Что для тебя — любовь?

       — Тебе немного лучше? Положить еще один? — спрашивал Саске, сидя рядом со мной за столом и расслабленно облокотившись на одну из своих рук.        — Да, лучше, — с легкой неуверенностью проговорил я в ответ, на секунду задержав взгляд на Учихе и поймав на себе его улыбчивый взор. На мгновение я даже заметил, что сердце забилось чуточку чаще, из-за чего я снова опустил глаза, чувствуя себя уж слишком взволнованно. — Но больше в меня не влезет, — с губ сорвался смятый смешок, однако он только сильнее выдавал мою нервность.        — Волнуешься перед приемом? — снова улыбнулся мне Саске, но улыбка эта была совсем не радостной — в ней отражалось понимание и похожее с моим беспокойство, как будто наши с ним эмоции и переживания были точно поделены на двоих. Уголки моих губ приподнялись в ответ.        — Думаю, да, — устало отозвался я, делая последний глоток уже успевшего подостыть чая и будто в ожидании переводя взор к окну, — хоть мы и знаем причину моего самочувствия.        На долю минуты это уточнение как-то отяготило воздух между нами. Я сам прекрасно понимал, что корень моей тревоги отчасти лежал и в том моем шестом чувстве, которое подсказывало мне, что что-то здесь не ладно, но рассказывать о нем мне до сих пор почему-то не хотелось: не слишком ли глупо бы это было с моей стороны? Может быть, по-детски? Какой взрослый и адекватно смотрящий на мир человек стал бы придаваться панике из-за предчувствия?.. Хотя последний мой вопрос, что мелькнул среди остальных, непроизвольно вызвал во мне недобрый смешок, ведь всего полчаса-час назад я как раз-таки и поддался такой панике именно по этой причине.        На секунду я даже смог допустить мысль, что прием в принципе можно было бы отменить, чего я и просил у Дейдары, когда у меня только-только поднялась температура, но в голове сразу же всплыли мысли о том, что эта встреча была необходима не мне одному: Саске тоже стоило проконсультироваться насчет собственного здоровья, ведь на протяжении тех двух дет, пока мы были в браке, и до недавних пор он тоже был вынужден принимать лекарства, чтобы сдерживать свой гон. Нам обоим требовался разговор насчет препаратов, которые мы пили раньше, всех их побочных действий, реабилитации от них и в общим всех тех изменений, что произошли с нами с последнего приема у этого врача.        — Ты… — вдруг начал Саске, на миг сбивая поток моих размышлений и переводя задумчивый взгляд в то же окно, на которое смотрел и я. Но только он хотел выдать еще одно слово и только я успел перевести взор на него, со стороны двери послышался звонок, и мы оба были вынуждены отвлечься друг от друга.        С лестницы донесся звук скорых шагов, и через секунду в гостиной показался Дейдара, бросив спешное «Я открою» нам с Саске и направив шаг к входной двери. Взгляд мгновенно метнулся к настенным часам, которые уже указывали на 12:58, а мое сердце будто вмиг рухнуло в пятки, когда в мыслях мелькнуло осознание того, что этот момент, о котором так беспокоился, уже настал.        — Здравствуйте, — тихо выдал я, выглядывая из-за угла и видя в паре метров от себя уже знакомую — знакомую практически до боли — физиономию нашего с Саске врача.        Казалось, с его последнего визита к нам в нем абсолютно ничего не поменялось: то же уже склоняющееся к старческому лицо, та же натянутая улыбка, с которой он был обязан встречать своих пациентов, та же сумка, в которой он постоянно носил свои журналы с записями. Мне тут же стало немного не по себе от мысли, что в одной из таких тетрадок хранится целая тонна информации о различных людях, которые вынуждены жаловаться на свое здоровье, дюжина таких же историй, как и у нас Саске, тысячи выписок всех этих ужасных лекарств, которые необходимы таким пациентам справляться со своим устоявшимся положением… Я и не успел заметить, как лицо скривилось из-за подступающего словно к самому горлу тошнотворного чувства, однако, как только со стороны врача послышалось ответное приветствие, я вновь постарался вернуть прежнее выражение лица и хотя бы на секунду отвлечься от целой горы своих мыслей.        — Как ваше здоровье, Наруто-кун? — немного льстиво обратился он ко мне, проходя вглубь дома и взглядом выискивая место, куда можно сесть. — Вы же привезли анализы с того Центра, куда уезжали на время?        — Конечно, — ответил ему я, еще вчера в свободное время позаботившись о копиях, и вежливо улыбнулся, однако за улыбкой этой крылась лишь одна мысль: «Как мое здоровье? Наверное, вас бы тут не было, если бы со мной было все в порядке». Подобные фразы, которые люди обычно говорили с целью просто сказать, всегда вызывали во мне тяжкое смятение, но каждый раз выслушивать подобное со стороны этого человека мне было не просто трудно — внутри меня просыпалось настоящее омерзение к происходящему, и всякий раз, как бы я ни старался убедить себя в том, что очередной прием мне нужен и мое здоровье не поправится само по себе, я все равно не мог избавиться от этих чувств.        — Присаживайтесь, — сказал Дей, указывая на одно из кресел в гостиной и подавая мне файлы с документами.        Присев на диван напротив, я взял бумаги, на секунду вспоминая тот день, когда мне наконец огласили результаты моих анализов. Тогда я, наверное, впервые ощутил на себе открытую поддержку Дейдары, и мои руки, признаться, все еще помнили его успокаивающие прикосновения на своей коже, когда один из врачей был готов сказать, насколько моя ситуация запущена и возможно ли вообще вернуть мое состояние в желаемую норму. Взгляд медленно скользнул к Дейдаре, словно мне и сейчас требовалось нечто подобное, нечто, что наверняка заставило бы меня вдохнуть со спокойствием и отпустить ту тяжесть, которая время от времени лишь с новой силой давила на мои плечи.        «Все будет хорошо», — прочитал я с его губ, когда наши взгляды встретились, и на какое-то время не смог не затаить дыхание от приливающих теплых чувств, что всякий раз вызывали у меня его слова. Края моих губ невольно приподнялись в ответ, и я с улыбкой кивнул ему, как будто говоря: «Я тебе верю», и это было сущей правдой.        Все, определенно, должно было быть хорошо. В мыслях непроизвольно протянулась параллель между сегодняшним днем и днем нашего последнего приема, когда этот самый врач впервые сказал, что с моим здоровьем все гораздо хуже, чем мы думали все это время. В те минуты по окнам били тяжелые дождевые капли, вокруг царило ужаснейшее напряжение, которое не позволяло никому в комнате расслабиться ни на миг; Саске сидел немного поодаль от меня, холодно смотря перед собой и не говоря ни одного лишнего слова… Тогда мне всего на секунду показалось, будто моя жизнь в очередной раз начала с треском разваливаться по кусочкам, впиваясь своими осколками все глубже и глубже в мою и без того подавленную душу; словно все вокруг меня, как бы я ни пытался удержать все в руках, убедить себя в том, что еще не все потеряно, рассыпалось в песок прямо на моих ладонях, и никакого просвета, ни одного лучика солнца не опускалось на мои дрожащие, испачканные ранами руки. Но сейчас… Я сидел на диване в доме Итачи и Дея, в их окружении и поддержке; Саске находился рядом со мной и всего несколько минут назад пытался успокоить меня улыбкой, которая и сама была наполнена внутренними беспокойством и переживанием; за окном светило яркое солнце, и от мысли об этом мне вдруг стало намного легче. На миг сердце в груди зашлось от странного осознания того, что мне пришлось пережить столько приемов у этого врача, столько смен назначаемых лекарств и таблеток, что все они будто слились воедино, представая передо мной чем-то пугающим, неизбежным и до опустошения в легких безнадежным, но теперь все стало совсем иным. И это подавало мне настоящую, действительно заставляющую верить в перемены к лучшему надежду, которую я когда-то уже успел потерять и похоронить где-то внутри своего сердца.        — Я вижу, вы уже не так сильно волнуетесь, Наруто, — вдруг обратился ко мне мужчина как бы между прочим.        Не ответив, я подал ему файлы с копиями анализов и опустился обратно на диван. Его пальцы двинулись по краям бумаги, и взгляд опустился вниз, с напряжением изучая все написанное. Если честно, тогда я не мог точно сказать, показалось мне или нет, но это напряжение выдавало что-то неясное в нем. Раньше мне всегда казалось, будто этому человеку действительно нет ни до чего дела, я мог бы, не сомневаясь, сравнить его с восковой фигурой, которая раз за разом вызывала во мне все большее непонимания, откуда во враче вообще может быть столько безразличия и холодности, однако сейчас… Что я видел? Напряжение? Скованность в движениях рук, немного бегающие глаза, лишние слова, на которые в прошлом он бы точно поскупился?        В тот момент я, наверное, впервые за всю жизнь поймал себя на мысли, что мне удалось непроизвольно выучить абсолютно незнакомого и чужого для меня человека, и понимание это настигло меня только к этой минуте, когда его поведение вдруг стало отлично от того, что было раньше, и это не могло не чувствоваться даже на подсознательном уровне.        — Видимо, мы вовремя спохватились, — начал врач, так и не отрывая взора от бумаг в своих руках, — и ваше тело все еще способно на беременность. Это славно, могу вас поздравить.        — Спасибо, — склоняясь, скорее, к вопросительной интонации, выдал я в ответ.        — Судя по результатам анализов, на момент их сдачи дело со стабильностью в циклах ваших течек обстояло не очень хорошо, как это было и раньше, но, — он наконец поднял глаза и, приспуская очки, взглянул на меня исподлобья, — как мне объяснили, меня вызвали немного не по этой причине.        — Да, — с твердостью отозвался Саске. — Понимаете ли, с недавних пор в наших отношениях многое поменялось, и теперь необходимость нам с Наруто периодически принимать подавительные препараты пропала, так как мы будем проводить течки и гон вместе, — совершенно не колеблясь, продолжал он.        — Хорошо, — с каплей заинтересованности проговорил мужчина в ответ, вновь обращаясь к своей записной книжке и оставляя на одной из многочисленных строк какую-то пометку. — Получается, теперь нам нужно будет поменять курс лекарств, отменить назначение подавителей и, как я понимаю, лучше взять курс на восстановление, — одновременно и спрашивая, и утверждая, сказал он, продолжая что-то записывать. — Тем более, если учитывать все те препараты, которые вы принимали ранее, это первая необходимость. Так, с этим пока закончили, объясните ту вторую проблему, которая вас коснулась?        Учиха взглянул на меня, словно задавая немой вопрос и интересуясь, не хочу ли я рассказать об этом сам. Однако я только кивнул в ответ и чуть улыбнулся, позволяя ему продолжить.        — Недавно у Наруто начались некоторые проблемы, — немного помедлил Саске с ответом, задумчиво глядя перед собой и сводя брови на переносице, — у него стала часто подниматься температура, появилось плохое самочувствие, да и в принципе все состояние постоянно находится в нестабильном положении.        — Когда случилось первое проявление таких симптомов?        Взор Саске вновь мелькнул ко мне, будто в один момент внутри него что-то болезненно сжалось.        — Несколько дней назад, — ответил он не без напряжения. — В тот день я, не задумываясь, укусил его, и практически сразу после этого, буквально через пару минут, Наруто стало плохо, и он потерял сознание.        Врач ненадолго задумался, вдруг прекратив оставлять какие-либо записи и замерев в одном положении, словно взвешивая что-то в своей голове, однако вскоре он ответил:        — Укус, говорите? — задался вопросом он. — Где находится место укуса? И осматривали ли вы его самостоятельно?        — На груди, — тут же выдал я, — и да, осматривали. Кожа вокруг него опухла и покраснела, — добавил я чуть тише, как будто углубляясь в свои воспоминания и видя перед глазами ту сцену, когда Саске впервые увидел место укуса после того, как оставил его.        — Не думаю, что есть потребность осматривать место еще раз, если с тех пор картина не изменилась, — немного озадаченно сказал врач, — я уже могу сказать, в чем дело: мне приходится сталкиваться с этим не впервые, — вздохнул он.        И после этих слов меня вновь настигла мысль о том, сколько же все-таки людей страдает по причине того устройства, что сложилось в нашем обществе; сколько все-таки людей вынуждены годами мучиться из-за проблем со здоровьем только потому, что их парой на всю оставшуюся жизнь стал человек, рядом с которым они быть не выбирали…        — Видите ли, — снова обратился он к нам с Саске, — когда вам, Наруто, поставили этот укус, через него в ваш организм произошел выброс феромонов вашего партнера. После того как они попали внутрь вашего тела, организм, если выражаться грубо и доступно, решил, что этот самый партнер вас пометил, и из-за этого тело слишком резко среагировало (если при этом также учесть то, что в последние годы вы в принципе не вели половую жизнь) — оно стало активнее вырабатывать гормоны, которые были уже буквально подстроившимися под феромоны партнера. Не зря же бытует мнение, что после того, как на омеге появляется метка альфы, его запах в неком роде меняется, — говорил врач спокойно, пытаясь как можно доступнее донести это и до меня, и до Учихи. — Но из-за того, что настоящей метки на самом деле не было и эти феромоны альфы задерживаться в вас не стали, хотя гормоны уже успели видоизмениться, случился некий сбой — то есть ваше тело уже настроилось на то, что вы навсегда повязались с альфой, произвело изменения, но на самом же деле метки нет, и теперь оно, можно сказать, требует ее наличие.        Я задумчиво повел взглядом, пытаясь переварить и уложить по полочкам все, что только что было сказано нашим врачом. В какой-то момент я даже подумал, что мне удалось полностью вникнуть в его слова и понять суть проблемы, что, однозначно, не могло меня не радовать. Однако итог оставался прежним — как и сказал Дейдара, решением этой проблемы являлось то, что мне необходимо поставить метку, и ничего большего нам посоветовать просто не смогут.        Как только я вновь углубился в раздумья на эту тему, я не мог не наткнуться на радостную мысль где-то внутри себя: «Как же все-таки хорошо, что мы с Саске успели обсудить это до этого приема». И ведь действительно, я даже не мог представить, о чем вообще можно было разговаривать с нашим врачом, не зная мнения друг друга и не понимая, как вообще реагировать на его слова. Я не мог не выдохнуть с облегчением, понимая, что моя новая проблема со здоровьем вскоре должна решиться, и единственное, что на данный момент нам оставалось сделать помимо этого, — обсудить с врачом детали нашего с Саске восстановления и, возможно, взять на заметку пару лекарств, которые, наконец, будут идти нам обоим не во вред, а только на пользу.

***

       Время тихо-тихо близилось к вечеру, и за окнами уже начинало понемногу смеркаться. Покрытое редкими облаками небо окрашивалось в более розовые оттенки, и ближе к горизонту взгляд уже мог остановиться на алой полосе света, которая вскоре должна будет смениться фиолетовым, а затем и совсем темными цветами.        С окон той спальни, которую мы заняли с Саске, открывался не менее хороший вид, чем с балкона в комнате Итачи и Дея: верхушки крыш домов, которые располагались в этом жилом комплексе, после уже сменяемые на более высокие здания, небольшая рощица и прогулочные тропинки, которыми было усеяно это место… Снаружи дома вечерний свет разбавлялся желтым свечением уличных фонарей, а внутри — солнечных лучей было пока достаточно для того, чтобы хорошо видеть.        Я лениво отвел взгляд от окон, куда он был устремлен, казалось, уже довольно долго. Взор скользнул мимо прикроватной тумбочки, где сейчас лежали все необходимые выписки от врача, и медленно опустился к коленям: на них находился аккуратно сложенный костюм, который я планировал надеть на предстоящий банкет, время которого, к слову, должно было наступить уже завтрашним вечером. Касания руки прошлись по приятной темной ткани, однако я плохо ощущал эти прикосновения: мысли словно блуждали где-то далеко, совсем не в этом месте и не в этом времени… Странное чувство предвкушения и волнения тревожило что-то внутри меня, и это тревога невольно напоминала мне о том, что произошло со мной этим утром.        Слегка помотав головой, я попытался выбросить из нее лишние беспокойства. «Нужно погладить завтра днем», — подумалось мне, когда взгляд наконец сфокусировался на костюме. В эту секунду он являлся единственной вещью, которая принадлежала мне в этом доме. Хоть я и чувствовал себя здесь очень комфортно, я все равно ощущал что-то такое, что заставляло меня тосковать по нашей с Саске квартире, тосковать по ее стенам и всему ее родному окружению. Мы ведь и вправду не успели вернуться домой: как только мы прилетели и провели всего один вечер дома, с нами вдруг начали происходить все эти внезапные неприятности, заставившие нас к этому моменту оказаться именно здесь…        — Наруто, — голос Дейдары отвлек меня от размышлений, — чем занимаешься? — обратился он ко мне, выглядывая из-за двери и с робостью рассматривая меня, пока я сидел на полу.        Улыбнувшись, я приподнял в руках свой костюм, которым еще не успел похвастаться до этого момента.        — Саске и Итачи еще ужинают? — с легкой неуверенностью проговорил я, невольно вспоминая, что конец прошлого ужина выдался не особо приятным для всех нас.        — Да, — отозвался он, проходя внутрь комнаты и присаживаясь рядом. — Это тот, что вы с Саске купили на днях? — поинтересовался Дейдара, поправляя спадающую на лицо прядь.        Кивнув в ответ, я вдруг спрятал руки от его взгляда и сделал такое выражение лица, как будто бросаю ему некий вызов.        — Увидишь уже на там, на банкете, — я с усмешкой пародировал интонацию Дейдары, с которой он вчера говорил и о своем наряде. — А сейчас показывать не буду!        Дей засмеялся, принимая наигранно шокированное выражение.        — Я и не спрашивал! — громко ответил он. — Хочу посмотреть сейчас!        Дей несильно толкнул меня на пол и, пользуясь положением, попытался отобрать костюм из моих рук, однако у него все равно ничего не вышло. В спальне поселился наш общий смех, вперемешку с ругательствами Дейдары и моими возгласами о том, что такими темпами одежда вряд ли вообще доживет до завтрашнего вечера. Вскоре, когда мы оба выдохлись от борьбы, Дей ослаб и просто упал на пол рядом со мной. Моя спина также коснулась прохладного пола, пока я пытался привести дыхание в порядок.        — Упрямец, — вскинул руками Дейдара, однако движения его казались такими усталыми, как будто он делал это из последних сил.        — Зато теперь у нас обоих есть стимул еще сильнее ждать завтрашний день, — широко улыбнулся я, укладывая руки на вздымающуюся грудь и глядя в потолок, на который ложились оранжево-розовые полосы света.        На минуту между нами поселилось молчание. Дейдара задумчиво вздохнул, как будто его мысли были заняты чем-то далеким.        — Знаешь, Наруто, — обратился ко мне он, так же обратив взор кверху и заглядываясь куда-то в пустоту, — на самом деле я не хочу, чтобы ты ощущал себя одиноко в своих чувствах…        Я перевел заинтересованный взгляд к лицу Дейдары. Сейчас его волосы казались еще более золотистыми, чем обычно, а радужка голубых глаз красиво светилась в таких лучах солнца.        — Сегодня утром ты сказал мне, что я должен простить тебя за то, что тебе страшно, за то, что ты чувствуешь беспокойство перед всем тем, что нас ждет, — тянул он голосом немного тише обычного. — Но ты не должен извиняться за это, хорошо? — его взор тронулся с места, и вскоре наши взгляды встретились: мой — внимательный и понимающий, и его — спокойный, но пронизанный тихой просьбой с долей сочувствия. — На самом деле я встревожен так же сильно, хоть могу и не показывать этого, — легкая улыбка тронула губы Дея, — поэтому я тебя понимаю и не хочу, чтобы ты пытался нести все переживания только на своих плечах. И хоть все идет немного не по плану, учитывая все эти трудности и неприятности, которые навалились на нас в последнее время, для того, чтобы добиться того, что мы имеем на данный момент, понадобилось очень много времени и сил, поэтому я очень надеюсь, что все будет хорошо, — с наигранной веселостью подмигнул мне Дей.        Но я не мог не отметить про себя: в его голосе все же можно было почувствовать маленькую крупицу грусти, которую он так старательно пытался запрятать под своей улыбкой. И я не мог не улыбнуться в ответ, щурясь от внезапно упавшего прямо мне на глаза солнечного луча и смеясь над самим собой.        — Мы долго шли к этим изменениям, и завтра все должно окончательно вступить в силу, — мечтательно проговорил Дей, обращая взгляд к окну и всматриваясь в теплый закат, краски которого с каждой минутой становились все ярче и ярче. — Уже завтра все будет по-другому.