Падение Дома Белого Лиса

Армия Империи заняла большой участок земель Унии меньше чем за три месяца. Перед имперской армией стояла белая столица, которая готова была вскоре пасть. Они уже заняли гавань и сторожевые башни, в которых расположился штаб. Ксеркс в общем был вполне доволен происходящим. Потери были минимальные, в основном если и были проигрыши, то до тех пор, пока армию Унии вели лисьи братья. Но Гоито успешно привёл свой план в исполнение и убрал и Лейфа, и Кеннета с дороги. К сожалению для императора. Ему не нравился Гоито, Ксеркс не любил предателей, не терпел лжецов и подхалимов, а в Гоито эти черты слились и теплились за счёт многовековой ненависти к королевской семье. Ксерксу было интереснее взаимодействовать с юным лисом. Кеннет его удивил и порадовал, ему лишь не хватало опыта, но через пару лет он мог бы стать интереснейшим политиком: как союзником, так и противником. Но к сожалению первый крупный бой он проиграл. Ксеркс постарался сделать всё, чтобы Кеннету сохранили жизнь и передали его ему. Тёмная алчность поглощала душу императора — он жаждал заполучить восхитительного строптивого лиса, хотел обладать его мыслями, желаниями, телом и разумом. Ксеркса уже в меньшей степени интересовала Уния, он хотел от неё получить только одного единственного её сына. — Император, — прервал размышления правителя солдат. — Дозорные захватили вражеского солдата. — Приведите его в главный зал, — приказал Ксеркс. Его тут же послушались, и он сам последовал в указанное место. Этот зал служил раньше общей столовой и местом собрания, — сейчас все столы были вынесены, кроме одного единственного, на котором располагались карты и донесения. В зале уже присутствовали основные командующие этого гарнизона. — Кого захватили? — спросил Ксеркс у начальника дозора. — Не захватили, — уточнил дозорный. — Он сам сдался. Ксеркс удивлённо вскинул брови, заинтересовавшись своим пленником. — Ведите его, — приказал император, и начальник дозора отдал короткое распоряжение. Ксеркс привык видеть пленников в цепях и кандалах, избитых и разбитых, подчинённых и сломанных. Этот пленник зашёл нескованный, по бокам от него лишь шли стражи, не смеющие прикоснуться к нему. На дне ярких голубых глаз лежали грузом загнанность и отчаяние, но на поверхности плескались решительность и самолюбие. Его цель, его добыча, его желание само пришло, добровольно и без привязи. — Лорд Кеннет, — довольно протянул Ксеркс, не удержав оскала, переходя с родного языка на общий. — Не ожидал встретить вас. — А разве вы сами не желали встречи со мной? — на языке Империи ответил Кеннет, вздёрнув подбородок. Среди командиров прошёлся ропот — они не ожидали такого знания от чужака. Ксеркс затрепетал от сказанных слов: не от их значения, а от произношения. В их языке было много шипяще-свистящих звуков, а потому речи вокруг всегда казались змеиным шипением, а у Кеннета это получалось мягче, почти по-кошачьи. Император резко чёрной тенью приблизился к Кеннету. Стража мгновенно отступила на шаг, в глазах пленника мелькнула настороженность, а тело заметно напряглось. — Ты распустил волосы, — заметил Ксеркс, запуская пальцы в яркие рыжие пряди, сжимая их в кулаке. — Какая разница, — ответил Кеннет, отводя взгляд в сторону, но император успел поймать боль в этих глазах, — настолько глубокую, что она была намного больше той, что была при предыдущей встрече. — Что привело тебя ко мне? — спросил Ксеркс, опуская руку на скулу, заставляя Кеннета взглянуть на себя. — Ты хотел меня заполучить, — произнёс спокойно он. — И ты вот так просто сдался мне? — усмехнулся император. — Не разочаруй меня. — Я не сдаюсь, — ответил Кеннет. Ксеркс уловил в его теле еле заметную дрожь, а в голосе — небольшую ломку, но при этом взгляд оставался уверенным. — Я предлагаю сделку. Ропот голосов стал громче, и Ксеркс как будто очнулся, невольно злясь на себя и Кеннета — этот лис полностью его очаровал и захватил внимание. — Что ты хочешь от меня? — уже грубо и сурово произнёс Ксеркс, отойдя от пленника. — А главное — что ты можешь мне дать? Или думаешь, что ты — достойная цена? Ксеркс считал на самом деле так. Он готов был уничтожить страну, чтобы получить одного человека, но Ксеркс хотел получить его всего и не собирался упускать шанс подавить волю дикого человека. — Я отдам тебе всего себя, — произнёс Кеннет, цепляясь взглядом с Ксерксом. — Я отдаю тебе свою свободу. — Я не хочу себе раба, — усмехнулся император. — Но ты же сам заявлял, что хочешь заполучить меня, — сощурился Кеннет. — Чем это отличается от рабства? Ты хочешь моего подчинения и власти надо мной, ты хочешь мной пользоваться — ты хочешь во мне раба. Ксеркс поморщился, недовольно взглянув на него, но не мог объяснить, чего он хочет от него и как. — Что-то ещё есть, что дать мне? — усмехнулся Ксеркс, не думая, что ответ будет положительным. — Да, — все же смог удивить Кеннет. — Я отдам тебе Унию. Тишина наступила мгновенно, и в этой тишине удивительно громко звучало неожиданно частое дыхание пленника. — Ты хочешь предать свою страну, свой дом? — строго спросил Ксеркс. — В этой стране у меня нет дома, — произнёс Кеннет, и в этот раз он не смог подавить полностью дрожь и скрытое рыдание в голосе. — У меня не осталось ничего в Унии, за чтобы я мог бы сражаться и убивать. В ней не осталось никого, кем бы я дорожил. Люди страны? Для них я младший сын, проклятый жрец и… женоподобный мужчина. Я не собираюсь сражаться за людей, что не хотят принимать меня. Кеннет замолчал, его мертвенно-бедное лицо не выражало никаких эмоций, но сжатые кулаки подрагивали, а дыхание стало тяжелее. — Ты не ответил на другой вопрос, — разорвал тишину голос Ксеркса. — Что ты хочешь от меня? — Ничего такого, что могло бы вызвать у тебя протест, — на этот раз яростно произнёс Кеннет, и его речь стала походить на ту, что слышал Ксеркс постоянно — шипение ядовитой змеи. — Я хочу мучительной казни для Гоито, главы дома Чёрного Филина, и Бенса, главы Дома Алого Медведя. — Хочешь отомстить моими руками? — усмехнулся император. — А ты имеешь что-то против? — парировал Кеннет, вызвав смех собеседника. — Что верно, то верно, — ответил вполне развеселившийся Ксеркс. — А сам ты, вероятно, хочешь стать моим наместником в поверженной Унии? — Нет, мне не нужна Уния, — произнёс бывший жрец. — Наместником можешь сделать Ериануса и его сына. Они не станут идти против тебя и твоей страны и смогут держать власть на своих территориях. — Ты отдашь мне себя, разобьёшь для меня Унию, а я тебе только головы двух твоих врагов, — перечислил Ксеркс. — Ты считаешь это равноценным обменом? — Ты хочешь мне предложить что-то большее? — впервые показал какой-то намёк на улыбку Кеннет, и Ксерксу стало немного теплее на сердце. — Вполне, — с улыбкой искусителя произнёс мужчина, вновь приближаясь к собеседнику, кончиками пальцев проводя по бледной щеке к губам. — Смотря на твоё поведение и послушание. — Прекрати, — нахмурился Кеннет. — Ты сам пообещал быть полностью моим, — упрекнул Ксеркс, покачав головой. — Не при людях, — пробурчал юноша, опуская взгляд. Император обвёл зал взглядом, — никому из присутствующих не хотелось высказывать мнение о новом увлечении правителя. — Поверь, в моём окружении никому не захочется влезать в мои личные дела, — усмехнулся Ксеркс, но Кеннет на его глазах из бойца и властителя превратился в запуганного мальчишку, и мужчина решил над ним сжалиться. — Проводите нашего нового союзника в мои покои, — а затем он склонился к уху юноши, чтобы добавить: — Там, я надеюсь, ты сможешь доказать правдивость своих слов. Приводившие Кеннета в зал солдаты вновь встали рядом с чужаком и двинулись с ним, уводя из главного зала. Ксеркс вернулся к своим полководцам. — Вы уверены, что его словам можно доверять? — спросил один из них, мрачно глядя Кеннету вслед. — Давайте просто убьём его, пока есть возможность! Наша армия легко их разобьёт, тем более, — если они лишатся наследника престола. — Попробовать всё равно можно. Он вёл армию некоторое время, так что мальчишка может быть полезен. — Вот именно! Из-за него мои люди потерпели поражение! Мысли Ксеркса были далеки от выяснения того, насколько будет полезна информация Кеннета. В мыслях он уже был в своих покоях и раскладывал мальчишку на постели. Видел перед глазами плавные изгибы молодого тела, сжимал белую кожу до синяков и криков, вдалбливался в него вновь и вновь, изводя партнера до изнеможения. — Достаточно, — прервал все обсуждения Ксеркс, не повышая голоса. Но тем не менее одного слова было достаточно, чтобы воцарилась тишина. — Обсудим информацию, когда получим её полностью, а пока просто принимаем к сведению: он остаётся. И остаётся в живых. Это не обсуждается. — Все солдаты решили молча согласиться, чтобы не вызвать гнев могучего правителя, но наверняка недовольство ещё оставалось. — Сейчас разойтись. Завтра пойдём на столицу. Командующие потянулись к выходам, а Ксеркс отправился к своим покоям, внутренне уже загораясь от мысли о том, насколько приятная его ждёт ночь. У двери в спальню стояли стражи, видимо, чтобы пленник не сбежал, но сейчас они могут стать только помехой. Одним жестом правитель отправил подчиненных прочь, а сам вошёл в покои. Кеннет испуганно вздрогнул, повернувшись к открывающейся двери. От него волнами исходили волнение и страх, хотя он продолжал держать спину ровно и упрямо смотреть в глаза императору. — Сколько решимости, — насмешливо протянул Ксеркс, приближаясь к замершему Кеннету. — Хотя сам похож на кролика, а не на лиса. Кеннет продолжал сохранять молчание, недоверчиво глядя исподлобья на мужчину. Ксеркс принял эти условия. Он осторожно приблизился, кончиками пальцев касаясь не скрытых за рубашкой запястий, и уловил сбитый пульс. Мужчина гладил тонкие ладони, удерживая себя от того, чтобы не превратить желания в жизнь сразу. Ему спешить некуда, — лис в его капкане и никуда не сбежит. Сухие губы коснулись виска, затем перешли к шее, медленно спускаясь по ней, сбивая дыхание жертвы. — Ты ведь никогда прежде не разделял постель, — озвучил свою догадку Ксеркс, поднимая руки по предплечьям к плечам. Кеннет молча отвёл взгляд, поджав недовольно губы, подтверждая правильность теории. — И естественно никогда не спал с мужчинами. — В Унии, — тихо произнёс Кеннет, — считается унижением мужчине спать с мужчиной. Тот, кто посмеет лечь под воина, не может считаться человеком, — просто куском мяса для солдат. — Как все строго, — задумчиво протянул Ксеркс, немного отпрянув от партнёра, внимательно взглянув на него: на бедных щеках уже алел румянец, губы были влажными от постоянного скольжения языка по ним, но в глазах ещё сомнение игралось со страхом. Ксеркс решил стать напористее, да и он попросту давно желал эти губы, с которых слетали дерзкие речи. Руки императора вцепились в волосы, медленно наматывая на кулак, заставляя Кеннета, стиснув зубы от боли, запрокинуть голову. Ксеркс жестоко завладел желанными губами, сминая их, прикусывая, проникая языком в горячий рот, превращая, возможно, первый поцелуй Кеннета в развратное представление. Юноша гнулся и выгибался от тянущей хватки в волосах, невольно вжимаясь в горячее сильное тело, он схватил дрожащими пальцами, чужие плечи, комкая ткань рубахи. Ксеркс вновь и вновь целовал, делая это пошло и грязно, отмечая, как плывёт голубой взгляд и отзывается тело, до сих пор не ведавшее ласк, сейчас воспринимая все с большей чувствительностью. Мужчина не сдержал смешок, когда, разорвав поцелуй, увидел, как потянулся вслед за ним Кеннет. Но Ксеркс быстро привёл его в чувство, вновь потянув за пряди в кулаке, вызвав тихий болезненный стон. — Не смей подстригать волосы, — приказал Ксеркс, отпуская намотанные пряди, чтобы затем вновь зарыться в них пальцами, с удовольствием ощущая их мягкость. Он позволил себе ещё один короткий поцелуй, прежде чем отдать новый приказ: — Раздевайся. Кеннет вздрогнул, а с его взгляда слетела пелена, хотя лихорадочный блеск остался. Он непослушными пальцами принялся расстёгивать рубашку, стараясь не смотреть на пожирающего его глазами мужчину. — Тебе не понравится, — предупредил Кеннет, не решаясь раздвинуть полы одежды, но, столкнувшись со взглядом Ксеркса, понял, что если не снимет сам, то с него все просто сдерут. И он скинул одежду на пол. Мужчина удивленно вскинул брови, внимательно глядя на тело мальчишки. Большая часть бледного худого торса покрывали бинты, на шее виднелись шрамы от рваных ран. — Ранили? — спросил Ксеркс, касаясь границы бинтов и кожи в районе ключиц. — Не совсем, — произнес Кеннет, поёжившись и обнимая себя за плечи. — Это была плата. Но теперь любое ранение может меня убить. — Я постараюсь тебя ранить так, чтобы тебе было приятно, — усмехнулся Ксеркс. — Не останавливайся на полпути. Очаровательные розовые пятна покрыли лицо и шею, показывая, что мальчишка смущён. Он гулко сглотнул и, глубоко вздохнув, чем вызвав очередной смешок, Кеннет поднял мрачный взгляд на мужчину, недовольно поджав губы, и резкими движениями развязал и стянул с себя штаны с нижним бельем, при этом потеряв равновесие и упав на кровать. — Само очарование, — насмешливо произнёс Ксеркс, нависнув над юношей, что казался еще более смущённым, почти на грани слёз от стыда и неловкости. Грубые ладони легли на удивительно нежные коленки, ненавязчиво их поглаживая, стараясь успокоить сжавшегося партнёра. Ксеркс вновь потянулся к покрасневшим губам, удивленно отмечая, что Кеннет более спокойно отреагировал на это, даже сделал попытку потянуться навстречу и ответить на чужие движения. Его ладони легли на предплечья, несильно их сжимая, глаза юноша прикрыл, принимая новую реальность, в которой он готовился оказаться под мужчиной. Ксеркс не спешил, он медленно водил руками по ногам партнера, чтобы тот перестал их так сводить, параллельно целуя подставленные губы и шею. — Ты не мог бы?.. — едва слышно произнес Кеннет, слегка потянув за ткань чужой рубашки. Ксеркс понятливо усмехнулся, отпрянув от тела партнера, слегка прикусил кожу на его плече и принялся быстро расстёгивать пуговицы, что получилось у него намного быстрее, чем у Кеннета. Смуглое тело Ксеркса покрывали шрамы, которые он принёс из множества сражений, Некоторые из них могли забрать у него жизнь, но он продолжал ускользать от прелестнейшей госпожи Смерти, лишь встречаясь с ней на коротких свиданиях. Мужчина вздрогнул от неожиданного прикосновения к коже, и с удивлением заметил, с какой заинтересованностью и еле скрываемым восхищением смотрит на него Кеннет, который кончиками пальцев водил по шрамам, повторяя их контур. Их взгляды столкнулись, и юноша резко убрал руку. — Прости, — произнёс он, опуская взгляд. — Не за что извиняться, — покачал головой Ксеркс. — Сегодня я тебя не заставляю, но в дальнейшем я бы хотел, чтобы ты тоже проявлял инициативу. Кеннет зарделся, но что-то в его взгляде изменилось, и он резко подался вперёд, обхватывая руками крепкую шею и вовлекая партнёра в поцелуй. Он целовал мокро и жадно, потому как другого способа пока не знал, и, черт возьми, получалось у него очень даже хорошо, так, что на короткий миг Ксеркс потерял преимущество, и если бы Кеннет это понял, — то мог бы попытаться завладеть ситуацией. Но юноша пока был неопытен, а потому потерял этот шанс, а Ксеркс дал себе обещание быть внимательнее, чтобы в дальнейшем не проиграть этому лисёнышу. Он взял Кеннета под бёдра и приподнял, перенося с края кровати ближе к её центру, укладывая его на покрывало. Ксеркс недовольно цокнул языком, проводя по бокам партнёра и вместо гладкости кожи ощущая шероховатость бинтов. — Завтра же отправлю к лекарю, чтобы он содрал с тебя эти чёртовы бинты, — прорычал зло Ксеркс, прикусывая острый подбородок. — Вряд ли он может то, чего не могу я, — самодовольно отозвался Кеннет. — Все его возможности я не пробовал, — усмехнулся Ксеркс, проводя языком по шее, ладонями забираясь под поясницу. — А вот тебя я собираюсь полностью изучить и многому научить. Мужчина отметил, что партнёр немного расслабился, позволяя себе отшучиваться и даже проявлять активность. Его ладони оглаживали его плечи, пальцы зарывались в волосы, но наткнувшись на ремни повязки, он замер, задумчиво глядя в лицо Ксеркса. — Я могу?.. — спросил нерешительно Кеннет, касаясь кожи повязки у уха. — Если не испугаешься, — ответил мужчина, настораживаясь от этой просьбы. Не все могли смотреть на пустую глазницу с уродливыми шрамами по кругу, и в постели он обычно не снимал повязку, чтобы не сбавить настрой, но реакция Кеннета на шрамы на теле почему-то давала надежду, что и это уродство его не испугает. Щёлкнула тихо пряжка, и Ксеркс затаил дыхание, внимательно всматриваясь в лицо напротив. Кеннет сам замер, не сводя взора с кожаной повязки. Ксеркс редко снимал ее, и каждый раз ощущение открытости становилось неприятным грузом, заставляя плечи напрячься сильнее, а самому быть более жестоким и агрессивным. Для него сейчас было огромным трудом сдержаться, чтобы не перехватить тонкие запястья и не сжать их с силой до ласкающего слух хруста, завести за голову, а затем резко развести тонкие коленки и с силой вдалбливаться в такое близкое и желанное тело. Но всё, что он сделал, — это крепко сжал костлявое бедро. Он позволил себе быть немного уязвимым. Кеннет убрал повязку, даже не взглянув на неё, а полностью обратив внимание на зияющую пустоту, в которой скрывалась тьма самой Смерти. — А ты больше похож на вашего покровителя, чем я думал, — произнес еле слышно юноша, кончиками пальцев касаясь шрамов около глазницы, не переходя дозволенную черту. — Покровителя? — переспросил Ксеркс, позволяя Кеннету изучать себя, хотя плечи и спина все еще были напряжены до предела. — Инфернальный пес, — произнёс Кеннет, продолжая невесомо кружить над старой раной, второй рукой поглаживая напряженную крепкую шею, — сжимающий в клыках орудие Тёмной Госпожи. Я видел тебя. Я видел его. Я видел вас едиными. И сейчас я уверен в этом больше. Он потянулся сам, нежно касаясь обветренными, но мягкими губами омертвевшей кожи, но горячее дыхание все равно проникало вглубь. Ксеркс больше не стал ждать. Опрокинул обратно парня на простыни, сжав его тонкое горло. На секунду в голубых глазах мелькнул страх, а после отразилось принятие и покорность. Это не доверие — это просто готовность принять всё. — Раздвинь ноги и открой рот, — приказал Ксеркс, чуть сильнее сдавливая пальцами горло. Кеннет подчинился, подрагивая, но не смея прекословить самому повелителю смерти. В рот ворвались два пальца, грубо давя на язык, а он лишь внимательно смотрел в лицо мужчины, ловя отголосок его эмоций и желаний, но там были лишь жестокость и желание. — Чем лучше смочишь, тем тебе будет легче, — посоветовал Ксеркс, опуская с горла руку на чужой пах, сжимая его. Тело Кеннета мгновенно отозвалось, выгнувшись, как от плети, и, чёрт возьми, мужчина захотел дать несколько ударов, чтобы разрисовать эту белую потрясающую кожу красными полосами. Но за неимением нужного инструмента он лишь сильнее сжимал бока и ноги, оставляя короткие полосы, кусал плечи и шею, надеясь увидеть утром яркие синяки. Кеннет тихо постанывал, извиваясь от неизвестных ранее прикосновений и ощущений, и всё же принял совет к сведению, обхватывая плотнее губами пальцы, обсасывая их, тщательно вылизывая языком. — Такими темпами я завладею твоим ртом раньше, чем предполагал. У тебя огромный потенциал, — довольно произнёс Ксеркс, вынимая пальцы и занимая их своим языком. — Сегодня буду потерпеливее. Он хотел сорваться и завладеть девственным мальчишкой, а не сдерживать себя, но что-то ему подсказывало, что это маленькое дозволение может в будущем дать ему больше. Ксеркс приподнял партнёра за поясницу, заставляя сесть. — Повернись, — произнес коротко мужчина. Кеннет вздрогнул и медленно выполнил сказанное, всё сильнее напрягаясь. Ему было страшно. Ему было противно за себя и свое положение, но тем не менее Кеннет подчинялся. Безропотно и добровольно. Он повернулся спиной и лёг грудью на кровать, оставляя приподнятыми бёдра. Ксеркс, довольный этим, погладил мальчишку по затылку, спускаясь ладонью к шее, и с удивлением обнаружил у позвонков нечто необычное — вшитые под кожу камни. — Ты всё больше удивляешь меня, — задумчиво произнес Ксеркс, целуя покрасневшую кожу у первого камня и аккуратно проникая пальцем в тело партнера. Тот мгновенно напрягся, закусив ребро ладони, чтобы не выдать боль и неприятие этого, а Ксеркс продолжал увлеченно целовать и покусывать шею и спину, которая была открыта ему из-за повязок. Кеннет тяжело дышал, тихо постанывая, когда пальцы прибавлялись и становилось больно. — Тебе больно от процесса или от осознания? — коварным демоном произнёс Ксеркс, продолжая растягивать узкого партнера. Кеннет молчал, сдавливая подкатывающее рыдание. Ему действительно было невероятно стыдно, потому что это было грязно и неправильно. Ксеркс же не ограничивал себя такими понятиями, — законы его страны, как и его личные давали ему больше свободы и больше желаний. Ему нравился секс, ему нравился секс с мужчинами, но пока ему особенно нравился этот ладный, дерзкий юноша, что так ненавидел сам себя, свои мысли и желания. Ломать? Да, Ксеркс начал ломать его, но не для того, чтобы потом избавиться. Он хотел, чтобы Кеннет переродился, став еще совершеннее, и смог встать рядом с императором. — Всё хорошо, — прошептал Ксеркс, избавляя себя от оставшейся одежды. — Ты не преступник. Ты не очерняешь себя этим. Не думай об этом. Мужчина резко толкнулся, проникая в желанное тело, которое оставалось невыносимо узким. Он уткнулся лбом в спину, стиснув зубы, и начал медленно двигаться. Кеннет, казалось, перестал дышать, но после он не выдержал — слезы сами полились из глаз, а рыдания стиснули грудь. Он тихо всхлипывал, окончательно уничтожая все, что от него осталось — у него больше ничего не было, кроме Ксеркса и всего, что он ему даёт. Мужчина не торопился, медленно привыкал сам и давал привыкнуть другому. Он растягивал движения, продолжал прикасаться и ласкать, чтобы ощущений было больше, чтобы в них можно было потеряться. Кеннет терялся. Терялся в собственном самокопании и нарастающем принятии, что сладкой патокой растекалось по телу от паха по пояснице к груди. Слезы и всхлипы смешались с рваными стонами. Унизительное положение и поза стали приятными, и чужая власть отзывалась судорогой в ногах. Ксеркс почувствовал изменение. Он резче двинул бедрами и поймал удивленно-болезненный стон, с этого момента задавая новый темп и настроение — более быстро, более жёстко, более властно. Он доказывал свое право владеть им, доказывал свою власть над вольным и сильным человеком. И Ксеркс видел, что Кеннет принимает эту власть, вместе с подступающим наслаждением, что завладевало его телом. Император насиловал, жестоко и беспринципно брал то, что считал своим по праву. Он всегда получал, что хотел, завоевывая и захватывая, — на то у него были силы и возможности. Города, страны, люди — не имело значения, что это было. Ксеркс завоевал Унию, он знает, что уже это сделал, но главное — он сломил сопротивление Кеннета, который всё сильнее утопал в чужой власти и собственном желании. Ксеркс вновь запустил пальцы в яркие волосы и резко вздернул за них партнёра, заставляя приподняться, едва сменяя позу, а вместе с тем и ощущение члена в теле. Целоваться в этом положении было неудобно, они скорее вылизывали губы друг друга, изредка сталкиваясь языками. — Тебе нравится эта роль, — усмехнулся Ксеркс, вновь кусая бледную шею и вызывая тем очередной протяжный стон. — Тебе нравится быть под мужчиной, ощущать член внутри себя, отдаваться, как женщина. Кеннет ничего не ответил, сильнее зажмурившись и прогибаясь в пояснице. Ксеркс слегка замедлился, оглаживая ладонями скрытые под уже влажными бинтами плоский живот и грудь партнёра, пальцами ощущая, как тяжело даётся ему дыхание и сердце как заполошное бьётся в груди. Мужчина вышел из партнёра, но лишь для того, чтобы уложить его на спину и, вновь разведя стройные ноги, войти в него. В этот раз он губами ловил каждый стон и всхлип партнёра, вытирал с его щёк слёзы, подставляя спину и плечи под ослабевшие руки, что искали опоры. Ксеркс не понял, что произошло. Он почувствовал, как затрепетало тело, как напряглись мышцы, а затем увидел белесое семя, выплеснувшееся на живот. Он кончил в скором времени сам, испачкав бедра партнёра в своей сперме. А затем Ксеркс заметил. Заметил, что дыхание почти исчезло из чужого тела, а взгляд стал практически мёртвым — видевшим практически всё и ничего. Ксеркс опустил руку на шею, отыскивая слабый едва заметный пульс. Он не знал, рваться за помощью или остаться на месте. Решение не сформировалось, как Кеннет, закашлявшись, вновь обрёл дыхание. Тонкие шрамы возле его глаз превратились в раны, кровь потекла по вискам, путаясь в волосах. Ксеркс провел пальцем по коже, стирая кровавую дорожку, заставив мальчика вздрогнуть всем телом, приоткрыв глаза. — Что с тобой? — взволнованно спросил император. В ответ он получил шальную, как будто пьяную улыбку и немного безумный взгляд за кровавой пеленой. — Я в порядке, — слабо произнёс Кеннет, запутываясь пальцами в чёрных волосах, притягивая мужчину ближе к себе, ногами обвивая его талию. — Просто я снова вижу.