***
Дворец князя было найти несложно. Здание возвышалось над остальными и имело причудливую, округлую форму башен. Конечно, ему было далеко до императорского дворца в Теврии, однако, среди местной архитектуры, он смотрелся достаточно величественно. Вокруг постоянно кружили патрули стражи. Пробраться туда незамеченным — было бы очень трудно. Но в партизан я наигрался в Теврии. Сейчас, я хотел узнать, что же стало с моими знакомыми, и что мне делать дальше. Подойдя к массивным деревянным воротам с металлическими вставками, я встретился взглядом с хмурыми стражниками на посту. Они некоторое время пилили меня своими злыми от усталости глазами и, наконец заговорили: — Чего надо? — Я бы хотел попасть во дворец. — А я, хотел бы на дубовом троне посидеть, — сплюнул один из стражников. — Токмо, я тут стою. Таким, как ты, объясняю битый раз на дню, что недозволенно нам людей без грамоты или необходимости срочной пущать. — А где грамоту получить можно? — Князь али писарь егоный, выдать могёт, — мужчина широко зевнул. — Один, делом государственным занят, другой, в отъезде сейчас. Посему, только по срочной необходимости пущать дозволено. Поняв, что бюрократии в Скальвии не меньше, чем в Теврии. Я развернулся и поплёлся назад в сторону корчмы. Без Ауды и Радима, по княжествам, путь мне заказан. Всё, что приходило мне сейчас в голову: остаться в корчме и надеяться, что компаньоны вернуться. Однако, до корчмы я так и не добрался. Уже на половине пути, меня остановил мужчина, которого корчмарь назвал, не иначе, как «вшивый». Нездорово бледное лицо, впалые щёки, странный бегающий по сторонам взгляд и учащённое дыхание. Всем своим видом, он твердил: «Обходите меня стороной». — Ты… — сбивчиво начал он. — Ты с девчонкой и стариком пришёл? — Вы как-то можете помочь? — Тебя ко двору не пускают, так? — он неприятно улыбнулся, растянув свои потрескавшиеся губы. — Ты же не скальвиец, верно? — Из Теврии. — Хорошо-хорошо, — он протянул ко мне свою костлявую руку и положил её на плечо. — Я тебе помогу к князю попасть. Только, не задаром, конечно. — У меня, не то чтобы денег много. — В бездну деньги, — отмахнулся мужчина. — Мне помощь нужна. А меня, ни один скальвиец слушать не станет. — И какого рода помощь? — я насторожился. За то короткое время, что я провёл после своего бегства из поместья Марсо, я стал намного более подозрительным. — После узнаешь, — мужчина развернул меня и повёл в сторону дворца. — Тебе ведь, намного важнее ко двору попасть? Другого шанса у тебя не будет. Нехотя, я всё-таки согласился на помощь этого подозрительного человека. Так или иначе, мне было необходимо узнать, что случилось с Аудой и Радимом. А судя по ситуации, другого шанса попасть в княжеские палаты, у меня действительно не будет. Но я даже не представлял, как этот человек, может провести меня в столь крепко охраняемое место. Его внешний вид, оставлял желать лучшего. В настолько изношенной одежде, в Теврии, ходили только жители чумных районов. Однако, мы всё-таки вернулись к деревянным воротам и хмурым стражникам. При виде моего сопровождающего, они встрепенулись. — Пришёл-таки? — заговорил один из них. — Ну, я подумал над предложением князя, — мужчина почесал затылок. — Ишь ты, подумал он, — засмеялся второй. — Ну, раз подумал, то давай, проходи. Княже, как раз двоих принимает сейчас. — Со мной, этот господин пройдёт, — мужчина указал на меня. — С какой такой стати? — стражник насупился. — Он тут, пару минут назад крутился, пытался нам голову запудрить. — Это мой товарищ, — мужчина снова похлопал меня по плечу. — Без него, ко двору ни ногой. — К чёрту их, Микола, — махнул рукой стражник. — Пущай пройдут. Там, наших ребят столько, что они и пальцем не пошевелят.***
Нет ни одного достоверного источника о том, как, когда и откуда появились «иные». Известно лишь одно: в Миэрис, они пришли намного раньше людей. Видов их столь много, что ни один учёный не смог создать полной классификации всех существ, обитающих в мире. Сейчас, нам известно свыше трёхсот различных представителей «иных». Некоторые из них, похожи на людей, некоторые, даже имеют зачатки разума, а некоторые, и вовсе разумны. Существуют также создания, отличающиеся от людей настолько, что обычный человек не в силах их увидеть, услышать или почувствовать. В Санторисе, правда, таких существ крайне мало. Великая священная жатва или, как её называют в Мезии — Кхавир, что дословно переводится как «очищение», истребила огромное множество, как отдельных «иных», так и целых видов. Виецианская республика, империя Нортъяр, Теврийская империя и Мезийский султанат — истребляли нелюдей, как нечистую, демоническую силу на протяжении целого века. Таким варварским поведением, большую часть «иных» загнали или в Скальвийские леса, или в пустоши Шторгрота, где они и доживают свой век, скрываясь от людей. Стоит заметить, что в Санмерисе, «культура» истребления «иных», была выражена не так ярко, как у нас. Конечно, в таких государствах как Ёсима, империя Цзы или сёгунат Васиро, имеет место полурелигиозная школа, известная как Кай-до. Последователи которой, за деньги помогают избавляться от особо опасных «иных». Однако, массовые чистки, на востоке никогда не проводились. Неизвестно также о судьбе иных в Саармерисе и о взаимоотношениях тамошних аборигенов с различными нелюдьми. Ни Теврийская империя, ни Нортъяр не спешат делиться информацией о находках на этом таинственном континенте. Ильвианская пропаганда, сегодня создаёт образ праведной инквизиции, что в стародавние времена боролась с демонами из самой преисподней. Церковь всячески разжигает панику по поводу существования вампирских кланов в крупных городах Виены и Нортъяра, или о стаях вервольфов, обитающих на торговых трактах. И всё же, феномен «иных» и нелюдей, до сих пор остаётся тёмным пятном для науки. Когда и при каких обстоятельствах эти существа впервые встретились с людьми, насколько они древние, родной ли для них Миэрис, и, что самое главное, родной ли Миэрис для нас самих?Кассиан Гегани «Прошлое Миэриса. От мхангерского исхода, до современности» Год издания — 899
***
Внутри, дворец князя Бусула, больше походил на военную крепость, чем на место жительства королевской особы. Здесь не было излишней роскоши, дорогой мебели и иной вычурности. Зато, это место изобиловало стойками с оружием, манекенами в доспехах и различными гобеленами, с изображёнными на них боевыми сценами. Я и мой спутник шли под присмотром трёх дворцовых стражников. Они отличались от тех, что обычно патрулируют улицы. Дворцовая стража одевалась в расшитые чёрным мехом кафтаны, под которыми, судя по всему, была надета защитная кираса. Нас провели по длинным, серым и извилистым коридорам. Складывалось ощущение, что весь дворец — это один огромный лабиринт со множеством сквозных, похожих одна на другие, комнат. Постоянные повороты, то влево, то вправо. Совсем скоро, я настолько запутался в этих блужданиях, что забыл где выход. — Слушай, парень, — мужчина обратился ко мне. — А тебя звать-то как? — Себастин, — неуверенно ответил я. — Себастин Филип. — Приятно, — он протянул свою костлявую руку. — А меня, Войцеком мать нарекла. Странная женщина была, земля ей пухом. Через какое-то время, мы наконец подошли к высоким дверям из тёмного дерева. Дворцовая стража вышла вперёд и открыла их перед нами. В просторном тронном зале, на выделанном из камня троне, восседал мужчина. Я представлял себе Бусула огромным мужчиной с воинственной наружностью. Однако, ожидания мои были обмануты. Передо мной предстал самый обыкновенный человек. Было ему около сорока, довольно плечист, с бледной кожей и спадающими на плечи русыми волосами, что были обхвачены украшенным ободом. Князь не производил впечатления грозного вояки. Скорее, он напоминал торговца или барда. На лице, небольшая аккуратная бородка. Одет он в простенький кафтан и широкие штаны. Единственное, что говорило о его воинственности — архаичный меч, который он держал в правой руке. Рядом с князем, стояла женщина. На вид, ей было около тридцати, но глаза были неестественно мудрыми для её возраста. Чёрные вьющиеся волосы спадали ей едва ли не на грудь, которая, к слову, была довольно-таки внушительной. Длинное красное платье в пол и огромное множество различных украшений. На шее, был одет медальон с красным, сияющим на солнце камушком. — Я уже говорила тебе, Ярво, — раздался голос Ауды. — Дубовый трон тебе не взять. Даже если ты заручишься поддержкой всех вампирских кланов севера. — Ауда, пойми меня, — голос Бусула был бархатным и басистым. — Я хочу дать вам свободы, волю хочу вам вернуть. — Волю? — голос Ауды звучал неестественно надменно. — Не будет нам воли, покуда вы, люди, считаете нас чудовищами. — Я не считаю, Ауда, — князь поднялся с трона. — Никогда не считал. Всё, что я прошу, это помощи. Помогите отвоевать свободу для «иных». — Свободу отвоевать? — она усмехнулась. — А может, ты корону Яцека вознамерился надеть? Силу почувствовал? Ярышей обезглавил, Волховцев подмял. И всё безнаказанно. — Хорошо… хорошо, — нервозно произнёс Бусул. — По-взрослому хочешь говорить? Правды хочешь от меня услышать?! Да, Янир — моя цель. Яцек никогда не объединит Скальвию, ибо лижет пятки нашим соседям. Теврийцам, виецианцам, йорнийцам! Народ не уважает его, нет в нём крепости прадеда. — А ты, значит, можешь Скальвию объединить? В тебе, крепости хватает? — Могу, — он схватился за меч и направил его остриём на Ауду. — Вот этим мечом могу. — И что же ты от меня хочешь, если сам всё можешь? — Ты вхожа в один из самых старейших кланов юга, — князь вернулся на трон. — Будь у меня ваша поддержка, Янир может пасть за считанные часы. Поговори с Майе, присоединитесь к войне. — Если общественность узнает, что вампирские кланы помогли тебе захватить власть, — Ауда скрестила руки на груди, — уже завтра, на границах Скальвии будут стоять господа с золотыми голубями на стягах. Ты готов воевать с инквизицией? Если Нортъяр поведёт войска на столицу, ты сможешь её удержать? — Мы сможем, — кивнул Бусул, — вы — «иные», вам известны такие секреты, о которых, нам только мечтать дано. Неужели мы не справимся с ряжеными в цацки шутами? — Эти ряженые шуты, владеют священными текстами со времён Великой священной жатвы, — Ауда начинала злиться. — Ты не помнишь, конечно, каким гонениям подверглись мои соплеменники. Церковь знает, как обезоружить нас, как убить. Да, один вампир всё ещё стоит десяток солдат инквизиции, но нас осталось так мало, а их оружие стало столь совершенным. — Мы победим, Ауда… — наконец, Бусул обратил внимание на нас. — Ты! Наконец, решился прийти? — О великий князь севера, — всё ещё неестественно подрагивая, в центр тронного зала вышел Войцек. — Я подумал над твоим предложением. Мой народ, конечно, не такой гордый, как многоуважаемые кровососы. Оно и ясно, вместе с блохами, и остатки чести вычесать можно. Я говорил с некоторыми стаями. В целом, они согласны на служение тебе, о великий князь севера. — Волколаки?! — теперь, Ауда явно была разозлена окончательно. — Ты головой ударился, Ярво?! Это же звери! Неуправляемые звери! — Но-но-но! — встрепенулся Войцек. — Неприятнее всего слышать упрёки, от выскочек вроде вас! Мы, хотя бы, своей сущности не скрываем. — Потому что не можете! — огрызнулась Ауда. — Вы не контролируете себя! Если ты пустишь их в город, знаешь, сколько будет невинной крови?! — На этот счёт, беспокойства излишне, — наконец, подала голос женщина в красном. — Способы контролировать ликантропов есть, и много. Я изучила достаточно цзыйских и ёсимских свитков, чтобы заверить вас. — Природа ликантропии Санмериса и Санториса отличаются, — настаивала на своём Ауда. — Откуда вы знаете, что на местные стаи, ваши способы подействуют?! — Пример перед тобой, — женщина указала на Войцека. — Он уже месяц не перевоплощался. Ауда резко схватила Войцека за руку и подтянула к себе. Без особой застенчивости, она проверила его зубы, долго и упорно всматривалась в покрасневшие глаза. Кажется, девушка всё ещё была чем-то недовольна. — Что вы с ним сделали? — она злобно посмотрела в сторону женщины. — Магия? Эликсиры? — Так важно? — Да, это важно, дьявол вас побери! Ликантропия — не игрушка. Он уже месяц не выходил на охоту. Покрасневшие белки, кровоточащие дёсны. Ещё немного, и он перегорит. — Ничего подобного, — неуверенно ответил Войцек. — Я прекрасно… чувствую себя. — Безумие, Ярво Бусул, — Ауда развернулась к князю спиной и встретилась со мной глазами. В её взгляде не было удивления или растерянности. Нет, он, как и той ночью, был пронизан чем-то совершенно мне неясным. Скорбью, мудростью, отчаянием. Всё то время, что я провёл в их повозке, Ауда умело прятала этот взгляд.***
— Вероятно, ты хочешь узнать, кто же мы такие? Я, Радим и Ауда снова сидели в корчме. Атмосфера накалилась, но мы всё ещё доверяли друг другу. По крайней мере, мне так казалось. Ауда не стала скрываться и водить меня за нос, а попыталась рассказать правду. На сколько смогла. — После Великой священной жатвы, вампирские кланы разделились на два лагеря, — размеренно рассказывала девушка. — Одни, посчитали, что смогут раствориться в человеческом обществе. Их, мои сородичи прозвали occultatum. Они и по сей день живут в тени таких крупных городов, как Шафель, Террин, Церирес, Свертарис, Саарта. Другие, более воинственные, скрылись в Скальвии и назвались militante. Долгое время, мы воевали с инквизицией. Однако, как ты знаешь, у нас ничего не вышло. В итоге, наши кланы ушли в подполье и теперь, подражая, occultatum, растворились среди людей. — Но вы же питаетесь кровью, — я непонимающе взглянул на Ауду. — Убиваете людей… — Сказки Ильвианской церкви, — грустно усмехнулась Ауда. — Да, мы пьём кровь. Но, во-первых, нам не важно, человеческая это кровь или животная. Во-вторых, мы не убиваем существо, кровь которого пьём. К моменту, когда люди пришли на наши земли, мы разводили стада животных, как и вы сейчас. — И долго… долго ты живёшь? — Это не важно, — она загадочно улыбнулась. — Что важнее, сколько проживёшь ты? Она тяжело вздохнула и посмотрела на Радима, который, до сих пор не проронил при мне ни слова. Он тяжёлым взглядом смотрел на меня, словно упорно пытался разглядеть во мне что-то этакое, что другие разглядеть не в состоянии. — Скоро, здесь поднимется такая волна, что и тебя захлестнуть может. Ты, кажется, в Виену собирался? — Снова бежать? — я устало закрыл глаза. — Наверное, так оно и должно быть. Бежать и бежать, подальше от себя самого. Бежать, куда-то за тысячи километров. Бежать от собственной беспомощности. Бежать от собственной судьбы. А она, Ауда, она всё равно меня настигнет. Не завтра, так через год. Не здесь, так в Виене. — Судьба, — многозначительно произнесла Ауда и тут же переменилась в лице. — Смотри, дорогой, якая у меня судьба! Сегодня — я ткани продаю. Смотри, какие ткани. Нигде, таких не достанешь. Яркие, мягкие, шелковистые! А ну, покупай! Она вскочила со стула и приплясывая, сделала несколько кругов по главному залу корчмы. Вновь лёгкая и яркая. Такая, какой я встретил её в первый день. — А завтра, — она резко остановилась, — я в холодных стенах нашего родового поместья, размышляю над предложением князя Бусула. Размышляю над тем, а что принесёт моему народу эта война? Не больше ли новой крови прольётся, если мы в неё ввяжемся. Судьба моя, зависит только от меня самой. Как я поступлю, такая судьба у меня и будет. Дверь в корчму открылась и в гостевой зал ввалился Войцек. Всё такой же дёрганный, всё такой же неприятный на внешность. — На судьбу жалуетесь? — он сел за наш столик. — Слух-то, у меня всё собачий — слышу за километры. Так, может, дадите мне душу излить? О судьбе-то, поговорить я мастак. Да и есть, что мне сказать. — Ну давай, — Ауда нахмурилась. — Рассказывай. — Я, волколачеством в отрочестве заразился, — продолжил он. — Как сейчас помню. Зима, в сугробах по самое горло проваливаешься. Иду я с тятей*, деревяшки порубить. Печку топить надобно было. Нашли подходящую рощицу, ели молоденькие. Да только, не долго мы с ним топорами стучали. Слышим вой, протяжный такой, жуткий. Ну, мы сначала значения не придали. Волков-то, всегда много вокруг деревни было, если их не провоцировать — не тронут. Да только, не обычные то волки были. Варги пожаловали в наши леса. Обычно, они людей до костей обгладывают. Вот, тятю моего и утащили, земля ему пухом. А мне, на прощание укус оставили здоровый такой, на весь бок правый. Ну, ты, кровососка, сама знаешь, чем укусы варга заканчиваются. — Если бы в тот же день обратился к лекарю, — ответила Ауда, — избежал бы ликантропии. — Я мальцом был, испугался жуть и в деревню побежал, — усмехнулся Войцек. — Откуда мне было тогда знать, что я волколачество подхватил? В общем, с тех пор, каждую ночь я выходил в леса и охотился. А как мамка моя померла, сколотил из таких как я стаю. Слышала ты о ней, кровососка, видела её. — В Скальвии сотни волколаческих стай. — О моей, всяко слыхивала, — он оскалил кровоточащие дёсны. — Люди меня, Морозной лапой прозвали. И стаю мою, также нарекли. — Так, побоище в Баврате, твоих лап дело? — Не хотел я, чтобы так вышло, — вздохнул он. — Тогда, голодно было очень, мы по лесам окрестным шастали. А эта деревенька, так неудачно расположилась… — Вы сожрали всех, кто там жил, — на лице Ауды, снова появилась злобная гримаса. — Каюсь! Не получилось у меня, зов сдержать, — Войцек схватился за голову. — А теперь, эта стерва в красном, эта Циона! Она мне какой-то корень дала, сказала, мол, смогу превращения контролировать. Ну, я с дуру и согласился! Я уже две недели не могу уснуть, не могу на зов ответить, ничего не могу! — Корень? — Ауда вновь опустилась за стол. — Изватов корень? — Наверное, не знаю я, — он стиснул зубы. — Сказала, что как только я соглашусь, она мне его снова даст. Сказала, что он меня в прежнее состояние вернёт! — Она не наврала, — Ауда в задумчивости приложила палец к губам. — Повторное употребление, имеет обратный эффект. Этим корнем пользуются на востоке. Но там, варгов не водится, а ликантропия — магическое проклятие. Изватов корень, нарушает твои внутренние часы. Твой внутренний зверь засыпает, а ты постоянно бодрствуешь. Обычно, проклятым, его дают на один-два дня, чтобы в спокойной обстановке снять проклятие. Но, в твоём случае, от него нет никакого смыла. Заражённого варгом — излечить невозможно. — Помогите мне корень этот раздобыть! — Войцек поднял на неё взгляд. — Не пойду я в услужение Бусулу, не буду его псом ручным. А жить-то хочется, понимаешь?! — Себастин, собирай вещи, — девушка тяжело вздохнула. — Изватов корень растёт на юге. Подвезём тебя к виецианской границе, и этому шелудивому найдём корень.***
Между стволами множества вековых деревьев, затесался одинокий огонёк. Этот огонёк горел в небольшой хижине. Наткнуться на неё случайно было бы очень сложно и только знающие могли добраться до этого места. Наша повозка затормозила у самого входа в хижину. Хозяин, вероятно, уже давно нас заметил. Однако, выходить не спешил. Ауда осторожно осмотрелась вокруг. Вряд ли, конечно, в ночной чаще можно было кого-то встретить, но осторожность не повредит. Из Вира, мы выехали месяц назад. К нашей команде прибился и Войцек, мечтающий найти изватов корень. И вот, мы наконец наткнулись на зацепку, где можно было достать столь желанный для нашего волколака предмет. На эту хижину, нас натолкнули местные крестьяне. По их словам, в этом месте живёт некий чародей-алхимик, который знает где достать целебные травы, корни и прочие ингредиенты. В Теврии, алхимия или чародейство, быстро приводили бы тебя на костёр. Ауда поднялась на узкое скрипучие крыльцо и постучала в дверь. Некоторое время, никто не открывал. Но, как только девушка собралась постучать ещё раз, дверь слегка приоткрылась. Раздался приглушённый и низкий женский голос. — На деревенщин не похожи. От князя? — Нет, у нас к вам дело срочной важности. — Чувствую, — послышался лёгкий смешок. — Кровью пахнешь. И с собой привела… пса привела. — Волка, — обиженно ответил Войцек. — Я вольный, никому не служу. Дверь открылась шире и перед нами предстала хозяйка лачуги. Статная, одетая в широкое светлое платье женщина. Средних лет, ухоженная и явно из высшего сословия. Я ожидал встретить здесь древнюю старуху, ведьму из сказок, но эта дама, больше походила на светских барышень из Террина. — Заходите, раз пришли. Тесноватая комната, увешанная различными склянками, травами и конечностями животных. Внутри стоял странный, но пряный запах. Небольшой стол у окна, свеча на нём. Бутылка вина и изящный бокал, наполненный наполовину. — Мы слышали, вы можете достать любой алхимический ингредиент, — Ауда сразу перешла к делу. — Могу, — кивнула чародейка. — Я многое могу, милочка. Вытянутое лицо с чётко выделяющимися скулами, слегка уставшие, но очень самодовольные глаза, чёрные ресницы. Тёмно-рыжие волосы, слегка тронуты сединой. Кожа у женщины гладкая и чистая. Сложно было поверить, что она всё время живёт в этом лесу. — Нам нужен изватов корень. Сможете достать? — Не составит особого труда, — женщина отпила из бокала. — Вопрос, сколько вы заплатите? Я, конечно, человек не меркантильный, но деньги сейчас… Деньги, стали важнее чем что-либо. — Сколько, просите? — Сто шкелей. — Восемьдесят. — Не торгуйся со мной, милочка, — женщина нахмурила густые брови. — Вижу, ты торговка ещё та. Но мои цены сбивать не принято. Если я сказала сто, значит столько и выложи, будь добра. — Будешь должен, — прошипел Ауда, обращаясь к Войцеку. — А теперь, — женщина поднялась, — я бы не прочь узнать своих клиентов. Ты у нас, вампир, милочка. За километр вас учую. Более того, вижу, что из южан. Клан Майе, я права? — Откуда узнали? — А что, так много северных кланов занимается торговлей? Кланы Харве и Вильмо, торговое ремесло презирают. А ты, как жить-то собираешься? — О чём это вы? Женщина обошла Ауду кругом, рассмотрев с ног до головы. Складывалось ощущение, что эта чародейка знает о нас всё. — Сама знаешь, милочка, — женщина положила руки ей на плечи. — В дороге с ним будешь? А если клан узнает? — Не лезьте не в своё дело, — Ауда скинула руки женщины. — Я помочь могу, если захочешь, — чародейка улыбнулась и подошла к Войцеку. — А ты, пёсик, всё спишь. Долго спишь. Мужчина молчал, лишь грозно смотря на женщину исподлобья. — Твой брат, постоянно ко мне заглядывает. Все лечения ищут. Думают, избавиться от ликантропии легко. Но, правду сказать, это дело возможное. — Врёшь! — наконец, Войцек подал голос. — Нельзя от этого излечиться! — Скальвийский чародеи боятся такой магии, — она недобро ухмыльнулась. — Старой очень, тёмной. Но это не значит, что её все забыли. Она похлопала Войцека по голове и, наконец, перешла ко мне. Долго она смотрела в мои глаза и молчала. В какой-то, момент стало настолько неуютно, что я отвёл взгляд. — Ты уверен, что правильную дорогу выбрал? — серьёзно спросила она. — Впереди, тебя ничего хорошего не ждёт. Боли много будет. Она тебе нужна? Развернись, пока не поздно. Иди домой. — Что вы обо мне знаете? — огрызнулся я. — Что вы о моём доме знаете?! Что о боли моей знаете?! — Нет, не было тебе больно, — она покачала головой. — Ту боль, которую тебе испытать придётся, ни с какой другой сравнить нельзя. Она развернулась и вновь села за стол, устремив взгляд в окно. — Завтра утром, отправимся на поиски вашего корня. Сейчас, отдыхайте.***
Мы с Аудой прочёсывали небольшую полянку в поисках изватова корня. Вся наша компания разделилась и разбрелась по лесу. Что удивительно, чародейка отправилась с нами и вполне честно выполняла свою работу. На самом деле, я плохо представлял, что нам нужно искать. По описанию, это было ярко-зелёное растение с бледно-синим цветком в середине. Шёл второй месяц осени, а здесь, на юге Скальвии, трава даже не пожелтела. От этого, найти изватов корень, становилось в разы сложнее. — Слушай, Ауда, — мне снова стало неуютно в молчании. — О чём вчера говорила эта… колдунья? — Много о чём, — нехотя ответила девушка. — Она чем-то тебя разозлила вчера. Ауда отвечать не спешила. День ясный, и совсем не по-осеннему тёплый. И хотя насекомых и птиц поубавилось, природа Скальвии всё ещё казалась мне необъятно пышной. Нетронутая человеком, она — дикая и необузданная, как и люди здесь проживающие, постоянно находилась в борьбе. Неважно, против чего велась эта борьба. — У вампиров, считается позорным иметь детей от человека, — наконец ответила она. — Обычно, тех, кто заводит семьи с людьми изгоняют из клана. — Только не говори, что ты беременна, — я усмехнулся. — Это было бы слишком… Однако, взглянув в её лицо, я понял — Ауда не шутит. — Не важно, кто он и когда, — продолжила она. — Важен лишь результат. Это ещё одна причина, по которой я до сих пор не ответила Бусулу. — А причём здесь он?! Погоди-погоди, значит, всё это время, ты вынашивала ребёнка?! Но никаких симптомов… Ничего… — Много ты знаешь, — обиженно хмыкнула она. — С одной стороны, если Бусулу удастся договориться с кланами, если получится уладить конфликт между людьми и моим народом, рождение ребёнка-полукровки, не станет чем-то аморальным. С другой, если у нас не выйдет эту войну выиграть, на нас начнутся гонения. А значит, опасность для ребёнка вырастет в разы. — И что ты теперь собираешься делать? — Сейчас, искать изватов корень, — пожала плечами Ауда. — Потом? Не знаю, Себастин. Не забивай этим голову. Это не твоя проблема. И снова. «Это не моя проблема». Опять близкий мне человек попал в неприятности, а я не могу ничем помочь. Видимо, это будет продолжаться постоянно. Я слишком слабый, слишком бесполезный. — Я чувствую чьё-то присутствие, — Ауда вдруг напряглась. — Здесь есть кто-то кроме нас. — Может, это Войцек или Радим. — Нет, — она пригнулась и прижала меня вместе с собой. — Это люди. Человек пять-шесть. — Крестьяне? — Нет. Вооружены. Вероятно, местные грабители. Но так далеко от тракта… Теперь, топот чьих-то ног услышал и я. Кто-то действительно двигался в нашу сторону, но разглядеть незнакомцев из-за высоких кустов у меня не выходило. — Речь не скальвийская, — прошептала Ауда. — Виецианцы? — Йорнийцы и вексы, — уверенно заявила она. — Но что они забыли здесь? Наконец, отряд приблизился на крайне опасное расстояние. Скрываться в кустах нам было нельзя. Потому, было принято решение ретироваться как можно скорее. Однако, как только мы сдвинулись с места, послышался громкий крик на незнакомом мне доселе языке. Грубый и грохочущий словно гром. — Ну всё, — Ауда поднялась с поднятыми руками. — Попали. Теперь, я мог разглядеть этих людей во всей красе. Ярко-синий мундир с нашивками в виде золотого орла с разинутым клювом. Необычные шлемы с заострённой пикой, устремлённой вверх. И ружья, направленные в нашу сторону. — Знала бы я северное наречье лучше… — процедила сквозь зубы девушка. — Выторговала бы нам время. К нам вышел один из отряда. Грузное, гладко выбритое лицо, холодный взгляд. Этот человек, явно многое повидал. Он внимательно нас осмотрел и заговорил едва ли не на чистом скальвийском: — Вы подрываете важную военную операцию. Я могу принимать это за открытое противодействие. — Мы здесь по собственным делам, — ответила Ауда. — Не собираемся никому мешать. — Я не буду вас слушать, — мужчина развернулся к нам спиной. Он отдал приказ солдатам, что направили на нас ружья. Дальше, всё происходило, словно время замедлилось. Не успели они взвести курок, как Ауда сорвалась с места. Тот, что стоял справа от меня, с разорванной раной на животе упал на землю. Тот, что целился в Ауду, пролетел несколько метров вперёд и со всей набранной скоростью врезался спиной в ближайшее дерево. Двое других, побросали ружья и бросились от девушки куда подальше. Командир же, завалился на землю и попятился назад. Конечно, всё это было жутко. Но, куда более жутким, стал образ Ауды… Вздувшиеся вены, побледневшая кожа. Белки глаз налились кровью, а движения стали походить на звериные. Это была не та лёгкая и задорная девушка, которую я встретил в первый день. Но то была и не задумчивая и мудрая женщина, какой она предстала предо мной в корчме. Это было чудовище, способное уничтожить что угодно на своём пути. Не знаю, что сталось с тем человеком. Кричал он жутко, ни то от боли, ни то от страха. Меня это волновало меньше всего. Я просто бросился бежать. Вглубь леса, подальше от всего этого безумия. Когда ветки деревьев хлестали по моему лицу, когда я спотыкался об каждый корень дерева, когда воздуха начало не хватать, я вспомнил Террин, я вспомнил его ночные улицы. Вспомнил, как сломя голову бежал от взрыва, вспомнил, как прятался в канализации. Я ничему не научился. Прошло столько времени, со мной столько произошло. А я продолжаю бежать. С той самой ночи, я не прекращал бежать. Я продолжаю прятаться от чего-то. От ордена, от отверженных, от Ауды. Я прячусь. Нет, я прячусь от правды. Хочу её услышать, хочу её найти, но вместо этого, закрываю уши и бегу. Вскоре, лес начал редеть. Деревьев становилось всё меньше, а где-то спереди послышалось журчание воды. Со стороны реки, послышался чей-то громкий крик. Но разобрать, что мне кричат, я не мог. Не хотел. Крикнули ещё раз. А мне было всё равно. Я бежал. Бежал до тех пор, пока не почувствовал жгучую боль. Я даже не услышал выстрела. Ноги подкосились, и я упал, неудачно ударившись о булыжник головой. Теперь, точно конец. Я — Себастин Филип — сын Фикара из Андмунда, заканчиваю свой путь здесь. У этой реки… Или ручья. Чёрт его разглядишь, что это было. Да и важно ли теперь? Я слышу, как-то походит ко мне. Прикасается к лицу. Такая нежная рука…