Spica (Колос. Рабочее)

Луна возвышалась над головой и освещала путь не хуже люмоса. Маленькие ветки били по лицу Антонина, когда он пробирался через бурьян. Уйти с дорожки было легко, а вот вернуться оказалось на порядок сложно. Это был не самый умный способ сократить путь. Немного поплутав, он все же вышел на тропу, ведущую к болоту. В нос ударили знакомые запахи и один еще более знакомый и неожиданный в данное время суток. Запах костра. Антонин ускорил шаг, спотыкаясь на неожиданных ухабах или незаметных под листвой и травой поваленных деревьях. И через несколько минут ходьбы вдали заметил костер и четыре силуэта. Тихие голоса о чем-то разговаривали. Чем ближе он подходил, тем лучше видно было собеседников. Чумазый Гарри, сидя на пне, закутывался в теплую вязаную шаль Наталии и что-то пил. Наталия пристроилась рядом, поглаживая ребенка по спине, а еще двое ему неизвестных сидели напротив. Один маленького роста, но борода указывала на возраст, а второй был в полулежащей позе. Тоже обладал неординарной гривой. А как повернулся к нему, оглядел Долохова старческими мутными глазами. Его большой, выдающийся как у клоуна нос свисал над усами аж до самой нижней губы. Он механическим движением начесывал свою зеленоватую как тина бороду и пробулькал: — Я Вас категорически приветствую! Все устремили взор на гостя. Долохов поклонился и подошел к костру. — Митюха места себе не находит, а вас все нет и нет, — присаживаясь с другой стороны от Гарри сообщил он матери. — Мы же только недавно пришли? — удивился Гарри и шмыгнул носом, отхлебывая горячий отвар. — Тут время иначе идет, иногда бежит, а иногда тя-я-янется, — булькая слова, ответил Васа, и на протяжном «я» вытянул гребнем кончик бороды. Хвост его рыбий хлопнул по мху. — На покой пора, зеленый, а ты все чешешь гриву да лес баламутишь, по щучьему велению детей пугаешь! — возмутился сосед Васы, и, почесав пятку, Лесак протянул пустой сосуд Наталии, — налей-ка родная. — Это почем пугаю-то? — взмутился Васа и вытащил из бороды раковину улитки речной. Бросил ее на угли, та зашипела, и он продолжил, тыкая в нее хворостинкой туда, где жару больше, — Наталья наказала плеснуть водицей, а он пальчики помочил. В такой праздник это не дело! Вот я ему и помог. Святая вода на то и святая! А пренебрегать святым я не позволю ни стару, ни младу! Васа тыкнул возмущенно хворостинкой в угли, поджаренная улитка взлетела вверх и была ловко им же и поймана. — Ух, горячая! — перекидывая из руки в руку, сообщил Васа. Подул на нее, закинул в рот и стал задумчиво улиткой хрустеть. — О чем я и мгновение назад молвил, по щучьему велению… Ты шо, нем как рыба, или язык проглотил? Говорить энто надо, щука ты лупоглазая, — прихлебывая травки, ругался Лесак. — От пенька с глазами и слышу, — с набитым ртом ответил Васа и продолжил расчесывать свою бороду, вытаскивая оттуда то очередные улитки, подкидывая их в угли, то водоросли. И время от времени на очередное ругательство Лесака дергал хвостом, так что летели брызги. Гарри вытирал их с лица и с любопытством слушал, о чем они беседуют и удивлялся. Хотя изначально было откровенно страшно, когда Васа окунул его в мох с водой. — А чего это они? — тихо спросил Долохов у матери, та закидывала в рюкзак вещи. — Да… — она махнула рукой, мол, потом, все потом, — одень Гарри. Долохов снял куртку, висящую над костром, и пощупал рукой, насколько та успела высохнуть. Рукава были сырыми, как и все остальное. Махнуть бы палочкой, да магией пользоваться здесь нельзя. А надевать мокрую куртку на ребенка не хотелось. Он повесил ее обратно и снял с себя верх, закутал ребенка поверх вязаной шали и подхватил Гарри на руки. — Спасибо Вам за гостеприимство, — поблагодарил Антонин. Те кивнули, Лесак отсалютовал ему деревянной плошкой, и продолжил беседу с Васой дальше. Наталия вылила на костер остатки отвара, тот зашипел, задымился и, подхватив куртку Гарри, поклонилась им, и они втроем двинулись домой. Обратная дорога была коротка, видимо Лесак был в хорошем настроении и помог быстро выбраться. Гарри уже клевал носом, и забавно выпятив нижнюю губу, причмокивал в полудреме. Долохов накинул на себя согревающие чары и поудобнее подхватив ребенка, открыл калитку. Бурый вылетел навстречу, виляя хвостом и поскуливая. Щенок от радости путался под ногами и Долохов чуть не упал вместе с ношей. Смачно выругавшись, он отодвинул ногой извивающегося как червяка пса от двери и зашел в дом и прям не разуваясь, прошел на кухню. — На лежак Чадо, — буркнул с полки Митюха и Антонин последовал его совету. Распаковал свою ношу, снял с ребенка обувь, материн платок и укрыл. Гарри только сонно открыл один глаз, зевнул и перевернулся на другой бок, с головой накрываясь теплым от печи одеялом. Следом зашла Наталия пристроила рядом с лавкой сумку и села, устало посматривая на спящего ребенка. Долохов задвинул шторку, чтоб свет не мешал Гарри спать, прямо здесь же снял сапоги и, взмахнув палочкой, те сами пошли в кладовую, шлепая свисающим голенищем по полу. Еще раз взмахнув, убрал грязь, которую притащил в дом. — Митюха, накрывай. Мне от ваших приключений на покушать пробрало. Так что там было? — спросил Долохов, присаживаясь за стол. На столе появилась чашка, блины и сметана. Следом тарелка с долгожданным борщом, рядом добрая головка лука и ломоть хлеба. — То, что Васа и говорил, — Наталия закинула в рот блин в сметане и, прожевав, продолжила, — пришли мы, провели ритуал и под конец дала Гарри умыться, а тут Васа его хвать и лицом в источник. От души прямо. А потом на край посадил. Чадо аж кричать перестал от удивления. Тут следом Лесак на крики прибежал, и сцепились они. Думала, поубивают друг друга. Пока бранились, успела от них ребенка оттащить, потом предложила не ругаться, а мирно посидеть, отвару выпить с пирогами. Чутьем знала что пригодятся. Если уж не Васе, так Макоше. Они уже допивали, а тут и ты подоспел. Ну, часа два или три мы там были, не больше. А оно вон как вышло. Она посмотрела на часы стрелки, которых показывали начало третьего и вздохнула. Долохов в этот момент уже доедал последнюю ложку борща и сыто икнул. Под столом покатилась кость, собачий нос выглянул, повернул голову боком, чтоб удобнее было брать мосол, и скрылся из виду вместе с костью. — Ясно, ну раз по пояс в роднике искупали это хорошо. Главное чтоб не заболел. Даже удивительно, в мое время Васа так в процесс не вмешивался, — хмыкнул Антонин, выковыривая кусочек мяса из зубов щепкой. Цвыкнул через зубы и откинулся на спинку лавки. — А уж как меня удивило, духи обычно вообще не вмешиваются, а тут в принудительном порядке. Не знаю как он «не позволяет ни стару, ни младу», но мимо нас, его «не позволение» прошло мимо. Но подарок ему приглянулся, он им бороду-то все начесывал, да начесывал. — Еще бы не понравился… Осина вся магией Гарри пышет. Я лишь резаком помахал да зубья сделал. Наталия кивнула, допила чай и устало заметила: — Лишь бы это внимание было не к худу. — Нет худа без добра, не переживай. Нам главное помогать и обучать, а там видно будет. Иди, ложись, завтра придется с бумагами разбираться, мы теперь регенты Рода. А там такая муть, черт голову сломит. — Не поминай черта к ночи, — сплюнула Наталия, — пошли спать. Все разбрелись по комнатам. Митюха после их ухода тоже пожевал задумчиво блин со сметаной, убрал все со стола и пристроился на полке, обнимая мешочек с сухарями. Поворочался немного и стал кемарить под сопение ребенка и стук мосола.