Then Came You

Когда я просыпаюсь, на кровати рядом со мной никого нет, и я решаю, что это идеальный момент для того, чтобы смотаться незамеченной. Хватаю свой телефон с пола и смотрю на время: 7:15. Отлично, у меня есть сорок пять минут, чтобы добраться до больницы, иначе ординатор открутит мне голову и пришьёт её к заднице и, если повезёт, то к моей. Квартира Луи больше похожа на лофт: комнаты разграничены перегородками, стены, сделанные под кирпич, плакаты неизвестных музыкальных групп и повсюду разбросанные блокнотные листки. Тут даже висит неоновая вывеска в форме банана в солнечных очках, который снимает свою кожуру, оставаясь «голым». Это достаточно… мило. Беру кеды в руки, чтобы не наделать лишнего шума тяжёлой подошвой, и на носочках выхожу из комнаты, словно ниндзя, проверяя обстановку. Прохожу мимо кухни, где гремит посуда, и вижу, что спиной ко мне стоит Луи — он заваривает чай. Я аккуратно иду к входной двери, но локтем задеваю статуэтку Капитана Америки, что стоит на тумбочке. Пока Стив Роджерс стремительно падает на пол, пытаюсь поймать его, выпуская из рук свои кеды, и нечаянно бедром задеваю торшер, который, скатываясь по стенке, оказывается на полу рядом со статуэткой и обувью. Замираю на месте, зажмурившись, и когда открываю один глаз, то вижу Луи, который стоит около плиты в спортивных шортах и расстёгнутой толстовке, и усмехается. — Любишь уходить эффектно и не попрощавшись? Ставлю Капитана Америка на место и поднимаю торшер, который своей верхушкой задевает картину на стене. — Знаешь, я лучше сам потом всё поправлю, — смеётся парень. — Отойди на безопасное расстояние. Послушно делаю шаг в сторону, подальше отходя от всего, к чему чисто теоретически могу прикоснуться. — Прости, я… — показываю пальцем на входную дверь и понимаю, что у меня нет ни единого оправдания моему отвратительному побегу. — Не думала, что ты будешь здесь. Луи удивлённо вскидывает брови, улыбка медленно появляется на его лице, и он смотрит на часы. — Да, иногда я утром завтракаю в своей квартире. Господи, какая я дура. Лучше бы сказала, что мне срочно нужно бежать домой, потому что моя последняя рыбка в аквариуме умирает от того, что вода недостаточно холодная. — Точно, — киваю я. — Это же твоя квартира, — слышу ещё один смешок Луи и оглядываюсь по сторонам. Надо срочно перевести тему. — У тебя тут стильно. — Спасибо, — улыбается он, расставляя посуду на столе. — Чай или кофе? — Мне вообще нужно на работу, так что… — Слушай, — перебивает меня Луи, разворачиваясь ко мне лицом, — я понимаю, что ты хотела незаметно убежать от меня на утро, не оставив телефона, что несомненно бы ранило мою тонкую душевную конституцию, но раз уж твоя грациозная походка выдала тебя, ты можешь не торопиться уходить. — Серьёзно говорит парень, и мне становится жутко стыдно, будто меня только что отчитали за двойку. — Просто хочу, чтобы ты знала, что я в любом случае не стал бы прогонять тебя. Вздыхаю и думаю о том, как ужасно мой побег смотрится со стороны: будто я девушка лёгкого поведения, которая опаздывает на следующий вызов, снося всё на своём пути. Луи просто хороший парень, это просто завтрак, у нас был просто секс, и мне не стоит вести себя так, словно я абориген, сбежавший из африканского племени. — Чай. Луи удивлённо смотрит на меня, будто не может поверить до конца, что после своего провального побега я действительно остаюсь на завтрак, а затем улыбается, покачивая головой. Это ведь только еда и хорошие манеры этого парня, а не предложение выйти замуж, поэтому я решаю остаться. Уходить сразу намного проще: не возникает неловких пауз и молчания, в воздухе не висит немой вопрос «ну что, может, ты уже пойдешь?», и вообще ты не смотришься в глазах парня той самой навязчивой девушкой, которая ждёт, когда же ей приготовят утренний кофе и позовут на второе свидание. Тем более, мне не нужно ничего из этого. Но сегодня Луи меня опередил, и передо мной уже стоит большая чашка чая и коробка хлопьев Lucky Charms с единорогом на упаковке. Я усмехаюсь, беру коробку в руки и разворачиваю единорога лицом к парню. — Завтрак крутых музыкантов? — Если бы я знал, что утром на моей кухне будет сидеть самый сексуальный врач, я бы купил что-то более мужественное. — Например? — Например, овсянку. Даже нарисовал бы на ней улыбку вареньем, — пожимает плечами Луи. — Да, — смеюсь я, — овсянка — другое дело. Луи садится напротив меня, пододвигая стул ближе так, что его колени касаются моих. Этот парень точно не знает, что такое личное пространство. — Так что, — говорит Луи, поправляя пальцами чёлку, — часто ты вот так сбегаешь от парней? — Думаешь, — насыпаю хлопья в тарелку, — я часто оказываюсь в таких ситуациях? Луи открывает рот, чтобы что-то сказать, а затем откидывается на спинку стула, покачивая головой и улыбаясь, и прищуривает глаза. — Твой вопрос с подвохом, Хейли. Я не попадусь на эту уловку. Парень, с которым я познакомилась в самом клишированном заведении для знакомств, думает, что каждые выходные я сбегаю из квартир совершенно разных парней. Нужно открывать школу для тех, кто хочет меньше, чем за сутки, заработать не очень хорошую репутацию. — Вообще-то нет, уезжать с неизвестными музыкантами не в моём стиле. Это правда, просто… Я не из тех девушек, что при виде симпатичного парня прыгают к нему в постель, но перед такими парнями, как Луи, слишком сложно устоять. — Как хорошо, что я успел представиться. Этого парня невозможно поставить в тяжёлую ситуацию — у него на всё найдётся ответ. Луи встаёт со стула, подхватывает свою пустую чашку, но резко останавливается и оборачивается, непонимающе осматривая то меня, то мою тарелку с хлопьями. — Подожди-ка, — он слегка встряхивает головой и указывает пальцем на тарелку. — Ты что, сначала хлопья насыпала, а потом залила молоко? — Да, — я немного сбита с толку неожиданным вопросом Луи, поэтому заглядываю в свою тарелку, чтобы вспомнить последовательность своих действий. — Все так делают. — Нет, — Луи разочарованно качает головой. — Никто так не делает, Хейли, — бормочет он, подходя к раковине. — Тебя точно надо перевоспитывать, это безобразие. Я улыбаюсь, и у меня мгновенно возникает ощущение какой-то нереальности, будто я проснулась в романтической комедии, а парень, что стоит передо мной — плод воображения всех девушек мира. Кидаю взгляд на часы и вздрагиваю: я уже как десять минут должна была ехать в больницу. — Чёрт, я опаздываю! — бросаю я, моментально вскакивая с места и надевая кеды. — Я могу тебя подвезти, если хочешь, — говорит Луи, застёгивая свою толстовку. Он достаёт из кармана пачку сигарет и кладёт одну за ухом. — Нет, не стоит, — Луи недоверчиво смотрит на меня. Пару минут назад я отказалась завтракать, вообразив, что это сродни замужеству, но он убедил меня, что это всего лишь чай и хлопья, так что его реакция на мои слова вполне понятна. — Серьёзно, тут до больницы недалеко, на метро будет быстрее. — Ты ломаешь все мои попытки провести больше времени с тобой, Хейли Кларк. Замираю на секунду, потому что не знаю, что ему ответить. Оглядываюсь по сторонам и проверяю, ничего ли я не забыла. — Спасибо за завтрак и… ну ты понял, — Луи смеётся над моей неловкостью, пока я пячусь к входной двери. — Да не за что. Парень останавливается напротив меня, облокачиваясь плечом на стену рядом с дверью и смотрит на меня. С его лица не сходит наглая улыбка, отчего мне становится ещё более неловко. Он специально это делает, я точно знаю. — Ну, я пойду. — Иди. Продолжаю стоять напротив Луи и смотреть в эти ярко-голубые глаза, взгляд которых никак не может меня отпустить. Понимаю, что я все ещё стою в квартире Луи по своей воле и этот факт пугает меня больше всего. — Я так понимаю, бесполезно спрашивать твой номер? — тихо спрашивает Луи. Он проводит пальцами по пуговицам моей рубашки, чуть притягивая меня к себе. На моих губах играет его тёплое дыхание, и я вдруг понимаю, что в этой позе мне слишком комфортно. Секунду я думаю над тем, что мне делать дальше. Осматриваю прихожую на наличие какого-то знака, который подтолкнул бы меня к действию, и замечаю небольшую меловую доску на стене. Сегодня всё идёт не так, как обычно, так почему бы не отойти от своих правил совсем и не оставить Луи свой телефон? Пишу белым мелом номер и даже затылком могу почувствовать улыбку Луи, который стоит позади меня. Разворачиваюсь, ещё немного смотрю на Луи и затем решаю оставить на его губах поцелуй, перед тем как покинуть квартиру с неоновой вывеской голого банана.

***

— Я похожа на дизайнера? — Скайлер с грохотом кидает поднос со своим обедом на стол и упирает руки в бока. Её медицинский халат помят, а волосы торчат в разные стороны, больше напоминая птичье гнездо, а не аккуратную укладку, с которой Шеффилд покидала квартиру несколько часов назад. Мы с Флинном переглядываемся и качаем головой, понимая недовольство Скайлер: её снова поставили на травмы. — Тогда почему я только и делаю, что зашиваю раны? Я что, хренов Том Форд? Если бы хотела шить, пошла бы на китайский завод делать одежду для Зары, — с разочарованным видом она садится на небольшую скамейку, поправляя волосы и открывая салат, купленный в автомате со здоровой едой. — Забей, солнце, — Ройс пожимает плечами. — Швы лучше, чем ректальные осмотры, —издаю нервный смешок вспомнив, насколько это отвратительно. — Ничего смешного, у меня была сегодня парочка, не хочу говорить об этом за столом. — Я делала промывание желудка мистеру Гратовски, — вставляю я между делом. — Опять переел жареной утки из китайского ресторана? — устало уточняет Скай. — В этом мире ничего не меняется, — хмыкаю я. — Прошло полтора года, а я скальпель в руке держала несколько раз, — Скайлер обиженно вздыхает. — Сколько можно ждать? Мы уже все в состоянии хотя бы ассистировать на нормальной операции. — Я полностью согласен, но, — Флинн разворачивается ко мне лицом и выжидающе смотрит, — сегодня у нас есть тема куда интереснее, чем швы и ректальные осмотры. Скайлер откладывает свой салат и кладёт голову на ладони. Наступает тишина, друзья буравят меня взглядом, и я сдаюсь. Знаю, чего они ждут. — Должна признаться, что секс с Луи был одним из лучших в моей жизни. — Поподробнее, Кларк, — Флинн ёрзает на своём стуле. — Чего подробнее? — зло спрашивает Скайлер. — Не знаешь, как люди сексом занимаются? — Флинн закатывает глаза и обиженно скрещивает руки на груди. — Ты не ночевала дома, опоздала на работу… Что же было утром, Хейли Кларк? Свободный музыкант смог растопить сердце снежной королеве? Скай сужает глаза и подаётся чуть вперёд, и я просто не могу сдержать улыбки, сама не понимая, от чего именно: от того, как Шеффилд старается быть частным детективом или от сегодняшнего утра, проведённого с Луи. — Я хотела уйти, но он поймал меня. Приготовил завтрак, и… — специально выдерживаю паузу, наблюдая, как глаза друзей расширяются от любопытства. — Я оставила ему свой телефон. — Да ну нахрен! — кричит Ройс и некоторые оборачиваются, чтобы кинуть на нас неодобрительный взгляд. — Этого не может быть! Ты что, была под колёсами? — Он приставил пистолет к твоей голове, чтобы ты дала ему свой номер? — Нет, просто я… не знаю, Луи хороший парень, но он несерьёзный, понимаете? Я уверена, что он не перезвонит мне, потому что это ему не нужно, поэтому и оставила телефон. Тем более, он застукал меня, когда я пыталась убежать от него утром, было неловко, так что, это можно считать искуплением небольшой вины. — Ты врёшь! — восклицает Скай. — У тебя лицо сейчас от улыбки треснет, и ты говоришь, что номер — это всего лишь искупление вины? Я тяжело выдыхаю, пытаясь быстро собрать все свои мысли в кучу. Всё, что произошло сегодня утром, действительно не в моём стиле. Я не остаюсь на завтрак, не болтаю о хлопьях и уж точно не оставляю телефон, потому что так проще. Никто не строит воздушных замков о совместном будущем, и в итоге ничьё сердце не пострадает. Но из-за обаяния горячего музыканта сегодня я дала слабину. Несмотря на это, я на девяносто девять процентов уверена, что перезванивать девушкам не в стиле Луи, так что, волноваться не о чем. — Ничего серьёзного, — уверяю я. — Вы же знаете, что мне не нужны отношения. — Так говорят все, кому они нужны, — подмигивает мне Флинн. — В любом случае, Луи музыкант, он выступает в барах, где крутится огромное количество девушек, — вспоминаю, как вчера одна из таких посетительниц выкрикнула, что хочет поиметь всю группу (надеюсь, не всех вместе за один раз). — Он и моего имени не вспомнит. — Можешь говорить всё, что хочешь, — произносит Ройс, выставляя руку вперёд, жестом призывая меня молчать. Логика Флинна Ройса во всей её красе. — Но именно так начинаются все истории любви. — Я отключу Нетфликс, если ты не перестанешь всё своё свободное время проводить за просмотром ромкомов, — шиплю я. — Они плохо влияют на твоё восприятие. — Меня ты уж точно не обманешь, Кларк. Луи понравился тебе. — Давайте просто закроем тему, — бубню я, ковыряясь в салате. — Скай, — я поднимаю глаза на подругу, — Ты как? Шеффилд вздыхает и откидывается на спинку скамейки, пожимая плечами. — Нормально? Не знаю, не могу понять. Я вроде и дико зла на Ника, но скучаю по нему. — Ты не по Нику скучаешь, а по его члену, — слишком громко говорит Флинн, в очередной раз обращая на нас внимание. Удивляются только пациенты, которые в это время обедают на заднем дворе больницы, потому что весь персонал и так знает, что Флинн Ройс громче, чем реактивный двигатель истребителя, и прямолинейнее Переса Хилтона. — Пошёл ты, Ройс! Я и правда думала, что у нас с ним может что-то получиться, — Скай резко выставляет палец вперёд, как только видит, что Флинн хочет что-то сказать. — И я про Ника говорю, а не про его член. Вообще, я просто поражаюсь: я уже два года ищу мужика, но мне попадаются одни козлы, а ты просто зашла в бар и подцепила сексуального музыканта. — Никого я не цепляла, это получилось совершенно случайно. И, — я поднимаю ладони вверх, — эта акция точно была одноразовая. — Да брось, Кларк. Нет ничего плохого в регулярном сексе с горячим музыкантом. Я смотрю на Скайлер, широко раскрыв глаза. — Скай права, — поддерживает её Флинн. — Если ты не создана для отношений, — он рисует кавычки в воздухе, — то хоть пользуйся всеми преимуществами, которые тебе достаются. Я смотрю на этих двоих, не до конца понимая, чего они от меня хотят. Я помню их многочисленные попытки свести меня с кем-то, потому что, по их словам, я отчаянно нуждалась в любви, но потом эти двое поняли, что отношения меня действительно не волнуют. А сейчас эти два романтика до мозга костей говорят, что секс без обязательств прекрасный вариант? — Мы что, по-вашему, в фильме «Секс по дружбе»? — Конечно нет, этого в жизни не бывает, иначе рядом со мной уже сидел бы полуголый Тимберлейк. — Это твоё дело, — начинает Ройс, — но я бы сделал так: если он тебе перезвонит, то вперёд, если нет — забываешь об этом и продолжаешь каждый вечер смотреть свои идиотские телешоу. От ответа Флинну меня останавливает телефон, который начинает вибрировать на столе, и я смотрю на дисплей: звонит моя сестра. Несколько секунд думаю над тем, стоит ли ей отвечать или нет, но под пристальным взглядом Скай я цокаю языком и принимаю вызов, отходя в сторону. Шеффилд всегда подталкивает меня на радушные отношения с семьёй. — Привет, Грейс, — здороваюсь я. — Приветик! — на заднем фоне орёт телевизор, и я понимаю, что Грейс в очередной раз пытается приготовить что-то вроде утки по-пекински, заменяя её курицей. — Чёрт, какого хрена? Этот тупой продавец забыл положить мои помидоры! Я хорошо общаюсь с сестрой, чего не скажешь о моих отношениях с родителями: я как-то всегда держалась особняком. Рано устроилась на работу, решала все проблемы сама, а в колледже и вовсе переехала. Слёзы о моём отъезде родители особо долго не лили, потому что с ними рядом всегда была Грейс. У нас с Грейс разница всего лишь три года, но эти три года сыграли важную роль в жизни моих родителей: за это время они поняли, что семья им дороже работы, и решили завести второго ребёнка. Проблема была лишь в том, что первые года моей жизни они пропустили, разъезжая по Европе и проектируя целые города. Я жила с бабушкой и дедушкой, а когда родители окончательно вернулись, то поняли, что воспитывать ребёнка с трёх лет как-то неправильно, и вот тут на сцене семьи Кларк появляется Грейс. У меня нет детских травм и внутренней обиды на родителей, потому что я росла в заботе, и на Грейс я не сержусь. Ведь это не её вина, что она появилась на свет вторая по счёту. Я никогда не хотела, чтобы меня опекали и оберегали, словно фарфоровую куклу, наоборот, мне всегда хотелось вести собственную жизнь, которой распоряжаться могу только я. — Готова поспорить, что в рецепте нужны не помидоры, а манго. — Я прочитала в одном кулинарном журнале, что манго и помидоры — взаимозаменяемые продукты. — Журнал случайно не назывался «Самые тупые советы за три бакса»? — Иди ты! — смеётся Грейс. — Как у тебя дела? Излечила уже всё человечество? — Если ты говоришь про клизмы и промывания, то я точно на верном пути, — на том конце провода слышится громкий смех Грейси, и я улыбаюсь. Наверное, младшая сестра — это единственное, что до сих пор удерживает меня и родителей вместе. — Я звоню тебе по делу: через две недели у папы день рождения, — тихо начинает она. — Ты приедешь? Я закрываю глаза, обдумывая свой ответ. Можно сказать, что именно через две недели у меня назначена крутая операция, которую я никак не могу пропустить, или выездной сбор всех врачей, но я знаю, что Грейс раскусит меня. — Приеду, если готовить будешь не ты. Я приеду и буду выслушивать бесконечные истории о работе родителей и расспросы о моих успехах в больнице, хотя они даже не знают, что я хочу стать нейрохирургом. Для них врач — это человек, который смотрит горло, выписывает всем подряд одинаковые лекарства и прикладывает подорожник к ране. — Отлично, тогда я скажу им об этом, — слышатся звуки пожарной сигнализации и недовольные крики Грейс. — Вот же блин, я не выключила плиту! Я побежала, а то квартира превратиться в дымовое шоу! Завершаю вызов и сажусь обратно за столик к друзьям. — Что, мистер музыкант года звонил? — интересуется Флинн, толкая меня плечом. — Это Грейс. Спросила, приеду ли я на день рождения отца. — Семейные драмы! — пропевает Ройс. — Ты поедешь? — Да, это ведь день рождения отца. Если я не появлюсь там, меня точно лишат наследства. — Ни разу не приезжали к тебе сюда, не спрашивали, как твоя жизнь, даже на день рождения отца тебя зовёт сестра, — зло фыркает Скайлер. — Потрясающие люди. Шеффилд не очень-то и любит моих родителей. Скай вообще повёрнута на теме семьи, она единственный и желанный ребёнок, поэтому ей сложно понять, как мать и отец могут не звонить несколько раз за день и не приезжать каждые выходные, привозя кучу еды. Наши разговоры прерывает доктор Миллер — ординатор, которая стоит перед нашим столиком, тщательно рассматривая больничные анкеты. — Так, будущее американской медицины, — её звонкий голос звучит будто раскат грома в полнейшей тишине. — Сворачиваем свой пикник и бегом на дежурство. Там привезли женщину, — доктор Миллер переворачивает листы, пробегая глазами по строчкам. — Моника Стайлс, сорок шесть, жалобы на боли в сердце. Сын привёз её сюда после того, как она упала в обморок, — Гитлер в больничном халате осматривает каждого из нас по очереди, и её взгляд останавливается на Скайлер. — Шеффилд, пациентка закрепляется за тобой. Сделаешь полный анализ, результаты передашь мне. Ройс, — от неожиданности бедный Флинн выпускает вилку с макаронами из рук, — возглавишь дежурное отделение, а Кларк промоет желудок одному наркоману, которого только что привезли. Доктор Миллер уходит, оставляя за собой шлейф из цветочных духов и запаха латексных перчаток. Иногда мне кажется, что я работаю не в больнице, а отбываю срок в колонии строгого режима. — Может, поменяемся? — Флинн начинает строить мне глазки. Уж я-то знаю, как скучно сидеть в дежурном отделении. — Ни за что не отдам тебе своего наркомана, Ройс.

***

Я возвращаюсь домой первая, доедаю остатки вчерашней пиццы и наслаждаюсь одиночеством. Думаю о дне рождении отца: уверена, что моего отсутствия даже не заметят, и не до конца понимаю, зачем всё-таки согласилась приехать. Наверное, ради Грейс. Она так отчаянно пытается собрать нас вместе, что только ради этого я должна ей подыграть и сделать вид, что я необыкновенно воодушевлена семейным воссоединением. Зилла спокойно ходит по столу, размахивая хвостом, пока не задевает коробку с печеньем, которая падает на пол. В очередной раз понимаю, что Годзилла — самое подходящее имя для этого кота. Телефон в кармане вибрирует, я смотрю на дисплей и вижу незнакомый номер. Опять Ройс забыл ключи от квартиры, его телефон сел, и он написывает со всех телефонов мира мне, чтобы я оставила входную дверь открытой. Но, к моему удивлению, сообщение оказывается не от Флинна. Неизвестный номер: Своим уходом ты разбила не только моё ранимое и нежное сердце музыканта, Хейли Кларк: ( К сообщению прикреплена фотография: на ней Капитан Америка, которого я разбила сегодня утром в квартире Луи, а рядом с ним лежит его щит. Я смеюсь и ложусь на кровать, печатая ответ. Я: Точно помню, что в баре вы пели песню о том, что беспорядочные связи круче, чем романтика. Всё ещё уверен, что твоё сердце нежное и ранимое? Луи: Раскусила. Луи: Удали первое сообщение. Я хотел сказать, что это всего лишь брутальный сценический образ. В душе я Хью Грант из «Ноттинг-Хилла». Я снова смеюсь, блокируя телефон. Смотрю в потолок, распластавшись на кровати, представляю в голове образ Луи и ловлю себя на мысли, что мне чертовски сильно хочется прикоснуться к нему. Может, Флинн прав? Может, мне и правда не стоит заморачиваться по поводу будущего, не выискивать тайные намёки на отношения, а просто получать удовольствие от того, что происходит сейчас? Я: Чем занят? Луи: Я абсолютно свободен. Смотрю на часы: Флинн и Скайлер должны прийти только через два часа. Выдыхаю и скидываю Луи свой адрес. Обещаю себе, что это последний раз, когда я увижусь с парнем.