Не покину...

      Судя по всему, звонок от Мэй застал представителя старейшего поколения семьи Айхара на этапе подготовки ко сну: свою внучку он встретил в халате.       - Что за срочность? – вопрос прозвучал в ответ на приветствие Мэй, - но, раз уж ты приехала на ночь глядя, полагаю, речь пойдет о чем-то действительно важном, поэтому идем ко мне в кабинет.       Под сумрачными сводами громадного кабинета, обставленного мебелью красного дерева, настолько старинной, что казалось, времени в этих стенах просто не существует, Мэй невольно ощутила робость. Сколько же раз, начиная с самого детства, она бывала здесь, и всегда все происходило по одному и тому же сценарию: дедушка, сидя в большом кожаном кресле за просто-таки необъятным рабочим столом, произносил поучительные монологи о том, чего ожидает от нее как от достойного представителя семьи Айхара, Мэй же должна была стоять напротив него по другую сторону стола и внимательно слушать; единственное, что ей позволялось сказать в ответ, это: «Да, дедушка» и «Поняла, дедушка». Поэтому то, что Мэй собиралась сделать сейчас, было сродни локальному бунту или даже, лучше сказать, революции.       - Итак? – старик уселся в кресло, воссоздавая до боли знакомую ситуацию всегдашних поучительных бесед.       Вновь оказавшись перед дедушкиным столом, Мэй уже не просто оробела – ей стало по-настоящему страшно.       Сумасшедшее сердцебиение.       Ощущение тугого узла где-то в районе желудка.       «Что я делаю?! Как собираюсь убеждать его в своей правоте?! Да он меня просто слушать не станет! Нет, Мэй, соберись! Ты делаешь то, что должна была сделать уже давно.» Она глубоко вдохнула, коснулась сначала кольца, потом свежих ран от обломков карандаша на ладони. «Это только ради тебя, Юдзу». И вот под сводами прозвучало негромкое, но твердое:       - Помолвку надо отменить.       Она подсознательно ожидала эффекта разорвавшейся бомбы, но этого не случилось. Дедушка лишь удивленно приподнял брови. Его первым порывом было заявить, что Мэй не в своем уме, но воспитание и немалый жизненный опыт требовали прежде всего установить причину сказанного, поэтому он подчеркнуто спокойно спросил:       - И почему же?       - Я люблю другого человека, - сердце Мэй было готово выскочить из груди, но интонации оставались уверенными.       Старик пристально посмотрел на свою внучку, сверкнув очками:       - Ну, это может и не быть проблемой. Ты знаешь, что кандидатура твоего жениха – это результат моего выбора, но если тот, кого ты любишь – достойный молодой человек, из приличной семьи, - решение можно и пересмот…       - Дедушка, - тот изумленно вскинул голову: произошло нечто невообразимое – Мэй перебила его! Однако то, что прозвучало потом, было не менее невообразимым, - дедушка, человек, которого я люблю – моя сводная сестра Юдзу. Если я и разделю свою жизнь с кем-то – так только с ней.       Тут старик уже дал волю эмоциям:       - Что?! Ты, должно быть, с ума сошла или просто шутишь!       Та лишь отрицательно качнула головой:       - Ты же сам не так давно сказал, что отныне мне придется все решения принимать самой. Вот я и решила…       - Это не решение, а сплошная глупость! - теперь уже дед перебил внучку, забыв о правилах хорошего тона.       - Это не глупость, уверяю тебя. Мы с Юдзу любим друг друга едва ли не с первого дня нашей встречи; она для меня — та единственная, я твердо убеждена в этом. Таким образом, при изложенных обстоятельствах, - Мэй намеренно задействовала сухой деловой стиль речи, зная, что для дедушки он будет наиболее убедительным, - при изложенных обстоятельствах мне выйти замуж значило бы совершить предательство по отношению к Юдзу. А не ты ли всегда учил меня, что предательство — эта одна из немногих вещей в этом мире, которые не могут быть прощены и потому недопустимы?       Седовласый мужчина неслышно, но тяжко вздохнул — его внучка нанесла ему сокрушительный удар его же собственным оружием!       «А девочка-то выросла, - подумалось ему, - казалось бы, давно ли была младшеклассницей… Одним авторитетом я на нее уже не повлияю. Значит, надо ее убедить.»       Он снова вздохнул:       - Мэй, послушай меня. Даже если оставить в стороне этический аспект подобных отношений… Да, я понимаю, что сейчас двадцать первый век, все стремительно меняется, в том числе и взгляды на традиционные устои, но… у тебя — лично у тебя, - есть обязательства. Твой долг перед семьей Айхара — выйти замуж, унаследовать академию и возглавить ее. Когда я… когда меня не станет, именно ты будешь нести ответственность за дальнейшую судьбу школы, это-то ты понимаешь?       Теперь настал черед Мэй тяжко вздыхать:       - Да. Понимаю. Поверь, академия дорога мне не меньше чем тебе, но… я могу встать во главе школы и не выходя замуж.       - Мэй, ты не хуже меня знаешь, что это невозможно. Устав академии Айхара гласит, что только человек, состоящий в официальном браке, может встать во главе. Этому Уставу не одно десятилетие, и это правило — непреложно! - на последнем слове он повысил голос, чтобы подчеркнуть его значимость.       - Из любого правила бывают исключения! - теперь в голосе Мэй тоже прорезался металл. Поколебавшись мгновение, она подняла вверх кисть левой руки, так, чтобы было хорошо видно кольцо на безымянном пальце.       Взгляды скрестились подобно клинкам мечей, такие же холодные и острые. Это был настоящий поединок; только вот если один из них сражался за традиции, то другой — за свою любовь, поэтому исход был предрешен заранее. Старик первый не выдержал яростного пламени, неизвестно откуда взявшегося в глазах всегда такой образцово-послушной внучки, и отвел взгляд.       Наступившая тишина нарушалась лишь тиканьем маятника старинных напольных часов.       - Ха!       Под сводами этого кабинета, буквально пропитанного чопорностью, это прозвучало настолько неуместно, что Мэй сначала не поверила своим ушам.       - Ха-ха!!       Нет, все-таки придется поверить: это ее дедушка, и он… смеется?!?!       - Ха-ха-ха!!! - старик Айхара не просто смеялся, он хохотал в голос, от души и безудержно.       - Дедушка?! Что с тобой?!?!       Ответа не последовало.       «Не тронулся ли он умом? Все-таки столько шокирующих известий разом… Хороша внучка — довела собственного деда до сумасшествия! Может, вызвать врача?» - такие мысли за доли секунды промелькнули в сознании Мэй.       Но дедушка, отсмеявшись, резко посерьезнел и посмотрел на свою внучку без тени улыбки:       - Ох, Мэй, как я погляжу, ты истинная Айхара — такая же упрямая, как и твой отец, - увидев, что Мэй хочет заговорить, вскинул ладонь, - подожди, позволь мне закончить. Знаешь, если бы ты пришла ко мне со всем этим еще вчера — я бы и слушать не стал все твои доводы, и нашел бы способ заставить тебя поступить так, как сам считаю нужным, но… - он сделал многозначительную паузу, - сегодня принят и вступил в силу закон, легализующий однополые браки на территории нашей префектуры. А поскольку Устав академии Айхара не уточняет, с кем именно должен состоять в браке претендент на должность главы… - он сделал еще одну паузу, позволяя Мэй домыслить логическую цепочку.       Та, впрочем, все поняла еще когда речь зашла о вступившем в силу сегодня законе. Но, если понимание сработало как надо, то вот реакции в свете полной неожиданности происходящего малость подкачали:       - Ааааааааааааа………. - позволив челюсти, в нарушение всех привитых с детства правил приличия, отвиснуть, Мэй тянула этот один-единственный звук, и не могла заставить себя прекратить.       Справиться со столь несоответствующей правилам этикета реакцией помог дед:       - Айхара Мэй, - он вновь был серьезен как никогда, - я тебя не узнаю! Если тебе есть что сказать — прекрати мямлить и выскажись соответственно уровню своего воспитания!       Его подчеркнуто сухой тон помог Мэй собраться с мыслями хотя бы отчасти, несмотря на то, что лейтмотивом в ее сознании сейчас было: «Юдзу! Мы можем быть вместе!! Ооооооооо, дааааааа!!!!!»       Невероятным усилием воли задвинув все эти восторги на задворки разума, Мэй все же смогла мобилизоваться и выдать реакцию, достойную представителя семьи Айхара:       - Я сожалею, что не следила за изменениями в законодательстве. Благодарю за то, что просветил меня в этой сфере. Разумеется, я буду счастлива в свое время сделать предложение Юдзу и принять ее как свою жену, после чего встану во главе академии и продолжу семейное дело. Прошу принять мои заверения в том, что я приложу все усилия, чтобы стать достойным наследником своего деда.       Это было сказано настолько хорошо, что старший Айхара одобрительно кивнул.       - Что ж, похоже, с главной проблемой вечера мы разобрались. А теперь, учитывая, что час весьма поздний — езжай домой.       - Дедушка! - Мэй все еще не могла поверить, что все разрешилось вот так, что произошло то, о чем она не могла мечтать в самых смелых фантазиях…       - Езжай, - повторил дедушка и — совершенно небывалый на памяти Мэй случай — широко улыбнулся, - я закажу тебе такси. И, знаешь... - тут улыбка стала еще шире, - отныне я прошу тебя усвоить, что нет худшего проявления дурного тона, чем заставлять свою возлюбленную ждать.