Switch

       Чон крутится в аэропорту с небольшой сумкой в руках и не знает куда себя деть. С одной стороны, где-то тут должен быть Ким Намджун — его путеводитель в мир алкогольных блудств, с другой — не факт, что ему и это не оставят на самостоятельное исполнение. Чимин явно темнит — Чон не поверил ни единому слову — не только про вчерашнюю ночь, но и про обстоятельство дел в целом. К чему вообще выбираться из Сеула в Пусан в какой-то малоизвестный ресторан? Чонгук уверен, что там вином называют разведённый со спиртом виноградный сок, забродивший, потому что его забыли поставить в холодильник на ночь. Старший настолько ему не доверяет, что даже в нормальные места пускать не собирается?        — Ну, окей, это резонно с его стороны, — вслух бормочет парень, соглашаясь сам с собой, пока пытается найти выход по указателям. Чонгук убивает минут двадцать на то, чтобы найти свой багаж, но ещё больше у него уходит на то, чтобы выбраться из этих современных казематов. Наконец оказавшись практически у выхода, он в зале ожидания натыкается на знакомую высветленную макушку и радостно улыбается. — Господи, спасибо, он тут.        Чонгук натягивает на лицо вымученную улыбку и ускоряет шаг, желая как можно скорее покинуть аэропорт.        — Доброе утро, мелкий, — Намджун, натягивая кепку на голову, поправляет козырёк и улыбается, демонстрируя ровные белоснежные зубы с торчащей зубочисткой между ними. Ким в повседневной жизни — это добрый малый с замашками деревенского дурачка и очаровательными ямочками на щеках, который последнюю рубаху снимет, если ты его об этом попросишь. Ким на работе — цельный кусок кремня, заставляющий пробегать табун мурашек по вашей спине только одним взглядом. Контрастно, ничего не скажешь. Поэтому Чонгук очень рад, что, по большей части, взаимодействует с ним вне работы. Ну как взаимодействует: Намджун — муж его сестры, поэтому они встречаются по несколько раз в неделю на семейных ужинах, да и просто пьют кофе, когда у старшего есть на это время. Поэтому компания Кима — спасение для парня. Он и в обычной жизни обожает старшего, а сейчас готов буквально в ноги ему броситься. — Готов испытать свои вкусовые рецепторы?        — Всегда готов, хён! — он салютует, дурачась, и следует за мужчиной на выход к чёрному — по всей видимости, арендованному — внедорожнику. — Я надеюсь, мы тут не на неделю?        Ким лишь пожимает плечами, снимает кепку и садится за руль, шебурша в карманах куртки в поисках пачки сигарет. Чонгуку в этот раз не предлагает, потому что ему нельзя курить на время работы, поэтому закуривает в одиночестве, делает несколько глубоких затяжек, выпуская тугую струю дыма, и опускает руки на руль, зажимая сигарету меж зубов. Чон пытался узнать ещё давно, почему Намджун вообще курит, но тот лишь отмахивается и говорит, что ему нужно всегда держать что-нибудь во рту. Если не сигареты, так леденцы на палочках, из-за чего Чон не упускает возможности лишний раз пошутить про неконтролируемое желание пососать. Ему пару раз даже прилетала оплеуха от сестры за такие шутки, но это не останавливает «остроумного» юношу. Главное — Ким смеётся вместе с ним, не упуская шанса уколоть в ответ, потому что единственный знает о не совсем гетеросексуальной заднице Чона. Признание вообще довольно спонтанно — парень даже трезвым был — произошло: вечер, кухня, кофе и тяжёлые вздохи после очередной встречи с Паком. А Намджун далеко не глупый, понял причину страданий, но особо не расспрашивал и не лез с советами, за что младший ему благодарен. Потому что для Чонгука думать о человеке, с которым невозможно быть вместе, равноценно глотанию острых кнопок. Не то чтобы он ведёт себя как страдающая от неразделенной любви девочка-подросток и убивается днём и ночью, но в душе остаётся неприятный осадок от подобных мыслей.        У него ушло слишком много времени на принятие своей нетрадиционной ориентации, переосмысление жизни и расстановке новых жизненных приоритетов. И Чону повезло, что всё происходило не в консервативной Корее, а свободных к инакомыслию и толерантных Штатах.        — Сейчас заедем в отель, оставишь вещи и переоденешься. Сегодня буду твоим шофером, Чонгук, поэтому шаг влево, шаг вправо — ты прекращаешь этот спор и попадаешь в рабство к одному нашему общему знакомому, — Намджун ухмыляется, когда слышит, как младший фыркает. Он отворачивается к окну и делает вид, что не замечает насмешки в тоне Кима.        — К нему я даже в рабство попасть не против, — бурчит под нос парень, когда они трогаются с места, а Намджун тактично делает вид, что шум мотора не даёт ему слышать рассуждения шурина. — Лишь бы взял…        Хоть он и понимает, что это клиника, если даже возможность прислуживать мужчине кажется ему привлекательной, но ничего поделать с собой не может. Чимин идеальный во всём для Чонгука. В своём темпераменте, в своих своенравности и упрямстве, в своих глазах-щелочках, появляющихся при улыбке, в своих сколотом зубе и шрамом на веке. В своих густых чёрных волосах и заливистом смехе. Чон точно в беде: он ищет в каждом человеке какие-то совпадения с Паком, а когда ловит себя на этой мысли, то хмурится и не понимает, почему эта лохматуля не покидает его голову уже не первый месяц.        — Хватит в облаках витать, попытайся хоть вид сделать, что ты думаешь не о том, какой мой друг сексуальный, а о работе, — Ким, развернувшись на водительском сиденье к младшему, машет у него ладонью перед лицом, привлекая внимание, и улыбается. У Чонгука всегда одно и то же влюблённое выражение лица, когда он думает о Паке. — Давай, соберись, парень.        Чон даже не отрицает, что думал сейчас о Чимине, и молча вылезает из машины, двигаясь следом за Намджуном и надеясь, что первый день пройдёт без эксцессов.

☁☁☁

       Завалившись на кровать в отеле, Чонгук хочет взять слова про работу обратно. Целый день пить не ради удовольствия, а ради вынесения точного вердикта, а потом ещё и помогать с организацией, ему не нравится вообще. Совершенно. Будь он на месте Пака, свинтил после первого же раза. Потому что после пятого бокала в руках он мог спутать на вкус воду и водку, и так и не заметить подмены. А ведь от него требуется распознавать мельчайшие детали в каждом напитке. Чон диву даётся, как Чимин умудряется терпеть это всё, так ещё и любить.        Вспомнив о мужчине, он достаёт из кармана телефон и ищет его в списке контактов, видит фотографию, на которой Пак улыбается, обнимая его и Намджуна, и на душе становится как-то тепло.

[22:31, Вторник] Надоеда: «Чимин-щи! Я справился с первым днём, Намджун даже похвалил меня :) Так что готовься исполнять моё желание, хе-хе» [22:31, Вторник] Чемен-ще: «И тебе добрый вечер. Ну, посмотрим-посмотрим, как ты завтра запоёшь.»

       Чонгук хмыкает и отбрасывает смартфон на постель, зевает и потягивается, разминая шею. Парень снимает с себя одежду и вешает на спинку стула, переодевается в домашние шорты и футболку. По плану у него сегодня тренировка в спортзале, но, объективно говоря, искать спортзал у него нет ни малейшего желания, поэтому он принимает решение выполнить всевозможные упражнения в номере. Он включает музыку и кладёт телефон на пол рядом с собой, принимаясь за дело и долго размышляя, что использовать вместо штанги, чтобы сделать присед. В конце концов Чонгук берёт сумку, складывая в неё все самые тяжелые вещи из номера, надеясь, что ничего не разобьёт. Чон закидывает сумку на спину и начинает тренировку. Он полностью погружён в процесс, не думая ни о чём другом, а просто наслаждаясь тяжестью груза на плечах и тянущим чувством в мышцах. От одного упражнения Чонгук переходит к другому, не оставляя себе время на отдых.        Пот скатывается у него по лбу, скулам и стекает к шее. Чонгук тяжело дышит, отрывая корпус от пола, и тянется грудью к ногам, согнутым в коленях. Сделав двадцать повторений, он переворачивается на живот и упирается локтями в пол, отрывая корпус и становясь в «планку». Он досчитывает до пятидесяти и падает на пол, раскидывая конечности в разные стороны. Явный перебор в этот раз.        Кое-как оторвав своё свинцовое тело от гладкой поверхности, Чон попытался сделать растяжку, чтобы завтра не умереть от боли в мышцах, но он бросает идею совершать ещё какие-либо телодвижения и решает, что лучше расслабить мышцы в окружении пара и горячей воды.        Закончив со всеми приготовлениями, парень сразу же отправляется в душ, прихватив с собой телефон на автомате. Чонгук лениво стягивает с себя одежду, кидая её куда-то под раковину, и залезает в душевую кабинку, резко выкручивая кран до упора влево, включая таким образом холодную воду. Сначала хочется выбежать из душа с визгами и воплями, но постепенно тело привыкает, и парень сдвигает ручку правее и вздыхает с облегчением, когда напряженные мышцы обдаёт горячей водой.        — И сразу же жить захотелось, — бормочет он, нащупывая на полке бутылочку с шампунем, выдавливая содержимое на волосы и равномерно намыливая. Чонгук проходится рукой по лопаткам, задевая начало татуировки, которую он по дурости сделал несколько лет назад лишь потому, что его взяли «на слабо». Не сказать, что Чону не нравится рисунок — череп, выполненный в стиле дотворк, с раскинувшимися в обе стороны от него узорами и цветами — на его спине, просто сейчас он понимает, насколько это инфантильный поступок.        Парень долго отсиживается в душе, иногда подкручивая кран и делая воду горячее. Голову Чонгука внезапно посещает мысль, что между ним и Чимином действительно что-то было, и он тяжело вздыхает, представляя, как чужие пухлые губы накрывают его собственные, а потом смещаются ниже, и юркий язык скользит по его скуле, тянется выше, к мочке уха, и та исчезает во рту, её сжимают зубами, причиняя одновременно боль и удовольствие. Слишком явные образы в голове будто намекают, что всё так и было на самом деле.        Неосознанно потянувшись к бедру, Чон продолжает фантазировать, накрывая ладонью полувставший член и сжимая его. Парень представляет, что это вовсе и не его рука водит вверх и вниз, закручивая тугой узел внизу живота, а другая, чуть меньше его собственной, с невероятно мягкими от крема пальцами и вечно увешанная различными кольцами. Чонгук будто наяву видит Чимина, который с затаённой улыбкой на краешках губ тянется к его шее, оставляя краснеющие пятна, которые позже превращаются в ярко-фиолетовые. Он отчётливо видит, как старший прижимается к нему всем телом, одной рукой тянется к члену, шепча что-то слабо доходящее до мозга Чонгука ему на ухо.        Ещё лучше, если бы это был его рот.        Но чем слаще и острее удовольствие, тем больше Чонгук на себя злится. Он не должен представлять Чимина. Это глупо. Неправильно. Но всё-таки так желанно, что сопротивляться нет никаких сил. Чонгук мягко трёт член, поглаживая головку большим пальцем, второй рукой оттягивает тугие яйца. Ещё немного, и он кончит. Ещё чуть-чуть, и застонет в голос, перестав стесняться самого себя и своих потаённых желаний. Член приятно давит на руку, и Чонгук, упершись лбом в плитку перед собой, усердно надрачивает, давя на головку и стимулируя чувствительное место под яйцами. Он чувствует стыд вперемешку с возбуждением, желание — с борьбой.        Чимин под смеженными веками улыбается игриво и хитро, опускается на колени, не сводя с Чонгука взгляда, и касается своими пальцами основания члена, раздражая чувствительную кожу члена горячим дыханием. Проводит указательным пальцем вдоль, обводит головку и нажимает на ямочку уретры, слегка проникая внутрь.        Тугой узел внизу живота лопается. Чонгук рвано дышит, не контролируя сокращение пресса, и прячет в кулак головку, что стреляет каплями густой спермы. Тело пробивает мелкая дрожь, и он не может отдышаться некоторое время, продолжая упираться головой в стену и удивлённо моргая. Нормально ли так быстро заводиться только лишь от образа? У Чонгука нет ответа на собственный вопрос.        Он через накатившую усталость смывает с себя остатки семени и вылезает из кабинки. Обмотав вокруг бёдер полотенце и откинув мокрую чёлку со лба, Чон долго крутится перед зеркалом, выбирая позу для фотографии и корча гримасы своему отражению. Встав так, чтобы пресс и мышцы рук было видно лучше всего, парень, не глядя на экран, делает фото и проверяет результат. И тут же понимает, насколько сильно облажался, потому что фотография отправляется в незакрытый с Чимином диалог. Он поддаётся панике, не зная, что сказать мужчине в такой ситуации. Кряхтит, как старая не смазанная дверь, и набирает сообщение, но не успевает его отправить, поскольку Пак его опережает.

[00:18, Вторник] Надоеда: «*Фотография*»

[00:18, Вторник] Чемен-ще: «Ты всё-таки вспомнил. Чон, если у тебя не получилось сделать ничего физически, то фотографиями точно не получится. ;)»

       — Что я должен был вспомнить, блядь?! — у Чонгука гейская паника. Он тупо пялит в экран, видя, как собеседник то набирает сообщение, то прекращает его набирать. Теперь он точно не поверит Чимину, если тот скажет, что засосы на его шее — не его работа. Чон, прикусив кончик языка, быстро печатает и надеется получить такой же быстрый ответ. Ему невероятно неловко вообще в каком-либо виде контактировать с Чимином из-за того, что было несколько минут назад в душе. Хочется выбросить телефон в окно и переехать на Аляску.

[00:19, Вторник] Надоеда: «Вспомнил что, прости?»

       И если бы он сейчас видел Чимина, то понял бы, что его паника — ничто по сравнению с состоянием мужчины. Он выкидывает телефон из рук, словно это змея, и подрывается с дивана, нервно расхаживая из одного конца комнаты в другой. Слышит оповещения, но даже смотреть в сторону телефона не хочет. Во-первых, ему стыдно. Во-вторых, это Чон Чонгук, чуть ли не брат его лучшего друга. В-третьих, Чимин старше на пять лет, и крутить шуры-муры — плохая идея. Поэтому Пак принимает волевое решение и, прикрыв экран ладонью, выключает телефон. Очень взрослый поступок очень взрослого человека.        Настолько взрослый, что он буквально в это же мгновение включает телефон снова, чтобы прочесть то, что ему успел настрочить Чонгук, и Чимин тяжело вздыхает, пытаясь придумать ответ.

[00:19, Вторник] Надоеда: «Я так и знал, что что-то было, и твоё молчание подтверждает мои догадки!»

[00:19, Вторник] Надоеда: «Что произошло той ночью, Чимин?»

[00:20, Вторник] Надоеда: «Если я не узнаю, то умру от любопытства. Не смей бросать меня в такую минуту!»

[00:23, Вторник] Надоеда: «Пак, ты там умер?»

[01:08, Вторник] Чемен-ще: «Нет, я живой и прекрасно себя чувствую. А ответ на свой вопрос ты не получишь.»

       Чонгук кусает губы и толкается языком в щёку, злясь из-за поведения старшего. Он не понимает, почему Чимин боится обрисовать ему картину происходящего и вместо этого отмалчивается. Даже если между ними что-то произошло, то это не противозаконно, они не предали страну, никого не убили. И в чём же тогда проблема? И Чон бы понял, если бы старшего не привлекали парни, но тот всегда в открытую заявляет, что ему безразличен пол человека, главное — душа, а не наличие или отсутствие члена между ног.        Пометавшись на кровати ещё с полчаса, Чон засыпает в хорошем расположении духа, потому что скоро он вернётся обратно к Чимину и всё у него выведает. Если ему, конечно, предоставят ответы на возникшие вопросы.