Spica (Колос. Рабочее)

Они вышли из дому затемно. Луна уже щедро светила на ограду и дорожки, прихваченные первым крепким морозом. Гарри закутался в шарф по самый нос, пританцовывал, ожидая пока тетя Наталия выйдет из амбара, куда она заглянула мимоходом. Ветра не было, холодный воздух, будто стоял вокруг мальчика. А легкие клубы пара изо рта не понимались выше головы и не растворялись в морозном воздухе, лишь расплывались туманным прозрачным облаком. Поттер потер руки и достал из кармана серые варежки. Впереди был долгий и трудный вечер. Наталия вышла, ее шаги эхом раздавались по всему двору, и казалось, что она шагает где-то рядом. — Ну что, в путь-дорогу? — спросила она и перекинула через плечо тюк с заготовками, — пошли. Калитка тихо скрипнула, и этот звук был слышен в каждом уголке их двора, в каждом закутке и прячась в тени дома затухал. Они обогнули забор и двинулись уже по знакомой мальчику тропе. Трава и опавшая листва захрустела под ногами и чем чаще были деревья на их пути, тем глуше был звук шагов. — Главное запомни, Чадо, позову не я, не иди за ними. Заблудишься или отстанешь — стой на месте и не сходи с тропы ни с кем не заговаривай. Громко не говорить и идти тихо. — Хорошо, — ответил ребенок, и они зашли в темень леса. Тропинка была темная. Луна больше не подсвечивала им дорогу и Наталия, взмахнув рукой, создала знакомых ему светлячков. Чем дальше они шли, тем теплее становился воздух. Гарри высунул нос из шарфа и стал осматриваться. На удивление было тихо, не считая, треска веточек и шуршания жухлой травы под их ногами. Сильно пахло грибами, сосновыми иголками и прелой травой. Запах поздней осени, который не успели погасить надвигающиеся холода. Чем дальше они шли, тем больше появлялось звуков, появился запах воды и тины. Где-то там зашуршала листва, а сверху неожиданно послышался звук какого-то животного. «Уф-уф» протяжно простонало оно и пикировал вниз. Гарри схватился за край платка Наталии и огляделся назад. Но за ним следом никто не шел и не летел. Гарри выдохнул и уже более спокойно шел рядом. Где-то в дали послышался хор детских голосов зовущих его по имени и предлагали присоединиться к веселой забаве. Они смеялись, прыгали через валежник, догоняли друг друга и светлячков. Кто-то из них задорно рассмеялся над упавшим, помог встать и они параллельно их тропе двигались в том же направлении что и Наталия с Гарри. Поттер засмотрелся на игры ребят и остановился. Что-то манило его туда, но это прошло, когда Наталия взяла его за руку и они двинулись дальше. Наваждение как и ребята пропали. Там стало темно будто и не было забавных игр и светлячков. Следом послышался звук бегущей воды, под ногами стало мягко ото мха, и было ощущение, что он шагает по кровати. — Мы пришли, — тихо сообщила Наталия, повесила свою ношу на ближайший сук и достала оттуда небольшой мешок и стала раскидывать его содержимое вокруг них, приговаривая: — Земля рОдная, силой наделенная… — голос стал совсем тихим и напевным, — от Рода нашего… Гарри внимательно смотрел за ее руками. Рассыпая что-то темное, похожее на землю, она сделала еще круг и выкинула последнюю горсть через плечо. Стряхнув мешочек, положила его в карман. Следом из сумки достала булочку и гребень, отдала гребень и половину булочки Гарри и так же тихо проговорила, подведя его к камню: — Положи рядом с источником и повторяй за мной: «Благодарствуем от Рода нашего, от стара до млада, за покой нарушенный. Прими Васа дары, да не тронь. Да будет так!» Гарри положил дары за каменный валун, шлепая по мягкому мокрому мху, и проговорил слово в слово. Наталия отодвинула его за себя и приготовилась ждать. Камень немного пошевелился, сдвинулся и из недр земли забил ключ с чистой прозрачной водой. Наталия низко поклонилась, надавливая рукой на голову Гарри, заставляя сделать тот же жест. А сама шёпотом продолжила: — Мы петь будем, но петь рядом с водой нельзя, Васа может забрать к себе ежели понравится пение. И быть тебе утопленником. Этот дар ему. А теперь… Она вернулась к сумке достала маленькую белую рубашку, поясок и кулон Гарри, клубки нитей разноцветных и фрукты. Фрукты она опустила в родник, те с мягким сиянием были приняты и исчезли. Наталия набрала горсть воды и тихо запела, разливая воду на кулон Гарри: — …Посмотрю на восточну сторону, на восточной стороне золот стул стоит. На золот стуле Мать-Макошь сидит, позади неё мужики да жонки, Боги Родные…*- следом за кулоном была намочена рубашка, нити и поясок с вышивкой. Гарри почти успевал повторять за ней, хотя некоторые фразы ему давались плохо. — …Отъ востока до запада, отъ сивера до лета, отъ лета до сивера, Отъ запада да востока. Да будет так! Воймя Рода, во Родных Богах проявленного!..* Три раза повторили они последнюю строку, родник почти перестал выплескивать воду и бурный ключ превратился в тонкий ручеек. — Молодец, набери воды в ладони и умойся, — она подвела его к ключу, придерживая Поттера, чтоб тот не упал. Гарри опустил ладони в мох, ближе к тому месту, где сильнее всего бил ключ. Зачерпнул ледяной воды и плеснул на лицо. — Еще раз, — сказала она Гарри, и Поттер последовал ее просьбе. Только он опустил замерзшие пальцы, как по земле прошла волна… будто это не твердь, а водяной матрас из рекламы которую он когда-то видел по телевизору. Зашуршали редкие сухие камыши кустики и тонкие деревья. Волны продолжали нарастать все больше и больше. Наталия не удержалась, и ребенок выскользнул из ее рук, по локоть погружаясь в моховую подстилку. Наталья охнула и дернулась за Гарри, но не успела. Камень зашевелился, вода под ним забурлила и следом изо мха показалась рука как у покойника. Она была синюшная или зеленая, с черными ногтями и золотым перстнем, которая лихо ухватила ребенка за капюшон. Гарри заорав, повалился вперед лицом в мох так и не найдя опоры под руками.

***

Долохов вернулся в девятом часу вечера. Свет дома горел только со стороны кухни. Не пахло как обычно поздним ужином, дрожжами и ароматным чаем который любила выпить мать перед сном. Он разулся, наступая на пятки сапог, так как сил после ритуала не осталось, как он и предполагал изначально. В доме было слишком тихо. Он прошел на кухню бросил на лавку свою сумку и огляделся. — А где все? — спросил он у зашуршавшего на печке Митюхи. — Убыли после зари славить Макошу, — пояснил он и зашуршал опять, вниз полетели мешочки, пучки с травами, показывая состояние Митюхи. Тот беспокоился. Долохов тоже занервничал. Под лавкой заскулил Бурый, поддерживая настроение окружающих. — Куда, не говорили? — спросил Антонин, шагая к печи и закидывая обратно упавшие на пол вещи и травы. — В место силы, к источнику, — буркнул Митюха и опять выкинул мешочек, — говорил ей рано ему, говорил, баламошка*! — Не ругайся, на болото значит, — он взволнованно почесал отросшую за день щетину. Резко скинув с себя мантию, порылся в кладовой, достал большие выше колен сапоги и накинул сверху старую куртку. — Куражу не теряй, Митюха. Найдется пропажа, — посоветовал Антонин, и закрепил палочку на запястье. С оголенным оружием идти к духам — быть беде. — Лады! — последний раз выкинул пучок трав, Митюха затих на печке и приготовился ждать. Долохов вышел из дому, а следом трусцой за ним увязался Бурый, решив тоже оказать посильную помощь в поисках. — Нет, дружок. Так дело не пойдет. Сторожи дом! — ругнулся он на щенка, закрывая за собой калитку, тот поджав хвост, прижал уши и попятился, — подсоби Макошь, мать наша. Вздохнул Антонин и двинулся по свежим следам. Вслед ему тявкнул щенок.