Then Came You

— Ты переспала с рок-звездой у нас в квартире и даже не сказала об этом? — возмущается Скай, пока мы идём по больничному коридору, передавая друг другу упаковку с крекерами. — Да, потому что я знала, как резко ты отреагируешь. — Что за фигня?! — кричит Скайлер и раскидывает руки в стороны, сшибая приготовленную капельницу. Шеффилд даже не оборачивается на грохот. — Нормально я реагирую! — Нормально для чего? Для мыльных опер на ABC? — Я бы прошла кастинг в «Анатомию страсти», если бы не заболела, — фыркает Скай. Я закатываю глаза, устанавливая капельницу, и спиной чувствую, как Скай хочет что-то спросить. — Ну что? — Как так вышло? — искренне недоумевает она. — Ты же говорила, что тебе не нужны отношения, а оказывается, три дня назад ты отдалась объятиям обаятельного музыканта у нас же в квартире. — Во-первых, это было три дня назад. Во-вторых, это был просто секс. Ты же сама говорила мне воспользоваться шансом, — припоминаю я слова Скай. — Да, но я же не думала, что ты согласишься. Он звонил тебе после? — Да, — неуверенно отвечаю я, — но я не ответила. — Чёрт, серьёзно? — Шеффилд бьёт меня рукой по плечу. — Опять включаешь заднюю? — Ничего я не включаю, просто боюсь, что всё это может затянуться и плохо закончиться. — В «Сексе по дружбе» всё закончилось хорошо. — Скайлер, Кунис и Тимберлейк начали встречаться, — подруга смотрит на меня так, будто я только что созналась в убийстве маленького пушистого кролика. — Да, Кларк, это и называют хорошим концом. Я нервно вздыхаю и останавливаюсь, запрокидывая голову назад, пока Скайлер быстрой походкой идёт дальше по коридору. — Мне было скучно, — кричу я, пытаясь её догнать, — хотелось секса, и тут Луи как раз написал мне. Это ничего не значит, поэтому я и не отвечаю на его звонки. — Ты просто дура, Кларк. Никто не просит тебя запускать с Луи воздушных змеев и пить кофе по утрам, но ты должна объясниться с ним. Взрослые люди решают проблемы, а не игнорируют их. Чёрт меня дёрнул проболтаться Скайлер о том, что Луи был у нас дома. Я ведь знала, что начнётся мастер-класс в духе «пора Хейли дать волю чувствам и прыгнуть в объятия к горячему музыканту». — Флинн убьёт тебя, когда узнает. — Он не узнает, потому что мы не скажем ему. Тем более, этого больше не повторится. — Ты так говорила в прошлый раз. Хочу возразить, но Скайлер недовольно качает головой, а затем издаёт измученный стон, заглядывая в больничную папку. — Что случилось? — Помнишь ту пациентку, которую Муссолини в больничном халате отдала мне? — я киваю, вспоминая события в столовой трёхдневной давности. — Что с ней не так? — С ней как раз всё хорошо, но её сын — это просто кошмар, — Скай переходит на шёпот, когда мы оказываемся около двери в палату. — Такого засранца ещё надо поискать. Блин, я надеялась, что мне не придётся сегодня с ней связываться. — Расслабься, я пойду с тобой. Когда ты работаешь врачом (читай, как интерном), то сталкиваешься со всяким: недовольные пациенты, недовольные родственники пациентов или же стеклянные лампочки, которые некоторые умники в две тысячи девятнадцатом году всё ещё засовывают в рот, чтобы проверить, действительно ли их нельзя вытащить. Мы заходим в палату, и мне в глаза сразу же бросается высокий парень, который стоит около окна. На его плечи накинут халат, он разворачивается, услышав шум. Что же, вынуждена признать, что выглядит он очень симпатично: кудрявые волосы, зелёные глаза, рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами. Всем своим внешним видом он попадает под категорию Скайлер — парень мечты со страниц романов. — Добрый день, миссис Стайлс, — улыбается Скайлер, не обращая внимания на парня у окна. — Пришли результаты анализов: с вами всё в полном порядке, скорее всего, вы упали в обморок от нервного напряжения. Вы много работаете? — В последнее время приходится, — вежливо отвечает женщина с темными волосами. Насколько я понимаю, она лежит в больнице два дня, но вид у неё такой, будто она только что вышла из салона красоты. — Как я уже сказала, анализы в норме, но мы ещё сделаем томографию, чтобы убедиться на все сто процентов. — Зачем делать томографию, если вы сказали, что всё в порядке? — наконец подаёт голос парень. Он спрашивает слишком резко, его и без того хриплый голос кажется злым. Скайлер медленно разворачивается и удивлённо смотрит на кудрявого парня. — Это стандартная процедура. Вы можете отказаться от томографии, но я советую вам сделать её на всякий случай, — спокойно отвечает она. — А нельзя было сделать эту стандартную процедуру за те два дня, что моя мать находится тут? Вижу, как женщина закатывает глаза и пытается что-то сказать, но сын тут же перебивает её: — Знаете, я понимаю, что вы медсестра на практике и всё такое, но не могли бы вы позвать настоящего врача? Сложно серьёзно воспринимать девушку в халате со Снуппи. — Гарри! — вскрикивает миссис Стайлс, а я открываю рот от такой наглости. Медсестра на практике, серьёзно? — Учиться целоваться на помидорах — вот практика, и я так понимаю, что вы именно этим и занимаетесь, но спешу вас огорчить, Гарри, — Скай выделяет его имя и делает шаг навстречу парню, вскидывая подбородок, — я врач, настоящий врач, и цветной халат ничего не говорит о моих знаниях и способностях. — Зато многое говорят штаны, которые вы надели наизнанку, настоящий врач. Скайлер и я опускаем взгляд на её больничные штаны, которые и правда надеты наизнанку. Шеффилд кидает на меня испепеляющий взгляд, будто говоря: «какого чёрта ты не сказала мне об этом?». Когда ты находишься на ногах десять часов подряд, последняя вещь, на которую ты обращаешь внимание, это правильно надетые штаны. — Как вы вообще получили диплом? — недовольно бормочет Гарри, отворачиваясь обратно к окну. — Гарольд! — Мам, я просто хочу убедиться, что с тобой всё хорошо. Как я могу оставить тебя на… — парень смотрит на Скайлер, а затем возвращает взгляд на свою мать, — на этого высококвалифицированного врача? — Знаешь, что, — Шеффилд хлопает себя руками по бёдрам, — готова поспорить, что ты даже задницу от пищевода не сможешь отличить, поэтому не мешай мне выполнять свою работу. К счастью, пациент здесь миссис Стайлс, и я буду делать так, как захочет она. Скайлер вылетает из палаты, громко хлопнув дверью, и я остаюсь в самом эпицентре только что произошедшего скандала. — Ладно, — неловко усмехаюсь я, — пойду поем.

***

Останавливаюсь около дежурного отделения, чтобы поболтать с медсестрой о прошедшем концерте The Neighborhood, на который она ходила, как вдруг двери больницы резко открываются. На пороге появляется коляска, на которой сидит шатен. На его лице отражена боль всего китайского населения, и, если бы я не работала в больнице, то подумала бы, что он бездарный актёр, который сбежал прямо из мюзикла на Бродвее. Парень двумя руками держит свою ногу на весу, и только тогда я вижу, что из его пятки что-то торчит. Коляску катит темноволосый парень, и я готова поставить сто долларов и голого Райана Рейнольдса на то, что обоих уже видела раньше. — Найл, хорош ломать комедию. Это просто дротик, а не китана. — Малик, ты придурок? Мне Томмо загнал дротик для дартса в пятку! Господи, я ничего не чувствую, я ничего не чувствую! — Хоран, это ты пытался доказать всем, что умеешь делать колесо. Парень, который толкает коляску, выделывает с ней пируэты прямо в больничном холле, разгоняясь и приподнимая ноги, и мне становится так смешно, что я даже не хочу это останавливать. — Сказка о любви… — поёт он, продолжая кружить коляску с раненым парнем, — древняя как жизнь! — Зейн, прекращай. Я не буду убирать за Хораном, если его стошнит, — доносится голос и, повернувшись, я вижу Луи. Мои глаза так широко распахиваются, что, клянусь, они могут выпасть прямо из глазниц и убежать отсюда, и я быстро начинаю вертеться по сторонам в поисках места, где можно спрятаться от Луи. Могу сказать, что сложно найти место, чтобы скрыться, в полупустом помещении с дежурной стойкой высотой в метр. Три дня назад я сама позвала парня к себе, мы снова переспали, а потом благополучно игнорировала его звонки. Ситуация идиотская, и я чувствую себя глупым ребёнком, но мне совсем не хочется ничего объяснять Луи. Всегда легче просто пропасть с радаров, даже если парень, с которым ты решила развлечься, почти тебя не знает. — Ради бога, просто отвезите меня к врачу! — Хорошо, сладкий, — говорит Луи. — Если не будешь плакать, получишь конфетку. — Или бутылку пива, — добавляет темноволосый парень, который в своей кожаной куртке кажется моделью, сошедшей с обложки Teen Vogue. Я хватаю журнал из рук медсестры и закрываю им своё лицо, но, как выяснилось, с конспирацией у меня паршиво. — Хейли? Я медленно опускаю журнал, встречаясь с довольным взглядом Луи. По его выражению лица я понимаю, что он заметил меня сразу, да и перевёрнутый вверх ногами журнал не придаёт моему виду непринуждённости и скрытности. Луи нагло улыбается, вскинув брови вверх, и я слегка киваю в знак приветствия. Этот парень хоть иногда выглядит плохо, или у музыкантов такая нелёгкая судьба производить сногсшибательное впечатление своим внешним видом? На Луи обычная красная олимпийка и узкие джинсы, но складывается ощущение, что он сбежал с показа Томми Хилфигера, где выпивал шампанское с Наоми Кемпбелл на афтепати. — Слава богу, вы врач! — восклицает Найл. Он выглядит уже не таким страдальцем, как пару минут назад, но всё же не забывает придерживать руками ногу, акцентируя всеобщее внимание на главной проблеме — пятке с дротиком. — Рад тебя видеть, — не обращает внимания на восклицания друга Луи. — Я звонил тебе пару раз, но ты… — Да, я была немного занята, — пытаюсь врать как можно более беззаботно, но чувствую на себе насмешливый взгляд карих глазах модели в кожаной куртке. — Что случилось? Как хорошо, что Уитни, дежурная медсестра, прервала наш неловкий разговор таким актуальным вопросом. — У меня дротик застрял в пятке, — поясняет Найл. — Хотелось бы вытащить. — К сожалению, все врачи заняты, — говорит Уитни, смотря в расписание. — Подождёте минут пятнадцать? — А если бы у него пуля в голове была, вы бы тоже предложили подождать пятнадцать минут? — спрашивает, кажется, Зейн. — Если бы у него была пуля в голове, то единственное место, куда бы он поехал, был морг. А время там уже не важно. Я усмехаюсь, пока парни ошарашенно смотрят на Уитни. Наверное, больничный юмор это очень специфично. — Зацените, мы как в фильме «1+1»! — Зейн наклоняется к Найлу, широко улыбаясь, пародируя постер к фильму, и Луи смеётся. — Хейли! — слышу голос Найла. — Ты же тоже врач, и ты, как я вижу, свободна. Вытащи стрелу из моей ноги, очень тебя прошу, а то эти придурки скоро примотают меня кожаными ремнями к креслу и сделают из меня Ганнибала Лектера. Переминаюсь с ноги на ногу, думая над ответом. С одной стороны, я давала клятву Гиппократу, но с другой, мне точно придётся разговаривать с Луи и объяснять ему своё идиотское поведение тринадцатилетней школьницы. Вспоминаю слова Скайлер о том, что взрослые люди обо всём разговаривают, а не убегают от разговора, и заставляю себя слабо кивнуть. — Уитни, запиши двадцатой второй кабинет. Пойду вытащу дротик. Найл облегчённо выдыхает и расслабляется в кресле, будто он сидит не в инвалидной коляске, а в новеньком Порше, Зейн фотографирует его, пока бедный парень не видит, а Луи всё это время не сводит с меня прожигающего взгляда и лёгкой ухмылки. Направляюсь в сторону кабинета, но услышав топот множества ног, останавливаюсь. — Пойдёте все вместе? — Они группа поддержки, — беззаботно пожимает плечами Найл. Иду по коридору впереди, пока сзади доносятся шутки парней про Форсаж, и открываю дверь в кабинет, пропуская Найла на коляске вперёд. Зейн вкатывает его в помещение, и я уже хочу пойти за ними, но Луи хватает меня за локоть, закрывая дверь. — Ты чего? — Ничего, — говорит он, засовывая руки в карманы джинсов. — Я понимаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, хотя и не знаю причины. Мы виделись два раза, и оба раза мы… — Луи усмехается, проводя рукой по затылку, — в общем, если ты не хочешь больше меня видеть, то так и скажи, а то получается, что Найл пострадал зря. Чувствую себя ещё большей идиоткой, потому что Луи считает себя виноватым в том, что я не отвечала на его звонки, но у меня нет оправданий. Просто я всегда так поступала. Всегда убегала, когда понимала, что парень мне нравится. Ведь если парень тебе нравится, это влечёт за собой отношения, а к ним я точно не готова. Это может звучать странно, учитывая мой возраст, но я просто не умею быть в отношениях. Меня это стесняет, сжимает, перекрывает кислород. Я всегда была предоставлена сама себе, и когда кто-то пытается вмешаться в мою жизнь, я убегаю, боясь, что весь мой привычный уклад разрушится, что один человек может изменить меня и всё, что происходит вокруг. Поэтому всегда лучше уйти до того, как чувства начинают появляться. Я чувствую огромную вину перед Луи, и мне хочется буквально провалиться под землю, чтобы не видеть непонимающего и немного восторженного взгляда ярко-голубых глаз, но одна мысль неожиданно врезается мне в голову. — Погоди, ты сказал, что Найл пострадал зря? Ты что, специально… — Мне же нужно было как-то попасть в больницу, чтобы увидеть тебя. Мой рот немного открывается, и я удивлённо смотрю на парня. Он воткнул дротик в пятку своему другу, чтобы только встретить меня и поговорить? — Расслабься, — смеётся Луи, и вокруг его глаз собираются милые морщинки. Чёрт. — Мы с Зейном играли в дартс, а Хоран смотрел курс гимнастических упражнений по телеку и почему-то решил нам доказать, что умеет делать колесо. В общем, он начал выделывать пируэты прямо перед мишенью, я кинул дротик, и Найл стал Ахиллесом. Я выдыхаю и пытаюсь сдержать смех от этой абсурдной ситуации, но выходит плохо, потому что Луи и сам начинает улыбаться. — Возвращаясь к главной теме… — Слушай, — перебиваю Луи, делая шаг вперёд. — Ты очень хороший парень, в этом и проблема, — Луи недоверчиво смотрит на меня, наклонив голову набок. — Не ищи в этом логики. Просто… мне не нужны сейчас отношения, я много работаю, времени совсем нет, и я… — Я понял, — кивает Луи и смотрит в сторону, тщательно обдумывая свой ответ. — Но кто тебе сказал, что я хочу отношений? Может, я хотел просто дружить с тобой, доктор Хейли Кларк. Оу. Конечно, ведь нормальные люди иногда дружат. — Во сколько ты заканчиваешь? — неожиданно спрашивает Луи. Он никогда не оставляет времени, чтобы я могла подумать над его словами. — Через три часа. — Хорошо, тогда через три часа мы пойдём куда-нибудь, и ты расскажешь мне, разумеется, как новоприобретённому другу, почему тебе не нужны отношения. Прежде чем я успеваю, что-то сказать, Луи улыбается мне и открывает дверь в палату, проходя внутрь, где Зейн уже пытался выщипать брови Найлу медицинским пинцетом.

***

Снимаю больничный халат, вешая его в шкафчик, и переодеваюсь в свитшот, в котором пришла сегодня утром. Выхожу в холл на первый этаж, в котором сегодня развернулась забавная сцена, и вижу Луи — он сидит в зоне ожидания на голубых сидениях. Прощаюсь с Уитни и подхожу к парню. — Ты что, ждал здесь все три часа? Луи поднимает голову, довольно смотря на меня, и подимает плечами. — Да, — он встаёт с места, направляясь к выходу из больницы. — Хотел убедиться, что ты не сбежишь на этот раз. Слегка покачиваю головой то ли от стыда, то ли от удивления, потому что Луи сидел на самых неудобных креслах в мире три часа, чтобы подождать девушку, которая благополучно игнорировала его звонки. Девушку, с которой, как оказалось, он хочет дружить. — Понимаю, что ты устала, так что я могу просто проводить тебя. — Ты ждал столько времени, чтобы просто проводить меня? Нет, мне совесть не позволяет так поступить, — упрямо и вполне серьёзно качаю головой, но Луи лишь смеётся. — Ты от меня не отвяжешься как минимум два часа. — Ух ты, два часа? Не слишком много после трёх дней тотального игнора? Я останавливаюсь и смотрю на Луи, прищурившись. Знаю, что облажалась, и он не перестаёт мне об этом напоминать. — Я ведь уже говорила тебе, что была занята? — Конечно, — улыбается парень, — наверняка спасала жизни. Мы идём по прохладной улице, освещённый вечерними фонарями и редкими неоновыми вывесками кафе. Наш район нельзя назвать эпицентром всех тусовок, но это даже к лучшему. Пьяные подростки не орут под окнами, а раздражающая музыка не играет по ночам. — Почему именно врач? — вдруг спрашивает Луи, и я немного замедляю шаг. — Не знаю, просто… в школе я долго не могла решить, кем хочу стать. Мне особо никто не помогал в выборе профессии, я не ходила на какие-то кружки, типа флейты, так что талантов у меня нет. Потом увлеклась биологией и анатомией, нашла колледж, который предлагал хорошую программу, и уехала. — Могу тебе сказать, что на кружок по флейте ходят одни неудачники, так что, ты ничего не потеряла, — говорит Луи, засовывая руки в карманы олимпийки, и я улыбаюсь от того, как он пытается меня поддержать. — И каким же врачом ты будешь, Хейли Кларк? — Кардиохирургом. — Луи присвистывает. — Но до этого меня ждёт ещё два года общей практики и куча неоплаченных долгов. — Теперь я могу хвастаться тем, что у меня есть друг врач, да ещё и кардиохирург. Каждый раз, когда он говорит слово «друг», внутри меня что-то щёлкает. Будто это невозможно, будто это не должно быть так, но я не понимаю, почему это происходит. Возможно, знакомство с Луи произошло слишком спонтанно и совсем не по типичному сценарию. Я не могу вести себя с ним как со старым знакомым, потому что обстоятельства не совсем обычные. Но я пытаюсь, потому что вижу, как старается Луи. — Думаю, что можешь. Тем более, сегодня я уже спасла твоего друга. — Найл всегда слишком мнительный, — машет рукой Луи. — Один раз пошёл к врачу, потому что он нагуглил себе сердечную недостаточность, хотя у него просто были холодные руки, потому что до этого он держал бутылку пива из холодильника. — Вы с ним поёте в группе, да? — Да. Тот парень, который похож на сына Аполлона и Натали Портман, тоже играет с нами, — Луи имеет в виду Зейна, и я отмечаю, что такое сравнение точно определяет его модельную внешность. — Необычный состав, — улыбаюсь я. — Никогда раньше не видела вас в баре. — Мы только недавно начали там играть. Молчим, шагая по разным сторонам узкой дорожки, и боковым зрением замечаю, что Луи улыбается. Чувствую себя неловко, потому что в последний раз я просто так гуляла и разговаривала с парнем очень давно (Флинн не в счёт). Разговор подошёл к логическому завершению, и я понимаю, что мне нужно что-то спросить, но мысли разбегаются как тараканы в заброшенном тёмном подвале, когда включается свет. Луи хочет дружить. Но хочу ли дружить я? Пытаюсь воспроизвести знакомство с Луи поэтапно: встреча в баре, наше небольшое представление, секс, утро в его квартире, сообщения, секс, встреча в больнице, дружеская прогулка… Такой набор сбивает меня с толку, и я не понимаю, чего ожидать от парня дальше: может он исчезнет, а может прилетит на вертолёте, чтобы забрать меня с дежурства в больнице, выкидывая из иллюминатора конфетти. А что, если… что если Скайлер права, и мне просто стоит немного расслабиться? Не думать, что будет потом, и не ссылаться на возможные отношения, чтобы избежать разговоров и объяснений с парнями. Раз уж так вышло, что мы с Луи переспали два раза из трёх, что мы виделись, возможно нам действительно стоит ненадолго превратиться в Милу Кунис и Джастина Тимберлейка? Я знаю, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, но между мужчиной и женщиной бывает секс. Пытаюсь найти смелость, чтобы предложить Луи эту безумную затею, но звонкий голос разрезает вечернюю тишину: — Слушай, знакомство у нас не совсем обычное, — Луи останавливается передо мной и трёт шею. — Понимаю, что тебе неловко, ведь ты явно ставила на то, что больше никогда не увидишь меня, — открываю рот, чтобы возразить, хотя прекрасно понимаю, что Луи прав, но он выставляет руку вперёд. — Даже не отрицай. Если хочешь, можем представить, что между нами ничего не было. — Вариант не очень хороший, — честно говорю я. — Это как зубную пасту в тюбик обратно засовывать — я уже видела твой член. Улыбка на лице Луи медленно расползается, а глаза блестят, слегка сощурившись. — Против этого аргумента я бессилен, — Луи несколько секунд смотрит на меня, а потом выдыхает, опуская плечи и запрокидывая голову назад. — Давай же, Хейли Кларк, просто откройся этому миру! Поднимаю голову и встречаюсь с задорным взглядом голубых глаз. Обычно я поступаю так, как сама считаю нужным, но сейчас во мне что-то щёлкает, и я просто хочу положиться на Луи. Мне действительно пора выйти из зоны комфорта. Но то, как я собираюсь из неё выйти, нельзя назвать способом, которые используют девушки из института благородных девиц. Но я далеко не такая девушка. Да и кому вообще нужны правила. — Ты согласен? Я спрашиваю это резко, боясь, что смогу передумать, и ловлю непонимающий взгляд Луи. Он слегка потряхивает головой, будто вспоминая, не упустил ли он часть диалога. — На что? — На секс. Дружественный секс. — Этим сейчас занимаются врачи? — Я понимаю, что это звучит дико. Но мне действительно не нужны отношения, из меня выходит дерьмовый друг, у меня совсем мало времени на личную жизнь, но секс… он нужен иногда, понимаешь? Он как лечебная гимнастика после перелома конечностей. Парень смеётся и трёт переносицу, и я надеюсь, что смеётся он только над моим сравнением. — Что же, — наконец-то говорит он, — в таком случае мои конечности постоянно сломаны. Дёргаю ногой, потому что не понимаю, согласился Луи на моё предложение или нет. Ещё секунда, и я буду готова просто развернуться и убежать куда-нибудь в Вайоминг, не оборачиваясь, чтобы не видеть лица Луи. — Знаешь, Хейли, я сразу понял, что ты непростая девушка. — Эм… спасибо? — С тобой точно будет весело, — создаётся впечатление, будто парень просто вслух перечисляет все минусы и плюсы моего предложения. — Значит хочешь перепихон в любое время дня и ночи? — Получается, что так. — Хорошо, — кивает Луи и улыбается. — Это я могу. Я, знаешь ли, главный фанат секса. Парень протягивает мне руку, и я смотрю на неё несколько секунд перед тем, как пожать. — Только нужно кое-что оговорить, — серьёзно добавляю я, и Луи хмурит брови. — Мы оба должны понимать, что это ни к чему не приведёт. — Ладно, — медленно кивает парень. — Есть какие-то правила, Кристиан Грей? — Если мы поймём, что из этого ничего не выходит, то должны будем сразу же прекратить. Раз уж мы теперь партнёры, то давай договоримся, что кроме друг друга мы не будем ни с кем заниматься сексом. Просто предупреди, если найдёшь девушку, с которой захочешь начать отношения, и я все пойму. Никаких грязных словечек, латекса и БДСМ. Ещё я не буду отвозить твоих родственников в больницу, — Луи вопросительно смотрит на меня. — Я как-то общалась с парнем год назад, и он постоянно просил отвезти свою маму в больницу на бесплатный осмотр. — А я запрещаю есть в своей кровати, — серьёзно добавляет Луи, и я издаю смешок. — Ненавижу стряхивать крошки. — Это всё? — Уточняю я. — Это самое основное. — О, я забыла про справку! — восклицаю я, остановившись прямо на дороге. — Ты что, серьёзно? — Я же врач. — Но мы уже спали с тобой. Два раза. — Это просто для отчётности. Луи усмехается и застегивает олимпийку, засовывая руки в передние карманы. — И ещё давай пообещаем, что не понравимся друг другу. — Я не буду этого обещать. Луи стоит с невозмутимым видом. Он произносит это немного резко, и я даже дёргаюсь от неожиданности. По нему видно, что никакие уговоры не смогут поменять его мнение, и мне приходится немного смягчить формулировку. — Тогда, если кто-то из нас почувствует что-то, то он должен будет об этом сказать, — предлагаю я, и Луи, задумавшись, кивает. — Если тебе будет спокойнее, тогда давай сделаем так, — Томлинсон делает шаг мне на встречу и прислоняет правую руку к груди, откашливаясь. — Обещаю, что ты никогда не понравишься мне настолько, чтобы приглашать тебя на свидания, посвящать тебе песни и обнимать. — Идёт, — с вызовом говорю я. — Никаких свиданий и песен, но обнимать можешь. Даже двумя руками. — Ого, ты как-то разогналась. Не уверен, что готов к таким серьёзным отношениям. Я смеюсь в который раз за этот вечер и не могу поверить, что сама только что предложила парню секс-сотрудничество. — Скажи честно: ты просто пересмотрела «Секс по дружбе»? — О, да иди ты! — смеюсь я и шагаю вперёд, обгоняя Луи. — Стой! — кричит он, и я оборачиваюсь на ходу. — Мы же не придумали стоп-слово!