Spica (Колос. Рабочее)

Первое, что увидел Гарри, открыв глаза, это странный потолок. Стены резко сужались кверху, и ровного привычного потолка была совсем узкая полоска. Одеяло было легкое и очень теплое, видимо, во сне он сбросил его с себя, но при этом обнимал руками и ногами. Голова неожиданным образом оказалась не на подушке, а где-то поперек большой кровати. На резной спинке висели его свитер и джинсы. А за окном едва светало, и висящий в воздухе рядом с креслом шар давал больше света, чем начинающийся день. Гарри сел и поправил задравшуюся футболку. С кресла на него смотрела красивая бурая игрушка с круглыми ушами и большим черным носом. Она задорно сверкала глазками-бусинками, лежа на животе и расставив в разные стороны большие лапы, и улыбалась. Гарри улыбнулся в ответ, аккуратно слез с высокой, как оказалось, кровати и подошел к креслу. Игрушка вблизи была похожа на медведя. Поттер аккуратно погладил большого зверя по мягкой шерсти и счастливо вздохнул, надеясь, что ему разрешат с ним поиграть. Тут же скрипнула дверь, Гарри обернулся в испуге, отдергивая руку от игрушки. На него смотрел заспанный Антонин, потиравший один глаз. Часть его волос забавно стояла дыбом. — Ты чего вскочил? Рано еще. Может в туалет хочешь? — спросил Антонин. Гарри, прислушиваясь к себе, согласился, — Ну, пошли тогда. Поттер, шлепая босыми ногами, быстро натянул на себя джинсы и открыл дверь, из-за которой выглядывал Долохов. Там была еще одна расправленная кровать, в которой, видимо, спал Антонин, а с другой стороны большой красивый шкаф во всю стену. И что больше всего удивило мальчика — отверстие в полу, куда медленно спускался Долохов, одной рукой подтягивая свои серые безразмерные штаны. Лестница круто шла вниз, и Гарри пришлось держаться за ступеньки, чтоб не упасть. Преодолев спуск, Гарри выдохнул и огляделся, стены, как и наверху, были везде деревянные, бревенчатые. На окнах весели легкие воздушные шторки, не то желтые, не то оранжевые. — Гарри, сюда, — махнул Антонин рукой и открыл дверь. Уборная была больше, чем у тети в доме, — единственное туалетное правило: в доме девушки, значит надо поднимать сиденье. Понял, зачем? Гарри кивнул, и Долохов вышел. Сделав свои дела, Поттер помыл руки, умылся и выглянул из-за двери, Антонин уже куда-то ушел. Мальчик огляделся и пошел в противоположную сторону от лестницы, дальше рассматривая обстановку. То тут, то там висели пучки сушеных трав. И чем ближе приближался Гарри к кухне, тем больше их висело. Гарри отодвинул шторку, которая была вместо двери и увидел тетю Наташу, она в белой длинной рубашке сидела на лавке и ловко заплетала косу. — Ты чего такой ранний? Поспал бы еще немного, — спросила Наталия, ловким движением руки завязала конец косы и обернула ее вокруг головы. — Не хочется, — прошептал Гарри и сел на стул напротив. — Ну, раз встал, давай тогда завтракать. Чадо, подождешь немного? Каша еще варится, — она накинула поверх своей рубахи странное полотно с дыркой и подпоясала его передником, — Митюха, а ну-ка накрывай на стол. Гарри стал искать глазами Митюху. Но никого не найдя, вопросительно уставился на тетю Наташу. — Это домовой, он освободится, и я вас познакомлю, — пояснила Наталия и достала тяжелый странный сосуд из печи. После того, как она открыла его, сладко запахло кашей. Гарри сглотнул слюну и сел за стол. Перед ним, как и вчера, появилась пустая глубокая плошка, ложка и кружка в виде маленького бочонка. И все это было деревянное. Наталия положила доску, а на нее и чан с кашей, — Только без повода его не тереби, он у нас с переездом весь в хлопотах, да и характер из-за этого стал больно тяжелый. Последнее она сообщила шепотом и с улыбкой, накладывая кашу в плошки. — Хорошо, — согласился Гарри и только хотел спросить, кто такие домовые, как рядом проскрипел старческий голос. Самое удивительное, что доносился он откуда-то из-под стола: — Чаду можно и нужно звать, — Гарри нагнулся под стол рассмотреть говорившего, и от испуга чуть не упал с лавочки. На него смотрели большие желтые глаза, владелец этих глаз был с усами и копной седых волос, которые закрывали не только почти все лицо, но и часть тела. А ростом существо было меньше Поттера, и под столом спокойно вышагивало, важно заложив руки за спину. — Здравствуйте, — пропищал Гарри, рассматривая нового знакомого. — И тебе не хворать, я хранитель очага и дома. Митюхой звать, — гордо сообщил он и исчез. Гарри выпрямился и застыл. — Не боись, он хоть и вредный, но добрый. Митюха, ты сам подвязался, никто тебя за язык не тянул, так что не стеняй потом, — чуть повысила голос на последней фразе Наталия и пододвинула к ребенку тарелку с яйцами, — чтоб одно съел. — Спасибо. — поблагодарил Гарри и взял яйцо, еще теплое, в скорлупе, — А откуда он? — Митюха? — наливая в стакан молока, спросила Наталия, и Гарри кивнул, — Домовые — это самые старшие в нашем роду. Самые первые наши предки. Возможно, после смерти, через тысячу перерождений, я когда-нибудь стану как он, хранителем очага и дома. Если, конечно, у Тоси будут дети. И на нем наша линия не прервется. — А почему? — спросил Гарри, жуя яйцо и одновременно запихивая ложку каши в рот. — Он единственный ребенок в семье и больше, увы и ах, детей у меня не будет. — грустно ответила она и села за стол, — Мой муж умер, когда Тося еще сопли на кулак наматывал. Больше я замуж выходить не собираюсь. А Тося половинкой обзаводиться, как я вижу, не собирается еще долгое время. — У Тоси важная миссия. — буркнул Антонин, зайдя на кухню, — Доброе утро, мам, — чмокнув в щеку Наталию, поздоровался он и сел за стол. — И эта миссия уже какой год идет? М-м-м? Как утопал в свою Великобританию, так с концами. Я надеялась, оттуда привезет кого-нибудь, а он все бегает за каким-то «могучим» мужиком и агитирует. Вот пускай он и род продолжает наш, раз за ним ты так отчаянно бегаешь. А мне внуков давай, — припечатала женщина и возмущенно выдохнула. Гарри переводил взгляд с Наталии на Антонина и обратно, боясь, что и ему перепадет часть возмущения, но оно тут же развеялось, когда Долохов рассмеялся. Что он там себе представлял, известно было только ему одному. — Том и дети — вещи не совместимые, уж поверь, — отверг предложение Долохов и громко хлебнул молоко из своей кружки, — у нас сейчас проблемы насущные. — Чадо? Не смеши, он для меня только в радость, — прожевав булочку, фыркнула Наталия. — Да нет, скорее его воспитание, — угрюмо ответил Антонин и с громким «чвак», положил себе каши в плошку. — Не слушай его, чадо, — махнула рукой в сторону Долохова Наталия и намазала булочку маслом, — держи. — Спасибо, — поблагодарил Гарри, и, грустно смотря на булочку, все же поинтересовался у Антонина, — а что со мной не так? — Многое, Гарри. Вот ответь мне на вопрос, у тебя была своя кровать у тети? И где? — не поднимая глаз, спросил Долохов, меланхолично ковыряя ложкой кашу, и следом посмотрел на Наталию. Та заинтересованно глянула на Гарри. — Да, была. Не такая большая, конечно, и она стояла не в комнате, а в чулане под лестницей, — пристыжено ответил Поттер и отложил ложку. Аппетит у него напрочь пропал. — Батюшки… — закрыла рот ладонью Наталия и в неверии посмотрела на Гарри. — Это, учитывая, что дом был у них не маленький, про остальное мы поговорим позже, — сердито заметил Долохов и все же принялся кушать, хотя по его виду было заметно, что еда ему не в удовольствие. Гарри не понимал, почему плохо жить в чулане, ведь он не раз давал возможность побыть наедине за закрытой дверью. О чем и рискнул спросить: — Почему это плохо? — Маленький, в семье, если есть дети, между ними все делится поровну. В том числе и забота. Твои родные поступали плохо и так делать нельзя, даже если ты не их ребенок, — сказала она и вздохнула, — но не забывай никогда пример, данный тебе родственниками. Он твой, и тебе с ним жить, тебе по нему учиться. Тоша, зайди завтра на базар, ему нужен защитник, и желательно черный, и несколько метров ткани льняной. Макошь* близится, нужно успеть обереги ему сделать. А мы с тобой, чадо, за осиной пойдем. — Хорошо, — согласился Гарри и откусил булочку с подтаявшим уже маслом, про себя расстраиваясь из-за того, что ожидал худшего, чем есть на самом деле. — а можно я мишку поглажу, того, что на кресле лежит? Антонин поперхнулся, а Наталия уронила ложку на пол.