Инкреатус его Величества.

Проснулся я только к вечеру. В хлеву или ангаре, куда меня устроили, уже было темно. В соседних загонах слышалось спокойное похрапывание, изредка нарушаемое чьим-то вошканьем и чавканьем. Несмотря на почти полную темноту, я хоть и смутно, но вполне прилично видел серые силуэты предметов. Бадья, снова наполненная кусками мяса, рядом что-то вроде глубокого бассейна, а позади меня огороженный бортиком квадрат, вероятно, замена унитазу. Потянувшись, встал на все четыре. Меня тут же шатнуло в сторону, крылья нелепо заколыхались, и я неловким комком плюхнулся снова в сено. Контролировать тело с шестью конечностями, не считая хвоста, это то ещё удовольствие. Пока двигаешься, не задумываясь, вроде и получается, но стоит только подключить к этому процессу мозг — тут же оказываешься носом в полу. К тому же хвост, как седьмая, лишняя конечность, жутко мешал при ходьбе. Длинный, с кисточкой из тонких пластин и шерсти на конце, он сбивал всё равновесие и путался под ногами. Сосредоточившись, я двинулся к мини-бассейну. Очень уж пить хотелось. Левая-передняя, правая-задняя, или наоборот? На последних метрах до бассейна я всё же запнулся о свой собственный хвост и, зажмурив глаза, полетел куда-то вперёд моськой. Крылья вхолостую взмахнули пару раз, и моя тушка с приглушенным водой рёвом бултыхнулась на глубину. Взметнув тучу брызг и пены, я вынырнул на поверхность, отфыркиваясь, и направился к маленькой, как раз на мой рост, подводной платформе, не замеченной ранее. Лапы с длинными, больше приспособленными для хватания и удерживания добычи, пальцами впустую бороздили воду, совершенно не помогая движению. Зато неожиданными помощниками оказались крылья и хвост. Из-за встопорщившихся пластин они действовали как плавники, не давая мне уйти дальше на дно, а хвост ещё осуществлял роль руля и ускорителя одновременно. Почуяв под лапами твёрдую землю, во все конечности зашустрил к бортику. Ещё раз нырять совсем не хочется. Отдышавшись, склонил морду к поблёскивавшей в темноте серебром воде. Поразглядывав собственную тень пару минут, я, наконец, решился и попытался попить. Теперь главное дать телу полный контроль. Не думать ни о движении языка, ни о гортани, глотке… Не думать… Кхе, кхе… Тьфу! Помотав головой , отфыркиваясь, я ещё раз присмотрелся и снова склонился к воде. Вторая попытка вышла гораздо увереннее. Расслабившись, я пил и старался думать на посторонние темы. За последние шут знает сколько часов таких тем, к сожалению, набралось немало. Как отсюда выбраться? Для чего меня, можно сказать, "вывели"? Откормить, а потом сожрать, как дорогостоящий деликатес? На разведение? В зоопарк или цирк? Как верховое животное? И вопрос, они специально вывели разумное существо, или я, весь такой хороший, появился случайно? Ведь в первом случае у меня вообще не остаётся никаких шансов на спасение. И, наверное, самый главный вопрос. Что теперь делать-то? Не слишком элегантно выбравшись из бассейна, рефлекторно встряхнулся. Тело совсем чужое, словно онемевшее после долгой неподвижности или анестезии. Пошевелив лапой перед глазами, внимательно осмотрел каждую фалангу и коготок. Ещё розовые у основания, они намекали на большое будущее, но сейчас я явно на уровне двухнедельного котёнка. Ещё расти и расти. Хвост, который у меня так и не получается контролировать до конца, выписывал замысловатые фигуры у моих задних конечностей. Крылья, мой страх и ужас. И морда. Сведя глазки к переносице, попытался что-то разглядеть. Чешуйки, усики. Ничего страшного и ужасного. Интересно, а на что способна эта "птичка"? С плаванием всё точно плохо. На поверхности ещё как-то держусь, но ныряльщик из меня не выйдет. Разве что в один конец, - топориком… Жалостливое урчание в животе напомнило о том, что я всё же растущий организм, и кормиться надо соответственно. Мясо в бадье снова оказалось холодным, кое-где даже с кусочками кровяного льда. К тому же его явно чем-то полили. Горький полынный привкус ещё долго оставался во рту после первого кусмана. Кое-как вытащив из груды более-менее чистые куски еды, с жадностью их проглотил, лишь мельком заметив, что неумение пользоваться телом, почему-то, совсем не мешает мне есть. Остальное же мясо пришлось брать в передние лапы и аккуратно таскать к бассейну, где я их отмывал и только после проглатывал. Постепенно в помещении становилось светлее, ночью казавшаяся деревянной изгородь оказалась из какого-то серого материала, чем-то напоминавшего пластик. Потолок уходил метров на шесть вверх, а у самых балок крыши высвечивался проём широкого, зарешеченного окна. Внимательно присмотревшись к этому окну, мельком оценил, что для побега оно явно не годится, и решил, что этим путём воспользуюсь только в крайнем случае. Самом крайнем случае. Ни разу не упав, дошагал до калитки. Через неё сюда попадают спецы по врачеванию, те, кто занимается чистотой в загоне, и любой другой люд, решивший поглазеть на такое чудо природы как я. Дверца возвышалась надо мной как скала, и только упёршись на основание хвоста и задние лапы, я смог вытянуть морду поверх неё и осмотреться. Ничего особенного, правда, так и не увидел. Такие же калитки с загонами, запертые ворота, приоткрытая человеческая дверь в этих самых воротах, и целая куча, судя по храпу, спящих драконов. Дверка, на которую я опёрся всей своей массой, подозрительно скрипнула и начала медленно покачиваться. Помогая себе хвостом и крыльями, я обрадованно начал её раскачивать ещё больше. Давай, давай, ещё чуточку! Но в самый важный момент она резко возвратилась обратно, пребольно двинув мне по лапе. Отпрыгнув, хмуро закачал покалеченную лапку на весу. Затем, упёршись в дверь холкой, беспомощно заскрёб всеми четырьмя лапами, толкаясь всей тушкой, но так и не сдвинул проклятую калитку с места. Люди её вчетвером открывают, что ли? Плюнув на это дело, я отошёл к задней стене, хорошенько разбежался и, подпрыгнув, попытался перепрыгнуть через дверь, но, не долетев, только повис на ней пузом. Едва я хотел обрадоваться, что может всё же попаду на свободу, как мой филей начал предательски перевешивать обратно в загон. Задними лапами судорожно заскреб по подобию пластика, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры. Крылья, о которых я постоянно забываю, захлопали, приподнимая мою тушку на достаточное расстояние, чтобы можно было перевалиться на другую сторону. Шмякнувшись на пол, распластался в той же позе, что и приземлился, и внимательно прислушался. Коридор, оканчивающийся дверью во внешний мир, был пуст, но из загонов вокруг постоянно доносились какие-то звуки. То чьё-то тоненькое посапывание, то мощный, сотрясающий всё вокруг храп из соседнего с моим загоном, то какие-то трескучие звуки от загонов возле двери. Постоянно оглядываясь, я засеменил к выходу, но едва не у самой двери меня приостановил чей-то голос из открытой каморки справа от двери. Там сидел хиленький мужичок в спецовке оранжевого цвета. Жидкие усики и бородёнка придавали ему совершенно плутовской вид. Глаза, на мой взгляд слишком близко посаженные друг к другу, неотрывно смотрели на светящийся зелёным кристалл на тонкой, с несколькими узлами, верёвочке. Глаза совершенно не двигались, зрачки были словно прикованы к свету внутри кристалла, но при этом мужчина говорил так, словно собеседник находится прямо перед ним. Я передёрнулся, было что-то неестественное и жуткое в том, как он сидел и разговаривал с кем-то, совершенно отрешившись от реальности. Мне кажется, что если бы я подошёл ещё ближе, то он бы этого даже не заметил. — Да, да. Я всё сделал. Инстинкт, до этого настоятельно требовавший свалить, пока не поздно, внезапно замолчал и заставил прислушаться к разговору. — Не нужно. У меня есть ещё две трети. Хватит на пару дней. Рука человека коснулась кармана на правой ноге. Неплотно закрытый на пуговицу, он нелепо оттопыривался. Нечто продолговатое и с острыми гранями едва помещалось в тканевом кармане. - Встретиться? Хорошо. К тому моменту инка можно будет перевезти беспроблемно. Успокоительное сильное, он будет послушен, как ягнёнок. Не нагнетайте. Я знаю своё дело! Ярость исказила его лицо, глаза всё ещё не отрывались от кристалла, но тело уже пришло в движение. Чуть привстав, он снова коснулся загадочного кармана и явно готовился что-то сделать, но, видимо, собеседник извинился, потому что он снова расслабился и ответил. — Нет. Послезавтра. Ночью. Согласен. Его рука потянулась к средству связи, привязанному к гвоздю за шнурок. Явно собирается отключить связь. Шустро отполз из его возможного поля зрения. У самой двери меня надёжно закрывали стены каморки, и я не особо беспокоился о том, что меня могут увидеть. Дверь для людей была прикрыта лишь слегка, наверное, не рассчитывали, что в эту щёлочку сможет протиснуться дракон. Передняя часть тела и крылья пролезли легко, но с задом начались проблемы. Хвост нервно бил из стороны в сторону, создавая излишний в моей ситуации шум. Того и гляди, хитромордый очухается от своей гипнотической побрякушки. Сжав то, что при хорошем воображении можно назвать ягодицами, с усилием вытянул застрявший филей. Инерция, обеспечившая два метра свободного полёта, перекувырнула меня по песочку и подло оставила на произвол судьбы. Отчихиваясь от попавшего в рот и нос песка, огляделся. Прозрачный, поблескивающий на солнце, купол окружал ангар по широкому кругу. Поле для выгула, значит. Похоже, я здесь вместо лошадки буду. Ну, хоть одним вопросом меньше. Интересно, как быстро я смогу донести мысль о своей разумности? Не похоже, что они были готовы к такому повороту событий, иначе бы поставили запоры посерьезнее. К сожалению, пасть с острыми, но довольно маленькими зубами, хорошо справляется только с отрыванием и заглатыванием кусков мяса, но никак не разговорами. Придётся объясняться подручными средствами. Прозрачный на вид купол при ближайшем рассмотрении оказался полностью покрыт мелкой сетью тонких железяк. Что-то вроде проволоки удерживало всю конструкцию от падения. Размахнувшись как следует хвостом, я жахнул по нему в заранее выбранном месте. Пластинки, составлявшие основу кисточки на хвосте, лишь царапнули купол с неприятным скрежещущим звуком. Мысленно чертыхнувшись, я осмотрел царапины и решил пройти купол по периметру. Не с неба же персонал падает. — Эй! Ты что там делаешь? Однако, очень глупый вопрос. На рассвет вон любуюсь, угу. Мужичок в спецовке и с жиденькими усиками на минуту забежал в ангар, но сразу же вернулся. В левой руке он держал свёрнутый кольцом аналог верёвки, хотя я даже отсюда вижу стальной блеск на ней, а в правой - сочный такой кусь мяса. С кровушкой. Что-то внутри меня захотело присмотреться к еде повнимательнее, но это длилось лишь долю секунды, и я снова взял себя в руки. Нет, лапы. Не ожидая его приближения, дал стрекача в противоположный конец загона. Летать я всё равно пока не могу, крылья маловаты, да и не хочу, в общем-то, так что работаем лапами, лапами. И вообще, сама мысль, что в будущем, возможно, придётся учиться полёту, вызвала нервную икоту. Высота больше, чем метр с гаком, вводила меня в состояние паники, что выражалось истеричными воплями и стремлением прижаться к любой твёрдой устойчивой поверхности. Любому владельцу крупной собаки известно, что если псина в сто кило весом с радостным визгом сорвалась с поводка и наворачивает уже пятнадцатый круг на площадке, то поймать её можно, только когда собака выдохнется и сама припрётся с покаянной моськой. Тот тип, что матерился вперемешку с одышкой позади меня, явно никогда не спускал питомца с поводка. Вот за это он и поплатился. Четыре лапы определённо быстрее двух довольно коротких, надо сказать, ног. И я с весёлым писком наворачивал от него круги по всему полю. Если мне надоедало просто бегать по кругу, то, резко развернувшись, я бежал на него, из-за чего мужик начинал вопить и убегать уже от меня. Иногда, совсем выдохнувшись, двуногий останавливался и, опираясь рукой с металлической верёвкой в левое колено, правой протягивая в мою сторону кусок мяса, беззвучно матерился, передавая смысл одним лишь зверским выражением своей рожи. Сгорбившийся, сипло дышащий, с покрасневшим от бега лицом и взглядом опытного маньяка-убийцы, он представлял собой такой образец взбешённого мужчины, что я невольно отсаживался ещё подальше. Отдохнув, он с ещё большим пылом кидался в мою сторону. Подпустив его поближе, я резко срывался с места, специально побольше загребая задними лапами, закидывал его пылью, оставляя скрипеть песком на зубах. Один раз на довольно крутом повороте он меня чуть не заарканил, но в последний момент я запнулся, чуть не кувырнулся вперёд, с трудом сохраняя равновесие, и петля благополучно пролетела надо мной. Отфыркался, отряхнулся от песка и, обидевшись окончательно, пошёл в атаку. Шарахнув человека несильно хвостом, с довольным оскалом наблюдал его полёт в наиболее глубокий и рыхлый песочек. Перекувырнувшись, он застопорился в неестественной позе задом в зенит. Но когда я подошёл поближе, чтобы проверить, не перестарался ли, он медленно развернулся, сел, потряс головой, очищаясь от песка, посидел так в неподвижности и, словно очнувшись, начал что-то судорожно искать в карманах штанов. С такого ракурса мне было не совсем видно, что он там обнаружил, но судя по его воплю - что-то очень неприятное. Взвыв повторно, он рухнул звёздочкой на песок. Странное поведение, может он головой стукнулся? Услыхав его вопли, из ангара истерично отозвались драконы. Прижав пластины на голове и шее, я плюхнулся на землю пузом. Испуганный организм фиг поборешь. Через некоторое время драконы успокоились, и я смог подползти поближе к этому субъекту. Ничего интересного. Только всхлипы, маты и очень много воя. Может, и правда не надо было. Рядом с ним расползалось какое-то пятно. Сморщившись, про себя подумал, что это моча, но принюхавшись, в упор не пойму, зачем, учуял до боли знакомый аромат. Полынь. Так это ты, гад, мне завтрак испортил? Да ещё перевезти хотели, спокойного такого? Только я собрался высказать возмущение в виде насильственных действий в его сторону, как вдруг со спины услышал чей-то громкий разговор и звук множества шагов. Оставив полубессознательную игрушку, развернулся к посетителям. Заодно и открывашку для моей личной консервной банки узнаю, это я о куполе, родимом. Тот самый мужик, что изображал вчера статую, с замученным видом в окружении целой толпы приближался к куполу. Рабочие в оранжевых спецовках тащились позади всех, спереди же, бурно жестикулируя, шли врачи, их легко оказалось отличить по чёрным халатам. Основную массу народа составляли взлохмаченные субъекты, больше всего мне напомнившие моего препода по анатомии. Тот же самый фанатичный блеск в глазах, взлохмаченная шевелюра, и единственное отличие - крайне заинтересованные взгляды в мою сторону. Закрыв глаза от отражённого куполом света, мистер Статуя, у которой нету… Так, это не из этой оперы, думаю, данный орган у него всё же в наличии. Прижал он свою ладошку к куполу, и прошёл сквозь него, как сквозь очень крепкий мыльный пузырь. Его методу последовали и остальные заинтересованные из толпы. Не, ну так не интересно… Калитка там, окошко, всё это хорошо, потому что можно смыться. Но считыватель отпечатков пальцев, или что это там, я точно не пройду. В подтверждение своих мыслей подвигал пальцами на передних лапах. Когти свободно прошли сквозь песок, вызвав щекотное ощущение где-то у пяточки. Не думал, что подобные мне боятся щекотки и вообще её чувствуют. Мужичок с жидкими усиками, что до этого вполне уютно лежал на песочке в позе морской звезды, подскочил и, отряхнувшись, вытянулся перед начальством. Статуя, у которого прямо на морде лица читалось "начальник", кивнул ему и одним взмахом руки отослал в ангар. Переговаривающиеся вполголоса учёные и врачи с интересом посматривали в мою сторону. Осторожно, чтобы не спугнуть их, подошёл поближе, кажется, никто не заметил. Ещё пару шагов, и я как раз оказался в зоне слышимости. — Первый раз…обычно только на третий день… Нет, всё ещё плохо слышно. Ещё шажочек. О, идеально! — Это совершенно иной вид, отличный от всех известных нам ранее. У Лиарусов, например, детёныши выползают из гнезда только после третьей недели. — Но у большинства гораздо быстрее, на пятый-третий день после вылупления! Ага, это учёные спорят о том, какого фига я тут бегаю, как горная коза. — Стадии приручения, Ваше Величество. Всего их семь или восемь, но у них очень много нюансов, свойственных каждому из видов. Конкретно инкреатус… — это они меня так обозвали? — …слишком малоизучен, чтобы появились стратегии приручения и дрессировки. Это вообще первый случай на моей памяти, когда в неволе вывелся детёныш этого вида. — Вам нужно знать все эти стадии приручения, они общие для всех видов, но разрабатывать программу приручения вам придётся самостоятельно. Первое - установление зрительного контакта. Вы успели сделать это вчера? Говоривший учёный с интересом уставился на вчерашнего знакомого. Тот самую малость покраснел и ответил отрицательно. Ага, помню я, как ты статую вчера изображал. Тут уж не до установления зрительного контакта. Понимая, что так болтать они будут ещё долго, я, уже не скрываясь, выбрал себе местечко потеплее, покрутился на нём и, свернувшись клубочком, прикрыл глаза крылом. Пусть себе языками чешут, усыпим их бдительность невинным видом. Наступило неловкое молчание. Я недовольно выглянул из-за крыла. Спохватившись, те сразу повернулись друг к другу. А нефиг глазеть, я, может, стесняюсь. — Гхм, гхм… Так вот. Вторая стадия - пройти в зону личного пространства. У каждого вида она опять же своя. Третья - приём пищи от конкретного лица, а не из миски, чтобы он научился доверять вам. Можно не приближаться к нему, а просто подкидывать мясо издали. Четвёртая стадия - прикоснуться к инкреатусу. Здесь мы ничего не можем вам посоветовать, так как выживших, кто общался с ними на таком тесном пространстве, найти не удалось. Здесь, каюсь, я довольно ухмыльнулся. Не удержался. — Пятая. Одна из основополагающих - есть с рук. Шестая и седьмая - это уже поездка верхом на звере. Пешим и в полёте. Это лишь стадии. Но вам также просто необходимо знать особенности строения и физиологии инкреатусов. Ну-ка, ну-ка… Всё интереснее и интереснее. — Во-первых, стадии взросления. Их три, и на каждой из них свои особенности. Первая, почти что младенец, название - Инк. Ваш находится именно на этой стадии, довольно слабое, игривое существо. Летать не может, и передвигается исключительно по земле. Несмотря на малые размеры… — нифига се малые, я ж с пони размером! — …очень опасен. Острые пластины по всей шкуре наносят тонкие, долго незаживающие порезы, укус ядовит. Даже просто капля слюны оставляет серьёзные ожоги на теле. Ясно. Не съем, так покусаю. Ну, или заплюю. — Вторая стадия - Инкреа. Стремительно развиваются когти и крылья, общий скачок роста и развития. Инкреа способны на лету убить лошадь. Бедная коняшка… — Третья стадия - взрослый Инкреатус. Огромен, может выдыхать огонь, способен к полёту, каким-то образом способен подчинять себе других Атерусов. Это всё, что нам известно. Пусть этих знаний недостаточно, но, прошу, отнеситесь к ним с уважением. Чтобы добыть эти сведения, множество учёных сложило свои головы. Верю, верю… Услышав тихий скрип песка, я поднял голову. Его Величество тут же сделал шаг назад. Сморщившись, я с укором на него посмотрел и сменил спальное место. Подальше от этого… хозяина. К сожалению, больше ничего интересного эти эксперты не говорили. Только что-то о том, откуда меня вообще взяли, какой у нас ареал обитания, о том, что мы нафиг всех поубивали в нём, ну и т.д. Я больше не сворачивался клубочком и с интересом разглядывал учёное собрание. Взъерошенные интеллектуалы прыгали вокруг меня с какими-то камушками, ленточками, приборами, металлическими загогулинами, и со страшной скоростью строчили в блокнотики. Пфф… Мир другой, а шизанутые учёные всё те же. Наметилось движение. Величество, что б ему упасть где-нибудь под канавой, вышел из толпы и уверенным, мягким шагом приблизился ко мне. Первый пункт, значит? Установим зрительный контакт? Лёгким, элегантным движением встал и, развернувшись на 180 градусов, уселся к нему задом. Пять минут недоуменного молчания. Снова шорох шагов по песку. Я снова разворачиваюсь тылом. Хорошо, что морда у ящериц не сильно приспособлена к выражению эмоций, иначе бы весь этот спектакль точно сорвался из-за моего дикого смеха. Так мы крутились минут пять, пока он меня не перехитрил и не вылез прямо перед моей мордой. Чихнув прямо ему в лицо, я, с полным презрения взглядом, отвернулся. Его Величество вправо - я влево, он влево - я вправо. Когда у меня уже шея болела от таких упражнения, я лёг и закрыл глаза. Всё, финиш. Со стороны учёных доносилось приглушённое фырканье. Ну да, кому же хочется на плаху за смех над короной. Судя по шороху песка, этот тип коронованный устроился посидеть. Не открывая глаз, я отполз подальше, и, с наслаждением зевнув, улёгся клубочком. С моим слухом мне и без зрения, в общем-то, хорошо. Минут десять всего полежал, как вседержитель начал шевелиться. Аккуратно приоткрыв правый глаз, присмотрелся к человеку внимательнее. Потянувшись, тот встал, походил немного, снова сел. Порассматривал меня. Снова встал, улыбнулся чему-то своему и, признав капитуляцию, развернулся ко мне филеем, удаляясь. Я открыл оба глаза и с торжеством смотрел ему в спину. Резко развернувшись, его Величество-прибить-бы-его-подушкой, попытался перехватить мой взгляд, но я вовремя зажмурился. Учёные и врачи, уже не скрываясь, ржали в голос. Вдруг откуда-то поблизости я услышал чьё-то полузадушенное хихиканье. Снова приоткрыв один глаз, я с оторопью наблюдал вопиющий случай. Высочайшая особа, отвернувшись от подданных, прикрывшись ладошкой, хихикала. Стеснительно так, едва заметно, но - хихикала! Однако, оное быстро перешло во вполне себе здоровый хохот. От удивления у меня аж второй глаз открылся. Медленно смех стих, и я торопливо закрыл оба глаза и с упорством настоящего осла стал дожидаться, пока они уйдут. Минут тридцать вокруг меня ещё скакали козочками учёные, едва ли не линейкой чешуйки меряя. Ближе, чем на два-три метра я их не подпускал, но в стремлении к знаниям они выкручивались, как могли. Когда и эти угомонились, я открыл глаза и осмотрелся. День, вокруг пусто. Заурчал тоскливо желудок, напоминая о давно прошедшем обеде. Вздохнув, почесал к себе в загон. Там хотя бы вода есть. Снова застряв задницей в проёме, я досадливо махнул хвостом. Пробегавший мимо работник инстинктивно плюхнулся на пол и прикрыл голову руками. Я с удивлением на него посмотрел. Их этому на каких-то курсах обучают? В загонах рычали, толкались, долбились другие виды, эти, как их… Атерусов! Во! Судя по содроганию соседних с моим загонов, меня поселили в не самом благополучном "районе". Разбежавшись, уже наученный горьким опытом, сразу замахал крыльями и плюхнулся в свежую солому своего загона. Первое, на что я обратил внимание, было мясо, вновь наполнившее "миску". Насытившись, попил водички из бассейна. Странная какая-то вода. Чего она серебром отсвечивает-то? Философски вздохнув, поплёлся в свой спальный угол. Детский организм давал о себе знать. Поспать, поесть, поиграть и снова пожрать. И так в течение нескольких недель. Зашибись расписание. В перерывах можно ещё в туалет сходить. Значит приручение, да? Возить тебя на себе, да? Ничего, будет тебе и покатушки, и еда с рук… Всё будет. Вот посплю, и как начну план разрабатывать. Мало не покажется.