***
Высокий, грузный мужчина в тёмной, замазанной маслом косоворотке и накинутым поверх бушлатом, со всей силы ударил по одному из столов, отчего тот едва не развалился. Один глаз его заплыл, а нос, видимо, ни раз ломали. — Нет! — громко крикнул он. — Угомонись, Михель, — Крыса сидел, закинув ноги на стол. — Чем больше у революции союзников, тем лучше. — Кто союзник?! Белоручка этот?! — громила оскалился. — Да он продаст нас с потрохами при первой же возможности! И будет наша революция в полной, беспросветной жопе! — Слушай, — Крыса опустил ноги и поднялся со стула. — Этот парень жил в доме Мясника. Он определённо может быть полезен. Только представь, что он знает. Я сидел за этим же столом и помалкивал, глядя то на Крысу, то на Михеля. Кажется, последний совсем не горел идеей, брать меня в повстанцы. Честно говоря, я и сам ещё вчера, не планировал становиться революционером. — Будем за ним следить, Михель. — Слышь, дворецкий, — крикнул мне третий присутствующий. — Ты откуда такой вылупился? Щуплый паренёк в чёрной рубашке и каким-то самодельным браслетом на руке. Острый, вытянутый подбородок, слегка оттопыренные уши и самодовольные глаза. Говорил он очень быстро и звонко. — А-Андмунд, — робко ответил я. — Из деревни Старый мост. — Видишь, Михель, — Крыса радостно хлопнул в ладоши. — Не такой он и белоручка. Крестьянин обыкновенный. — Обыкновенного крестьянина в дом Мясника не пустят! — продолжал упираться он. — Прошу, господа, помолчите, — раздался спокойный, бархатистый голос мужчины, что расположился за стойкой. — Дайте сказать гостю. — Я… — в горле ужасно пересохло, и я едва ли мог что-то вымолвить. — Себастин, значит, — он повернулся ко мне лицом. — Как ты оказался в доме Марсо? Длинные, тёмные волосы немного не доставали до плеч, на лице трёхдневная щетина. Глаза, хотя и уставшие, были выразительными. Взгляд его пронизывал до самых костей. Казалось, он видит тебя всего насквозь. — Я дворецкий из академии Валериса Риччи, — собравшись с силами, я всё-таки ответил. — Меня просто послали сюда служить дому Марсо. — Полагаю, ты понимаешь, что пути назад у тебя нет? — Понимаю. — Единственная твоя надежда, что власть Ордена рухнет, — он поднялся со стула и подошёл ко мне. — Тогда, ты сможешь вернуться к нормальной жизни в новом государстве. Я не знал, что ему ответить. Новое государство? Революция? Я не верил, что такое вообще возможно. Теврийская империя существует уже многие века. В ней менялись правители, но суть её, всегда оставалась одной. Неужели, эта кучка мечтателей, надеется свернуть столь могущественную силу? — Ты пришёл вовремя, Себастин, — он встал на против. — Мы почти готовы к тому, чтобы начать действовать. Но есть люди, которые нам очень мешают. — Что вы хотите от меня? — Помоги нам, Себастин, — он протянул мне руку. — Помоги построить светлое будущее. Помоги сделать Теврию, поистине свободной. Не знаю почему, но его глаза заставляли меня, если не поверить, то полностью довериться этому человеку. Я крепко сжал его ладонь — сухую и мозолистую. Такая же, была у моего отца, у моего брата и у моего деда. — С этого момента, Себастин, ты — отброшенный обществом, покинутый фортуной и ненавистный собственной судьбой и всеми известными богами. С этого момента, Себастин, ты — отверженный. Никто не радовался, но я чувствовал всю торжественность этого действа. Словно, меня посвятили в рыцари. Я ещё не осознал этого до конца, но чётко ощущал, что теперь, стал частью чего-то большего. — А теперь, господа, — мужчина облокотился на стол. — Давайте обсудим план действий. — Вместе с этим?! — прорычал Михель. — Отныне, он отверженный, как и мы, Михель, — спокойно отвечал он. — И мы будем посвящать Себастина во все дела. — Я сегодня шнырял по верхнему кварталу, — заговорил паренёк в чёрной рубашке. — Там такой кипишь, с ума сойти можно. Мало, что щенка грохнули, так ещё и двух гвардейцев кто-то по частям разложил. — Это были не вы? — я удивлённо осмотрел присутствующих. — Я думал, гвардейцы, тоже ваших рук дело. — Зачем оно нам? — усмехнулся парень. — Эти совсем зелёные были. — Кто-то хочет натравить на нас жандармов, — предположил мужчина, посвятивший меня в отверженные. — Ульрих, смотайся завтра в бордель к Джослин, и попроси, чтобы девочки последили за гостями. Глядишь, чего узнают. — В бордель — это мы всегда с радостью, — парень в чёрной рубашке отвратно улыбнулся. — Я сказал, заняться делом, а не по девкам шастать, — мужчина хмуро на него взглянул. — Да без базара, начальник. Это общество разительно отличалось от того, в котором мне приходилось жить в поместье. В них не было ни капли той изящности, ни капли одухотворённости. Однако, простота и неотёсанность, покрывались честностью. Я не чувствовал в них притворства, ни чувствовал неприязни друг к другу. Они были как одна большая, дружная семья. — Михель, — мужчина перевёл взгляд на громилу. — Нам нужно ещё двадцать винтовок. Твои люди смогут их нам предоставить? — Двадцать? — он серьёзно задумался. — Оно, конечно, можно. Завод большой — одна утеряется, вторая забракуется… Проблема в том, как их вынести. В прошлый раз, эта сука прикрыла дыру. — Другого пути нет? — Есть одна мысля, — кивнул он. — Но в одиночку я такое не проверну. — К сути, Михель. — В общем, такая штука, — он провёл ладонью по своей лысой голове. — Каждый день, к главному входу приезжает телега, которая забирает товар и везёт его в доки. Сами знаете, они Виене это оружие поставляют. Если представиться извозчиком, можно будет взять товар и увезти его куда душа пожелает. — Но есть проблемы, не так ли? — Телега ровно в одно и тоже время приходит, ни раньше, ни позже, — Михель продолжал недоверчиво коситься на меня. — Если подкатить в другое время, они заподозрят неладное. — А что париться-то, — в разговор вмешался Крыса. — Давайте извозчика бахнем, труп в воду с концами, а телегу возьмём себе. — Вариант, — кивнул он. — Токмо, ты писать умеешь? — А это мне зачем? — Ты, когда загрузишься, за товар надобно расписаться и отчёт заполнить. — Ну и крысы канцелярские, — из уст парня, это прозвучало очень иронично. — Я… Я умею писать, — подал я голос. — Нас этому в академии учили. Мужчина с длинными волосами посмотрел сперва на меня, затем на Михель. В его взгляде читалась явная гордость. Но, за что? — Его?! — снова вскипел Михель. — Да ни в жизнь! — Другого вариант нет, — ответил мужчина. — Ребята с угольного ждут оружие. Это наша единственная возможность. — Чёрт, ладно! — с трудом согласился он. — Только, если он нас кинет, я ему пасть порву сразу же! Собрание продлилось ещё некоторое время. Отверженные разговаривали о чём-то важном, по всей видимости. Однако, я уже ничего не понимал. Единственное, что я чётко осознал, так это то, что я ввязался в смертоносную игру, из которой вряд ли выйду живым. Все собравшиеся тут, уже приговорены к смерти. Беседа кончилась лишь через час, когда на улице стояла кромешная темнота. Отверженные поднялись со своих мест и медленно направились к выходу, перекидываясь короткими фразами. Когда человек с длинными волосами был уже на пороге, я окликнул его: — Прошу простить, но я не узнал вашего имени. Он лишь загадочно улыбнулся мне, и молча покинул здание. Почему он не ответил? Что-то скрывает? Наверняка. Как же всё это странно, непонятно и слишком неожиданно. Из-за кого я оказался здесь? Кому, кроме отверженных, было выгодно убивать Андре? — Слушай, — из-за спины раздался женский голос. — Ты где ночевать-то будешь? — Не знаю, — я вернулся за стол. В помещении стало так тихо, после ухода этой компашки. Колебались огоньки свечей, Мэри водила тряпкой по столам, снаружи завывал лёгкий ветерок. За этот день я очень устал и едва держался, чтобы не заснуть. Мэри села напротив и пристально на меня уставилась. У неё красивые глаза. Как она оказалась в таком месте? Она тоже отверженная? — Оставайся здесь. Место найдётся. — Вы уверены? Я вам не помешаю? Меня разыскивают… Наверное. — Успокойся, — уголок её рта слегка приподнялся. — Здесь тебя никто не тронет. Она поднялась со стула и взмахом руки, позвала за собой. Мы прошли на кухню. Небольшая плита, столик, на котором лежала разделанная тушка курицы и какие-то овощи, на стене висели нож и две лопатки. Конечно, с кухней поместья, это не шло ни в какое сравнение. За кухней оказалась ещё одна комната. Деревянная кровать, повешенная на маленькое окно тряпка, вместо занавески, крохотный ящик для одежды, рядом, чуть более крупный ящик для постельного белья и маленькая стопка потрёпанных книг. Мэри подошла ко второму ящику и открыв его, с кряхтением вытащила посеревший, старый матрас. Девушка отодвинула свой «гардероб» к окну и положила матрас на его место. С довольным видом, она отряхнула ладоши. — Ну вот, чем не перина для графа? Второго одеяла у меня нет, ты извини. Накроешься шинелью, она тоже тёплая. — А вы тоже отверженная? — Что ты всё «выкаешь», — разозлилась она. — Мне что, семьдесят лет? — Извините… извини. — Нет, не из их я компашки, — Мэри села на кровать. — Но обязана им кое-чем. — Не боишься, что тебя могут арестовать? — А как же, — она грустно усмехнулась. — Конечно боюсь. Но лучше так, чем в чумные районы или бордель. В темноте, я почти не видел её лица, но чувствовал, насколько ей стало тоскливо. Наверное, зря я затеял все эти расспросы. Видимо, у Мэри есть свои больные места, которые лучше не трогать. — Ладно, — она поднялась с кровати. — Давай-ка спать. Не успел я опомниться, как она стянула с себя кафтан. В темноте я ничего не видел, лишь едва различимый силуэт. Если бы не бёдра, её фигура бы и вправду очень походила на мальчишечью. Груди нет совсем, тощие руки, такие же тощие ноги, узкие плечи, талия совсем не выделялась. — Чего смотришь? — отрешённо спросила она. — Не нравится? — Я… я ничего не видел… Честно, — я инстинктивно отвернулся. — Я бы удивилась, если бы увидел. Ложись спать, Себастин. Завтра, у тебя трудный день.***
Порт Террина — отвратительное, пропитанное ложью и жестокостью место. Здесь никогда нельзя быть уверенным, что в твоём боку не окажется чьей-нибудь заточки. Однако, это единственное место на всей восточной части материка, где можно сбыть товары по фиксированной цене. Будь в Скальвии спокойнее, я бы, как пить дать, сбывал груз там. Но, раздери пелюда этих Скальвийцев, с их вечно скачущими ценами и летящими по торговым площадям головами князей. Если решите пришвартоваться в теврийских доках, знайте — никогда не доверяйте местным грузчикам. Не смейте им ничего говорить и, тем более, пить с ними и брать в команду. Каждая вошь здесь работает на Орден. Упаси вас Ильвий, брякнуть хоть что-то против них. Не советую соваться в бордели нижнего города и шлюх с торгового ряда. Двое из моей команды, подцепили какую-то дрянь, прохлаждаясь в этих притонах. Решите развеется в Террине, идите в верхний город. В Теврии можно сбыть почти всё, что можно достать на Санторисе и близлежащих островах. Однако, вас замучают до смерти, если попытаетесь торговать товарами с Нортъяра. На товары Северного синдиката, здесь бешеная пошлина. Так что, избавляйтесь от такого груза заблаговременно. В Теврии, всем заправляет Императорская торговая компания. Потому, готовьтесь к вечной возне с бумагами. С вас будут требовать разрешения на всё, вплоть до ваших трусов. Денег эти собаки не принимают, даже не пытайтесь. Ночью, не оставляйте судно без присмотра. Конечно, суда с бумагами из республики, стоят под охраной гвардии, но, если заходите без специальных грамот, трюмы обчистят, как нечего делать. Особенно, если везёте меха, алкоголь или драгоценности. Будьте осторожны, если увидите рядом со своей шхуной или бригом людей в тёмно-синих плащах. Сыны Флёр, стригут большие деньги с неопытных капитанов, продающих нелегальный груз. Лучше сбывать контрабанду в Скальвии, до захода в Террин. И конечно, главный мой совет — если есть возможность не заходить в порт Террина, обходите его за тысяу ярдов. Даже в Теврии, есть порты куда приятнее.Батиста Серра «Особенности судоходства и торговли Санториса» «Глава IV: Лазурное море и Террин» Год издания — 1017
***
— Императорская торговая компания, — фыркнул Крыса, выглядывая из-за угла здания. — У них денег, что дерьма в выгребной яме. Он нагрянул в убежище ранним утром и разбудил нас с Мэри громким криком. Я не успел даже позавтракать толком, как Крыса схватил меня и потащил за собой. Парень был полон энтузиазма и решительности. Он прямо-таки горел желанием провернуть эту самоубийственную авантюру. Мы вышли из рабочих районов, обогнули торговые ряды нижнего города и наконец, оказались у доков. Лазурное море, на берегу которого расположился Террин, было центром внутриматериковой торговли, ибо в сравнении со своими конкурентами, являлся портом столичным, что в свою очередь означало повышенный контроль за его безопасностью, со стороны государства. Здесь можно было встретить людей со всего Санториса. Виецианцы в пёстрых, позолоченных одеждах, бесконечно шумные и жизнерадостные, приплыли сюда на таких же причудливых кораблях, как и они сами. В противовес виецианцам, в порту стояли хмурые и сдержанные йорнийцы, одетые в тёмные, неброские наряды и прибывшие в Террин на довольно-таки габаритных кораблях. К своему удивлению, я обнаружил и пару мезийских судов. Торговцы с них суетливые и спешащие побыстрее продать товар, чтобы вернуться на родину. Длинные, расшитые замысловатым узором рясы и странные, высокие шапки то появлялись, то исчезали в толпе других торговцев. Конечно, в портах Шафеля или Тальвии, можно было встретить куда более экзотические товары и куда более экзотических людей, но, даже то, что мне удалось увидеть здесь, привело меня в восторг. Мы с Крысой пробрались в толпу и под её прикрытием, двинулись в сторону высокого здания с остроконечными крышами и высоким шпилем, который, казалось, достаёт до облаков. Толпа гудела: кто-то ругался, кто-то зазывал к себе покупателей, кто-то пытался отыскать свою команду и вернуть её на борт. Отовсюду слышалась иностранная речь. — Компанией владеет семья Триалей, — продолжил Крыса. — Скользкие типы. Будь моя воля, грохнул бы их всех. Однако, к Ордену они не причастны и на политику почти не влияют. Зато, вся торговля проходит через их сальные лапы. — Куда мы направляемся? — К конюшням, — он наконец вывел меня из толпы, и мы оказались перед тем самым зданием. — По словам Михеля, повозка отправится к фабрике в обед. У нас чуть больше получаса, чтобы провернуть дело. — Что мне делать? — Стой и не мешайся под ногами, — ответил Крыса. Что-то маленькое и острое сверкнуло у него в руке. — Подожди-подожди! — запаниковал я. — Ты собираешься убивать?! — Тебя что-то не устраивает? — он недовольно взглянул на меня. Я понимал, что выгляжу глупо. Конечно, я же теперь преступник, бунтовщик, революционер. Убийство? Неужели меня пугает это? Да, чёрт подери, меня это пугает! Я не был готов к тому, что нужно будет проливать чью-то кровь! — Пошли! — он дёрнул меня за руку. Рядом с высоким зданием, постоянно курсировали повозки и кареты с важными господами в элегантных костюмах. Наверняка, какие-нибудь послы или чиновники. Все они, целенаправленно двигались в сторону верхнего города. Над огромными, укреплёнными дверями поместья, на позолоченной доске, было выгравировано: «Столичное отделение теврийской торговой компании его императорского величества». Мы обошли здание и оказались перед забором. Он не казался особо высоким, но в одиночку его было трудно преодолеть. Крыса огляделся и вполголоса попросил: — Подсади. — Нас заметят, — прошептал я. — Я сказал, подсади! Мне ничего не оставалось, кроме как помочь парню взобраться на кирпичное ограждение. Он осторожно оглядел местность и подал мне руку. С трудом, я оказался рядом с ним. С забора открывался вид на внутренний двор отделения. Ровные газончики и чистые дорожки с небольшими клумбами вдоль них. У одной из частей забора, пристроились конюшни. Задний двор был безлюден. Однако, в окнах здания было заметно движение. Не теряя времени, мы спустились с забора и быстрым шагом двинулись к конюшням. — Действуем быстро. Забираемся в повозку, отъезжаем на некоторое расстояние и кладём извозчика. Дальше, дело за малым. До конюшни мы добрались очень скоро. Среди кобыл всех цветов и размеров, мы обнаружили мальчонку лет десяти. Он высыпал овёс из тканевого мешка. Наше присутствие, однако, не осталось незамеченным. — Вы от господина Вильяма? — испуганно спросил паренёк. — Чёрт бы тебя побрал, — выругался Крыса и вновь блеснул своим ножом. — Нечего тебе здесь было делать малец. Ой, нечего. — Да, мы от господина Вильяма, — такого я допустить не мог. — Он сказал, что на сегодня ты свободен. — Правда? — мальчишка отбросил пустой мешок в сторону. — Но обычно я заканчиваю в девять… — Сегодня особый день, беги домой. Паренёк ещё некоторое время смотрел на нас с недоверием. Затем, он радостно кивнул и выбежал из конюшни. Я перевёл неодобрительный взгляд на Крысу, однако получил точно такое же неодобрение в ответ. — Когда начнётся переполох, этот мальчишка нас сдаст. — Мы не будем убивать детей. — Ты подставляешь всех нас, понимаешь? — Крыса прошёлся вдоль стойл. — Жертвы необходимы. Скоро, мы нашли большую крытую повозку с запряжёнными в неё лошадьми. Крыса без задержки запрыгнул внутрь и махнул рукой мне. Внутри оказалось пусто, никакого груза. Со стороны извозчика, в повозке находилась небольшая прорезь, через которую он мог контролировать что происходит внутри. — Не высовывайся, — он осадил меня. — Будешь сидеть тихо, нас не заметят. — Как ты собираешься всё это провернуть? На улицах полно народу, незаметно не получится! — Не паникуй, Себастин, — он странно улыбнулся. — Он поедет под Королевским мостом. Мы уже известили наших, они создадут нам подходящий момент. Со стороны входа в конюшни, послышалась чья-то речь. Сперва отдалённая и неразборчивая, она становилась всё более чёткой. Разговаривали двое мужчин, один явно старше другого. — Сорок винтовок, столько же штыков, — говорил тот, что старше. — Три ящика зарядов и пять бочек пороха. Всё верно? — Да, — ответил молодой. — И не забудь, Жак, нигде не задерживайся. Слышал, что творится в городе? — Как тут не услышать, если каждая вошь об этом судачит. — Яков! — молодой прошёл вглубь конюшен. — Яков, повозку подготовил?! Однако, никто ему не отвечал. — Вот поганец, — выругался он. — Слинял. Ладно, к чёрту его. Езжай, Жак. Наконец, повозка тронулась с места. Лошади с пыхтением вывезли нас с внутреннего двора, обратно в доки. Крыса аккуратно подполз к краю повозки и выглянул наружу. Затем удовлетворённо кивнул и вернулся назад. — Полдела сделано, — шепнул он. — Я думал, будет сложнее. — Раньше, вокруг этого здания, постоянно ошивались толпы гвардейцев, — Крыса облокотился на стену повозки. — Но, видимо, Орден решил, что сейчас они нужнее в других местах. Повозка стремительно двигалась куда-то по улицам рабочих районов, подскакивая на каждой неровности. Ржание лошадей, недовольные возгласы прохожих и резкие ответы кучера. С каждой секундой, мы были всё ближе к королевскому мосту. Крыса в очередной раз выглянул из повозки и когда вернулся, в глазах его поселилось беспокойство. Он поджал губы и опасливо озирался по сторонам. — Что стряслось? — Он поехал через Швейную улицу, — прошипел Крыса. — Они сменили маршрут! — И что делать?! — Я что, знаю?! — он побледнел. — Если нас сейчас обнаружат, кранты всему! Крыса вновь подполз к краю повозки, однако, изменить что-либо был не в состоянии. Ещё некоторое время он просто смотрел на проносящиеся мимо дома и людей, пока наконец не решился. — Действуем, как и задумали, — он обернулся на меня. — Не вздумай сбегать. Всего мгновение и Крыса выпрыгивает из повозки, оставляя меня одного. Сперва, я не сразу сообразил, что произошло. Лишь через секунду приходит осознание, что я остался в повозке совершенно один: без оружия и без какого-либо плана. Меня охватила паника. Я подполз к краю, но Крыса уже скрылся. Что я должен делать? Сидеть? Ждать? Ждать чуда? Снова отдать свою судьбу в руки случая? Неужели, это всё, на что я способен? А если случая не представится? Если через пару минут, меня схватят гвардейцы? Если Крыса ничего не придумает? Мне нужно действовать самому. Не из-за ружей, не из-за отверженных, не из-за революции. Мне нужно спастись. Я не готов заканчивать свою жизнь в казематах! Когда повозка уже приближалась к выезду с Швейной, я заметил, как за нами увязалось двое коней. Преследователи нагнали нас довольно скоро. Они пронеслись мимо и остановились прямиком перед повозкой. Повозка резко затормозила, послышалось беспокойное ржание лошадей. — Какого чёрта?! — закричал он. — Дайте проехать! — Не кипишуй, старик, — послышался грубый мужской голос. — Тебе от Флёр весточка. — Ты мне угрожать будешь?! — кучер спрыгнул с повозки. — Я представитель Императорской торговой компании! Вы мешаете выполнению государственного заказа! — Меньше разговаривай, батя, — теперь, я слышал женский голос. — У нашей госпожи есть к тебе дело. — Я тебе! — раздался громкий хлопок, а за ним последовал натужный крик. — Ты меня плохо расслышал? — продолжил мужчина на коне. — Если Флёр требует, никаких разговоров. Я аккуратно выглянул из отверстия в стенке повозки. На двух гнедых лошадях, сидели люди в длинных, тёмно-синих плащах, с закрытыми тканевыми масками лицами. Один из них, держал в руке мушкет. Кучер осел на землю, держась за левое плечо. — Чтоб я ещё раз связался с этой сучкой, — позади послышался голос Крысы. — Да ни в жизнь! — Как ты… — у меня перехватило дыхание. — Кто это? Что вообще произошло?! — Сыны Флёр, — он пристроился рядом со мной. — Крышуют доки и часть рабочих районов: от литейной до швейной улицы. Поговаривают, они в сговоре с палачом Тессоном и за хорошую плату, гвардейцы позволяют им наводить порядки в некоторых районах города. Никаких расходов — одна прибыль. — Почему они здесь? — Скажи спасибо Крысе, что знает с кем поговорить, — он устало облокотился на стену. По его покрасневшему лицу, градом лился пот. — Они не сотрудничают с отверженными, но, если нужно, с ними всегда можно договориться. Пришлось пообещать им двадцать ружей и весь порох, что увезём с фабрики. — Я думал, мне конец! — Не дрейфь, — когда кучера увели, мы вышли из повозки. — Я бы тебя не кинул, дружище. — И что теперь? — Айда по коням, — он запрыгнул на место извозчика. — Наша цель — оружейный.***
Оружейная фабрика расположилась в отдалении от жилых районов. Её вздымающиеся к самому небу трубы, из которых денно и нощно валил густой, чёрный дым, становится заметно задолго до того, как перед твоим носом предстаёт высокая стена, окружающая множество заводских цехов. У массивных железных ворот, со скучающим видом, стояли два гвардейца. По их лицам не скажешь, что служба сильно им интересна. Однако, как только повозка приблизилась к воротам, оба напряглись. — Притормози, уважаемый, — раздался голос одного из гвардейцев. — Откуда, куда, с какой целью? — Как служба, ребят? — добродушно улыбнулся Крыса. — Хреново, наверное, весь день стоять здесь и сторожить незнамо что? — Слушай, — второй разговаривал грубее. — Ты нам зубы не заговаривай. Показывай бумаги, или быстро тебе в казематах камеру отведём. — Да не горячитесь так, — Крыса открыл сумку, которую оставил кучер. — Из императорской торговой мы. Он протянул им стопку бумаг. Первый гвардеец внимательно изучил их, потом взглянул на нас, затем снова на бумаги. — А Жак где? — Да приболел он, — Крыса врал очень уверенно. — Нажрался чего-то и слёг. Его, главное, предупреждали: подозрительно эта бутылка выглядит… — Ладно, заткнись, — гвардеец вернул бумаги. — Проезжай, да побыстрее. Внутренний двор фабрики выглядел удручающе. Нагромождение каких-то ящиков без надписей, все стены цехов исчерчены трещинами, местами осыпался кирпич. И отовсюду разносился запах серы. Как можно работать в столь отталкивающем месте? Мы остановили лошадей в самом центре заводского двора. Довольно скоро, из цеха к нам вышел мужчина в рабочем комбинезоне. Однако, на руках не было и следа мозолей, а лицо гладко выбрито и светло. — Номер поставки, — бесцеремонно. — Жан, ответь господину, — он сунул мне кипу бумаг. — Номер… номер… — я начал судорожно бегать глазами по бумагам. — Номер… Одна тысяча сорок шестой. — Ответственный за перевозку? — Ответственный? — я снова уткнулся в бумаги. — Вильям-Пьер де’Гарсо. — Новенькие что ли? — мужчина подозрительно на нас посмотрел. — Бумаги мне отдай. Здесь распишись и дату поставь. Он протянул мне бланк. Нагромождение незнакомых мне фамилий, описание груза, номер поставки. Я, не читая, черканул свою роспись в нижнем поле, и отдал бланк мужчине. Он одобрительно кивнул и удалился обратно в цех. Совсем скоро, мужчина вернулся с несколькими рабочими. Всё те же серые комбинезоны. Но грубые руки, измазанные в чёрном масле, чумазые лица, покрытые копотью, сильно отличали их от этого человека. — Пока товар загружают, напиши дату и время получения груза, его количество, своё имя и фамилию, имя и фамилию ответственного и также роспись поставь. — он отдал мне второй бланк. — Жан у нас новенький, — Крыса сделал акцент на имени. — Толком не знает ещё ничего. Молодняк, что поделаешь. — Я твоего лица не знаю, — мужчина обратился к Крысе. — Как звать? — Я-то? Джори Серра. — Виецианец? — удивился он. — Мамка-то моя, теврийкой была, а вот батя чистый виецианец. Пока я заполнял бумаги, рабочие загрузили в повозку длинные ящики и какие-то бочки. Работали они быстро и слаженно. — Готово, — крикнул один из них. — Ладно, чёрт с тобой, — фыркнул мужчина. — Везите это в доки. — Так точно, ваша милость, — Крыса развернул повозку и направил её в сторону ворот. Я ещё раз обернулся на фабрику. Ранее, мне никогда не приходилось бывать в подобных местах. Кажется, рабочим приходится намного труднее, чем нам. Мы, хотя бы, можем сами вырастить себе еду. А какой стол у этих людей? Господа наверняка не выплачивают им деньги чётко в срок. А другого заработка, кроме как стоять у станка день ото дня, у них и нет вовсе. Возможно, идеи отверженных не настолько и безумны, как казалось мне сначала. — Отлично, — выдохнул Крыса. — Эти дегенераты, даже не поняли, как их провели. Теперь, нам нужно отдать должок за спасение.***
Повозка заехала на задний двор мрачноватого на вид, трёхэтажного здания. Видимо, когда-то оно являлось поместьем, однако сейчас находится в разрухе. — Раньше, рабочие районы, были частью верхнего города, — заговорил Крыса. — Однако, Орден издал указ и здесь разместили таких как мы — самых обыкновенных работяг. Конечно, господам такое соседство было не по нраву и скоро, ни одной белоручки здесь не осталось. Крыса остановил повозку, слез с неё и направился в сторону здания, к двери, которая, по всей видимости, вела в подвал. Он ритмично отстучал по ней кулаком. Не прошло и пары минут, как зашумели засовы и в дверном проёме показался мужчина. Ему определённо было далеко за пятьдесят — поседевший, с морщинистым лицом, он скривился в гримасе недовольства, поджав губы. — Мы к Флёр, — раздался голос Крысы. — Должок вернуть. — Заходи, у госпожи к тебе разговор, — голос старика звучал словно дверь на не смазанных петлях. Я спрыгнул с повозки и направился вслед за напарником. Как я и думал, дверь вела в подвал. Дурно пахнущий, тёмный и сырой. Под ногами что-то двигалось и издавало странные, ни на что не похожие звуки. В свете керосинового фонаря, я видел лишь мокрые, неровные стены. Скоро, подвал стал принимать образ лабиринта. У теврийской аристократии панацея на секретные катакомбы? Уже второе поместье в моей жизни, имеет тайные ходы. — Что ей нужно от нас? — голос Крысы эхом пронёсся по всем коридорам. — Меня не спрашивай, — прохрипел старик. — Сказали привести, я веду. Скоро, странный, прелый запах и жуткая влажность кончились. Мы вошли в широкий зал со множеством столов, кроватей, шкафчиков, ящиков, вешалок и прочей утвари. Больше всего, это место походило на очень необычное общежитие. Вернее, им и являлось. Раскинувшись на кроватях, скрючившись за столиками, стоя у стен, люди населяли это место. Не крысы, не насекомые, не кобольды, а настоящие, живые люди. Женщины, мужчины, все они поголовно носили тканевые маски, закрывающие половину лица. — С прошлого раза, здесь стало уютнее, — буднично подметил Крыса. — Как с отоплением? Зимой всё также холодно? — Справляемся. Пройдя весь зал, мы оказались у невыразительной, слегка подгнившей деревянной двери. Старик отбил кулаком какой-то ритм. Дверь открылась едва ли не сразу. Короткая стрижка, тяжёлое лицо, крупный подбородок, глубоко посаженные глаза, массивные скулы. Одета в потёртую куртку из грубо выделанной кожи и штаны со множеством карманов. Её можно было принять за мужчину. Однако, перед нами стояла гроза всея Террина. — Мышонок, — раздался грубый, прокуренный голос. — Тебя-то я и жду, дорогой. — Чего тебе, Флёр? — я чувствовал, что Крыса недоволен. — Мы уже с твоими людьми договорились. Товар наверху, можете забрать свою часть. — Думаешь, я такая меркантильная? — она наигранно отвернулась. — Может, я с тобой поболтать хочу. — У нас нет времени, лясы с тобой точить, — Крыса старался, как можно быстрее уйти. — Что нам обсуждать? — А если я скажу, что у меня есть информация по тому, кто грохнул Щенка? Повисло неуютное молчание. Тишину разбавляли лишь чей-то кашель, да скрип фонаря, который держал старик. — Почему я должен верить тебе? Вы якшаетесь с жандармами. Может, это ловушка. — Как раз потому, что мы якшаемся с жандармами, тебе и стоит мне поверить, — усмехнулась Флёр. — Да ты проходи-проходи. Дружка своего тоже заводи. Побеседуем. Кабинет Флёр, больше напоминал поле битвы. Разбросанные по старому, дубовому столу бумаги, куча каких-то порванных платьев, бутылки из-под различного алкоголя. Женщина прошлась по кабинету, села за стол и закинула на него ноги. — Пить будешь, Мышонок? — Не называй меня так, — огрызнулся Крыса. — Давай по делу. — Давеча, я встречалась с Тессоном, — продолжила Флёр. — Ну, расспрашивала его о том, да о другом. Официальная версия — Щенка грохнули вы. Однако, один следователь… Как же его там… Неважно, в общем. Короче, следак этот, решил дальше рыть и кажется, ниточка за верёвочкой потянулась и привела его куда-то наверх. — Точнее можешь сказать? Я не понимаю. — Андре-Готье де’Марсо, могли убить свои же, — заявила она. — Не знаю кто, но этот некто, определённо носит золотое перо. — Это нам мало что говорит, — Крыса облокотился на стену. — Более того, ты просто подтвердила наши догадки. Как думаешь, кому выгодно было мочить Щенка? — А чёрт его знает, — Флёр развела руками. — В Ордене уже давно не всё ладно. Мотивы перебить друг друга есть у каждого. Ришар — хочет вернуть власть в руки церкви. Поговаривают, что он пытается отменить кондиции и отдать Теврию императору. Марсо — метит на место Гильберта. Его совсем не устраивает, насколько медлительно работает герцог. Эрсан — чёрт знает, что у этого на уме. Он сколачивает себе связи по всем фронтам. Тессон — жаден до денег, требует усилить финансирование гвардейцам. Гросс — явно недоволен диктатом герцога. Иначе, зачем ему сохранять палату пэров, даже в таком жалком виде? — Круг слишком широк, — Крыса нахмурил брови. — Но какой резон тебе об этом рассказывать? — Думаешь, я не знаю, что вы планируете? — Флёр неприятно улыбнулась, показывая пожелтевшие, нездоровые зубы. — Не думай, что я слепая. Я прекрасно знаю, что в доках, на швейной фабрике, на литейном и угольных заводах, скопилось достаточно оружия, чтобы хоть завтра объявлять Ордену войну. — И как это объясняет твои откровения? — Знаешь, почему я до сих пор жива, Мышонок? — она поднялась со стула и подошла к нему. — Я умею ставить на победителя. Я надеюсь, когда Орден падёт, ты не забудешь о подруге Флёр. — Присоединяйтесь к отверженным, — выпалил Крыса. — У твоих людей есть опыт в ведении уличных боёв, они хорошо знают город и его окрестности, у вас в руках куча информации. — Мои дети, отличаются от вас, отверженные, — она вновь неприятно улыбнулась. — Нам плевать, кто будет у руля: император, Орден или вы. Единственное, что нас заботит: золото, хороший алкоголь и баба посочнее. Мы все настрадались, не меньше вашего. Но зато, прекрасно понимаем, что жизнь у нас одна и отдавать её за ребяческие идеалы, мы не намерены. — Вы не поможете нам? — Мы сами по себе, Мышонок. — Флёр вернулась за стол. — Наверное, мои ребята уже закончили с грузом. Не беспокойся, больше обговоренного с Розой, они не возьмут.***
С самого раннего детства, я мечтал о столице. Мечтал об аккуратных улочках, о музыке, что льётся из-за каждого угла, о дорогом вине, о милых девушках в элегантных платьях. Мечтал, что вырвусь из плуга и стану чем-то большим, чем-то значимым. А чем всё обернулось в итоге? Я пал ниже некуда. Превратился в преступника, самый что ни на есть, асоциальный элемент. Дорога на эшафот мне уже обеспечена. Я вожусь с отбросами, с теми, кто объявлен врагами государства. А ведь, как хорошо всё начиналось. Подумать только, как же всё было прекрасно! Я закончил академию, получил значок, попал в дом к Марсо. Каждый день был наполнен умиротворением и теплом. Вивьен, Винсет, Грегор, Рия и Рей, Виолетта. Я любил этих людей! Я любил эту жизнь! Почему всё повернулось против меня?! Я никогда не грешил. Да что уж там, у меня даже женщины никогда не было. Почему Спаситель обозлился на меня? Неужели, я достоин сидеть здесь, в этой гниющей лачуге? Мне хочется, чтобы всё это оказалось дурацким сном. — Ты не собираешься спать? — в главный зал вышла Мэри. — Да, — понуро ответил я. — Скоро лягу. — Как всё прошло? — она села напротив. — Как вернулся, ни слова не сказал. — Мы достали винтовки, — кивнул я. — Крыса отправился на угольный, а меня высадил здесь. — А чего кислый такой? — Да так, ничего серьёзного. — Ну, это не дело. Мэри вновь поднялась из-за стола и зашла за барную стойку. Скоро послышался звон стекла и через пару секунд, девушка вернулась с бутылкой в руке. Этикетка отсутствовала, а на взгляд, определить, что это за напиток, у меня не выходило. — Скальвийская водка, — она поставила бутылку передо мной. — Выпьешь? — Я не любитель… — Выпьешь, — отмахнулась Мэри и достала две стопки. — В конце концов, это лучший алкоголь, который у меня есть. Она разлила мутноватую, белую жидкость по стопкам, достала неаппетитной на вид, сушёной рыбы и вернулась к столу. Возможно, выпить, не такая уж и плохая идея. Я очень устал, за сегодняшний день. — Ну что, Себастин, — она подняла стопку вверх. — За что выпьем? — Не знаю, — я пожал плечами. — За что бы ты хотела? — За правду, — ответила она. — Хочу выпить за то, чтобы мы всегда добирались до самой истины. — Тогда, за правду. Раздался тонкий звон стопок, водка обожгла внутренности, я зажмурился и поспешил занюхать рыбой. Мэри же, даже не поморщилась. — Так, значит, ты был крестьянином? — До двенадцати лет, — кивнул я. — Считай, что и не был особо. — И всё же, как оно? Какова жизнь на земле? — Ничего особенного, — я подлил нам ещё алкоголя. — День за днём, одно и тоже. Сеешь, пашешь, спишь и всё по новой. Зимой, мёрзнешь у печки, пытаешься не съесть все запасы за день. — Не сладко, — вздохнула Мэри. — Тогда, за крестьян. Мы выпили ещё раз. Только теперь, я почувствовал приятное головокружение. Водка, хотя и была крепкой, пилась очень легко и пьянел я от неё, очень незаметно. — И как же ты стал дворецким? Я имею в виду, это же очень непросто. — Выиграл в лотерее, — я развёл руками. — Вот меня и отправили в академию. — А там как? Небось, интересно учиться было. Я бы всё отдала, лишь бы меня научили читать. — Временами бывало интересно. Временами, тошно до невозможности. Но, чаще всего, было никак. Мы просто выполняли задания и не задумывались. — Давай, выпьем за образование, — она снова наполнила стопки. — Чтобы все, однажды, научились писать и читать. В этот раз, водка пошла без особых проблем. Я чувствовал, как понемногу начинают гореть уши, а глазам, всё тяжелее фокусироваться на лице собеседницы. — Так, ты не умеешь читать? А как же книги? Там, в комнате? — Я пыталась научиться, — она улыбнулась. — Но ничего не вышло. Даже не представляю, как можно понимать эти закорючки. — Хочешь, я тебя научу? — А можешь? — Неси сюда что-нибудь, — я махнул рукой. — Начнём сейчас же. Мэри неуклюже поднялась из-за стола и убежала за книгой. Сколько ей? Двадцать, двадцать пять? И она до сих пор не умеет читать. Они все не умеют. Никогда эти люди не брали в руки книг. Никогда не чувствовали на себе магию пожелтевших от времени страниц, таящих в себе столько замечательных историй. Девушка вернулась довольно скоро и аккуратно несла в руке старую, истрепавшуюся книжку. Обложка уже почти стёрта, но название различить было можно — «Чудесное путешествие Каролины». — Вот эту, — она протянула её мне. — Почему именно эта? — Ну… просто, — пожала Мэри плечами. — Нельзя? — Давай сюда, — я взял фолиант и провёл рукой по страницам. Ужасно старая, едва-едва живая, она пахла историей. Даже не представляю, откуда достали эту книгу и что ей пришлось пережить. Однако, печать была хорошей. Буквы было видно чётко. — Будем учить буквы? — я хотел было начать, но Мэри остановила меня. — Может, просто почитаешь мне? — Ты серьёзно? — я смутился. — Я никогда не читал кому-то… вслух. — Пожалуйста, — Мэри снова налила водки. — Хотя бы немного. Я откашлялся, открыл первую страницу и принялся читать: — Далеко-далеко, за глубокими морями и высокими горами, есть великая-превеликая река. Никто о ней не знал, никто её не видел и имени ей никто не давал. Но, реке до этого не было дела, она текла себе и наслаждалась каждым восходом солнца. А на берегах реки, жили существа чудные, на людей непохожие: феи, гномы, русалки и огромные птицы, чьи перья горели ярким пламенем. И жили все они в мире и согласии, пока не появилась злая ведьма. Хотела ведьма вечно жить, и болезней, и горя не знать. И чтобы замысел свой воплотить, хотела она затушить солнце, что врагом её являлось. Но не хватало сил у ведьмы. Чтобы солнце погасить, нужна была ей душа чистая и невинная. Потому, послала ведьма гонцов своих, воронов чёрных во все концы света, искать душу достойную. Но, куда бы ни направились они, никто приказ ведьмы выполнить был не в силах. Пока один из воронов, не прилетел в домик на опушке леса. Жила в домике том, Каролина — девочка добрая, умная… Меня отвлекли жалостливые всхлипы. Мэри закрыла лицо ладонями и отвернулась. — Эй, что случилось? — я отложил книгу и подошёл к ней. — Эта книжка… — она с трудом перебарывала плач. — Мне её читали… — Кто читал? Когда? — Давно, — она продолжала захлёбываться слезами. — Я знаю… Каролина не даст погасить солнце… Не даст. Мэри поднялась со стула и крепко ко мне прижалась. Алкоголь давал о себе знать, и я чувствовал, как подкашивались ноги, как тяжелела голова. Мэри дышала мне в грудь, продолжая время от времени всхлипывать. — Я хотела быть, как Каролина, — тон её стал спокойнее. — Только, не вышло. Она подняла на меня глаза. Даже воспалившиеся и опухшие, они казались мне завораживающе красивыми. Не такими, как у остальных моих знакомых. В них перемешалась искренность Рии, опыт Виолетты и своя собственная, ужасающая печаль. Я инстинктивно приблизился к её губам. Сперва, она поддавалась. Однако, в последний момент, отпрянула и отвернулась. Я почувствовал неловкость, повисшую между нами. Она хотела этого? Или, это всего лишь чувства, разожжённые в нас водкой. — Засиделись мы, — она не поворачивалась. — Пора и меру знать. Пойдём спать, Себастин. Она затушила свечи на столах и отправилась в комнату.