И разве отдых

-Ты не лёг спать за эту ночь, шизофреник, неужели боишься? А чего? А может кого… Монолог Шустова прервал звонок телефона. Игорь лениво потянул руку к тумбочке, на которой лежал монотонно жужжащий мобильник. -Павлик, - Игорёк счастливо улыбнулся, окинув комнату взглядом, и взял трубку, - Алло. -Доброе, бать, я уже подъезжаю, советую выходить. -Доброе… Паша быстро сбросил вызов, не дав договорить отцу даже приветствие, как Шустов не любил такие моменты, когда ему не дают сказать слово… он считал это своеобразной плохой приметой. Шустов старший вновь провёл взглядом по комнате слева направо, поднялся с пола, взял файл с некоторыми нужными бумагами и, выходя из комнаты, захватил одной рукой серый чемодан среднего размера. Иногда, смотря на него, Игорю вспоминался холодный и дождливый Питер, точнее моменты, когда город затягивался тучами, а время от времени шёл мелкий дождик, насыщая асфальт более тёмным цветом. НО даже в такие дни город не спал, а также активно вёл свою жизнь беспокойного города. Эти прекрасные годы молодости, которые он проводил в этом городе, навсегда остались в его памяти. Петербург всегда оставался ярким, его украшали и часто проезжающие вишнёвые волги, и зачастую яркие зонты молодых девушек, а также часто в памяти застывали жёлтые и красные куртки все тех же прекрасных дам. Но московский дождь, который провожал Шустовых в тот день, никогда бы не сравнился с питерским дождиком его прекрасных годов. Он оказался в такси рядом с сыном также незаметно, как и вышел из дома, Игорь даже не мог вспомнить, закрыл ли он дверь, главное, что паспорт и билеты на месте. Эта обида на утренний короткий звонок и загнала мужчину в некое депрессивное состояние, которое заставляло вспомнить его о прожитых моментов. Например, как он познакомился с будущей женой и матерью этого уже взрослого парня, который сидит буквально в метре. Снова эти студенческие деньки, питерское глубокое метро, где примечательна одна из тысячи дам, у неё были приятного русого цвета волосы, которые вились, падая на тонкие плечи, средний рост девушки ещё больше не выделял её из толпы, но сногсшибательная улыбка, губы аккуратной формы, которые она подводила алым, в тон её яркого пальто. А какие говорящие глаза, которые в любой момент жизни светились надеждой и невероятной искренностью. Она не выглядела богато, хотя была мила и светилась ярче солнца. Светлое лицо и маленькие ручки с немного пухлыми пальцами, которые так хотелось сжать в свои массивные ладони и прижать к лицу, целовать фаланги на крыше до рассвета, точно также встречать закат. В вагоне подземного поезда она читала книгу Мопассана, что ещё больше навивало ей французский привкус, немного приторный и необычный. Да и сама она не выглядела обычно, наверное, поэтому она и привлекла внимание молодого Шустова, эта девушка была другая, не такая, как все. Вечно улыбчивая, ей удавалось сохранить гордость, сосредоточенность и вдохновлять людей на что-то большее, чем просто жизнь, она навивала её смысл. По щелчку Игорь отключился от реальности, будто спал и молил: «Ущипните меня, я уже люблю и страдаю.» Но никто этого не делал. Как некачественное фото расплылся его взгляд, существовала только эта дама и шум прерванной радиоволны, в которых расплылся звук метро, других людей и музыки. «Она выходит!»-резко пронеслось в голове Шустова. Он отчётливо помнит, как девушка закрыла советскую книгу, выходя из вагона, и как он бежал в закрывающуюся дверь, лишь бы не терять её из виду. Влюбленный мальчишка так нёсся, что, не рассчитав свою скорость, влетел с миниатюрную спину. Конечно же девушка была напугана, от чего вскрикнула и повернулась. Перед ней престал растрепанный мужчина, намного выше её, спортивного телосложения и с не менее напуганными глазами. Как она была мила и как сладок был смех, вылетавший из прекрасных уст. От некого стыда и смешной ситуации мужчина засмущался и опустил голову вниз, после чего так же виновато, будто пятилетний ребёнок, произнёс: -Прошу прошения. -Ничего, - посмеиваясь ответила она, - с кем не бывает. -Игорь, -протянул руку наш герой. -Анна, - девушка в ответ подала ладонь. Её кожа была мягка, словно бархат, это первое прикосновение будто обжигало его, но при этом пронзило до мурашек, от чего Шустов немного встряхнул плечами. -Что-то не так? – взволнованно спросила Аня. -Вы прекрасны, можно ли Вас поводить? Было заметно смущение на лице, но что можно было ожидать, это непредвиденное знакомство перевернуло жизнь обоих, навсегда, хоть их брак был не долгим, но на сегодняшний день они испытывают друг к другу чувства… только дружеские. Анна была человеком не семейным, творческим и до боли прекрасной, вторую её копию найти сложно, но черты ее лица и характера проглядывались в другой, но кто это, кто? Можно сломать всю голову, не вспомнить до глубины схожую девушку в близком окружении, а она была, но сколько бы Шустов не драл мозги… все бесполезно. -Пап, -наконец-то смог разобрать Игорь. Он тряхнул головой и вопросительно посмотрел на сына. -Выходим? На что собеседник одобрительно кивнул головой вышел из такси так же безмолвно, забирая багаж. -ВКЛЮЧЕНИЕ НА БОРТУ САМОЛЁТА- -Павлик, мама как? -Мама? – удивился уже далеко не крошка сын, -нормально… вроде… -Ты на неё похож… -Снова вспомнил ваш первый день? -C чего ты это взял? -Ты всегда мне так говоришь, когда вспоминаешь день вашей встречи. -Да… она была прекрасна. И снова они вспоминает моменты молодости, как они у него дома, вино, что тогда студенты считали роскошью, свечи, которые подвели и быстро перегорели, как Анечка подошла к нему и коснулась губ Шустова старшего, а он в свою очередь притянул её за талию ближе, нервно перебирая пальцами, зверски вцепившись в алые губы. До мельчайших подробностей он помнит, как срывал с неё платье и наслаждался мраморной грудью, как она дрожаще выдыхала, а спустя время скулила от наслаждения под напором мужчины и как недавно возбуждённая девушка спала на его груди, слабо посапывая. А в окне иллюминатора облака, такие же воздушные и мягкие, как нижняя губа той самой. Да, именно нижняя, та пухлая, выпирающая и до наслаждения сладкая, а другую Шустов так и не успел до совершенного определения распробовать. Во время полёта старший думал лишь об Анне, вспоминая маленького Павла Игоревича, переезд в Тулу, ещё несколько восхитительных дней и развод, который сделал Игорька не менее счастливым. Он помнит, как даже после расторжения брака они встречались, чтобы снова вкусить друг друга, как запретный плод. Эти воспоминания оказались хорошим возбудителем отдыха, вот она… почва для начала курортного романа.