***
Солнце, уже давно ушедшее за горизонт оставило после себя только ярко рубиновый оттенок неба на западе. Если у этого мира вообще есть запад, конечно. Несмотря на то, что купол казалось был выполнен из твёрдого материала, сквозь него спокойно проходил ветер и редкие, пока что, капли дождя. Тучи, маленькими группками пробегавшие мимо, начали притеснять чистое небо с другой стороны. Понемногу темнело и ветер становился всё холоднее. Сев мордой прямо ему навстречу, позволил самому себе расслабиться. В воздухе запахло озоном, предвещая скорую бурю. Чувствуя лишь холодные порывы ветра всем своим существом, я отпустил свои мысли и полностью погрузился в ощущения. В голове стало легко, и до тихого звона пусто. Лишь наслаждаясь тем, как воздушные струи оглаживают моё тело, я смог, наконец, смириться с тем, что всё это, весь этот мир вокруг, действительно существует. За последние несколько дней я ничего не чувствовал более реально, чем этот ветер. Только он напоминал мне о моём мире, всё остальное воспринималось отстранённо, как какой-то чудной сон, какие снятся ближе к утру. Здесь мне жить. И именно я должен выбрать, как эта жизнь сложится дальше. Ветер усилился и мне пришлось с силой прижать крылья к телу, иначе порывами ветра меня постоянно разворачивало. Дождь водопадом устремился к земле, сбивая всё и вся на своём пути. Обернувшись к ангару понял, что вижу его как какое-то смутное серое пятно, настолько много было воды. Недавно чистое небо на западе уже полностью скрылось за клубящимися тёмными тучами. Встряхнувшись, большими прыжками, подгоняемый в спину ветром, помчался в ангар. Уже привычно застряв в проёме, попал в слишком ярко освещённое царство шорохов, рёва и каких-то неопознанных потрескивающих звуков. Отряхнувшись от воды, потрусил в сторону своего загона. Но не успел я пройти и половину пути, как позади раздался очень громкий звук захлопнувшейся двери. Инстинктивно обернувшись с удивлением определил, что тот самый Фаел, которого я не далее как вчера, гонял по всему полю, стоит с удавкой в руке и зверскими выражением на морде, в смысле - лице. Он неспешно ковылял в мою сторону и раздражённо что-то бухтел себе под нос. Когда человек приблизился на достаточное расстояние, я сумел разобрать его бормотание. - Мне тебя сейчас уже грузить надо, и в дальний путь. Пусть дальше твой новый хозяин разбирается. Мог бы и новое зелье дать, жмот. Эй, ты! Вот что ты то мясо не съел? Дозы бы хватило. Теперь, мне тебя ещё и вязать придётся. Всё также прихрамывая на правую ногу, он начал угрожающе приближаться. Вот за что мне он такой умный? На поле смыться было бы проще, а так загоны развернуться мешают. Но вот что мне интересно, как он собирается справиться с ящерицей, едва не в два раза тяжелее себя? Перехватив поудобнее недо-верёвку он провёл рукой по основанию, что-то шепнул и она загудела на самом ультразвуке. Мне сразу же захотелось зажать уши. Где-то я это уже слышал. Точно. Трансформаторная будка! И тут же в голове щёлкнуло осознанием. Ребёнка электричеством? Да он совсем обезумел?! Оскалившись, инстинктивно распушился. Прижатые ранее пластинки встали под углом, гребень поднялся, слегка щекоча основание шеи, крыльями я упёрся в пол придавая крупный вид. Ага. Авось испугается. Двухмесячный котёнок в гневе изгибающий дугой спину и идущий боком на противника, и то опаснее выглядит! Пригнув шею к самому полу, ползком-ползком попятился назад, к своему загону. Сделав из верёвки петлю, Фаел взял её в обе руки и начал подбираться ко мне мягкими, неуверенными шажками. Место катастрофически уменьшалось, я почти дополз до загона. "Если он меня там запрёт, надеть удавку уже не составит труда", - мелькнула паническая мысль. Развернувшись вполоборота размашисто стегнул в его сторону хвостом. Тот вовремя увернулся, и пока я не успел подтянуть конечность, в три быстрых прыжка сократил разделявшие нас метры. Петля взвилась в воздух и с тяжёлым металлическим звоном приземлилась прямо перед моей мордой. Сплетённая из странного, тускло блестящего материала, при приземлении она выдала несколько зашипевших, столкнувшись с полом искр. Отскочив, одна из них пребольно ужалила меня в нос. Шарахнувшись в сторону, я невольно запищал что-то нечленораздельное. Из загона к которому прижался всем своим тельцем, раздался ответный рёв. По правую от меня сторону стояла целая башня деревянных коробов и всякой другой хозяйственной дряни, слева и спереди мне заблокировал выход своей электрической удавкой Фаел. Всего одно прикосновение к которой скорей всего лишит меня чувств, если не жизни. Подтянув орудие к себе, мужчина покачивал его из стороны в сторону, словно примеряясь. Отчего-то ему было важно накинуть петлю мне именно на шею. Почему - непонятно. Но это давало мне хоть какое-то время. Резкий рывок в мою сторону и петля с неприятным гудением приземлилась возле хвоста. Едва он чуть наклонился вперёд, чтобы подобрать своё оружие, как тут же оказался сметён ударом крыла. Если бы удар пришёлся чуть ниже, то он бы лишился жизни. Без головы то, какая жизнь? Хотя в его случае... Но ему повезло. Оступившись, он отклонился назад, и получил лишь три кровавых борозды прямо на грудине. Шмякнувшись на пол, он невольно выпустил из рук металлическую верёвку. Потеряв контакт с рукой человека, та тут же перестала гудеть и искрить. Не дожидаясь, пока он придёт в себя, я подскочил к уже не опасному оружию. Едва Фаел попытался встать, снова сбил его с ног крыльями. Он попытался снова, и снова упал наземь. С каждым ударом на его теле появлялись всё новые и новые порезы. Сдавшись, он пополз назад, к стене, с нескрываемым ужасом глядя мне в глаза. Шмякнув его лапой напоследок, отошёл чуть назад, наблюдая за его бегством. Хромая уже не только на правую ногу, но и на левую тоже, он вприпрыжку ретировался, аккуратно придерживая правую руку. Она, кажется, пострадала больше всего. Опустив пластины, приблизился к уже неопасной электрической верёвке. И что мне с ней делать? Не закапывать же у себя в сене. Включится ещё.. Взяв в зубы один конец, начал крутиться вокруг собственной оси. Едва я разжал зубы, как оружие со свистом пролетело к ближайшей стене, с грохотом стукнулось и упало на пол, где и осталось лежать. Сломалось или нет - не знаю, но очень на это надеюсь. Схватив зубами из кучи какую-то мешковину аккуратно прикрыл металлическое устройство. Похлопал сверху лапой, для надёжности. Почти привыкнув перебираться в загон неуверенными перелётами, слегка переборщил с разбегом и затормозил жёстко впечатавшись в стену. Кто-то очень хороший уже наполнил бадью мясом. Напившись и наевшись, начал готовить себе новую постель. Видимо, решив, что огнём я пока плеваться не могу, мне положили большой тюк соломы у стеночки. Основательно завалив ею моё место для сна. Для начала отыскал подарочек будущего "хозяина". С минуту позволил себе полюбоваться на загадочно мерцающие огоньки, и аккуратно положил побрякушку на бортик бассейна. Носом и лапами сформировал из сена вполне приличное гнездо, уложил игрушку обратно и улёгся сам. Спать почему-то совсем не хотелось. Пошуршав в сене, улёгся поудобней и прислушался. Шум дождя, яростно бьющего по металлической крыше, гулкий из-за большого пространства эхом бил по ушам. Где-то в своём закутке вопил Фаел, с такого расстояния я слышал лишь отголоски, но, кажется, он был очень зол. Как говорят мои циничные сокурсники, уже бывшие, если орёт, значит жить будет. Меня всегда передёргивало от таких фраз, но сейчас понял, что, в принципе, это правда. Вздохнув положил голову на сено, уютно укутался крыльями и задумался. Хорошо задумался. Этот Фаел не последний покушенец на такое сокровище, как я. Сейчас, пока я слаб, и ещё не вошёл в период активного роста, когда можно будет обезвредить человека, просто плюнув в его сторону огнём, таких попыток будет больше всего, и нужно быть осторожным. Любого можно подкупить, если не деньгами, так чем-нибудь особо ценным конкретно для него. Уж чему-чему, а этому телевидение обучает едва не с пелёнок. Единственный, кто остаётся вне любых подозрений, так это его Величество. Ему единственному это просто бессмысленно. Громкий звук дождя мягко успокаивал, словно укачивая на своих волнах. Мысли, до этого лихорадочно носившиеся по всей черепной коробке, чинно осели каждая на своё место, не мешая мне проваливаться в сон.***
Очнулся я от чьего-то громкого разговора. Очень хотелось спать и спалить нахрен этих разговорчивых. С трудом приоткрыл глаза и увидев Императора и Карата, о чём-то беседовавших, с возмущением на них наорал. Или зарычал? В общем, что бы я не сделал, это было громко, а в голосе отчетливо слышалось желание убивать. Они заткнулись, и я с огромным удовольствием заснул снова. Во-второй раз я проснулся уже сам, от самого обычного, даже примитивного желания. Желания сходить в туалет. Неужели! Никогда не думал, что буду так радоваться этому ощущению. Я уже грешным делом хотел проверить наличие, кхем, естественных отверстий. А то, мало ли.. Но едва я встал и с самым целеустремлённым видом потопал в сторону ранее не использовавшегося угла, как понял одну большую проблему. Карат, Император, а теперь ещё и Патлатый стояли прямо у ограды. И ладно бы просто стояли, ничего страшного. Так они еще и смотрели! Пялились на мои метания по всему загону, с научным интересом маленького мальчика впервые взявшего в руки лупу. Я возмущённо крикнул на них. Никакой реакции. По моему, они даже немного придвинулись к ограде. Бег из угла в угол, в попытках уговорить кишечник немного подождать, ничего не дал. В итоге только ещё больше захотелось. Изменив тактику, уселся и попискивая, начал мять лапы, нервно мотыляя хвостом. Зрители, с любопытством меня разглядывающие, невнятно перешёптывались. Почувствовав, что если не в углу и на глазах у всех, то прямо сейчас и под себя, нервно огляделся. Где-то за их спинами мелькнул лучик света. С радостью взвыв кинулся к нему. Ограда выдержала, а вот люди - нет. Разлетевшись в разные стороны они с приглушенным матом пытались подняться. Пулей вылетев на поле нервно покрутился на месте, выискивая укромный уголок. В итоге кинулся к задней стене ангара. Где и застыл, понимая, как, в сущности, мало нужно иногда для счастья.***
На следующее утро снова со своим списком припёрся Агарн. Пытался меня полапать, отчего заслуженно огрёб хвостом и отлетел к стеночке. Где и остался сидеть, кося на меня подбитым глазом. На любые попытки приблизиться ко мне, я шипел и пушистился. Страшно умилительное зрелище, как сказал Патлатый. Он приходил иногда, стоял у ограды и наблюдал за мной. Курил какую-то гадость, и разговаривал. Его монологи были наполнены приключениями и знаниями об этом мире, казалось, он сам видел и слышал то, о чём говорил. О войнах, людях, народах и магии которую они используют. Когда дело касалось чьей-то смерти, он замирал, смотрел пару секунд в никуда, потом отмирал, но уже не говорил ни слова. Просто курил, и иногда посматривал на меня краем глаза. В такие моменты его глаза тускнели, а уголки губ опускались. Он хмурился и докурив, молча уходил. А я так и не узнавал его настоящее имя. Император приходил каждое утро, в какой час не знаю, но, сдаётся мне, без опозданий. Не тот это человек, что бы опаздывать. И повторялось всё одно и тоже, никакого разнообразия. Он пытается меня потрогать, я бешусь, он летит. Каждый полёт несдающегося Императора сопровождался моей довольной моськой, а затем глухим ударом тормозящего о стену тела. Отпихивая его от себя, я всегда плотно прижимал острые пластины к коже, стараясь не навредить лишний раз. К тому же, на третье его торможение о стену в одном и том же месте, рабочие прикрутили туда какое-то подобие матраца. Чтобы Величество не отбило себе ничего важного. Голову. Ага. Воспитательный процесс шёл туго, ученик был тупой, но упорный. Когда я решил воспитать себе нормального "хозяина", не сразу понял с какими проблемами придётся столкнуться. Может как правитель своей страны он и хорош, но конкретно в приручении, тупил он знатно. Ну вот кто подходит к животному, когда он с аппетитом обгрызает мясную косточку? У меня тогда начали меняться зубы, и из-за постоянной ноющей боли, я был очень раздражительным. Короткий вопль -- и вот он злобно смотрит на меня у стены. Я тогда, едва удержался от того, что бы не показать ему язык. Ибо сам дурак. Вспомнив, что я люблю блестяшки, притащил какую-то синюю штуковину. Но тут же всё испортил. Не дав мне её как следует рассмотреть, потянул свои корявки к моей морде. Один несильный удар крылом -- и он снова отдыхает. Подошёл пока я спал. За что был бит. Честно? Я его тогда чуть не прибил с испугу. Очнулся, только когда уже вцепился ему в тунику и поднял над землёй, собираясь расплющить. Всмотревшись в стиснувшего от боли зубы Агарна, осторожно отпустил его на пол. Туника, и, наверное, кожа под ней, в месте захвата, уже шипела и пузырилась. Кислотные слюни опасная вещь. Подошёл сзади. Совершенно бесшумно и без предупреждения. Удар хвостом, и его короткий вопль чётко показали, что так делать не нужно. И это далеко не полный список его провалов. В какой-то момент, Агарн устало посетовал Патлатому насчёт моей несговорчивости. Покосившись в мою сторону, тот усмехнулся и дал совет, к которому Император не сразу, но прислушался. Совет заключался лишь в одном - общаться, без набившего оскомину списка. Агарт приходил утром, пытался меня облапать или заинтересовать. Летал на матрасик. Матерился сквозь зубы. А вечером, всего на полчаса, приходил просто поговорить. К тому времени он жутко уставал, и едва не засыпал на ходу. Но всё равно приходил, и болтал. Сначала неуверенно, так словно сам поражается тому что делает. Потом осмелел. Говорил открыто, громко. Обо всём. Что с ним было, что будет, что его занимает. Был один момент когда он впервые принёс книгу. Без опаски вошёл в загон, сформировал у своей стены какое-то подобие стула из сена, со вздохом облегчения облокотился на мягкий матрац и пошуршав уселся поудобнее. Увидев у него в руках книгу я оживился. Встал со своей подстилки, где обычно сидел при его приближении, и перебрался поближе. Заметив движение с моей стороны, человек замер. Стараясь не спугнуть он медленно повернулся в мою сторону. Совершенно не обращая на него внимания и подкинув ему под бок сена, я улёгся и осмотрел книженцию. Довольно толстая, из желтоватой бумаги, с твёрдой обложкой покрытой красной тканью и тем самым запахом книжной пыли, что мне так нравился в библиотеках. Я почти уткнулся в книгу носом, блаженно вдыхая этот запах. Агарн, наученный горьким опытом, не мешал мне сумасбродствовать. Нанюхавшись, с вниманием посмотрел на замершего человека. Фыркнул. И только почуяв тёплую волну воздуха на руке, тот отмер. Открыл книгу и начал читать. Какая-то сказка. О пустыне, ветрах. Существах, без плоти и крови, которые наводили страх на жителей своими песчаными бурями и ночными песнями от которых кровь стыла в жилах. И маленькой девочке с золотыми глазами. Которой удалось их приручить тем способом, о котором ни один взрослый не мог знать. Она просто смеялась, пела вместе с ними и, главное, она их не боялась. Она пела существам Великую Песню пустыни и они позволяли ей всё. Она считала пустыню своей приёмной матерью, ведь только та приняла девочку с золотыми глазами, когда люди её селения отказались заботиться о малышке. Красивая сказка, в которой слышался гул сухого ветра, шелест песка и прекрасный девичий голос, что так и поёт ту песню, там, в пустыне. Не каждый день, но он приносил потом с собой книги. Разные. Историю, мифы и легенды, чьи-то мемуары, какие-то книги о магии, в которых я ни черта не понимал, но всё равно упорно слушал. Один раз он притащил книгу по экономике. Скорчив рожу я повернулся к нему спиной и загребая лапами закидал сеном. Рассмеявшись, он запрокинул голову назад, и поплатился за это попавшим в рот сеном. Откашливаясь и отфыркиваясь, он согнулся пополам. Настала моя очередь смеяться. Мягкие раскатистые пофыркивания наполнили помещение. Озадаченно оглядевшись, он застыл. И отмер, только когда я снова обкидал его сеном. Я всё ещё не общался с другими атерусами, меньше бодрствовал, чем спал, и очень медленно рос. Но мне было уже не так одиноко и скучно, как раньше. Я с нетерпением ждал наших вечерних посиделок, утреннего бега с препятствиями в виде застывшего столбом Агарна, редких, но очень информативных монологов Патлатого. Старик, я уже давно убедился, что на сколько бы он не выглядел, душой Патлатый был именно глубоким стариком, раскрывался всё больше, и узнавал я о нём со временем тоже больше. И всё чаще мне казалось, что его жизнь была намного длиннее, чем он сам этого хотел. Его отговорки про чужие библиотеки, подслушанные разговоры, и рассказы матушки, всё больше казались искусственными. И тем больше мне хотелось узнать его имя.