***
Погода стоит спокойная. Привычный ветерок квадрата весны треплет золотые волосы красивого на лицо мужчины. Он отрешённо смотрит на небо, машинально доставая дорогую сигарету и поджигая её. Глубоко затянувшись, мужчина медленно, смакуя едкий дым на кончике языка, выдыхает. Сейчас он не улыбается. Кончики губ опущены в уже застывшей маске, как от постоянного недовольства у стариков. Это вмиг придаёт мужчине возрасту, хотя спина остаётся прямой, а плечи расправленными. Он вглядывается в насыщенно-голубое, такое неестественное небо. В чистилище всё какое-то неестественное, думается ему, но вот небо весны отчего-то греет душу. Нет, всё просто. У неё были такие глаза. Единственной, кого он успел полюбить. А ещё... Мужчина вдруг кривится и бросает сигарету себе под ноги, небрежно втаптывая её в землю. На какую грёбаную иронию судьбы у той демоницы такие же глаза? Он не мог смотреть в эти насыщенные, чистого цвета глаза, ведь они так похожи на глаза её! Сейчас он проклинает себя из-за этого извращённого противоречия: он ненавидит ту самую этериас, но хочет видеть её. Из-за невесомой схожести или из-за жажды мести? Он уже и сам не знает. Голова давным-давно пошла кругом. Ещё тогда, когда он узнал, что её убийца, её мучитель прямо перед ним. Спустя столько лет... — Тьфу-тьфу, Никель! — раздаётся рядом с блондином, и он вздрагивает, оборачиваясь. — Прохлаждаться сейчас совсем не подошло времечко! — Край, — блондин натягивает на лицо исключительно вежливую улыбку, мгновенно отбрасывая настигнувшие его воспоминания, — вы ко мне несправедливы! Я всего лишь прочищаю голову. Сами понимаете, расклад не в нашу пользу. — Плевать и ещё раз плевать! — взмахивает мужичонка кулачком. — В конце концов люди победят этих жалких монстров! Они за всё ответят! Добродушная улыбка на лице Никеля даёт трещину. Он предпочитает не курить на людях и, чтобы занять руки, взлохмачивает себе волосы, подставляя лицо солнцу. Край небрежно машет рукой на Никеля, прекрасно понимая, что не им тут беседы разводить: друзьями их не назвать, да и братьями по оружию тоже. Просто они действуют заодно с одним и тем же человеком. Однако общего у сногсшибательного блондина и грузного мужичонки нет ничего. Они никогда и не общались толком. Не то чтобы у кого-то из них есть желание начинать. И всё же, сам не зная, почему, Никель заговаривает, останавливая уже собиравшегося уходить Края. — За что вы мстите? Между ними повисает тишина. В правильности вопроса Никель не сомневается. Каждый выступивший против Врат Ада не просто так ставит на кон само своё существование. Сами они не чудовища. Не считают себя таковыми. В этериасах нет ничего святого, чтобы жестокость в их адрес хоть кому-то показалась чудовищной. А люди... В большинстве своём люди сами к ним приходят. Никель скашивает глаза в сторону замершего на месте старичка. Да, сейчас, со спины, когда он так сгорбился и видно, что утирает пот со лба, кажется, что это просто несчастный старичок, которому не дают забыть о неизлечимой болезни. — Я никогда не был хорошим человеком, — непривычно складно отвечает Край чуть дрожащим голосом, — моя семья – сплошь чёрные маги тёмной гильдии. Заказы на воровство, убийства. Я не унаследовал силы семьи, ни капельки, — мужичонка так и не поворачивается, лишь взмахивает рукой, как бы говоря, что это и не важно, — но всё же мы были этой самой семьёй. А что до демонов... Они просто уничтожили гильдию моей семьи и её саму. Они лишили меня дома. Да-да-да, дома мерзкого, грязного, но дома! Я был ребёнком. Пытался обучиться магии, мстить, да ты сам видишь, что из этого вышло... А сейчас... Край вновь протирает лоб, не желает поворачиваться, говорит отрывисто, неохотно, но со словно накопившейся от молчания болью. Они не привыкли делиться хоть чем-либо. Просто это не особо принято в чистилище. Сейчас же такой скомканный ответ приносит облегчение наравне с болью. — Сам-то, мальчик? — вдруг возвращает вопрос Край. Никель опускает взгляд, улыбка окончательно спадает с его лица. Уголки губ вновь опускаются. — Я вступил в волшебную гильдию при жизни. Там я встретил одну особенную девушку... — Край, Никель, — прерывает их спокойный, слишком уж участливый голос. Они синхронно поворачиваются в сторону Брэйна, — есть результаты исследования клинка. Нам всем стоит подготовиться. — А я был прав насчёт доченьки нелепого учёного! — вмиг преображается Край, обнажая в оскале гниловатые зубы и приглаживая волосы. — Маленькой Лизеттой движет ненависть. Это мощнейший катализатор, который был недоступен её отцу, — поясняет гениальный маг, в любых обличьях лелеющий ненависть. Чувство, которое сильнее всякого другого способно дать толчок. — Мы все в одной лодке, — одарив товарищей белозубой улыбкой, Никель направляется в сторону дворца, — сойдём с неё мы тоже вместе.... Последние слова хранят тихую угрозу, так и застывшую в воздухе. Брэйн смотрит вслед блондину без улыбки. Ему не за что мстить демонам. Только вот его душа лежит к знанию. Это место... Этот мир между жизнью и смертью. Он наполнен странным эфиром, наполняющим всё пространство совершенно иной силой. Брэйн жаждет постичь его, но это не всё. Если получится соединить Чистилище с Землёй, это откроет поистине невероятные возможности для создателя многих заклинаний. Для этого нужны этериасы. Носители проклятья, берущего своё начало с самой преисподней. Брэйн уверен, он был близок. Получи он в руки и других демонов... Но в тот день, тот самый день, когда девчонка у него из под носа увела Короля Преисподней, всё пошло не по плану. Брэйн не предвидел, что юная девушка, не несущая в себе никакой магии, вдруг окажется ещё одним этериасом, о котором гениальный маг раньше не слышал. Впрочем, он уже осознал, что она явно не простой демон. Она нужна ему живой. Убивать её ни в коем случае нельзя. От мертвецов она отличается, да и демонов вместе явно не так просто собирает. Брэйн безэмоционально улыбнулся. Да, он не был готов к её отпору. Но это было тогда... — Господин Брэйн! Господин Брэйн! — громко окликает его один из рядовых магов. По выражению лица парня сразу становится всё понятно. — Давно пора, — направляется в сторону криков маг. — Собирай людей. Край, будьте так любезны. — Разумеется, господин Брэйн! Край скалится и грузно, качаясь, бежит в сторону дворца за их маленькой наследницей учёного. Мысль о том, каких высот может достичь гениальный Брэйн в изучении загробных миров, даёт ему сил. Наверное, это уже слишком, но он даже надеется, что сможет вернуть своих родных к жизни. Чёрной магии Край не боится. Силами заклятий чернокнижника Зерефа, его созданий этериасов и эфирами Чистилища они сломают любые законы. — Лизетта! — нетерпеливо кричит Край, едва влетая в просторную лабораторию, где в углу за рабочим столом сидит миниатюрная девочка. Она вздрагивает, случайно чиркая в тетради, и неуверенно оборачивается. — Господин Край? — Они здесь! Всё готово? — глаза девочки загораются. Пытаясь не выставлять напоказ свои эмоции, Лизетта выходит из-за стола, демонстрируя изогнутый кинжал. — Этот кинжал не только способен уничтожать душу. Маленькая царапина ранит душу, но не уничтожит её. Так вы сможете поймать демонов. — Великолепно-великолепно! — взбудоражено отзывается Край, неожиданно обнимая девочку. Она тихо айкает, дрожа прижимая к груди клинок, которым этот человек убил её отца. — Лизетта, ты оказываешь людям огромную услугу! С твоей помощью мы сделаем первый шаг к уничтожению самого культа Зерефа! Эти монстры заплатят за свои деяния сполна! Искренне. Он говорит это так искренне. Он верит в то, что говорит. Только вот... Глаза Лизетты застилает мутная пелена, ладошки вспотевают и начинают дрожать. Дрожать и крепче сжимать кинжал. Оружие, способное уничтожить душу. А они заплатят за свои деяния? Её отец не единственный, кто пострадал от рук этих людей. Сколько ещё людей пострадало в опытах и исследованиях, сколько людей они истязали? Лицемеры... Лицемеры, лицемеры, лицемеры! Да, они искали любые пути наверх. Да, они пробивались наверх через чужие страдания ради влияния и силы. За месяцы сожительства с этими людьми Лиз поняла, за что ненавидят демонов. Узнала, кто они такие и что творили на земле. Узнала о чернокнижнике Зерефе. Да, люди заслужили свершения возмездия. Но не такой ценой! Не муками других людей! Не страхом её и не знаниями и жизнью её отца! Мысли за секунды проносятся в голове девочки. Дрожа, слушая слишком быстрое и неспокойное сердцебиение Края, Лиз медленно начала разворачивать кинжал, прижимая его кончик к пиджаку Края. Сердцебиение девочки также срывается на бешеный ритм, дыхание утяжеляется. Чуть надавить – ранит. Резко надавит – убьёт. Край резко отстраняется и тут же ойкает. — Лизетточка, не направляй клинок на человека, если не хочешь его ранить! — тяжко выдохнув, девочка медленно опускает лезвие. — Угу... — Не выходи из здания, что бы ни случилось! Взяв за рукоять из рук Лизетты Адов клинок, Край рванул из лаборатории. За её стенами раздаются громкие взрывы, крики и буквально животные рыки. Лизетта падает на колени. Среди шума чистилища она чувствует себя в глухой тишине. Крупные слёзы начинают бегло стекать по бледным щекам. Стоя на крыше, Никель игриво улыбается, перевооружением призывая катану. Он смотрит на ворвавшихся на их территорию этериасов. На драконов, которых они привели с собой. Не страшно. Ему не страшно. А вот пьянящий вкус ненависти пугает его до дрожи. Он сам стал жалким человеком. Да только Никелю плевать. Он уже мёртв, а перед ним его заклятые враги, покусившиеся на то, на что не имели права. Они забрали не одну жизнь. Две. Его любимую... Зарождающуюся жизнь... И плевать, что будет с его душой, плевать, если он падёт в ад. Покуда его воспоминания, сознание при нём, он доведёт свою месть до самого конца. Что будет потом... Не важно. Глубоко вдохнув, Никель делает шаг с крыши и падает к врагам, окутывая себя силой ветра. Время дать бой. Ненависть порождает ненависть. За ней же остаётся одна пустота. Она, как дикий зверь, будет рычать, рвать и бежать. В самые тяжёлые моменты именно она даст сил выжить. Но что потом? Ведь только ненависть найдёт свой выход, чем породит лишь новые боль и злобу, ты осознаешь, что больше у тебя ничего и не было. Тогда тот, кто так жаждал избавления, освободившись от ненависти, потеряет единственное, что у него было. Может быть... Но только может быть... Хранить нужно за своей душой нечто большее. Ненависть иссушится. Вопрос в том, не иссушится ли вместе с ней жизнь.***
"Пока что всё идёт по плану", — думает Феникс, как Шакал, что шёл за ней, оказывается прямо перед её лицом – причём выскакивая из-за дерева и оскаливаясь. Это происходит настолько неожиданно, что даже рефлексы девушки на секунду притупляются. Громко ахнув, она спотыкается о собственные ноги и уже летит знакомиться с землёй, как её подхватывает за плечи Темпестер, бросая равнодушный взгляд на хохочущего Шакала. — Позабавиться сможем на поле боя, — из уст хладнокровного Бессмертного это звучит жутковато, но в данной ситуации Феникс испытывает лишь признательность по отношению к нему. Чувства, как у ученика к наставнику, уверенно поселились в сердце девушки. — Если девчушка будет вести себя бдительнее, — скалится в ухмылке взрывной этериас. Брови демона бедствий чуть дёргаются в задумчивости, и он переводит взгляд на всевидящую. — Ты и правда слишком расслаблена. — Извините, — мягко улыбнувшись, Феникс возобновляет движение, бросая через плечо, — рядом с вами я, наверное, чувствую себя слишком защищённой. Этериасы с усмешками переглядываются. Давненько таких "по-человечески" странных фраз они не слышали. В какой-то степени это даже забавно. — Как твои силы, Сейра? — интересуется между делом Мар Де Гир. Богиня холодной луны глубоко вдыхает, чуть наклоняя набок голову и прикрывая тёмно-фиолетовые глаза. — Намного превосходят те, что даровал мне создатель, — спокойно произносит она. — С проклятьем Феникс и моя власть над людским сознанием становится сильнее. Сейчас каждый из людей человека, именуемого Брэйном, видит наше нападение. Я соединила их внутренние глаза. Всё, как вы и рассчитывали, Король Преисподней. Феникс чуть приподнимает руки, смотря на них. Этериасы также переводят на неё взгляд, осознавая, что эта сила заклинателя дьяволов не несёт в себе какое-то подчинение. Эта сила – мощнейший катализатор. Чем прочнее между ними связь, тем большую силу набирает их проклятье. Однако этериасы и без того могущественные создания. Именно поэтому девушка оказалась и их предохранителем, который своим существованием усиливает проклятье, но не даёт риска жизненной силе носителя, как это часто происходит с усилением Кьёки. Иными словами, Феникс стала катализатором для их силы. И сейчас они в этом убедились. Девушки немало времени пытались синхронизировать свои проклятья, в конце концов у них это получилось и Сейра ощутила, что её чёрная кровь буквально кипит. Такими темпами этериасы могут стать намного сильнее, чем когда-либо, обрести такие силы, с которыми вряд ли смогут сравниться другие живые существа. — Меня лишь одно интересует, Повелитель, — чуть повернувшись корпусом в сторону абсолютного демона, заговаривает Кьёка, — стоило ли привлекать к этой иллюзии драконов? Этим существам нечего делать в чистилище, что весьма очевидно. — Всё просто, Кьёка, — надменно улыбается Мар Де Гир, — людишки подвластны эмоциям. В пылу боя они полагаются больше на силу, нежели на голову – это помешает им заметить фальшь. Однако один человек работает головой. Он легко попадётся в ловушку Мар Де Гира. — В конечном счёте нас интересует только бывший мастер Орасион Сейс, правильно? — больше констатирует факт, чем спрашивает, Феникс. Король Преисподней и не находит нужным отвечать. — Все расчёты тщательно выверены королём Мар Де Гиром! — важно замечает Франмальт. — Людишки и не подозревают, сколько будет стоить их провал! — захихикав, бронированный щит сощурил единственный глаз. В тон ему усмехнулся Шакал, после чего небрежно добавил: — Бабахнем этих идиотов и узнаем про Кейеса. Носиться в этом недозагробном мире уже осточертело. — Сложно не согласиться, - усмехается Кьёка. Феникс чуть улыбается. Она тоже не прочь вернуться на Землю. Увидеть то бесконечное небо, смену погоды, настоящие звёзды. Всё здесь местами ужасно, местами невообразимо прекрасно, но очевидно искусственно. А какого-то чувства невинности, нетронутости мира всевидящей недостаёт. — Мы на месте, — обрывает разговор Торафузар, вскидывая массивную ладонь. — Начинаем представление, — тянет хищным полушёпотом Шакал, после чего взмахивает руками: одной назад, другой вперёд, а затем с резкими ветряными потоками меняет руки местами. Вдали, в лесу, раздаётся оглушительный и страшный взрыв, вмешивающийся в видения людей и привлекающий их внимание. — С магами ты не справишься, Феникс, — басист массивный этериас, — не отходи от меня. Феникс твёрдо кивает. Увидев полную готовность рыжеволосой действовать, Мар Де Гир усмехается и кивает в сторону дворца. — Пора открыть врата преисподней. POV – Феникс Вновь оказаться в стенах этого дворца тревожно. Здесь прошёл мой первый бал, здесь я потеряла отца, а ещё здесь бесчеловечно пытали опытами Мар Де Гира. Краем глаза смотрю на темноволосого этериаса. Невозмутим, как и всегда. И куда же без ухмылки. Не стоило и сомневаться, что эти стены не окажут на него давления. Сломаться из-за дурных воспоминаний, которые, возможно, не являются столь ужасными для этериаса – мерзкими, ведь пытали люди, но не ужасными. Нет, это не про демонов. Сжимаю кулаки и гордо вскидываю голову. Я тоже не поддамся. Да, было страшно, но я всё ещё жива, Мар Де Гир с нами, а отец не пропал, нет – он обрёл покой. Хорошо, я спокойна. Теперь нужно сосредоточиться на задании. Если Мар Де Гир всё правильно рассчитал, а, при всём мрачном восхищении гениальностью Брэйна, я в этом не сомневаюсь, то у нас не больше нескольких минут. Магу ещё понадобится время, чтобы определить, где мы. Впрочем, для него это задачка на секунды. Закончив прикидывать время, решаю не откладывать свою работу в этом простом, но детальном плане. Взявшись за край рукава шубы Торафузара, чем тут же привлекаю его внимание, встаю к нему ближе, прикрывая глаза и вновь связывая наши силы. Несмотря на то, что Торафузар вполне неплохо ко мне относится, у нас не было времени узнать больше друг о друге, а соответственно сорвать все печати с его проклятья, но я уверена, что знаю о нём самое главное. К тому же он всегда защищает меня. Не так, как остальные. Уберегая и от ранений. Не знаю, осознанно ли. Учитывая, насколько холоден в своих действиях Тёмный, считаю, что он действительно оберегает меня. Пусть для него это долг. Это даже и к лучшему. Как научилась, медленно пропускаю проклятье сначала через всё своё тело. От кончиков ног и до кончика носа. Пропуская через себя видения чистилища, пробуждаю перевернувшее всё во мне чувство – ненависть. Поджимаю губы от лёгкой волны отвращения к себе. Жить ненавистью – не лучшее, что может позволить себе сознательное существо. Это чувство не плодородно, оно же может сжечь. Однако только к нему я могу сейчас обратиться, только оно помогает мне идти в ногу с созданиями преисподней, с чьей силой даровал им жизнь чернокнижник. Торафузар охотно отзывается на это глубокое, самое сильное во мне чувство. Его собственное проклятье переплетается с моим. Долгое время наблюдения за моим проклятьем показало, что не я одна должна направлять свои силы в их тела. Они должны отзываться своими силами. С таким переплетением – и только с таким – наши силы начинают резонировать в полную силу. Последняя печать с треском ломается, что отзывается на фоне общего шума и недоступно чужим ушам. Ненависть вмиг сходит на нет, в груди разливается ненавязчивое, но приятное тепло, и я поднимаю взгляд, не сдерживая улыбки. Торафузар встречается со мной взглядом и кивает, мне даже кажется, будто бы в глазах его мелькает улыбка. Чисто в глазах, в чуть расслабленном на долю секунды прищуре. Даже Тёмный чувствовал себя некомфортно без прежней силы. Сейчас, когда проклятье вернулось к нему, наверняка он испытывает хоть какое-то чувство удовлетворения. Всё же эта сила – часть него, как и у других этериасов. Сейра стала первой, к кому в полной мере вернулась её сила. Хотя мы общаемся меньше, чем в начале, между нами сохранилась связь, которой не дать точного определения. Не друзья, не близкие, но доверяющие и в какой-то мере поддерживающие друг друга создания. Именно она первая решилась податься проклятьем навстречу моему, что, в случае неудачи, могло выйти боком. Вышло же куда лучше, чем можно было предполагать. Я впервые видела, чтобы она так открыто мне улыбалась – греющее её могущество макро придавало ей сил, а также располагало ко мне, ведь именно я сдёрнула повешенные на неё в этом мире цепи. Я была счастлива. Это так не объяснить... Но похоже на радость за члена семьи, если нашу неординарную и не подчиняемую логике компанию нелюдей вообще можно хоть во сне назвать семьёй. А хотелось бы... Вторым был, к искреннему моему удивлению, Франмальт. Уж с ним о близких отношениях и речи быть не может. Выгода. Забавно, но у демонов это весьма чёткое понятие, которое не имеет никакого отношения к деньгам – только к душам. Сотрудничать со мной не претит Бронированному щиту, он относится к этому с исключительными расчётом и дальновидностью. Для меня же стало новостью, что можно в таких условиях так поверить человеческой девушке, при этом не теряя и капли чёрствости в её отношении. Этериасы и правда не поддаются логике. Во всяком случае, моей. С печатями других демонов... Не то чтобы возникли проблемы. С Шакалом тяжело мне. Он уже и сам ко мне... Более лояльно, возможно?, относится. Но каждый раз, как вижу его, жду, что он что-то да выкинет. От мелких, даже по-человечески нелепых, пакостей, до совершенно не смешных – страшных поступков. Стоит ли говорить, что я лишний раз предпочитала посидеть в глухой тишине рядом с дремлющим Темпестером? Это так... Умиротворённо, хоть это слово и странно произносить по отношению к демону. К слову, Темпестер тоже вернул себе проклятье, но позднее. Несмотря на тренировки со мной, какую-то холодную внимательность, он мне даже не то, что не доверял, а как будто не был уверен в чём-то. Этот демон – загадка для меня (с его-то безразличным выражением лица). Пусть в конце концов мы сблизились. Осталось расстояние между мной и Кьёкой, но тут и лишних слов не надо. Её что-то злит во мне, но мне и спросить страшно. Вот и ограничиваемся вынужденным общением. Мар Де Гир... Думаю, вскоре смогу вернуть ему его силы и даже дать рост его и без того могущественному проклятию, но... Что-то меня напрягает. В его расслабленной позе, ленивой высокомерной улыбке и беспроглядно-тёмных цепких глазах я ощущаю угрозу. Будто вижу хищника перед нападением. Это совершенно не вяжется с его вполне терпимым, если оптимистично, даже спокойным отношением ко мне, так что полагаю, что у меня разыгралось воображение. Да... Надо бы как-нибудь поговорить с кем-то из людей. Я становлюсь подобием параноика. Ужасно... — На месте, — спокойно замечает Сейра. Откидывая задумчивость, рассматриваю бальный зал. Именно его мы выбрали центральной точкой. Встречаюсь взглядом с Торафузаром. Итак... Я много тренировалась. Проклятая сила, слившаяся с моей кровью, должна меня уберечь. Массивный этериас чуть вскидывает крупные руки, вокруг начинает бурлить сильная, удушающая антиэфирными частицами энергия. Хотя я не маг, ощущаю, как жарко и тяжело стало телу. Глубоко вдохнув и выдохнув, сосредотачиваюсь на проклятии товарища, как в тот день перед Брэйном, когда я синхронизировала с взрывным проклятьем Шакала. — Дешёвые трюки для созданий Зерефа, — раздаётся короткая усмешка. Начинаем... Во всей красе перед нами предстаёт Брэйн. Догадавшись об иллюзии и подставном взрыве, он выходит на нас с помощью своей собственной поисковой магии. Если Шакал кажется особенно настроенным на язвительные разговоры, то остальные тут же сосредотачиваются на плане. — Тенчи Каймей! — громко басит Торафузар. Крохотные антиэфирные частицы собираются вместе, создавая большой чёрный поток. Давящая сила преобразуется в волну страшной ударной силы, в какие-то секунды заполняющую весь зал. — Познай глубины морей Ада. Для всех этериасов чёрная вода абсолютно безвредна, но вот людей убивает за минуты. Я задерживаю дыхание, успокаивая себя напоминанием, что в природе собственного проклятия я куда более сведуща, чем раньше. Оно не только влияет на демонов, но и мою собственную душу наполняет тёмными частичками сил товарищей. Иными словами... Сейчас, когда я синхронизировалась с проклятьем Торафузара, я могу не бояться его. Медленно приоткрываю глаза, разглядывая мутноватые силуэты сквозь толщу чёрной воды. Выдыхаю и... Вдыхаю. Получилось... Мою талию буквально окручивает пластичная рука Франмальта, и он тянет меня ближе к себе, пока я осознаю, что бой уже начался. Торафузар, взмахивая стальными лезвиями, кружит в своей стихии и нападет на Брэйна, всё ещё твёрдо стоящего на ногах. Он гадко бездушно улыбается, легко уворачивается, но что важнее, в глазах его загорается пламя. Тёмный хмурится, увеличивая напор. Его лезвия рассекают чуть ли не саму воду, в какой-то момент задевают и самого Брэйна, но я понять не могу одного: как он всё ещё стоит на ногах? Как он вообще стоит на ногах в проклятых водах? И почему он ещё не потерял сознание? Как мы выяснили, на мертвецов всё равно влияют и магия, и проклятья. В чём тогда дело? Всё уже должно было закончиться. Осматриваюсь, нахожу Мар Де Гира – он сосредоточен, внимателен, но расслаблен. Кажется, Брэйна он ни во что не ставит, даже несмотря на то, что тот искривил наш план. Поджимаю губы. Не слишком ли вы самоуверенны... Хотя куда уж мне об этом думать. Криво усмехаюсь. Буду просто смотреть. Неожиданно вся вода оборачивается каким-то жутким водоворотом. Задержав дыхание и зажмурившись, обхватываю держащую меня руку Франмальта ладонями. Теперь-то что?! Вся вода исчезает в какие-то мгновения, я даже не сразу осознаю, что дышу уже чистым воздухом. Часто моргая, неловко утирая глаза, выглядываю Брэйна. Нет. Уже не его. Побледневшая кожа, азартная ухмылка и налитые кровью глаза... На нас смотрит Зеро. Смотрит и показательно и издевательски слизывает с ладони кровь, смешавшуюся с ядовитой водой. Выглядит мерзко, жутко, хищно. Тихо сглатываю, облизывая сухие губы. Франмальт отпускает меня, выходит вперёд, недовольно щурит единственный глаз и взмахивает руками: — Ты хоть знаешь, во сколько тебе это обойдётся, наглец?! — О, не переживайте, — раскинув руки в стороны, Зеро шире улыбается, оголяя белые зубы, — здесь, в чистилище, мы с вами можем взять любой размах. Так что давайте сражаться, пока ничего не останется! — А ты прикольный! — не менее воодушевлённо, с куда более широким безумным оскалом отзывается Шакал. — Как думаешь, сможешь выдержать мои взрывы? Зеро молча складывает руки за спиной, успокаивая улыбку и приглашающе вскидывая голову. Это не по плану. Это не к добру. Это Шакал! Кошусь на Мар Де Гира. Он... доверяет решению своих товарищей? Ясно. Изначально я переоценила их узы, но сейчас я их недооцениваю. Шакал бросается вперёд, крепко сжимая кулаки. Брэйн уворачивается, чуть поворачивая туловище вправо и влево. Он знает о проклятиях этериасов. Всех, кроме... Мы сталкиваемся взглядами. Это не так, когда ты думаешь, что должен или можешь быть сильным. Это как будто все мысли разом исчезают из твоей головы. Лишь налитый кровью бездушный взгляд, в котором горит одна бесчеловечная страсть к разрушению всего и вся. Мороз проходится по коже, вынуждая меня вздрогнуть и судорожно вздохнуть. Даже не знаю, каким чудом умудряюсь устоять на затрясшихся мелкой дрожью ногах. Зеро резко отпрыгивает, усмехаясь, и пускает пробивающую магию зелёного и алого цветов в Шакала, что без труда уворачивается. И магия летит в меня. Тут же закрываюсь руками, высвобождая чёрную силу, надеясь иссушить его магию, как в тот день. Да вот только... В тот день мои силы поднялись на такой уровень, до которого я до сих пор не могу подняться. Я ощутила такую гармонию с собой и своим проклятьем, которое на единственный миг прочувствовала и своим сердцем. У меня так и не вышло постичь эту силу самой. И сейчас этого не хватает... Магия Зеро разбивает своеобразный щит, но исчезает вместе с ним. Меня откидывает мощной ударной волной: я падаю на спину, прокатываясь по полу. Стиснув зубы и перекатившись на бок, приподнимаюсь и встречаюсь взглядом с присевшей рядом Сейрой. — Ты не можешь его подчинить? — хриплю я. Она хмурится и качает головой. — С этим человеком что-то не так. Я не могу коснуться его тела или сознания. — Чертовщина... Взрывы Шакала достигают своей цели, когда ему надоедает кружиться и играть в догонялки с Зеро. Ударные волны вперемешку с пробивающей магией разлетаются по всему залу. Сейра тут же подхватывает меня на руки и вместе со мной уворачивается от летящей в нас магической стрелы Зеро. Неожиданно отлетает хохочущий Шакал, приземляется на четвереньки и довольно скалится. — Недолго ты со своей тупой ухмылкой ходил! — но расслабиться мы не успеваем... — А ведь с такой силой можно легко уничтожить всё вокруг. Какая жалость, что придётся уничтожить такие экземпляры... — Чего?! — шокировано распахивает глаза взрывной этериас. Дым рассеивается, и перед нами предстаёт Зеро. Руки нет, но странные мутные волны тёмно-зелёной силы уже восстанавливают её. В животе дыра. Но и она уже затягивается. Половина лица обожжена. Восстанавливается. Пока мы осознаём, что Зеро даже не погибает на время, он всё тем же тоном завороженного грядущей войной одержимого человека продолжает: — Брэйн, как никогда, проявил свои знания. Мертвецы могут умереть, но непременно восстанавливаются. Не счесть, сколько он провёл времени за своими опытами. Я считал, что это нелепо и скучно, но сейчас меня не победить никому. Ведь Брэйн нашёл, где именно кроется бессмертие мёртвых созданий. Вот только вам это не грозит... Весь зал, нет, дворец взлетает на воздух. Зеро хохочет, восторгаясь мыслью о бессмертии и начиная верить в скорый конец всего сущего. Если с такими силами он попадёт в мир живых... Чёрт! Я не могу здесь погибнуть! Чёрные ядовитые вихри оплетают моё тело. Взываю... Я взываю к тебе! Распахнув глаза, изворачиваюсь в воздухе, отталкиваюсь от земли и бегу в сторону Зеро, уклоняясь от всех заклятий и осколков, летящих в меня. Слыша крики в спину о собственной безмозглости, мысленно улыбаюсь и выхватываю кинжалы из местной стали. Они должны навредить Зеро! Бывший мастер Орасион Сейс решает начать с меня и выскакивает перед моим лицом. Принимать решения приходится за миллисекунды, скорость мага вполне сопоставима с дьявольской. Он атакует быстро и резко, точно Темпестер, но именно Бессмертный отточил лучше всего мою реакцию и природную ловкость. Уклоняюсь от атак, приседая и уходя в стороны, стараюсь не смотреть в горящие азартом глаза, в какой-то момент отрезаю кисть мага, но она восстанавливается за два его выпада. Это сбивает с толку на миг, в который Зеро ухмыляется и с силой бьёт меня под грудью, что, кажется, хрустнули рёбра. Громко вскрикиваю, чувствуя эту пылающую боль от удара, как меня ловит и заставляет принять устойчивое положение Король Преисподней. — Мар Де Гир... — Тебе ещё многому предстоит научиться, всевидящая девочка, — усмехается он и обращает внимание на медленно идущего на нас Зеро. — Демонёнок, на котором ставил опыты Брэйн? Покажи, на что способен, пока я тебя не уничтожил. Земля начинает дрожать от этой сумасшедшей силы, но Мар Де Гир лишь с насмешкой в глазах вскидывает голову и взмахивает рукой. Острые шипы вонзаются в тело Зеро, что кривится на секунду, а уже в следующую разламывает шипы. — Кто бы мог подумать, что бессмертие так искушает людишек, — усмехается абсолютный демон, отодвигая меня от себя и направляясь в сторону мага. Нужно объединиться! Оборачиваюсь, но понимаю, почему остальные не вмешиваются. Они заняты подоспевшими на взрыв магами. Опускаю взгляд на окровавленный кинжал. Совсем ничего? Мар Де Гир не даёт себя теснить, но и сам не может сдержать бессмертного, не останавливаемого болью человека, владеющего разрушительной силой. Чуть сжимаюсь и тут же хватаюсь за рёбра. Больно... Вроде бы ничего не сломано. Во всяком случае, хочется в это верить. — А ты всё также тормозишь, рыжевласка! — вскрикивает звонкий голосок, как тонкие руки хватают меня за многострадальные рёбра и поднимают в воздух, спасая от летящих осколков. — Кэт! — игнорируя боль, улыбаюсь я. — Хи-хи! — широко улыбается она. — Ты же не думала, что я пропущу веселье! — Сомнительное тут веселье, — опускаю ладонь на держащие меня руки. — Я рада тебя видеть. — И я тебя! Соскучилась уже по вашим застывшим рожам! — Кэт! — хихикнув, кошечка широко улыбается, после чего кидает взгляд на поле боя. — А этот человек очень силён. — Он смог изучить чистилище куда лучшее, чем мы могли предполагать. Не знаю, сможем ли мы его остановить... — Я здесь именно для этого, — важно заявляет Кэт и демонстрирует Адов клинок, который мы смогли изучить благодаря записям, что оставила нам Лизетта. — Откуда?!... — Оттуда! — кивает в сторону целой части дворца кошка. — Ваша Лиз смогла создать ещё один втайне от Зеро. — Она невероятна... — Эй, а я? — надувает губки Кэт, после чего взмахивает хвостами. — Это я тебе припомню. Но нужно ещё как-то подобраться к этому магу. Киваю и бросаю взгляд на сражающихся мастеров. Мар Де Гир мог бы... Но если я приближусь к нему, сразу попаду под раздачу. Раздачу? Перед глазами мелькает отец. Видение, как он закрывает меня собой. По виску скатывается капля пота. — Рыжевласка? — Кэт, помоги мне! Шепчу кошечке на ухо то, что хочу сделать. Рискованно. Опасно. Она хочет возмутиться. Но я точно знаю, что могу это сделать только так. И я не умру. Папа бы отдал за меня жизнь. Отдал бы и бессмертие. Такому, как Зеро, этого никогда не понять. Зеро уже запускает новую волну пробивающей магии, как Кэт бросает меня между Мар Де Гиром и Зеро. Замечаю распахивающиеся глаза Марде... Я уже нарушила обещание не вмешиваться. Надеюсь, он меня за это не убьёт раньше времени. Вскинув руки, торможу заклинание Зеро, но чёрный купол мгновенно идёт трещинами. Вскрикиваю, как на моей шее смыкается крупная ладонь тёмного мага. Вижу готовность сломать мне шею и азарт от грядущего уничтожения жизни. Но я не даю ему даже полностью поднять меня в воздух. Выбросив от колена вперёд ногу, бью его небольшим каблуком в подбородок, вынуждая ослабить хватку. Недостаточно, чтобы я вырвалась. Чёрт! Вдруг в руку Зеро впивается острый шип, вынуждая меня отпустить. Марде... Я справлюсь! Только коснувшись земли, подаюсь вперёд и вонзаю Адов клинок в чёрное сердце этого человека. Лицо Зеро искривляется шоком. Как при замедленном времени вижу брызнувшую кровь, возникающее неверие в глазах мага. Чувствую собственный горящий взгляд. Заваливаюсь прямо на Зеро, падая вместе с ним. Он из последних сил хватает меня за растрёпанные волосы, за них же больно запрокидывая мою голову. — Сво...лочь... Испугаться не успеваю – спокойно подошедший Король Преисподней бьёт по схватившей меня руке ногой, да так, что рука Зеро издаёт громкий мерзкий хруст. Отшатываюсь назад, сталкиваясь взглядом с мастером Тартароса и ловя странные заинтересованные и ещё какие-то непонятные нотки в его глазах. Услышав хриплые проклятья, вновь оборачиваюсь к человеку, чью душу уничтожила. Вернувшийся Брэйн смеряет меня полным ненависти взглядом. Этот человек... уже не воскреснет. Но и жизни он не стоит. Правда... Есть ещё кое-что. — Благодарю вас. — замечаю ошарашенные взгляды товарищей, вижу застывших вдали людей, но смотрю только на замершего Брэйна, уже начавшего растворяться. — Если бы не вы, мой отец мог бы и не исполнить своё последнее дело. Теперь он свободен. Пусть вы и чудовище, но за это я вам искренне признательна. Брэйн прикрывает удивлённые глаза и начинает тихо, уже глухо, смеяться. — Однажды что-то похожее мне сказали Орасион Сейс, — на меня обращаются надменные, лишённые сомнений глаза. — Твои надежды на светлое в этом прогнившем мире тебя и погубят... В следующий миг душа Брэйна рассыпается мнимым прахом, и Адов клинок звонко падает на разрушенные земли. Звон некоторое время стоит в голове. Нет, Брэйн... Именно эти надежды и проведут меня до самого конца. — Вы смогли уничтожить даже Зеро... — резко оборачиваюсь. Этот блондин... Не его ли мне описывала Сейра, говоря, что так выглядит Никель? За ним маги, которые не решились сбежать после увиденного, а ещё в отдалении замечаю Края. — Чудовища. — Какие люди... — на лице Кьёки, приподнявшей когтистые руки, появляется хищная предвкушающая улыбка. — Тебя-то я и ждала. Только начинаю подниматься, как проклятый взрыв уничтожает всех людей за Никелем, а его самого бросает в руки Богини рабской планеты, сверкнувшей глазами и ударившей в живот Никеля. Блондин кричит истошно, надрывно, и я понимаю, что она усилила его боль явно настолько, насколько вообще могла. Это её месть. — Никель! — выкрикивает скрипуче Край, бросаясь к товарищу, но на его пути, раскинув руки, встаёт та, кого я точно не ожидаю увидеть в этом сумбурном кошмаре. — Лизетта? Что ты... Глупая-глупая Лизетта, уходи отсюда! Спешу в сторону девочки, но меня опережает взлетевшая Кэтсуми, быстро схватившая Адов клинок и метнувшая его в сторону девочки. Клинок даже в землю не вонзается, глухо стукнувшись и упав рядом с ней. Край, да и явно никто другой, сообразить не успевает, как Лизетта поднимает клинок и вонзает его в сердце Края. Завалившись вместе с ним, она принимается снова и снова бить его в грудь клинком. Закричав: "За отца!", плача, словно невольно, она вновь и вновь ударяет его, пока застывший в изумлении и боли Край не исчезает и клинок не ударяется о землю. Она плачет и кричит. Должна радоваться мести, но как будто понимает, что этот человек не был чудовищем лично для неё. Что-то похожее ощущаю и я. Горло сковывает слезами. Отброшенный Никель ползёт к Лиз, его лицо искривляется злостью, он хватает её за плечо и разворачивает к себе, но замирает. Смотрит в заполненные слезами глаза, видит отражение собственного отчаяния. Меня отвлекает усмешка Кьёки, которая начинает идти на них. Заметив это, превозмогая боль, Никель приподнимается и прижимает к себе Лизетту. Закрывает собой и зверем смотрит на этериас. Всхлипываю и бросаюсь вперёд. В моей груди отдаётся чужая боль. Осознание того, насколько я похожа на этих людей. Я считала, что они отвратительны. Они стали такими в надежде найти силы отомстить. Найти силы в омуте чего-то чёрного. Ведь я поступила точно так же. — Стойте! — быстро встав между людьми и демонами, раскидываю руки в стороны, глядя в глаза нахмурившей брови Кьёке. — Уйди с дороги, Феникс, — холодно отрезает Сейра, выйдя вперёд, — этот человек должен заплатить нам за свои ошибки. — А вы считали ошибками совершённое? — Что? — тихо, с угрозой спрашивает Кьёка. — Они творили ужасные вещи с вами, но разве вы сами не творили и более страшное с людьми? — этериасы мрачнеют. Чувствую, что этими словами могу разрушить всё выстроившееся между нами доверие, но отголоски совести не дают мне отступить. — Люди живые! Их души живые! Им больно и страшно, но нет ничего хуже, чем столкнуться с силой, способной уничтожить твоих близких. Разве вы сами этого не почувствовали? — Заткнись! — раздаётся резкий голос Никеля. Лиз тихо вскрикивает, так как мужчина слишком сильно сжимает её хрупкое тельце, гневно глядя на меня. — Я не знаю, кто ты, но ты вообще в курсе, кто перед тобой? Думаешь, им есть дело до людей? Да даже если ты думаешь, что они смогут понять, то неужели веришь, что это что-то изменит?! — Что... — Это вернёт нам жизни?! Это вернёт нам близких?! — крепко сжав кулаки, уже полностью оборачиваюсь к Никелю. — А месть что-то изменит?! — Она хотя бы!... — Ничего! Не изменит ничего! Этот проклятый круг ненависти никогда не разорвётся. Этот гнев, эта боль – они будут до тех пор, пока не умрёте вы сами! Нет... Вы уже мертвы, а они вас не отпускают. Думаете, потом станет легче?! — Да что ты знаешь?! — превозмогая боль, не забывая даже в таком шатком злом состоянии прикрывать девочку, Никель поднимается, распрямляя сильные плечи. — Да, месть ничего не изменит. Да, легче мне не станет! Но я буду знать, что не оставил безнаказанными жизни любимой женщины и нашего не рождённого ребёнка! — судорожно выдыхаю, распахивая глаза. — Да... Всё так. Богиня рабской планеты напала на нашу гильдию, когда я был на задании. Своим усилением она просто хотела получить рабов. Но Элли... Элли не выдержала! Я нашёл в гильдии только горы бумажных чёрных кукол... Я даже не знаю, какая из них Элли... А эта чёртова дьяволица не знала и её имени! Сжимая руки у сердца, медленно оборачиваюсь. Изумлённо выдыхаю. Он не прав... Кьёка... Понимает, о ком он? Мы с этериас пересекаемся взглядами. Лёгкий разряд, и я погружаюсь в видения. Вижу гильдию, вижу глазами Кьёки красивую девушку, держащую ладони на животе и молящую этериас пощадить её ребёнка. Уже со стороны вижу Кьёку. Какую-то мысль, мелькнувшую на её лице, и плотоядную улыбку. Разговор Кьёки с Кейесом... Ясно... Все воскресшие от проклятья Кейеса быстро умирали, но жажда мести отца Грея не давала и ему быстро умереть. Кьёка хотела проверить, поможет ли человеку выдержать её усиление желание защитить своё чадо. Элли смогла создать мощную ударную волну, но сама сразу иссушилась. Тихо всхлипывая, смотрю, как Кьёка приказывает рядовому избавиться от ребёнка. Удерживая видения, пытаюсь узнать, что случилось, и в шоке распахиваю глаза. Солдат поднимает шлем. Бывший человек... Даже не знаю, что и думать. Я давно уже перестала понимать, что происходит, но... — Ребёнок жив... — Кьёка хмурится, я же разворачиваюсь к не менее нахмуренному Никелю. — Кьёка использовала на вашей Элли усиление, лишь когда она родила. Ребёнка же вынес человек, когда-то выдержавший это проклятие. Это... Девочка. Сейчас она уже взрослая. Странствует по миру... Возможно, как раз хочет узнать, есть ли у неё близкие... — на глазах Никеля появляются слёзы. Не хочет верить, но чувствует, что я не вру. — Её зовут Ай, — тепло улыбаюсь я наконец. — Ай... Моя маленькая любовь... — Никель оседает, прикрывая глаза рукой. Его тело медленно загорается золотом. — Никель... — шепчет Лизетта, хватаясь за руку блондина. Он не смотрит на нас, но на девочку взгляд обращает. — Лиз... Ты девочка сильная. Тебе пора принять, что ты умерла. Уверен, твоё дело в этом. Она вздрагивает, но кивает. Никель медленно растворяется. Закрыв глазки и сложив ручки в молитвенном жесте, Лизетта поднимает голову к небу. Тёплый ветер треплет мои волосы. Понимаю, что сейчас всё закончилось. Поворачиваюсь к остальным. Кэт улыбается. Этериасы... Не выглядят раздражёнными или разозлёнными. Хмуры, недовольны, но... Что-то для себя они приняли. End POV – Феникс Привал устраивают только к ночи. Пламя красиво играет во тьме, заполняя светом всю небольшую полянку. Вдали сидят Кьёка и Сейра. Последняя пишет в своей книжке, а вот Богиня рабской планеты мягко перебирает в когтистых руках её пышные волосы. Демоница размышляет о том, что сегодня они видели. Пытается осознать, почему одно знание того, что маленький человек в безопасности, помогло Никелю обрести душевный покой. Это кажется Кьёке странным и нелепым. Их цели всегда были выше чувств. Но почему тогда именно чувства обретают такую силу? Такое воплощение? Размышляя об этом, Кьёка время от времени бросает взгляд на Феникс. В стороне спит Темпестер, стойко игнорируя препирающихся чёрте о чём Шакала и Торафузара. Массивный этериас старается сохранять спокойствие, но в стороне остаться не может. А всё из-за сомнительного интереса Шакала ко всей этой "человеческой белиберде". Франмальт же застрял в компании Кэтсуми, что пропустила его возвращение, а потому вживую с ним знакома не была. У Бронированного щита уже глаз дёргается, но Кэт оборотов не сбавляет, раздражающе кружа вокруг этериаса маленькой кошечкой. У самого же костра сидят Мар Де Гир и Феникс. —...стоило ли оно того? — подводя итог в их немногословной беседе, спрашивает Мар Де Гир. Феникс складывает ладони на ногах, задумчиво глядя на огонь. — В конце концов, Никель обрёл покой. — Именно, — хмыкает абсолютный демон, подпирая голову кулаком. — Вместо обещанной мести ты помогла человеку обрести этот самый покой. — Я не стану оправдываться, — твёрдо заявляет Феникс, без страха смотря в глаза демона. — И я бы поступила так снова. Король Преисподней окидывает напрягшуюся девушку взглядом, после чего смотрит на вполне бодрых товарищей. Вспоминает человека, у которого так болело сердце за своё чадо. Вспоминает создателя. — Почему люди так глупо ломятся вперёд, защищая своих отпрысков? Это же всего лишь слабые безвольные существа, — Феникс чуть хмурится. Звучит неприятно. — Дело в семье, — откинув рыжие волосы за спину, Феникс поднимает взгляд на небо. — Думаю, вы можете согласиться, что всегда комфортнее, когда есть те, на кого можно положиться. Да, вы можете убить друг друга и пожертвовать жизнью друг друга, но вы этого не скрываете. И к цели идёте вместе. Людям тоже нужны те, кому они могут доверять. Чаще всего это семьи: родители, дети и братья-сёстры, другие родственники. Иногда это близкие друзья. Страшнее всего именно терять родных людей. Поэтому желание защитить их, знание, что у них всё хорошо, часто придаёт сил. Мне кажется, что дело в этом. — Нас ничто подобное не связывает, — сухо отвечает Мар Де Гир. Призадумавшись, прокрутив в голове воспоминания об этериасах, Феникс пожимает плечами и поднимается. — Но вас связывает общая цель, уверенность, что те из вас, кто останется, доведут дело до конца. Не так ли? Феникс тепло улыбается ухмыльнувшемуся этериасу, что лишь бросает на неё короткий взгляд. Прогуливаясь и наслаждаясь ночной прохладой, всевидящая потягивается, чувствуя как ноют мышцы и всё ещё побаливают рёбра. Каким-то неведомым образом случившееся их лишь сблизило с остальными этериасами. Феникс расслабилась настолько, что не услышала, как к ней подходят со спины. Именно потому она шумно выдыхает и чуть ли не отпрыгивает в сторону, когда ей на плечо опускается чья-то рука. — Ой, прости, пожалуйста! — виновато потупил взгляд паренёк, запуская ладонь в блондинистые волосы. — Я не хотел тебя напугать. — Рекспраер? — с заметным изумлением реагирует Феникс. Юноша улыбается. — Что ты тут делаешь? — Искал тебя... Я знаю, что случилось во дворце того тёмного мага. Но знаешь, считаю, что он получил по заслугам! — Рекс вновь опускает руку на плечо дочери Генри и улыбается. Расслабившись и почувствовав приятное тепло от общения с открытым и жизнерадостным человеком, Феникс улыбается в ответ. — Полагаю, так и есть. — смутившись, Рекс убирает руку и, не зная, куда её деть, снова запускает в волосы. — Прогуляемся, может? — кинув взгляд через плечо, Феникс кивает. — Если только недолго. Потом тебе лучше уйти. Рекспраер кивает и воодушевлённо идёт вперёд. Беседа завязывается сама собой. Бодрость и участливость парня помогают Феникс выкинуть из головы всё, что накопилось. Они говорят о пустяках. Рекс решает не спрашивать о демонах, а Феникс не заговаривает о них сама. Она узнала, как дела у Такэо – он выбрал нового главу совета, решив оставаться в тени. Узнала, как поживает Генна. Рекс сказал, женщина временами её вспоминает. Феникс же коротко ответила, что у неё всё хорошо. — Мне пора возвращаться, — улыбнувшись, останавливается Феникс. — Уже? — чуть поникнув, Рекс отводит взгляд. — Да. Я и так задержалась. И знаешь, я была очень рада поговорить. Не знаю, увидимся ли снова, поэтому желаю тебе разобраться в себе и решить своё дело. — помахав рукой молчаливому парню, Феникс собирается уходить. — Я тоже был рад... — Феникс хочет повернуться и улыбнуться, как тупая короткая боль падает на её шею, и она тут же падает в руки юноши. — И прости меня... Прости... До крови закусив губу и пытаясь держать себя в руках, Рекспраер поднимает на руки Феникс и спешит к ждущим у выхода из леса лошадям.