***
Два голоса, сливающиеся в какое-то слабо различимое бормотание, то повышаются, то понижаются. Словно волнами вливаются в воспалённое сознание. Спорщики приблизились, более мягкие шаги первые, следом тяжёлые, грубые. Мягкие шаги сопровождались тихим, но упёртым и нежелающим уступать женским голосом. -Он останется здесь. Да, вы ошиблись, и этот мальчишка не мой сын, пусть и похож. Но каждого Иного проявленного в нашем мире нужно сохранить. Так звучит закон, Сэйхэм. И не тебе меня переубеждать. -Но деревня итак разрушена, куда нам ещё один голодный рот? Если война продолжится, то запасов может и не хватить. Даже на нас самих, Арьяна! Давайте его просто увезём в город, там ему и работа будет, и жильё какое-никакое. Послышалось тихое раздражённое шипение. -Вот именно! Как раз в отстройке и поможет. И заготовке полей тоже. Лишние рабочие руки всегда нужны, а тем более сейчас. Всё-всё, уходи. Только твоих воплей мне здесь не хватало. Мне на моську плюхнулось мокрое полотенце. Холодное. Нервно вздрогнув, попытался немного уползти. Суровая длань вжала меня в матрац и, убедившись, что я никуда не сбегаю, поправила немного съехавшую тряпку. -Проснулся наконец. Ну, лежи, лежи, болезный. Где же тебе так досталось-то? Я открыл рот, хрипло пытаясь что-то вякнуть. -О, это ты молодец! Рот уже для отвара открыл. Давай-давай. Не булькай. В раззявленное отверстие тонкой струйкой влили терпкую жидкость. Закашлявшись, я действительно забулькал, пытаясь сглотнуть и выдохнуть одновременно. -Что, не вкусно? Терпи, терпи. Полезно. На автомате хотел высказать всё, что думаю о таком способе спаивания лекарств, но в приоткрытые губы тут же ткнулся носик какой-то посудины. Тоненькая тёплая трубочка, чуть расширяющаяся книзу. Из глины, по вкусу понятно и шершавости. Лейка? Или чайник? В губы снова требовательно ткнули трубочкой. -Пей давай, болезный. Или снова вливать? Так я ж могу! Отчаянно помотав головой, что тут же отозвалась тупой болью, присосался к носику. Терпко, слишком терпко. Словно хурму недозрелую сожрал. Допив, недовольно поморщился. -Да ладно тебе, не корчись. На вот, зажуй. В губы чем-то пихнули, я покорно принял и начал жевать. Ну, а что.. А ничего. Съедобно. На хлеб смахивает. Сладкий такой и волокнистый почему-то. Как бы вот спихнуть с лица эту тряпку? Ничерта же не видно. Тяжёлое одеяло руки ещё придавливает, шевельнуться не позволяет. Не то что руку поднять да полотенце убрать. -Не ёрзай! Вот несчастье. Касание тёплой руки возле самого уха и мокрая тряпка покидает мои глаза. Морщусь от непривычного, слишком яркого света. Бежевые и рыжие пятна постепенно приобретают резкие очертания, проясняются. О. Комната. Потолок с плоскими светлыми штуковинами. Светильники? На стене забавные синенькие цветочки нарисованы. Бабулька туда-сюда бегает. Коричневое, почти шоколадное платье, передник с вышивкой. Кажется что-то рунное. Морщинистое, озабоченно нахмуренное лицо. Но, несмотря на кажущуюся суровость, сразу становится ясно, что она просто держит маску, притворяется. Морщинки в уголках глаз и рта выдают её с потрохами. Не может злой человек иметь настолько добродушное лицо! Поджав губы, бабулька вытирает руки о сухое полотенце и внимательно меня разглядывает. Я в ответ тоже вылупил зенки. Попереглядывались чуток. Арьяна, так её тот мужик назвал вроде, тяжело вздохнула и повернувшись ко мне объёмистым задом, начала шустро перебирать какие-то баночки. Пошуршала немного, повернулась обратно уже с миской. Вынула из жидкости комок коричневато-зелёный и сунула мне. -На вот. Пожуй. Жуй-жуй, холера мелкая. Чуть не поперхнувшись от обращения, всё же взял комочек зубами. Тёплый, травками пахнет. Ощущение, что сено жую, или чай травяной. Жую, жую. И опять жую. Да когда оно сжуётся-то? Нахмурившись, заработал челюстями активнее. Хозяюшка фыркнула и улыбнулась, отставляя миску с другими комочками. -Жуй, жуй. Чем дольше жуёшь, тем больше пользы тебе эти травки передадут. Кивни хоть, понимаешь меня, нет? Кивнул, всё также не переставая жевать. Арьяна присела рядом, чуть наподдала задом, что бы я подвинулся, и устроилась. Отодвигаться было больно, но зато, когда она всё же уселась, сразу почувствовал себя маленьким. Очень-очень маленьким, как когда-то давно, когда мама сидела рядом с болеющим мной и бухтела не злобно. Что, вот я дурак, раз полез в лужи, теперь вот расплачиваюсь. И так же сидела рядом, время от времени проверяя температуру тёплой ладонью. Вынырнул из воспоминаний, когда бабулька ловко подоткнула одеяло с боков. Покосилась на меня, пояснила, словно оправдывая заботу. -На сына ты моего похож сильно. Тебя мужики в ручье как нашли, так сразу ко мне и притащили. Урко тут все знали, и что в армию он убежал, тоже. Я всё ждала, думала, бои ведь уже кончились. Придёт скоро. Перемирие, не шаткое, не валкое, просто перемирие. Авось и договор какой подпишут, мирный. И сыновья, и отцы уже вернулись. Одна я всё жду и жду. Как притащили тебя, сердце предательски ёкнуло сначала. Неужели Урко? А потом ты глаза открыл, странные такие, не нашего мира глаза-то. Словно у ящерицы какой. Тогда и поняла, не моего сынка притащили. Иного. Ты не пугайся, наша империя она ого-го! Большая, всем места хватит. Тем более, поверье есть, что вы не просто так к нам попадаете. Для цели какой-то. Я кхекнул, вспомнив Агарна и его собственное проклятие-пророчество. Это я тут таким же обзавёлся, что ли? -Чего фыркаешь? Жуй шустрее, тебе ещё три таких же жома перетереть надо. Я неловко сглотнул, широко раскрыв глаза. Ещё три?! А челюсть болеть не будет? Заметив, что моя пасть, в смысле рот, свободен, бабуленция тут же сунула мне под нос ещё один жомик. С видом мученика принял комочек. Жую. И жую. Наши производители Диролов и Орбитов повеситься от зависти должны, ни один их продукт столько не выдерживает, сколько эти травяные комочки. -Ну вот... Что там ещё обычно Иных интересует? А! Законы. Ну, обычные законы. Подати от имущества, если кто зажравшийся ходит, за преступления серьёзные голову отрубают. Но это редко, только если кто-то совсем уж распоясается. Один раз даже сам Император присутствовал на казни, тоже Иного, как ты, казнили. Он дурной какой-то оказался, на всю голову стукнутый. Детей из деревень похищал и чёрте что с ними творил, подробностей не знаю, говорят только, что магию какую-то возродить пытался. Сколько ж детишек угробил, ирод, пока его не поймали. Арьяна вдруг замолчала и подозрительно на меня покосилась. Поймав её взгляд я закашлялся. Вот ещё подозрения в детоубийстве мне не хватало! -Думаю, не из твоего он мира.. Таких как ты - глазастых, у нас вообще ещё никогда не было. Откуда ж ты такой взялся-то? Вопрос риторический, бабулька уже отвернулась и, встав, потопала перетирать какие-то порошки и кашицы. Надеюсь, не для новых жомов? У меня уже челюсть жевать устала! Чувствую себя мелким жвачным, принужденным постоянно жевать жвачку. Ужас какой-то. Арьяна глянув на меня строго и потребовав, что бы лежал смирно, выскользнула за дверь. Я же задумался. Вот сколько я здесь тусуюсь? Несколько лет? Ну, вот как вылупился из яйца, в первые же дни с тем Патлатым и познакомился. Хотел сказать, что не зверёныш - человек я. Но его история меня переубедила, потом ещё этот добил, в лаборатории. Иного казнили, Иного казнили! Идиот. Я же так и жил в страхе. Сказать Агарну или не сказать? А что будет? А если плохо? Вот и дотянул впустую. С одной стороны, опасливость вещь хорошая, от всякой гадости бережёт. А с другой... Как бы тогда моя жизнь повернулась? Если бы не Патлатый и его страхи? Голова начала болеть и я, поморщившись, отвернулся к окнам. Чего толку забивать голову глупыми вопросами? Ради любопытства решил осмотреться. Ничего нового не увидел. Столы заполненные мисочками, стаканами, тарелками, ещё какими-то мешками и пучками. Книги разные на полочках стоят. Обложки цветные, так и манят к себе, на чужую письменность посмотреть да на картинки полюбоваться. Светильники на потолке, исправно подают свет, но нигде не видно того, чем их активируют. Может, голосом? Или хлопком? В окне можно увидеть лёгкие, пятнистые тени от веток каких-то кустов. На первом этаже, значит, находимся, под окном - палисадник. Слышны слабые далёкие голоса людей, взвизги и рыки каких-то существ, пение птиц. Деревня? Вероятнее всего. Арьяна вернулась, удерживая в руке миску с ложкой и кружку с чем-то горячим. Лёгкий синевато-серый парок тонкой струйкой поднимался над жидкостью. Поставила на столик рядом, отодвинув другие миски, присела, потрогала тёплой рукой лоб и заговорила снова. -Повезло тебе, что язык понимаешь. А то многие проявляются и ни бэ, ни мэ. Глазами моргают, а сказать ничегошеньки не могут. Потом-то, конечно, обучаются. В городе для них даже школы специальные есть. С ними там работают, как с глухими или маленькими. По буковке, по словечку, потом уже текстом. Таким сложнее приходится, на работу устроиться. Ты есть-то будешь, а? Болезный? Я кивнул, с трудом сглотнув вязкий комок, и разминая затёкшую челюсть. Я есть-то смогу? А то после такой разминки жевательной, мало ли что подсунут. В понимании языка я даже не удивился, снова та штука металлическая поработала, наверное. Вот только не ясно, куда она делась после оборота-то? На голове не чувствуется совсем. Арьяна помогла лечь чуть повыше, даже руки высвободила, что бы есть сам мог. Пока она возилась с миской и ложкой, что-то туда досыпая и помешивая, я с удовольствием разглядывал собственные конечности. Замотанные в ровные куски чистой тряпицы, руки пахли смесью трав и больницы, такой же горьковатый запах. Пальцы шевелились, пусть и с трудом, но гнулись, вызывая тупую тянущую боль. Интересно, я на обезболивающих? Слишком слабая боль для таких ран, какими я их помню. И ещё вопросец, что это за волшебная речушка, снимающая боль? Я ведь даже пощипывания не почувствовал, когда в неё плюхнулся. Странноватенько, но интересно. -Давай, лопай. Тебе много пока нельзя, так что медленно, и жуй хорошо! А то знаю я вас, накинетесь на еду и глотаете, как дикие звери. Супчик, золотистенький, с кусочками травушки какой-то, мяска белого, и разваренные овощи. Еда! С удовольствием накинулся на предложенное угощение, правда, под осуждающим взглядом, пришлось поумерить пыл и начать чинно жевать. Медленно, перемалывая кусочки в кашицу. Арьяна даже подобрела как-то. Расплылась в улыбке. Что за идея фикс на пережёвывание? Интересно, жидкость в кружке мне тоже жевать предложат? Я хихикнул, булькнув супом. Быстро допил, пока Арьяна не возмутилась ещё больше. Тут же получил кружку с отваром. Но чай мало похоже, скорее на компот. Даже ягодки плавают. Кисленько, и сладенько. Словно морс клюквенный. На середине кружки неодолимо потянуло в сон, хотел допить, но чуть не захлебнулся. Закашлялся. Хозяйка поспешно вытащила кружку из моих скрюченных пальцев. -Хватит с тебя. Спи давай, болезный. Спи. Последнее касание тёплой, морщинистой руки моего лба и я провалился в сон.***
Последующие дни слились в сплошную массу сна и еды, и ещё немного разговоров. Арьяна охотно рассказывала кусочки из своей жизни, некоторую информацию об этом мире. Знала она немного, как сама жаловалась, не получилось у неё получить образование, но всё, что могла, рассказывала. Название империи я благополучно пропустил мимо ушей. Может и запомнил бы, но отвлёкся не вовремя на открытое окно. Бабуля смогла рассказать о расположении империи лишь то немногое, что я уже итак знал от Агарна. Рассказала о городах близ стоящих, о торговцах, о том, какая работа вообще здесь нужна. Я, конечно, и сам понял, что с моим образованием ветеринара здесь вообще никуда не упёрся, но лишний раз подтвердить не мешает. Бабулька долго тёрла в затылке, силясь понять, а чем вообще занимаются такие, как я, но не преуспела. Пояснила, что все Иные уходят в город, там и работают. Видно, как они целеустремлённо бегают то туда, то сюда, но кем именно - а шут их знает. Не магами, это точно. Все Иные имеют такую вот беду - магию не воспринимают. Совсем. Вот потому меня травками и лечат, а не магией, как всех остальных. Я удивился, но промолчал. Не воспринимают? То есть, это я один такой удивительный, что магию разрушаю до самого её основания? Однако... Арьяна ещё много пыталась мне рассказывать, но все названия городов, рек, растений и других существ расплывались в единую смешанную кашу из названий. Бабуля возмущалась, что я такой дурень, но повторять не стала. Сказала лишь, что потом, когда на улицу выйти смогу, сам запомню, как кого называть. В этой деревушке много какой живности сохранилось. Враги-то шли скопом, всё жгли, уничтожали, вот слух и разнёсся, что лучше всё ценное высоко в горы отправить. В деревне только люди остались, голые стены и пара тройка домашней скотины. Для виду. Озлобленные войска, нацеленные на грабёж, подожгли пару тройку домов, отобрали скотину, да и ушли восвояси. Арьяна радовалась, что обхитрили гадов, а я всё думал. Странные они. Порталами переходят сразу к деревне, нацеливаются больше ограбить, чем убить. Оно и понятно, деревенщина - фиговый вояка. Но.. А смысл? Лишить пропитания? Что бы нельзя было поддерживать основные войска? Ну, тогда бы и деревенских перебивали бы. На кой ляд оставлять в живых? Странно это всё. Глупо как-то. Словно, кто-то переоделся в гадов и таким образом третирует местные деревеньки. А что, умный ход. Насобирали одежды и отличительных знаков, гнусавя выучили чужих словечек и ткнули мага порталы выводить куда надо. Так-то оно так. Только, почему скот? Не драгоценности, не что-то ценное? Хотя, что я знаю об этом мире, может у них тут величайшая ценность - это скотина. Вещь практичная, всю семью кормит... Да и перепродать всегда можно. Как вставать начал, стал медленно переползать на короткие расстояния. Мне даже палку какую-то резную выдали, сказали, что должна помочь мне с ходьбой. Хмыкнув скептично, не стал расстраивать их тем, что теперь это просто деревяшка, а не великий и могучий артефакт. Сбил с него всю магию. Как и всегда. Себе же во вред, дурак. Знать бы ещё, как это контролировать. Вдруг когда-нибудь магия понадобится? Сначала обследовал свою комнату. Точнее не свою, а пропавшего Урко. Обошёл кругом, в четыре приёма по шесть шагов. Мелких таких шажочков. Дополз до ближайшего окна, открыл его, постанывая от боли в повреждённых руках. Распахнул створки, с любопытством высунувшись в наружу. Да, как я и думал. Густые кустищи, а за ними едва-едва проблёскивает бадья с водой и какие-то цветастые посадки. Огородик, наверное. Уже потом, когда освоился с палочкой ковылял дальше, за дверь и в коридор. Если пытался выглянуть на улицу, Арьяна тут же меня гоняла назад, в кровать. Причитая и ворча на весь дом, что я, вот ирод такой, совсем её не слушаю. Я хихикал, но послушно шёл в комнату. Там тоже много чего интересного обнаружилось. Книги. Многие не понятные, не из-за языка, а скорее из-за того, о чём там было написано. Про ритуалы, каракули-руны всякие, магию и рецепты на травках. Некоторые книги, более детские, как понял, я даже с интересом читал и листал, чуть больше узнавая о разновидностях животных в этом мире. Насекомые, те гигантские, которыми преимущественно кормятся атери, - урсуу. Из них потом и правда вылупляются огромнейшие существа, но они безобидны и уходят глубже под землю. Там спариваются, греясь от тепла внутренней части планеты, затем, когда яйца уже готовы вылупиться, поднимаются наверх. И умирают, позволяя личинкам сожрать себя и расползтись в разные стороны. Вот такое вот существо. И я его ел. И это было вкусно. Ужас же. Были тут и другие книги, со сказками, как те, что рассказывал Агарн. Фотоальбомы, с карточками людей. Дети и взрослые. На одном из снимков даже Арьяну узнал. Молодая и радостная, она стояла рядом с каким-то мужчиной и держала за руку мальчишку. Урко? Не думаю. Если он должен быть моего возраста, то это скорее его старший брат. Очень-очень старший брат. Арьяна, на первый взгляд вовсе и не ждала своего сына. Весь день бегает, то туда, то сюда. Здесь с растениями что-то перетирает, там бухтит на меня, что я снова встал. На улице на мужика орёт, какого чёрта он встал посреди дороги и не пускает никого. К соседке ходит, за племяшкой смотрит, что бы ничего девчонка не учудила. Много дел. Ещё и по хозяйству хлопочет. Но вечером, когда все дела отходят на последний план, она выходит на крыльцо, усаживается на ступеньки, нагретые за день солнцем, и начинает петь. На старом, полузабытом людьми языке. Его глухое, низкое звучание, лёгкие рычащие ноты, заставляли вслушиваться, тревожили сердце тоской, в голове сразу вспоминались алые паруса, которых так долго ждала Ассоль. Красиво. Но тоскливо. К её голосу никто не присоединялся, все замолкали, баюкая собственное счастье, и сопереживая ей. Единственной, у кого о сыне не было ни одной вести. Умер ли? Неизвестно. Жив ли? Неизвестно. Именно эта неизвестность её и пугала. Заставляла работать до самого вечера, лишь бы не задумываться, не тревожить душу надеждами. В доме, кроме меня и Арьяны, жила ещё девушка, племяшка её. Высокая, рыжеволосая, она смеялась не обидно и тут же убегала, стоило ей меня завидеть. Сэйхэм, тот парень, что притащил меня из лесу, тщетными усилиями пытался за ней ухаживать. Приземистый, вечно нахмуренный, он словно был привязан корнями к земле, когда она же - ветер, играющий в небе с птицами. Девчонка морщилась и убегала от него, не принимая никакие дары. Озлобленный на весь мир Сэйхем же, с чего-то взял, что она отвергает его из-за моей бренной тушки. Даже поговорить пытался, методом кулаков. Но получил от меня палкой в лоб и вроде успокоился. Хотя бы перестал косить злобным взглядом, обещая все муки ада.***
В этот раз проснулся от чьего-то громкого вопля. Хриплый и визгливый одновременно, он жутко мне напомнил раскормленного петуха, которому показали наточенный топор и приготовленную кастрюлю для супа. На улице слышалась суета, люди топотали, кричали азартно, кто-то громко смеялся. Недо-петух заверещал громче, послышались вопли и взрыв хохота. Нет, всё таки придётся встать, иначе я банально помру от любопытства. Вздохнув, шустро оделся в выданный давно комплект одежды. Туника из белой плотной ткани, больше похожая на удлинённую рубашку, и штаны. Более тёмные и плотные, на завязках. От палки меня освободили только вчера, заверив, что, если я начну хромать, то мне этой же палкой по хребтине-то и надают. Я испугался, и проверять не решился. Так что сейчас иду медленно, степенно, не рискуя понапрасну. Дверь, коридор, комната, ещё комната, коридор, дверь и, вот она, наконец-то, улица. Солнце ярко освещает тропинку перед домом, ветерок качает цветы и травушку, туда-сюда бегают подобия наших кур. Красненькие, крупные такие, мясистые. Крылья почти отсутствуют, так, какие-то нелепые обрубки с коготками торчат в разные стороны. Аж четыре штуки, по две с разных боков. Вдохнув полной грудью свежий воздух, медленно поковылял к забору, выходить не стал, забрался на поленницу и уже с неё, перегнувшись, начал наслаждаться зрелищем. Как раз вся толпа внизу макушками сверкает, и прекрасно видно самый центр этой импровизированной арены. Пернатая ящерица, стоящая на двух задних ногах и азартно лупящая человека хвостом. Размером, ну, чуть поменьше этого бедолаги. Рядом стоит разломанная большая деревянная клетка, кажется, именно в ней сидело это странноватое существо. Для чего оно? На еду? Да не похоже, слишком уж жилистое. Да и клыки в клюве, и азартное шипение, намекают, что питается птичка отнюдь не травкой. Кто-то из толпы, потрясывая кулачищами кинул незадачливому ловцу длинную цепь с петлёй. Верёвку клыкастая пташка уже разгрызла и разбросала по всему полю. Что удивительно, гоняясь за мужиком, невиданная зверюшка почти не реагировала на толпу людей вокруг. Словно ей всё равно, в неволе она, или на свободе. Острые зубки, плотно нашпиговавшие немаленький клювик сомкнулись с громким клацаньем всего в паре сантиметров от голени убегающего человека. Взвизгнув по-девичьи мужчина драпанул быстрее, чем привёл публику в дикий восторг. Повалившись от хохота, одна девица случайно вывалилась прямо на "арену". Нарезающая не первый круг в погоне за мужиком пташка презрительно фыркнула, но перепрыгнула хрупкое тельце, ни на йоту не заинтересовавшись. Интересно... За штанину кто-то аккуратно подёргал, я повернулся назад. Арьяна стояла рядом, уперев кулаки в бока и грозно сопя. Не удержавшись, начал оправдываться. -Там это.. Какое-то существо мужика гоняет. Интересно же... Нахмурившись ещё больше, бабулька что-то пробормотала явно ругательного содержания и пихнув меня под зад потребовала: -Меня-то пусти, болезный. И начала забираться. Довольно ловко, кстати, забираться. С именами началась сложность ещё во второй день. Ирит, как меня нарёк Агарн, это огромная ящерица пуляющаяся огнём. А я... Человек. Вроде бы. Жду, пока смогу выздороветь и выбравшись отсюда, дать весточку Императору. И имя у меня.. А какое, собственно? Так пока и не придумал, свалил всё на потерю памяти. Ещё одна странность пришла в голову уже давно. В то пятно, портал то бишь, я влетел во время боя. Это ладно. А вылетел, спустя несколько лунных циклов после него. Уже человеком. И так я и не понял, то ли в человека меня нестабильное заклинание обернуло, то ли это я сам, наконец, дорос до такой способности. Не понятно, в общем. Когда Арьяна сказала, сколько я пропустил, я ещё долго не мог понять, а почему меня не нашли? Ну, или хотя бы не ищут? Даже обиделся немного. Но потом сообразил. А как, собственно, я это себе представляю? Бегают люди и дают ориентировки на гигантскую тварь, нестабильную из-за портала? Сам Агарн носится? Так у него своих дел полно. Император соседней империи оказался потерянным братом, мага чужого прибили случайно, сражение выиграли, со всем этим ведь разобраться надо. А я ему предлагаю за питомцем бегать. Ну, даже не питомцем, хорошо. Другом. Всё равно, Агарн не простой человек, он Император. Его Величество, ёптить. Хочешь-не хочешь, а соответствуй. Арьяна наконец забралась ко мне и потеснив немного, тоже уставилась на представление. Похихикала над бегом несчастного человека и, прерываясь на вопли поддержки, пояснила. -У нас в деревне как - провинился, жди своего дня. Этот вот, дурень великовозрастный, на жену свою руку поднимать пытался. Им бы самим разобраться, да по тихому разойтись, но он упёрся. Выпьет, да лезет с кулаками к кому ни попадя, мужики ему сразу по фингалу выдадут, тогда он к жене, домой идёт. А там дети малые, да она пузатая. Соседи терпели-терпели, да нажаловались главе. Тогда его заперли, ну, туда, куда всех запирают до времени. А как укхов, это наши ездовые, телеги тягают, да вспахивать помогают, привезут новых, так вот этих дурней к ним и выпускают. Укхи не ядовитые, пожуют-пожуют, да не убьют, а урок на всю жизнь останется. Один раз к укхам попадёт, второй.. А на третий уж и думать начнёт. Наши-то мужики, кулаком и перешибить могут, если учить возьмутся. А укхи не убьют, пожуют, погоняют, выпустят пар, да и отойдут в сторонку. Нужны им мы больно. Так, игрушка. Мужик не переставая вопить всё нарезал круги. Один, второй, третий. Клыкастая пташка весело поскрипывая гналась следом, мужик уставать начнёт, замедлится, так она его за голень цапнет и тот с визгом дальше побежит. И так раз за разом. А не, не выдержал, упал. Запнувшись обо что-то, мужик пролетел вперёд носом, остановился и попытался уползти. Не успел. Укх накинулся сверху. На удивление кусаться не стал, разве что так, для затравки - пару раз. Больше по голове и телу крыльями лупит, ещё сверху прыгает. Смешно так, лапы ещё задирает. Словно.. У меня округлились глаза. Присмотревшись к этому процессу внимательнее нервно хихикнул. Интересно, а как бы отреагировал этот мужик, если бы узнал, что укх пытается с ним... Его изнасиловать? Снова хихикнул. Арьяна на меня покосилась с сомнением, но я отмазался, что представление забавное. Она только довольно покивала в ответ. Отвлёкшись, краем глаза осмотрел толпу. Цветастые одежды, пропыленные и не очень, детишки туда-сюда бегают. Всеобщее веселье. Уверен, что это у них популярное зрелище. Может даже и в городе. Не всем же головы рубить? А тут и не смертельно, и урок на будущее - ибо позорно. Плюс, людям развлечение. Вдруг в толпе показалась тёмная фигура, скользя по краю, она целенаправленно обходила людей и с интересом осматривалась вокруг. Лица не видно, только едва приметные движения внутри чёрного капюшона. Плащ, длинные рукава, за плечами сумка-рюкзак. Ничего необычного, вроде бы. Но глаз всё равно на нём цепляется, люди перед ним словно расходятся в разные стороны, и никто не возмущается. Даже и не реагируют на него. Прошёл мимо - и ладно. О. До нас дошёл. Вгляделся в дом, немного даже голову приподнял. Ничерта не видно. То ли тень так падает, то ли заклинание какое использует. Сразу же видно - маг он. Не простой человек. Я ткнул легонько Арьяну. Та не поняла сначала, но я указал на присматривающегося к дому человеку. Она тут же слетела вниз, рысью метнувшись к калитке. Выскользнула наружу, быстро поправила передник и поспешила к путешественнику. Тот заговорил, кивая по сторонам. Она в ответ. Вообще, в деревушке может быть много свободных домов, но принять у себя гостя - честь. Не знаю уж почему сложилась у них такая традиция, но оказать лучший приём - очень престижно. С того момента, как я здесь, это не первый раз, когда в деревню забредают путники. Арьяна часто беззлобно ворчит, что в другие дома сразу просятся, а к ней и не захаживает никто. "Отбивать" же гостя у других - не принято. Пусть иногда и очень хочется. Закутанный в плащ путник кивнул и потопал следом за Арьяной, та же, аж светилась от восторга, что, наконец-то, гостя и себе урвала. Меня на фоне какого-то дерева так и не заметили, проскользнули внутрь дома и всё. Хмыкнув неопределённо, повернулся к укху и мужичку. Весь красный и в царапинах, с многочисленными ушибами, человек медленно уползал из-под усевшегося на него птаха. Удовлетворённый клыкастик его лишь глазом проводил, и остался на месте. Толпа, смеясь подхватила мужика и куда-то утащила, а на не сопротивляющуюся птичку накинули цепь и спокойно увели куда-то во дворы. Пересказывая увиденное, оставшиеся люди ещё долго не расходились, но, по итогу, всё же рассосались. Арьяна закричала мне из дому, требуя слезать с верхотуры и идти в дом. Почесал повязку на руке, пытаясь унять нестерпимый зуд, и аккуратно начал спускаться. Так-то я сейчас весь на мумию похож. Весь в перевязках, хожу как зомби или кукла на шарнирах, потому что суставы гнуться не желают. Благодаря Арьяне и её травкам, раны срастаются быстро, даже гнить не начинают. Может и без шрамов обойдусь. Они, конечно, красят мужчин, но мне кажется, что я и без них вполне себе красавчик. Хмыкнул, веселясь, и потопал к гостинной. Скоро обед, потому Арьяна так громко и орёт. Вы что, это же приём пищи, как его можно пропустить! На пути мельком глянул в зеркало. Висит тут одно, рядом с ним полка книжная. В одну из первых вылазок, я добрался до этого места и начал в книгах рыться, так увлёкся, что не заметил зеркало. Глянул в него и всё, думал, заору от неожиданности. Но нет, на удачу - горло пересохло. Глаза и правда, как у ящериц, белка нет почти, оранжевая яркая радужка и посередине узкий зрачок. А вот моргаю нормально, не третьим веком, хотя сильно этого опасался. Кроме глаз, всё остальное - обычное. Я и есть. Рыжий, конопатый, худющий недокормыш. А, теперь ещё и перебинтованный. Красааавец. Писанный - не писанный. Гостинная, как её гордо называла Арьяна, большая довольно комната. Сбоку притулился какой-то музыкальный инструмент, смутно напоминающий пианино, но высокий и клавиши в нём расположены не по прямой, а словно по всей поверхности, так, что играющему приходится изображать скалолаза. Как играет - не знаю, бандура стоит, по-моему, просто для красоты. У стен высокие шкафы с цветами, и, опять же, книгами. В этом доме их вообще очень много. Даже возле туалета есть. Посередине комнаты - стол. Мощный, на таком и канкан в толпе сплясать можно. Овальный, он рассчитан на шестерых человек, но накрыт всего лишь на пятерых. Хозяйка, довольная как слон, что принимает гостя. Племяшка её, которую я постоянно забываю как зовут. Собственно, сам гость. Сэйхэм, напросившийся на обед. Ну, и я, заключительная часть. -Болезный, где ты там? Зашёл? Мне не придётся тебя вытаскивать с улицы за уши? Громогласный ор с кухни, нацеленный достать меня в любой части дома, где бы я ни прятался. Прикрыв уши руками и поморщившись, пропищал в ответ, что я таки внутри и не надо так орать. Не обратив внимания на мою просьбу, мне тут же проорали в ответ, что бы шёл помогать. Послушно поковылял на кухню, где мне всучили тарелки и едва ли не пинком отправили их расставлять. Где-то через пару дней после того, как я обследовал дом, мне позволили есть со всеми в гостинной. И даже помогать. Я на этом очень настаивал, всё таки неприятно чувствовать, что ты нахлебник, хоть чем-то помочь-то хочется. Арьяна скептично тогда на меня посмотрела, на палку с которой я ходил, на стопку тарелок, тяжко вздохнула, едва-едва сдержав маты и повелительно ткнула пальцем на них. На, вроде как, неси. Ну, я и носил. По одной тарелке, зажатой в свободной руке. Как надо мной племяшка её смеялась, словами не описать, Сэйхэм тоже пару раз хихикнул, тщательно скрывая улыбку. Он же у нас сурьёзный малый, ему не пристало веселиться. А мне всё равно было - я помогал. Тарелки на месте, еда на месте, даже гость и тот на месте, ну, мы ещё вчетвером. Хозяйка с улыбкой до ушей командует парадом. Красота же. Еда этого мира не перестаёт меня поражать. Сначала просто куски мяса, потом первая охота, теперь человеческая еда. Овощи, всего лишь цветом или необычной формой отличающиеся от наших, земных, какие-то панцирные создания, вроде огромных улиток, но с плотным, упругим мясом. Странно, но вкусно. Правда, некоторые блюда меня всё же ставят в тупик. Вот например это. То, что подала Арьяна заставило меня с сомнением потыкать его вилкой и оглядеться исподтишка вокруг. Как другие справляются с этим созданием? Племяшка и Арьяна ловко орудуя какой-то палочкой пришпилили обед к тарелке и знай себе нарезают его по кусочкам. Сэйхем с каким-то странным выражением лица съедает всё, кроме него. Аллергия что ли? Гость же, имя которого я так пока и не услышал, пытается тоже пришпилить создание к тарелке, как и женщины, но у него не очень-то это получается. Больше гоняет по посуде, чем действительно ест. Я покосился на свою порцию. Овощи, и вот это. Кругленькое, скользкое, словно голова осьминога с обрубленными щупальцами. Попытался ткнуть специальной палочкой. Тот ускользил. Попытался снова. Ускользил. Разозлившись, очень сильно ткнул в эту гадость вилкой, пытаясь удержать палочкой. Промазал, и мой обед улетел по кривой траектории к гостю. Упс. Опасливо приподнял голову, справедливо боясь получить сейчас по роже. Но нет, гость лишь подцепил ускользившую тварь вилкой и затащил к себе на тарелку. Словно ничего и не случилось. Даже головы не повернул. Какой, однако, понимающий человек... Пока подъедал гарнир, пытался незаметно рассмотреть мужчину. Что-то странное.. Его внешность, словно постоянно расплыватся, глаз так и не может зацепиться за что-то одно. То у него есть родинка, то её нет, волосы то тёмно коричневые, то едва-едва пепельные. Глаза вообще цвет меняют как им заблагорассудится. Плюнув на попытки его рассмотреть, уже активнее накинулся на еду. Ну, человек и человек, не хочет показывать свою внешность, так его право. Может у него шрамов много? Потому заклинание маскировочное и нацепил. Я такие видел, когда в последнем бою наши маги ямы прятали. Потом перестали, потому что смысла в этом не было, ночь же, итак плохо видно. Даже с ночным зрением. Разговаривать за едой здесь не принято, нужно доесть, дождаться чая со сладостями, и уже потом начинать беседу. А во время основной еды - низзя. Мы же культурные. Первой начала Арьяна. Всё в рамках их традиций, гостя принять великая честь, но он должен расплатиться, интересным рассказом или деньгами, работой. Обычно стараются откупиться, или поработать немного. Рассказывать о себе - редко кто будет. Может сказки, или песни. Это тоже считается. -Издалека пришли-то? Гость задумчиво посмотрел в окно и ответил. Да. Как я и думал, голос тоже изменён. Визгливо-картаво-обычный. Тоже меняется постоянно. -Да, можно сказать и так. В путь отправился совсем недавно. -Ищете что-то, может вам подсказать? Тут округа вся как на ладони. Это племяшка включилась в беседу, Сэйхэм ревниво насупился, но ничего не сказал. Посмотрел с любопытством только, не смея прерывать. -Друга я ищу, потерялся он как-то. Знаю, что в ваших краях, а где - ума не приложу. Вот и хожу кругами. Арьяна покивала в такт и тоже включилась, уже с историей своего сына. Потом как-то резко на меня перешла. Я аж булочкой подавился, распахнул зенки, закашлялся под её ворчание, что есть нужно аккуратно. Пока откашливался, старался не поднимать взгляда, прямо чувствую, вот кожей чувствую, что наш гость сейчас меня рассматривает. А я что? Я - ничего. Может, я стесняюсь! Глаз своих, блин, стесняюсь. Сэйхэм первый раз меня бодрствующего увидел, аж отшатнулся на пару шагов. Да я и сам бы шарахнулся, завидев такую образину. Почему у Чарры глаза обычные, человеческие, а не вот такие вот? А? Возмущённо посопев, мысленно согласился, что это малая плата за возможность передвигаться на двух ногах. Гость попросился уйти, сослался то ли на головную боль, то ли на усталость, я не вникал. Сэйхэм утянул обречённо глядевшую племяшку куда-то на улицу. Крикнул только Арьяне, что всё было очень вкусно. Я же остался с хозяйкой. Вдвоём мы быстро убрали тарелки и всё остальное на кухню, мне даже позволили с мытьём посуды помочь. Видимо, хорошее настроение бабуленции сказывается. Это вообще лёгкий процесс, берёшь тарелку, и маленький металлический овальчик и проводишь им над мокрой посудиной. Остатки еды просто исчезают. После такого "мытья" тарелку нужно только сполоснуть. Артефакты конечно дорогие, но зато действенные и, главное, выдерживают моё прикосновение! Может металл какой хороший, или ещё почему, но магия его не испаряется. В первый раз, когда я попросился посуду помыть, мне всё обстоятельно рассказали и показали, напутствие дали хорошее и оставили одного. Зря. Я тогда с палочкой ходил, привалился боком к столешнице, что бы равновесие удержать. Ну и... Проскользил спиной вперёд, по пути задел какую-то штуку с посудинами, сверху ещё и водой облился. Арьяна сначала долго охала и меня с пола соскребала, потом в комнате лежать заставила и вокруг как наседка бегала. И только потом уже, когда поняла, что моему организму ничего не угрожает, высказала всё, что думает о таком косоруком пне как я. Довольно крякнул, вытирая последнюю тарелку. Всё, теперь можно и в комнату чесать. Все тарелки расставил, всё вытер. Воду выключил. Да я красавчик! Подвывая нехитрую мелодию покосолапил к себе. Стянул рубаху и штаны, тут же переоделся в ночную, более длинную одежду. Для меня слишком широкая, в ней я просто теряюсь, одна голова в наружность торчит, и ноги снизу. Но зато она тёплая, и в холодные ночи я не рискую заболеть. С моим "здоровым" сейчас организмом это как раз то, что нужно. Полотенце не забыть и чешем в ванную. Тёмный, вовсе не мрачный коридор, и тишина не оглушающая, а обволакивающая, словно тёплый кокон. Приятная усталость, говорящая тебе, вот сейчас в душик сходишь, поспишь пару часиков и можно снова заниматься своими делами. После обеда наступает время тишины, Арьяна ложится немного отдохнуть, племяшка её убегает на улицу. Ну, а я... Обычно я сажусь почитать, потому что других занятий-то и нет. Не растительные комки же жевать? Хотя и это тоже делать приходится. Намекнуть бабуле о таблетках, что ли? Пока задумался, не сразу сообразил, что в этой части коридора лучше идти ровнее. Неловкое движение, и ты полетишь вниз, запнувшись об особо вредную половицу. Как говорит Арьяна, надо быть квадратным дураком, что бы не заметить её в хорошо освещённом коридоре. Рядом с ванной всегда горит свет, уж не знаю почему. И вот приятно поздороваться, я - квадратный дурак. Пребольно стукнулся ногой о деревяшку и тут же полетел вперёд носом, не успевая уже затормозить. Скрип двери, я, осчастливленный возможностью не упасть, цепляюсь за несчастного, выходящий из комнаты человек явно этого не ожидающий, пытается меня удержать. Я.. не падаю. Встаю на обе ноги, поднимаю глаза и улыбаясь во всю челюсть, благодарю. Гость в ступоре. Не, ну реально. Завис аж. Я даже рукой перед его лицом помахал. Что он там увидел-то? Глаза мои, разве что. Но тут в панике отпрыгивать надо, а не зависать в шоковом состоянии. Потыкал его, вдруг отомрёт. Пока я соображал, что делать с застывшим в прострации гостем, с внешностью последнего вдруг стало что-то происходить. Контуры его лица, тела, да даже волос, вдруг начали проступать чётче, проявляться под множеством других лиц и форм. Я пискнул, отскочив. Обошёл его по кругу, стараясь больше не касаться. Оттолкнул чуть от двери, проскальзывая в ванную, и уже почти закрыв дверь, прямо в ошарашенную морду человека громко прошептал. -Вы... Простите, но у вас маскировка слезает! И захлопнул дверь. А всё почему? А всё потому что сквозь все эти наслоения цветов и форм, я вдруг чётко увидел до боли знакомую морду. До боли знакомые волосы, не бритый уже давно подбородок и уставшие, зелёно-карие глаза. Ну, здравствуй, мой Император...