Switch

       Чонгук просыпается в ужасном расположении духа: по окнам и подоконнику стучит дождь, просясь внутрь, а затянутое серостью небо красноречиво намекает, что в ближайшее время не распогодится. Непреодолимое желание остаться на весь день дома и проиграть спор бьют набатом по вискам, и Чонгук бы и правда с удовольствием так поступил, но подводить Чимина совершенно не хочется. Чон первым делом проверяет телефон, пробегаясь взглядом по сообщениям от Намджуна, в которых тот сообщает план действий на сегодня, но главного не видит — сообщений от Чимина. Настроение вмиг портится ещё сильнее.        Он пересиливает себя и переводит тело в горизонтальное положение, машинально разминая затёкшие после долгого сна мышцы и направляясь в ванную комнату. В уме сразу всплывают картинки его вчерашнего постыдного занятия, и Чонгук тяжело вздыхает, качает головой, пытаясь отмахнуться от наваждения. С одной стороны, нет причин себя корить за что-то, с другой — чувствует себя грязным и неправильным. Он не опускался до подобных действий даже в средней школе, когда пубертат со всей силы бил по голове и члену, а что влияет на него сейчас, провоцирует появление пошлых образов, стоит ему только глаза прикрыть?        — Пре-блядь-восходно, Чонгук, — злится на себя парень, смотря в зеркало над белой раковиной со сколом рядом с краном, о который он успешно успевает порезать, пока размышляет о своём проступке, указательный палец. Капля крови медленно скользит вниз с фаланги и разбивается об умывальник, оставляя за собой некрасивые красные разводы. Чон споласкивает порез под холодной водой и тянется к полотенцу для лица, чтобы прижать к нему руку и случайно не испачкать себя и всё вокруг. — Интересно, сегодня весь день таким будет?        Чонгук долго возится в комнате, пытаясь найти в сумке аптечку и пластырь, но поиски так ни к чему и не приводят, и перед звонком Намджуна он успевает разве что штаны натянуть, рубашку погладить и закинуть несколько бутербродов в рюкзак, надеясь на перекус по дороге.        У старшего на удивление хорошее настроение, если не учитывать небольшую тревожность, выражающуюся в постоянном постукивании пальцами по рулю. Они некоторое время едут в тишине, изредка прерываемой щелчком зажигалки или бормотанием Намджуна. Чонгук смотрит на мелькающие за окном улицы и дома и хочет узнать причину, но Ким его опережает и коротко излагает суть дела:        — Сейчас нам нужно попасть в самое, наверное, важное для Чимина место. Так как он не числится в штате ни при одном из ресторанов, а приходит и уходит, то ему важно, чтобы всё было на высшем уровне, — в этот момент Намджун через зеркало дальнего вида бросает на Чонгука нечитаемый взгляд, который младший при всём желании не может истолковать. — И тебе нужно очень постараться сегодня, Чонгук, потому что шеф-повар довольно щепетильно относится к составлению винной карты, а ты практически ничего в этом не понимаешь.        — Тогда зачем он вообще меня туда отправил? — Чон чувствует, что начинает паниковать и злиться. Ему не хочется опозорить Чимина, но как не допустить ошибки он не знает. Чонгук ведь даже специальные курсы не проходил, а готовился, что называется, «на коленке»: вытаскивал информацию то из Чимина, то из Намджуна, то из интернета. — Ты ведь понимаешь, что это заранее провальная идея?        Ким лишь пожимает плечами и сжимает губами сигарету, выпуская дым через нос и оставляя младшего в раздумьях. У Чонгука есть дикое предположение, что Пак рискнул своими работой и репутацией ради того, чтобы выиграть спор, но эта мысль никак не укладывается в голове.        Дождь не перестаёт моросить всю дорогу и вовсе усиливается, когда они подъезжают к стеклянному небоскрёбу, который больше походит на деловой центр или офисы, нежели место для престижного заведения. Но Чонгук не высказывает своё мнение, а лишь покорно плетётся следом за Намджуном, поправляя галстук и то застёгивая, то расстёгивая пиджак. Ким хоть и идёт впереди, но замечает суетливость друга, поэтому, как только они заходят в лифт, а на панели загорается номер нужного этажа, мужчина хватает Чона за предплечье, привлекая его внимание.        Бедные бутерброды остаются лежать на заднем сиденье в забытом рюкзаке.        — Если ты не перестанешь нервничать, то всё точно пойдёт через одно место, — грозно, но без агрессии произносит Намджун, сверля сжавшегося Чонгука взглядом. Он понимает, что немного пугает младшего своим видом, потому смягчается и слегка улыбается, демонстрируя ямочки на щеках. — Просто думай о том, как тебе будет благодарен Чимин, если ты со всем хорошо справишься.        Удивительно, но парню хватает услышать знакомое имя, чтобы мгновенно взять себя в руки. Он тихо шепчет: «Если не я, то кто?» прямо перед тем, как открываются двери лифта, и замирает в удивлении. И это Чимин ему доверяет?        Чонгук выходит из лифта и так и остаётся стоять, рассматривая интерьер ресторана. Парень не поклонник хай-тека, но его поражает обстановка этого места. Первым делом его внимание привлекает открытый как на ладони вид на залитый солнцем город. Из-за окон внешних стен солнечный свет красиво ложится на белую кожаную мебель и стеклянные столики. Стены и потолок из чёрного материала, напоминающего мрамор, но Чонгук не совсем уверен, что это он. И несколько колонн, оформленных как большие белые прикроватные светильники с тканевым абажуром, удивительно хорошо дополняют общую картину.        Людей в помещении не очень много, и в основном не посетители — персонал. Люди, сидящие за столиками, неторопливо пьют кофе, и Чон для себя отмечает, что они, скорее всего, офисные работники, пришедшие сюда на обеденный перерыв. Один мужчина — явно европейского происхождения — особенно привлекает внимание Чонгука: он одет в белый костюм-тройку с чёрной рубашкой снизу. Чёлка густых каштановых волос уложена на одну сторону, миндалевидные глаза немного прищурены, а губы сжаты в тонкую полоску, будто он чем-то недоволен. Лицо его кажется Чонгуку смутно знакомым, он точно видел его где-то рядом с Чимином.        «Нужно будет спросить у Намджуна!» — догадывается парень и обещает себе обязательно этим заняться на обратном пути. Почему-то Чон уверен, что Ким наверняка его знает.        — Потом наглядишься, нам нужно идти, — Чонгука легонько бьют в плечо, и он отмирает, понимая, что слишком сильно завис. На секунду они встречаются с незнакомцем взглядом, и парень может поклясться, что видит там отвращение и удивление. Чон отворачивается и бредёт за Намджуном, настроение ухудшается с незавидной скоростью. — Только веди себя прилично, Чонгук, я тебя умоляю.        Чон лишь фыркает и бормочет себе под нос что-то, не желая отвечать на подобного рода реплику. Естественно, он будет вести себя прилично.

☁☁☁

       — Чонгук, какого хуя?! — он отодвигает телефон подальше от уха, чтобы нежные барабанные перепонки не полопались от криков Чимина. — Тебе сложно было единственный раз в жизни вести себя нормально?!        — Но работу я выполнил нормально! — огрызается парень и закусывает губу, зажмуриваясь и ожидая новый поток ругательств. Пак явно не считает проделанную работу нормальной. — Всё шло хорошо!        Чонгук слышит копошение на другом конце вызова и думает, что старший успокаивается. По мнению Чона, действительно не произошло ничего сверхъестественного. Он считает себя молодцом.        — Чонгук, солнце, — обманчиво нежно начинает Чимин, больше не крича в трубку. — Ты действительно считаешь, что пролить на шеф-повара Кана вино и отвесить пощечину владельцу ресторана — хорошая работа?        Парень молчит в трубку. Из чужих уст произошедшее кажется намного ужаснее. Либо до Чона только сейчас начинают доходить возможные последствия его выходки. Возможно, он слегка накосячил. Если только совсем чуть-чуть.        Всё и правда шло прекрасно до определённого момента. Намджун объяснил новоиспечённому сомелье, что не нужно пить весь бокал, а стоит просто набрать в рот немного вина и после выплюнуть, прополоскав рот. Правда, объяснил он это после третьего бокала на пустой желудок, а Чонгука к тому моменту уже повело, но он на удивление хорошо со всем справлялся. Гораздо лучше, чем если бы делал это трезвым. Но, когда они с господином Каном сцепились из-за положения брюта в карте, очень не вовремя бокал выскользнул из рук Чона. Просто взял и упал. Чонгук сделал это абсолютно точно не специально. Не потому, что этот вредный повар сказал, что Чимин всегда соглашается и не спорит, считая его мнение авторитетным. Хотя даже Чонгук понимал, что меню составлено не совсем удачно. Поэтому вино совершенно неожиданно оказалось на белоснежном фартуке. Чон притворно прикрыл рот ладошкой и начал извиняться.        Намджун уверен, что поседеет после такого «прекрасного» вечера раньше положенного. Если бы Чонгук просто разлил вино, то он бы не стал названивать Паку и говорить, что они в полной жопе. Но Чонгук — строптивый парень, поэтому когда его извинения не возымели должного эффекта ни на кого из присутствующих, а хозяин заведения — тот самый мужчина, привлекший внимание парня — явно не оценил такое отношение к своему главному повару и по совместительству хорошему другу, всё пошло совсем не так, как должно было идти.        — Да, я отвесил ему пощечину! Он наорал на меня и назвал тебя безответственным и плохим специалистом! Кем бы я был, если бы просто проглотил это и ушёл?! — Чон оправдывается, повышая голос и искренне не понимания причины злобы Пака. Это он его честь отстаивал, а не свою, между прочим! — Ты бы так поступил?        Чимин тяжело вздыхает. Потому что он уверен на сто процентов, что по лицу Чонгук проехался не по той причине, что его оскорбили, а потому что узнал бывшего парня Чимина, с которым они очень часто вместе появлялись на разных мероприятиях, где, конечно же, всегда был Чонгук.        — Я ценю тот факт, что небезразличен тебе, рыцарь доморощенный, — бурчит мужчина, сдерживаясь из последних сил. Теперь у него куча проблем и, кажется, минус одно рабочее место. И ужасная рекомендация для приёма на работу. В ближайшее время его максимум возьмут в какое-нибудь богом забытое место на окраине. — Но моя репутация не пострадала бы, если бы твой язык оставался за зубами, а руки — по швам.        — Так и не надо было тогда меня отправлять в такие заведения!        Пак на это ничего не отвечает и вешает трубку. Он устал ругаться, голова идёт кругом, а руки дрожат. Но, пожалуй, главная проблема в том, что Чимину нравится это тупое и необдуманное поведение со стороны Чонгука, нравится его рвение защищать чужое достоинство.        Чимин решает, что будет разбираться с проблемами по мере их поступления. Главная его проблема прибудет завтра в двенадцать дня в аэропорт вместе с Намджуном, и мужчине кажется, что его желанием в выигранном споре будет приказ Чонгуку никогда больше не появляться в его жизни. Пак не железный, а сердце не выдержит ещё один подобный инцидент.        Но утром Чимин просыпается с полной уверенностью, что оставит младшего у себя под боком. Ночь прошла перед экраном телефона и в диалоге с Чоном. Младший написывал извинения, пока Пак сначала его не послал, а потом не отправил скомканное «Ты прощён», поэтому дальше Чонгук уже распинался о своих впечатлениях от поездки и работе в сфере Чимина. И мужчина никогда бы не подумал, что в этой пустой голове могут рождаться такие умные мысли и даже логические цепочки. Значит, с Чонгуком не всё потеряно, хоть и придётся изрядно поработать над его воспитанием.        Пак не хочет признаваться даже самому себе, но ему нравится внимание со стороны Чона. Либо так сказывается долгий застой в личной жизни и повысившееся либидо. Точно что-то из этого. Но ему было до чёртиков приятно осознавать, что нравится Чонгуку настолько сильно.        В конце концов никто не заставляет их идти под венец. А Чонгук точно не будет против попробовать построить какие-никакие отношения, особенно — с Чимином. Остаётся только надеяться, что где-то глубоко внутри сидит взрослый и ответственный парень, а не ещё более импульсивный малыш Чонгук-и. Какая-то своеобразная русская рулетка: либо Чимин останется жив и с хорошим человеком рядом, либо это будут скандалы, интриги, расследования и уволившийся по собственному желанию — и из-за невозможности терпеть нытьё этих двоих — Намджун.        Уже в такси мужчина ловит себя на мысли, что со вчерашнего вечера не перестаёт думать об этом несносном ребёнке в теле — неплохом таком теле — взрослого. Он же не будет жалеть о своём решении, правда?

☁☁☁

       У Чонгука прекрасное настроение. Поездка вышла весёлой. Ещё веселее становится её окончание, потому что Намджун сообщает, что Чимин приедет встречать их. Чон надеется, что уедут они тоже вместе, а не разойдутся каждый по разным сторонам.        — Правда-правда приедет?        — Да.        — И он не злится?        — Да, Чонгук.        — И правда приедет?!        — Чонгук.        — Что такое? Он не сможет? С ним что-то случилось?        — Отъебись от меня.        — Но Чимин…        — Да, Чонгук, он правда приедет, прекрати уже! — Ким шикает на него и ускоряется, надеясь, что от него отстанут. Ещё немного, и он ударит Чонгука.        Но Чон очень упёртый, когда хочет что-то узнать, поэтому продолжает задавать один и тот же вопрос, пока не замечает знакомую фигуру вдалеке и не начинает глупо улыбаться. Намджун облегчённо вздыхает. Его единственная мечта — оставить эту недопарочку вдвоём и не появляться рядом с ними ближайшие лет сто. Особенно рядом с младшим.        Несмотря на огромный косяк с его стороны, Чимин встречает их в аэропорту в широком бежевом свитере и с такой же широкой улыбкой на лице. Либо старший успел нехило выпить с утра, либо с этого момента их отношения выйдут на новый уровень, почему он и доволен. И Чонгук не уверен, какой вариант ему кажется наиболее правдивым.        Намджун жмёт руку Паку и приобнимает на прощание Чонгука, подмигивая ему и шепотом желая удачи. У младшего предчувствие, будто Ким что-то знает, но не хочет говорить. И это что-то очень надо Чону.        Как только мужчина исчезает за горизонтом, а возможность сверлить его спину тяжелым взглядом пропадает, Чонгук переводит взгляд на Чимина, виновато улыбаясь и ероша волосы на затылке. Он слишком сильно нервничает, и это не остаётся без внимания.        — Ты выглядишь так, будто я сейчас тебе голову откушу, — язвит старший, поправляя ворот пальто и не сдвигаясь со своего места. Он видит, как Чон вжимает голову в плечи, будто и правда боясь потерять всё, что выше плеч, и Чимин тихо смеётся. — Ладно, я на самом деле хотел бы это сделать, но ведь сам ввязался в эту авантюру, так что это не только твоя вина, Чонгук.        — Но я ведь в итоге выиграл спор? — неожиданно подаёт голос младший и тут же захлопывает рот под тяжёлым взглядом Пака. Необязательно вкладывать всю ненависть к роду человеческому во взгляд.        — Чонгук, солнце, ты был очень близок к тому, чтобы разрушить мою карьеру, поэтому даже не рассчитывай на победу. Желание остаётся за мной.        — И чего же ты хочешь? — в тоне Чона проскальзывает игривость, и Чимину приходится приложить всё своё самообладание, чтобы не развернуться в этот же момент. Но он уже давно не подросток, чтобы ходить вокруг да около и тупить взгляд, признаваясь в симпатии другому человеку. — Я приму любое наказание.        Чимин делает вид, что не замечает подтекста в последней фразе.        — Сходи со мной на свидание и покажи, что ты можешь иногда доставать голову из задницы и вести себя как взрослый человек.        Чонгук не может контролировать свои действия, потому что слишком счастлив слышать подобное от Чимина. Он тянется к старшему, чтобы обнять, и становится ещё счастливее, когда его не отталкивают — притягивают к себе, кладя руки на талию и опуская голову на плечо. Чон уверен, что ещё ни разу не был так близко к Чимину. От старшего приятно пахнет одеколоном с мускатом и кофе.        — Я постараюсь вести себя хорошо, хён, — тихо говорит Чонгук на ухо и улыбается, а Чимин в ответ лишь кивает, прикрывая глаза и радуясь возможности разделить с кем-то тепло.        — Только организовываешь ты всё сам.