Идеальный родитель

– Тони, ты не спишь? – Пеп, я никогда не сплю. Тони почувствовал, как матрас прогнулся, когда Пеппер развернулась к нему и приподнялась, подперев голову рукой. Она аккуратно потыкала его в плечо. – Ты помнишь, что на следующей неделе я буду в командировке, так ведь? – Угу. – И ты помнишь, что на следующей неделе у Питера весенние каникулы? – Да, Пеппер. И что с того? – Я просто надеюсь, что ты смог сложить два и два и устроить себе отгул на следующую неделю, чтобы позаботиться о нем. Тони кинул на нее усталый взгляд. – Ему не шесть лет, Пеппер, и нянька ему не нужна. Пеппер одарила его раздраженным, и, что удивительно, все еще терпеливым взглядом. – Нет, ему не нужна нянька, ему нужен отец. – Окей. Я узнаю, свободен ли Клинт. – Тони! – Да ладно, это же шутка! – развел руками Тони. – Я посижу с ним. Это совершенно не проблема. *** Окей, это большая проблема. Очень большая проблема. – Что значит ты «никогда не болеешь»? – воскликнул Тони, наворачивая круги перед диваном, на котором притулился Питер. Подросток снова кашлянул и шмыгнул носом. – Просто не болею. Ни разу не болел после укуса. А что… ты болеешь? – Конечно я болею, у меня же нет суперспособностей. Я однажды чихнул в своем шлеме во время полета. Это было… непередаваемо отвратительно. Питер громко рассмеялся, но его смех быстро превратился в кашель, от которого все его тело затрясло, и Тони, глядя на это, изо всех сил пытался сохранять спокойствие. Пеппер уехала ровно два дня назад, и, разумеется, именно сегодня Пятница решила сообщить Тони о том, что Питер проснулся с повышенной температурой. – Но как ты умудрился заболеть сейчас, если ты никогда не болеешь? – Понятия не имею, – пробормотал Питер, нашаривая одеяло рядом с собой, и укрываясь поплотнее. – И, конечно же, это все случилось на весенних каникулах. Почему я не могу заболеть, когда нужно рассказывать презентацию по истории или типа того? Тони однозначно был уверен, что у парнишки какая-то проблема с приоритетами: иначе, как он может переживать о презентации по истории, когда он, очевидно, заразился каким-то загадочным – и потенциально смертельным – вирусом? – Пятница, звони доктору Чо! *** – Я не знаю, мистер Старк, – сказала доктор Чо, внимательно осмотрев горло Питера. – Выглядит как обычная простуда. Я бы не переживала из-за этого. Тони фыркнул. – Ох, поверьте мне, я бы тоже не переживал, если бы один надежный источник мне недавно не сообщил, что этот ребенок не болеет. Никогда. Я что, единственный, кто помнит, что у него есть суперспособности? Очевидно же, что что-то не так! – Питер зашелся в очередном приступе кашля, словно доказывая его точку зрения. – Тони, я уверен, что со мной все хорошо, – прокашлял Питер. – Просто… налей мне чаю или что-нибудь… Пожалуйста-пожалуйста? Мне, как бы, больно. – Что? Что болит? – спросил Тони, резко бросаясь к нему. – Горло, – пробормотал Питер, поворачиваясь на бок и притягивая колени к груди. Выглядел он паршиво. – Чай подойдет, – терпеливо посоветовала Чо. – И я дам ему парацетамол. Ему нужен отдых. Я не вижу причин для беспокойства. Тони прошел на кухню, чтобы приготовить чай, но он ни в коем случае не собирался оставлять все как есть. Доктор Чо, очевидно, просто не понимает, насколько это экстренная ситуация. Ему так хотелось позвонить Пеппер, но он совершенно не желал признавать, что он не в состоянии самостоятельно справиться с этой проблемой. Так что он приказал Пятнице связаться со вторым наилучшим вариантом из его списка контактов. *** – Малыш… просыпайся. Тебя хочет осмотреть доктор. – Что… еще один? – Питер перекатился на спину и, потирая глаза, посмотрел на Брюса Беннера, неловко переминающегося рядом с Тони. – Оу. Доктор Беннер. Вау… приятно познакомиться. Брюс только улыбнулся ему, но мгновение спустя смерил Тони немного строгим взглядом поверх своих очков. – Тони. Ты вызвал меня сюда, потому что у твоего ребенка температура? – Ты же доктор! – возразил Тони. – По физике. У твоего ребенка простуда. Тони хотелось кричать. Неужели никто не понимает всю серьезность ситуации? – И это было бы совершенно нормально, если не принимать во внимание тот факт, что у этого ребенка не бывает простуды! Он – супер! Это просто невозможно! – Доктор Беннер, спасите меня, – театрально прошептал Питер. – Он такой с самого утра. Брюс слабо улыбнулся, после чего послушно прочистил горло. – Я, хмм, я осмотрю его, Тони. Почему бы тебе не приготовить ему чай? – Целый день только этим и занимаюсь, но так уж и быть, – Тони на мгновение запнулся, когда вспомнил, что Питер, обычно, не особо быстро ладит с новыми людьми. – Ничего, если я оставлю тебя с Брюсом? – Да, – сказал Питер, – иди уже. *** Тони все еще решал, сколько меда будет достаточно на эту чашку, когда Брюс вошел на кухню. Тони обернулся к нему. – Итак, твое заключение? – Если судить по тому, с каким энтузиазмом он обсуждал со мной гамма-излучение, смею предположить, что его мозг в полном порядке. – Ладно, то, что он умен, я и так уже знал, – сказал Тони. – Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть хорошее объяснение всего вот этого. Брюс вздохнул, прислоняясь к дверному косяку. – Питер сказал мне, что у него сейчас каникулы. – Да. – И что он устроил себе небольшой перерыв в своей паучьей деятельности. – Если точнее, Пеппер его под арест посадила. – Ты думал о том, что его болезнь может быть психосоматической? Тони моргнул. Не так уж часто Брюс использовал слова, которые он не понимал, и, черт возьми, от того, что Брюс тут разбрасывается незнакомыми семисложными словами, пока его ребенок серьезно болен, легче не стало. – Так, в отличие от некоторых, я еще не читал мой календарь со словом дня. Что это значит? Это смертельно? – Повторяю, Тони, это простуда, – раздраженно, но, в то же время, терпеливо сказал Брюс; прямо как неуклюжая волосатая копия Пеппер. – Болезнь называется психосоматической, когда у нее нет очевидной физической причины, но при этом ее можно объяснить эмоциональными факторами. Его психика, вероятно, влияет на его состояние. – То есть, ты хочешь сказать, что это все в его голове? – Не совсем. Его болезнь реальна. Я думаю, его эмоциональное состояние как-то подорвало его способности к исцелению, из-за чего он и заболел. Тони нахмурился. – В этом совершенно нет смысла. Этот парнишка привык спать на улицах, в него стреляли, он вбегал в горящее здание, не говоря уж о том, что его усыновила сумасшедшая семейка. Но при этом его эмоции подвели его только сейчас? – И правда, я уверен, что усыновление вами очень его травмировало, – сказал Брюс с мягкой улыбкой. – Но перестрелки и пожары просто поддерживали его адреналин. Ты когда-нибудь замечал, что чаще всего люди болеют во время отпуска? Некоторые называют это «болезнь свободного времени». Мысль о том, что он может, наконец, отдохнуть, ослабила его защитные рефлексы. Тони задумчиво промычал. – Окей… Так и что мне теперь делать, позвонить его психотерапевту? – Нет. Оставь его в покое, включи его любимое шоу, принеси ему суп и свежевыжатый апельсиновый сок, и просто позволь ему поболеть. Его тело само со всем разберется. В болезни нет ничего плохого. Ему, я думаю, полезно будет сделать перерыв. *** Перед уходом Брюс оставил копию своей последней научной работы на столике у кровати Питера, который к моменту их возвращения с кухни уже крепко спал. Тони на несколько секунд завис, не зная, что теперь делать с чашкой чая, прежде чем, наконец, опустил ее на тот же столик. Брюс ободряюще похлопал его по спине. – С ним все будет хорошо, Тони. Позвони доктору Чо, если ему станет хуже. Брюс ушел, и в комнате повисло молчание, когда Тони опустился в кресло, чтобы немного поработать. Время от времени он поднимал взгляд на Питера, чье дыхание было хриплым, но ровным. Он знал, что после сегодняшнего утра его репутация в глазах Брюса развалилась в клочья, но, по крайней мере, теперь он уже меньше переживал из-за загадочной лихорадки Питера. Если уж кому он и доверял из Мстителей, то только Брюсу. Примерно час спустя Тони заметил, как Питер медленно открыл глаза, украдкой вглядываясь в его голографический экран. – Чувствуешь себя лучше? – Нет, – пробормотал Питер, накрываясь одеялом с головой. – Чувствую себя все таким же измотанным. Но то, что ты не нависаешь надо мной, заметно помогает. – Маленький паршивец, – проворчал Тони. Питер захихикал, но в очередной раз его смех превратился в надрывистый кашель, услышав который, Тони поморщился. – Выпей свой чай, парень. Питер выглянул из-под одеяла и шмыгнул носом, глядя на кружку на столе. – И давно он уже тут? Он же, наверное, ледяной. – И как у тебя смелости хватает сомневаться в моих способностях, – сказал Тони. – В этой кружке есть нано-обогреватель, твой чай сейчас идеальной температуры. – Ты перебарщиваешь, – сказал ему Питер. Однако, он все же приподнялся и аккуратно поднял чашку. – Доктор Беннер уехал? – Да, но он оставил для тебя свою последнюю научную работу. Для «легкого чтения». Полагаю, ее еще даже не опубликовали. – Круто. Я расскажу ему, если он где-то ошибся. – Паршивец, – повторил Тони. – Брюс не ошибается. Поэтому я и попросил его тебя осмотреть. – Он меня не осматривал, мы просто разговаривали. – Это то же самое. Питер осторожно сделал глоток, и его лицо посветлело. – Ооо… Очень вкусно. Мне нравится! – Я добавил мед. – Не могу поверить, что стоило мне заболеть, и ты превратился в такую мамочку. – Заткнись и пей свой чай. Питер только показал ему язык. *** К среде температура Питера спала, но он все еще мучился от насморка и этого жуткого кашля, и даже не мог дойти до ванны, не запыхавшись. – Это так бесит! – воскликнул Питер, ударяя кулаком по одной из диванных подушек. – Я хочу пойти погулять или сделать хоть что-нибудь! – Брюс сказал, что тебе необходимо отдыхать, – напомнил Тони. – Давай же, мы можем посмотреть еще что-нибудь. Живее, забирайся под одеяло! Питер заворчал себе под нос, но послушно натянул одеяло повыше. – Ты раньше когда-нибудь ухаживал за кем-то больным? Этот вопрос застал Тони врасплох. – Эмм… ну, не так, наверное. Но если ты снова собираешься шутить о том, что я веду себя как мамочка, клянусь Богом, я… Питер улыбнулся. – Неа, мне, в общем-то, нравится наблюдать, как ты переживаешь за меня. Обо мне давно уже никто не заботился. Тони не был уверен, как лучше ответить на это. – Если честно, меня немного пугает то, как сильно я переживаю за тебя, – в конце концов признался он. Какое-то время они сидели в тишине, пока Тони не услышал тихие всхлипы со стороны дивана. – Вот блин, ты плачешь? – НЕТ! – возразил Питер, – у меня насморк! – добавил он, вытирая нос. – Но это было очень приятно. Наверное, самое приятное, что мне когда-либо говорили. – Как удручающе. – Мы можем посмотреть Властелин Колец? Тони понял, что Питер так же сильно хочет увильнуть от разговора «о чувствах», как и он сам. – Конечно. Первый? – Давай все три? Тони протяжно выдохнул. – Мы начнем с первого, потом ты поспишь, а дальше уже посмотрим, готов ли ты к следующему. – Да, мамочка. – Заткнись и пей свой чай. *** Пеппер кинула свой дипломат на ближайшее кресло и рухнула на диван между Тони, который выглядел таким же уставшим, как и она, и Питером. – Фух. Это было чудовищно. Даже не думайте, что я завтра буду чем-нибудь заниматься. Как прошла ваша неделя? – Нормально, – пробормотал Тони, не открывая глаз. – Питер немного приболел, но у меня все было под контролем. – Он был в ужасе, – сообщил ей Питер. – Практически скотчем примотал меня к дивану. – Похоже, и правда, у него все было под контролем, – не моргнув глазом, сказала Пеппер. – Чувствуешь себя получше? – Угу, все хорошо. Уже на грани передоза чаем, но в остальном – в полном порядке. Мне кажется, что Тони сейчас намного хуже, чем мне. Пеппер улыбнулась, а затем повернулась к Тони, откинувшему голову на спинку дивана. – Тони? Ты еще не спишь? – Я никогда не сплю, Пеп.