***
После дождя, нас с Ноэль отправили в патруль за территорию крепости. Тучи расселяясь и открыли взору залитое тёплыми вечерними лучами небо. Мы прошлись по привычному маршруту вдоль ручья, обошли небольшую рощу недалеко от крепости. Ноэль рассказывала мне какие-то глупости про драконов, принцесс и рыцарей. Жизнерадостно смеялась. Она очень любила жизнь. Я знал её не так долго, но в этом я могу быть уверен наверняка. Ноэль всей душой любила жизнь. Любила каждый день, каждую минуту, каждое мгновение. Ей было интересно абсолютно всё, любая мелочь приводила её в восторг. И каждый раз, когда я смотрел на Ноэль, я задавался вопросом. Единственным вопросом. Почему она родилась в этом мире? В мире, где жизнь человека ничего не стоит. В мире, который рано или поздно, раздавит тебя, как насекомое. Вскоре, мы вышли на небольшую поляну, окружённую лесом. Мокрая от дождя, молодая зелёная трава сверкала в вечерних лучах, что пробивались сквозь листья древних и мудрых деревьев, склонившихся над поляной. — Давай разведём костёр! — Зачем? — я невольно улыбнулся, взглянув в её радостное лицо. — Как зачем?! — Ноэль выбежала в центр поляны. — Чтобы он был большим! Чтобы у нас был самый большой костёр! — Карло может нас здорово наказать, если мы задержимся… — Не бойся, — она тут же принялась стаскивать различные ветки на поляну. — Мы сегодня быстро управились. И мы действительно разожгли большой костёр. Было трудно найти сухой хворост, правильно сложить его и поддерживать жар. Но мы действительно разожгли его. Был ли в этом какой-то смысл? Нет, абсолютно никакого. Ноэль просто принялась скакать вокруг него, напевая какую-то странную мелодию. Она и меня заставила скакать также. Ей было весело. И эта весёлость, весь этот задор передался и мне. Я веселился. Веселился вместе с Ноэль. От костра шло много дыма, пламя играло, устремив свои языки вверх. Ноэль схватила меня за руки и начала танцевать. Абсолютно неуклюже, просто дрыгая ногами и звонко хохоча. После уезда Энрико, она долгое время грустила. Но сейчас… сейчас передо мной была та самая Ноэль. Та Ноэль, которая подстрелила меня. Та Ноэль, которая спасла меня. — Через год, я смогу вернуться домой, — продолжая танцевать, заговорила она. — Поедешь со мной? — А меня отпустят? — Я попрошу, и отпустят, — она потянула меня к себе. — Уедем с тобой в мой город, купим небольшой домик где-нибудь на окраине и каждый день будем гулять. — Ноэль… — хотя, всё это она говорила уверенно и с задором, мне совсем не верилось в этот сценарий. — Возьмём себе собаку — щенка, — она продолжала танцевать. — Вечерами, будем выходить на берег и смотреть, как солнце заходит за горизонт! Именно о такой жизни, я всегда и мечтал. О тихом и спокойном быте, о любящей жене, о собаке и уютном домике. Эта мечта была на расстоянии вытянутой руки, в прямом смысле этого слова. Вот она. Стоит лишь немного напрячься и схватить её. Но… — А потом… — на её щеках выступил румянец. — Потом, у нас будет свадьба! И дети! Пускай у нас будет пятеро. И однажды, мы все вместе поедем в Церирес на паровозе! Чем больше она говорила, чем дальше уводила меня в глубины этого прекрасного будущего, тем больше я понимал, что этому никогда не бывать. Я думаю о ней совсем иначе. Свадьба, дети, собака? Да, я мечтаю об этом. Я действительно люблю Ноэль. Но не могу представить себя рядом с ней. В тот день, я так ничего ей и не ответил. И на следующий день, и через неделю. Я не решился дать ей ответ. Не решился сказать, что всё это, останется только в её мечтах. Тем временем, становилось всё холоднее. Скоро, листья опали окончательно и лес, близ крепости, превратился в кладбище голых и серых деревьев. За опавшими листьями, сменились цифры на календаре. Так, я встретил новый, тысяча двадцать четвёртый год в крепости Ля-Верита.***
Южная Резия — крупнейший промышленный центр Виецианской республики. Сталелитейные заводы, крупные фабрики по производству вооружения, огромное количество ткацких фабрик. Бесчисленные попытки вернуть эту территорию в состав Нортъяра — не удивительны. Несомненно, Северная Резия обладает не меньшими производственными силами. Однако, стоит учесть, что обладание всей территорией многострадальной Резии, даст государству огромный экономический прирост. И хотя, несомненно, экономический вопрос конфликта Нортъяра и Виены крайне важен, не стоит забывать, что Резийский конфликт — вопрос, также, исторический и национальный. Известно, что вся территория Резии принадлежала Йорнийскому государству, начиная с сто двадцать четвёртого, по сотый год до мхангерского исхода. Как нам известно из истории, империя Нортъяр, является правопреемницей Йорнийского государства. Более того, и по сей день, проживающие на территории Резии коренные жители, используют особое северное наречие, которое уходит корнями в языки племён Нотъяра. Стоит также отметить, что сепаратистские настроения, что на севере, что на юге, крайне высоки. Хотя Резия никогда не имела действительной независимости, желание образовать своё государство, пропитывает жителей этой области с самого их рождения. Каждый завоевательный поход Нортъяра оборачивался восстанием резийских сепаратистов. Сейчас нам известно, что в армии северной империи, служит, как минимум, пятьдесят тысяч резийцев. Как только армия Нортъяра форсирует Эльну и вторгается на территории южной Резии, эти пятьдесят тысяч поворачивают оружие против своих же сослуживцев. В стане Виецианской армии, ситуация обстоит не лучшим образом. Когда жители южной Резии получают защиту в виде хорошо натренированных в армии Нортъяра соотечественников, гарнизоны республиканской армии в спешке покидают города, под канонаду выстрелов, что летят им в спины. И всё же, за всю историю резийского вопроса, ни разу не случалось переломного момента. До сих пор, между Нортъяром и Виеной сохраняется статус-кво, в то время, как резийский народ остаётся разделён между двумя враждующими государствами. Этот конфликт настолько сложен и многогранен, что никто не берётся делать прогнозы о его окончании. Если в будущем, между империей и республикой вспыхнет новая война, то можно говорит со сто процентной вероятностью, что борьба за Резию, вновь встанет важнейшим моментом в этом противостоянии.Маркэль-Фабрис Морель «Последствия махмурского завоевания. Том I» Год издания — 918
***
Сегодняшнее утро, началось раньше обычного. Более того, горн Ноэль звучал иначе. Это была не обычная мелодия из четырёх нот, которая поднимала нас из постели. Над крепостью пронеслась боевая тревога. Через считанные минуты, мы стояли в главном дворе в полном обмундировании. Конечно, все шептались, что это очередная выдумка Карло, дабы держать в рядах дисциплину. Однако, когда генерал появился перед нами, обсуждения прекратились. Мужчина действительно выглядел встревожено. Хотя, тревога Карло, разительно отличалась от тревоги обыкновенного человека. Он никогда не впадал в панику. Взгляд становился тяжёлым и невероятно серьёзным, движения медленными и вдумчивыми. — Час назад, из штаба пришло сообщение, — начал он. — Вчера, с противоположного берега Эльны, армия Нортъяра перешла в наступление. На сегодняшний день, мы потеряли большую часть северных гарнизонов. Враг занял часть Южной Резии, Вергос на востоке и Артарсис на западе, активно продвигаясь на юг. Солдаты молчали. Однако и без слов было ясно, что для каждого эта новость стала ошеломительной. Никто из присутствующих здесь, не был готов к боевым действиям от слова совсем. — Враг вооружён лучше, враг обучен лучше. Нортъяр во всём превосходит нас, — голос Карло даже не дрожал. — Но они хуже знают территорию. Стратегическая инициатива, всё ещё в наших руках. Сейчас, наша с вами цель, добраться до крепости Аперкуно и оказать поддержку тамошнему гарнизону. — Выходит, мы оставим нашу крепость? — раздался голос одного из бойцов. — Князь Яцек выразил поддержку республике, со стороны Скальвии агрессии не будет, — уверенно заявил Карло. — Более того, в стенах крепости останется ополчение. Воевать не хотел никто. Большинство из присутствующих здесь, даже не умели толком стрелять. Более того, никто не хотел воевать за стенами собственной крепости. Но приказы Карло оспаривать никто не осмелился. Что касается меня? Что ж, я снова оказался между молотом и наковальней. Что самое странное, меня это нисколько не удивило. Более того, это даже не напугало меня. Словно, так оно и должно быть. Спешно, из складов на повозки был погружён провиант, оружие и боеприпасы. Под надрывный горн Ноэль, мы выехали через главные ворота и направились на север. Конечно, все боялись. Каждый был уверен, что после этой поездки, назад уже не вернётся. Однако, отчего-то, не было ни слёз, ни ругани, ни молитв. Из каждой повозки раздавался смех. Нервный, испуганный, но смех. Слышались шутки, истории и бытовые разговоры. Наверное, в этом и заключается этот необыкновенный менталитет Виецианцев. Что бы не случилось, какая бы напасть не пришла, эти люди всегда остаются собой. Несмотря на то, что наши винтовки стреляют через раз, несмотря на то, что мы не обучены воевать, несмотря на то, что враг намного сильнее, эти люди продолжают жить. Они не теряют своего врождённого задора. Кто угодно, в такой ситуации давно бы потерял самообладание, запаниковал бы. Но только не Виецианцы. Конечно, не стоит обманываться — они боятся. Им действительно страшно. Однако, никогда они не покажут этого другим.***
Наши повозки проезжали через сёла, города, одинокие фермерские поля. Скоро, к небольшой вереницы из нашей крепости, подключились ещё несколько повозок, за ними ещё. Молодые парни и девушки с самым простейшим оружием, которое только можно было достать, присоединялись к нам и двигались на север. Каждый из них верил, что вернётся домой победителем. Однако, на самом деле, большинство из них останутся лежать в окопах, присыпанные землёй и осколками. Необученные, несобранные, они записались в армию не добровольцами, а пушечным мясом. — А стрелять — это страшно? — раздался голос Ноэль. — Стрелять по людям? — Я не знаю, — я взглянул на свою винтовку. — Одно дело кидать бомбу и орудовать ножом. Стрелять же — совсем другое. — Мы победим, — она улыбнулась мне. — Всегда побеждали. Как можно победить в войне? Что, в принципе, означает победа в войне? Погибнет столько людей, столько судеб будет загублено. Разве можно считать такое победой? Можно ли радоваться, когда твои друзья и близкие, уже никогда не вернутся? Война идёт за мной по пятам от самой Теврии. Или же, это я иду вслед за ней? Я не знаю. С детства мне казалось, что война — это нечто романтичное. Это событие, где сильные мужчины защищают свою родину. Однако, теперь я понимаю, что любой конфликт — столкновение самых обыкновенных людей. Отверженные и Орден в Теврии, юг и север в Скальвии. По обеим сторонам, стоят самые обыкновенные люди. Им страшно, им больно, им хочется убежать. Однако, что именно заставляет их идти? Ни за что не поверю, что это харизма генералов. Наверное, у каждого есть своя цель, ради которой стоит бороться. Марсо боролся за своих детей, за остатки своей семьи. Ульрих боролся за месть, боролся движимый желанием справедливости. Эрсан боролся за мечту. Шептун — за идею. А для чего борюсь я? Зачем я, раз за разом, ввязываюсь в каждую битву? И, самое главное, почему я до сих пор жив? Я должен был погибнуть ещё той ночью в Террине. Должен был лежать рядом с теми несчастными гвардейцами. Вероятно, вся моя последующая жизнь — одна большая ошибка. Видимо, Спаситель отвлёкся на мгновение и не успел меня забрать. И теперь, я здесь, в этой повозке. Еду на фронт с ружьём наперевес. Еду воевать за свободу Виецианской республики. Или, всё же, за что-то другое? Нет-нет, мне глубоко плевать, что станет с этой страной. Я могу в любой момент уйти отсюда. Не уверен, что меня даже станут останавливать. Но я всё ещё сижу. Верно, я воюю не за Виену, не за себя. Я воюю за Ноэль. За эту задорную горнистку, за жизнерадостную девочку из крепости. Я еду воевать за неё. Еду воевать, потому что хочу слышать её голос, слышать её горн. Еду, потому что хочу видеть её лицо, видеть её глаза. За время, проведённое в крепости, я нашёл свою маленькую истину. Свою маленькую правду. Она молчит. Наверняка ей страшно. Она не готова к войне, она никогда не была к ней готова. Её место вовсе не здесь, а среди родных. Среди родителей и братьев, в уютном доме. Ноэль не должна видеть всё это, не должна слышать выстрелов, не должна видеть смертей. Но фортуна — дама переменчивая. Сегодня, ты мило играешь на фортепьяно в крепости, а завтра, в военном облачении едешь убивать. Такова уж наша судьба, ничего не попишешь. В такие моменты, жаловаться на неё не имеет ни малейшего смысла.***
Через пару дней мы въехали на север. Сказать, что война видна уже отсюда — ничего не сказать. Да, враг ещё не добрался до этих территорий, но катастрофическое положение виецианской армии наводило на меня тоску. Сегодня, мы оказались в небольшой деревушке, что расположилась на двух небольших холмах, между которыми, сверкало на раннем рассветном солнце небольшое озерцо. Деревня, однако, не спешила радушно принимать новых бойцов. Все местные дома уже были заняты ранеными отступающими. Безногие, безрукие, контуженные, некоторые, и вовсе могли только мычать, превратившись в живые овощи. Деревня представляла из себя целую галерею калек. И всё это случилось за считанные дни. Армия империи, стальным сапогом прошлась по северу страны. С трудом, Карло отыскал старшего по званию. Мужчина лет сорока, державшийся за импровизированный костыль, с трудом стоял на ногах. — С какой крепости? — М…мы резийский стрелковый полк, — мужчина отвечал с трудом. — Я — капитан Бартоло Нери. — Полк?! — Карло с ужасом осмотрел селение. — Это — полк?! Вас чуть больше ста человек! Какой здесь нахрен полк?! И какого чёрта, полком командует капитан?! Где старший?! — Полковник Камиль Санторо — убит, старшина Мартино Марко — убит. Из присутствующих здесь, я выше всех по званию. — Где сейчас императорская армия? Где она была, когда вы отступали? — Армия Нортъяра перешла в наступление ночью, — мужчину покосило в сторону, и он едва удержался на ногах. — Точно количество сил противника мы не подсчитали… Да и какая к чёрту разница?! Наконец, Бартоло сорвался и крепко стиснул зубы. Глаза он закрыл и, отбросив костыль в сторону, осел на землю, прямиком под ноги Карло. — Мы даже выстрелить не успели! У них была артиллерия, у них были пулемёты, у них было всё! Это было не сражение! Понимаете?! Это был тир! Наших ребят просто расстреливали, словно мишени! А когда расстреляли всех, кого смогли достать, принялись палить по городу артиллерией! Это были не простые снаряды! От них шрапнель по всему городу летела! Спрятаться было негде! Нас убивали, как слепых котят! — Отставить! — Карло попытался привести мужчину в чувство, но тот фанатично крутил головой. — Бегите! Эта страна потеряна! Потеряна! Уже через пару дней, когда йорнийцы расправятся с Аперкуно, их будет не остановить! Это вопрос времени, когда все мы окажемся в земле! А я не хочу! Несомненно, картина была ужасающая. Этот человек сидел на земле, вцепившись в собственные волосы и рассказывая всё это, качался из стороны в сторону. На его руках виднелись окровавленные бинты, лицо исчерчено свежими шрамами, а голос то и дело срывался на протяжный хрип. Но ещё страшнее было смотреть на Ноэль. Её жизнерадостное румяное лицо, совсем потеряло цвет, став пепельно-серым, а весёлые глаза наполнились страхом. И неизвестно, пугало ли её то место, куда мы движемся, или нынешняя ситуация, или же, всё и сразу. В любом случае, впереди нас ждал лишь ад.