Аромат с мятными нотами

Юнги замечает не сразу. И не то чтобы черный рюкзак, прислоненный к черному дивану, сложно заметить... Вообще-то, да — сложно. Ну и плюс, Юнги не смотрел вниз. Не смотрел, пока не решил выключить телевизор и отправиться наконец-то спать. Споткнулся, почти пизданулся — и вот. Юнги поднимает рюкзак, смотрит на него, как будто первый раз видит, а потом достает из кармана домашних шорт телефон. Юнги думает позвонить, но, во-первых, поздно, во-вторых... Юнги пишет: «Ты забыл рюкзак», а потом тормозит. Он вдруг понимает, что это не единственное, что Чимин здесь оставил. Поэтому исправляет на: «Ты забыл свои вещи». Отправляет. Думает несколько секунд и отсылает следом: «Забери». Ну чтобы наверняка. После этого рюкзак летит на диван, а Юнги идет в ванну. Он умывается перед сном и сверлит взглядом чужую щетку. Чимин всегда чистит зубы после еды, потому однажды вместо того, чтобы таскать ее вечно с собой, оставил одну у Юнги. Помимо щетки, на кухне есть его чашка с утенком. Маленьким, желтеньким и миленьким. Именно эти три слова проворковал Чимин, когда они проходили мимо витрины магазинчика сувениров. Чашку пришлось купить, и она тоже осталась у Юнги. Потом вспоминается Чиминова толстовка, висящая в шкафу. Чимин тогда в выходной приперся с утра пораньше, днем потеплело, и он успешно оставил ее, да все забывал забрать. Еще в шкафу есть его футболка. Это он незадолго до ухода вывернул на себя стакан колы. Юнги одолжил свою майку, а Чиминову бросил в стиралку. В итоге Чимин ни свою не забрал, ни Юнгиеву не вернул. Также на столе в комнате валяется его тетрадь со школьными записями, и, как вишенка на торте, в маке Юнги есть документ с рефератом по истории. Где-то в этот момент Юнги понимает, что Чимин разом переплюнул всех, с кем он пытался жить вместе, при том что с Чимином вместе Юнги даже не жил. Сейчас впору искать мемчики про тех самых баб, которых пустишь один раз в дом, а потом совершенно неожиданно понимаешь, что в ванной все занято какими-то пузырьками и баночками, а твой шкаф уже не твой, а твоя там только одна несчастная полка. Окей. Юнги хихикает себе под нос. Это кажется ему забавным. Настолько забавным, что Юнги невольно задумывается о Чимине. Задумывается, и становится не смешно. Стоило, наверное, позвонить. А еще лучше не тупить и сразу рвануть следом. Ну а мало ли что? Чего этот ребенок мог себе уже надумать? Юнги не волнуется, что будет выглядеть в дурном свете, посрать. Он волнуется, как сильно этот дурной свет повлияет на Чимина. На его Чимина. Милого и маленького, точь-в-точь утенок на кружке. Особенно в своей ярко-желтой худи. Вот же срань. Юнги закатывает глаза. Юнги снова вертит в руках телефон. Может, написать еще чего? Извиниться? Юнги притоптывает ногой, а после выходит на балкон. Опирается на перила и, подумав еще немного, находит в исходящих нужный контакт. Плевать, что поздно. Юнги просто хочет убедиться, что Чимин дома и с ним все хорошо. Не то чтобы Юнги думает, что Чимин может сделать какую-то глупость. Но он помнит, как сам учился в старшей школе и как девчонка из параллели сиганула с крыши многоэтажки. Кто-то тогда осуждал, кто-то плакал. Юнги было поебать на самом деле. Да он и девчонку ту не знал толком. А вот Чимина знает, на Чимина, оказывается, не поебать. Юнги слушает длинные гудки, слушает автоответчик, потом опять гудки. После четвертого раза перезванивать не решается. Юнги прикрывает глаза и глубоко вздыхает, потом снова пишет: «Просто скажи, что ты в порядке и дома». Юнги ждет минуту, десять, час. Ответа не дожидается. Одно радует при последнем просмотре профиля: Чимин был онлайн всего минуту назад. Значит, просто обижен, просто не хочет говорить. Ну это ничего. Это понятно и вполне ожидаемо. Юнги возвращается в постель. Как хорошо, что они не дошли до совместного сна. Потому что Юнги, оказывается, привык к чужим вещам в своей квартире, если бы привык к теплой тушке в своей кровати, то вообще пиздец — тушите свет. Юнги тушит, но до самого рассвета плюет в потолок. Вот это, сука, драма разыгралась. Охуеть не встать. Юнги под тридцатку, ему бы масочку на ебальничек, чтобы в глазки не светило, беруши в уши, чтобы шум не беспокоил, да стопарик какой-нибудь настоечки для сладкого сна. А вместо этого что? Вместо этого Юнги зачем-то замутил походы в детскую музыкалку и теперь сам, как ребенок, занимается пиздостраданиями. Еще один тяжелый вздох, Юнги переворачивается на бок. Смотрит одним глазом на экран телефона. Чимин последний раз был в сети в час ночи. Сейчас уже пять. Юнги закрывает глаза, выпускает весь воздух из легких и шепчет себе под нос: — Только, сука, не снись. Пронесло. Чимин во сне не приходит. Он приходит позже — через неделю. Точнее, приходит Чонгук. С недовольным ебалом стоит перед дверью, а после многозначительно выдает. — Ну и?! — Хуле «и»? Юнги немножко охреневший и множко злой. Но злость быстро спадает, потому что из-за плеча Чонгука выглядывает Чимин. Показывает свою мордашку, слегка испуганную, а потом Чонгук разворачивается и весь этот комок неуверенности хватает за шкирку и пихает в Юнги. — Хуле вот! Чимин что-то там возмущенно тараторит и угрожает Тэхеном, а Чонгук только глаза закатывает и рукой машет на прощание. — Дальше сами, ок? Я не ебучий адвокат, чтобы с вашим дерьмом разбираться. Чонгук уходит, а Юнги продолжает придерживать Чимина, который как впечатался в Юнги от толчка, так до сих пор и не отлип. Зато теперь, смотря, как Гук за поворотом коридора скрывается, вдруг вздрагивает, отскакивает и, губы кусая да пальцы заламывая, мямлит: — Я это... за вещами. Там паспорт мой, вот. Юнги кивает и сторонится. — Заходи. Чимин на месте мнется. — Может, ты принесешь? Юнги фыркает и головой отрицательно качает. — Вот еще. Ты притащил, ты и забирай... Господи, Чимин, да перестань трястись, не съем я тебя. Чимин кивает, потом еще раз и наконец переступает порог.