Что для тебя — любовь?

       — Во сколько нам нужно быть там? — стоя напротив зеркала, спросил я у Дейдары, пока он бегал по дому в спешке, только сейчас вспомнив о том, что они с Итачи забыли определиться с его галстуком.        — Поедем примерно к шести, за полчаса до прихода всех гостей, — выдал он как будто на автомате. Его рука быстро перехватила запястье идущего на кухню старшего Учихи, после чего он быстро приложил два галстука к его рубашке, выбирая, какой из них лучше смотрится на ней.        Я глянул на часы, которые сейчас показывали на 15:29, и перевел взгляд обратно к зеркалу пытаясь привести свой внешний вид в порядок. Темные круги под глазами, которые виднелись на лице парой дней ранее, стали понемногу сходить, но все равно были заметны — нужно было подняться в ванную, поискать тональный крем, о котором я спрашивал у Дея еще с утра. В любом случае, хоть Итачи и Дейдара не планировали присутствие нежелательных камер на этом мероприятии и вообще разрешали вход только ограниченному кругу лиц, наверняка какие-нибудь папарацци, жаждущие найти удачные кадры для продажи, все равно будут присутствовать — не внутри зала, так снаружи, у его входа. А появляться перед ними в немного ухудшимся из-за проблем со здоровьем виде мне было крайне нежелательно, ведь даже из такой мелочи, как синяки под глазами, любой провокационный писака сможет вытянуть скандальную тему о том, что у Учихи разруха в семье, его омега-супруг не может забеременеть на счастье общественности и любой другой бред, который даже в голову не смог бы прийти нормальному и адекватному человеку.        Наткнувшись на мысль о беременности, я немного задумался, понимая, что подобные статьи и слухи нам с Саске уже приходилось переживать, однако ни тогда, ни сейчас мы так и не поговорили с ним на эту тему… А ведь раньше, еще до поездки в Центр, ее упоминание очень сильно задело меня, когда Дей только-только постарался намекнуть мне на то, что в соответствии с ожиданиями общества мы уже давно должны были обзавестись ребенком.        — Наруто? — вдруг донесся до меня голос младшего Учихи, в то время как я даже не успел заметить, что уже давно стоял около ванной комнаты. — Ты еще не оделся? Мы уже собираемся выезжать: по дороге могут быть пробки, — задался вопросом он, останавливаясь рядом и изучающе глядя на меня.        Немного испуганный взор бросился к Саске и мгновенно застыл на его одежде: на нем был надет черный строгий костюм, кажущийся немного более узким чем те, что он носил на работу, а под ним виднелась бежевого оттенка рубашка, смотревшаяся на нем даже более чем идеально. В ту секунду я только и мог, что мысленно ахнуть в своей голове, разглядывая его с ног до головы и дивясь тому, как же все-таки хорошо на нем сидели подобные вещи.        — Н-нет, — заикнулся я, так и не сумев оторвать взгляд, кажущийся со стороны, наверное, слишком пристальным, и вспоминая о своем поглаженном буквально десять минут назад костюме. — Как раз собирался этим заняться.        — Тогда пойдем, — легко улыбнулся Саске, поправляя волосы и провожая меня до нашей спальни.        Свет в ней был немного приглушен, оставшись таким еще с утра, когда шторы были задвинуты, чтобы солнечные лучи не разбудили нас с Учихой раньше времени. Повсюду, казалось, стояла атмосфера тягучего спокойствия и приятной тишины, а в воздухе витал ненавязчивый и не раздражающий присущей для подобных продуктов резкостью аромат одеколона Саске.        Не теряя времени, я оглядел комнату в поисках своих вещей, и вскоре взор остановился на костюме, висящем на плечиках около шкафа. Однако, как только я начал переодеваться, уже успев надеть брюки и застегнуть их под талией, мне вдруг пришлось прерваться — рука Учихи, стоящего позади, скользнула по моему туловищу, заставляя оголенную кожу мгновенно покрыться мелкими мурашками. Прикосновения остановились где-то в области ребер и живота, и Саске с лаской прильнул ко мне сзади.        — Что такое? — чуть посмеялся я, чувствуя, как он положил голову на мое плечо и шумно выдохнул около уха. Чужие руки только крепче прижали меня к себе, обвивая за талию и заставляя мою спину полностью соприкоснуться с приятной тканью рубашки.        — Просто радуюсь, — как-то слишком тихо произнес Саске, прикрывая глаза и словно на несколько минут погружаясь в легкую и навевающую сонливость дремоту.        Я перевел вопросительный взгляд к его лицу, на котором в эту секунду не отражалось ничего, кроме молчаливого умиротворения. Светлый оттенок улыбки, который наверняка увидел бы не любой, так и застыл на губах Учихи, и в какой-то момент я даже немного пожалел, что сейчас его глаза были закрыты и я не мог в них заглянуть.        — Разве это не прекрасно, что мы идем туда вместе? — вымолвил Саске, переходя на шепот и напоминая мне о той мысли, что тронула меня совсем недавно — мысли о том, что это мероприятие будет первым событием, на которое мы с ним пойдем действительно вместе. Не как супруги, связанные обязательствами, не как видные лица, которые должны появиться при высшем обществе, будучи в паре, не как обремененные браком люди, а как… по-настоящему принявшие себя и друг друга Наруто и Саске?        Внезапно я ощутил прохладу на спине. Учиха чуть отстранился, вызывая во мне легкое недоумение, однако оно задержалось внутри ненадолго: спустя всего несколько секунд он уже вернулся, но держа в руках мою рубашку. Повернувшись к Саске лицом, я чуть непонимающе глянул на него.        — Давай одеваться, а то можем опоздать. Или, по крайней мере, получить выговор от строгого и грозного Дейдары, — немного смущенно посмеялся он, и только к этому моменту мне удалось заметить, что на его лице появился довольно заметный румянец, окрашивающий щеки в розоватый оттенок и мгновенно заставившись меня впасть только в больший ступор от таких неожиданных эмоций.        Не успев и одуматься, я замер на месте, чувствуя, что сердце в груди забилось чуть быстрее своего обычного ритма. К тому времени руки Учихи уже были за моей спиной, самостоятельно надевая на меня рубашку. Я не без волнения взглянул вверх, наблюдая за выражением лица Саске и в который раз ловя себя на мысли, что этот румянец вгонял меня в не меньшее смущение. Пальцы Саске ловко, но неторопливо скользили по ткани, одну за одной застегивая пуговицы и поправляя ненужные складки. Каждое его движение, каждое как будто случайное прикосновение к пока еще оголенным участкам кожи, сам тот факт, что Учиха довольствовался процессом того, как он сам надевает на меня эти вещи, — все казалось мне настолько интимным и теплым, что в груди словно что-то вспыхнуло от одного этого понимания. Однако, как только он заметил на себе мой взор, его пальцы тут же замерли, как будто у нас обоих вмиг перехватило дыхание.        Мы оба прекрасно понимали, что снизу нас ждали Итачи и Дей, понимали, что нам в принципе скоро нужно будет ехать, но ужасное желание приблизиться друг к другу еще сильнее, прильнуть еще плотнее только крепло внутри нас обоих, не позволяя ни единой лишней мысли проникнуть в наши головы. Казалось, сейчас было важно одно — тяжелое дыхание, срывающейся с наших губ, и не отрывающиеся друг от друга взгляды.        — Нам нельзя, — нервно посмеялся я, однако улыбка моя застыла на лице совсем ненадолго, вновь прерываемая сбитым выдохом.        Учиха ничего не ответил. Расстояние между нашими лицами лишь сократилось, и вскоре у меня уже пропало желание что-либо говорить или торопить его: он накрыл мои губы своими, с жадностью сминая их в поцелуе и мгновенно проникая языком внутрь, углубив его.        «Мы так давно этого не делали…» — невольно подумалось мне, когда веки наконец опустились на глаза, и я окончательно поддался Саске. После кажущегося таким долгим перерыва чувствительность тела словно обострилась в несколько раз, и одно только ощущение того, как Учиха мазал уже прерывистыми из-за дыхания поцелуями по моим губам, как скользил ими, то отдаляясь, то вновь сокращая расстояние до минимума, наводило меня на мысль о том, что еще немного — и граница будет окончательно стерта, мы уже точно не сможем остановиться.        — Мм… Саске, постой, — теряясь в собственных вздохах, пролепетал я себе под нос, однако мой голос тут же потерялся среди шорохов и нашего с ним сбитого дыхания, нарушающего повисшую в спальне тишину.        Его пальцы дрогнули, блуждая то по моей спине, то опускаясь к талии и бедрам, то вновь возвращаясь к плечам и лопаткам и щекоча их своими прикосновениями. По коже мгновенно пробежали мурашки, как только Учиха притянул меня еще ближе к себе и наши тела полностью соприкоснулись. Из-за легкого трения о ткань рубашки я не мог не почувствовать, как соски тут начали затвердевать. Немалая чувствительность давала о себе знать — ноги невольно подкосились под напором Саске, а снизу живота разлилось согревающее и томное ощущение тяжести.        — Погоди, — все продолжал вторить я, будучи уже не в силах открыть глаза даже наполовину и развеять все ближе подступающее возбуждение.        Казалось, в тот момент мне хотелось сказать что-то еще, вроде «Мы не опоздаем?» или «Что ты творишь?», однако сделать это мне просто-напросилось не удалось: спустя всего мгновение с губ сорвался смятый полустон, который я тут же постарался приглушить, понимая, что в доме мы находимся не одни, — Саске мягким движением надавил коленом меж моих ног, буквально заставляя меня окончательно ослабнуть в его объятиях и забыть обо всех своих прошлых мыслях.        Не прекращая своих действий, Учиха медленно двинулся в сторону кровати, и я даже не заметил тот момент, когда моя спина уже коснулась идеально заправленной постели. Нависнув сверху, Саске вновь припал к моим губам, нашептывая что-то прямо в поцелуй и лишая меня нормального доступа к кислороду. Его колено вновь коснулось моего паха, нежно надавливая на выпирающий в брюках бугорок и тем самым срывая у меня все новые и новые нотки голоса. Все тело свело жаром от одного ощущения трения о самое чувствительное место, возбуждение нарастало с каждой секундой, а сладкая тяжесть внизу живота будто бы завязывалась в какой-то узел.        — Мои брюки… они промокнут, — захныкал я прямо в его губы, жмурясь и чувствуя, как на внутренней части бедра уже ощущалась теплая влага из-за выступающей смазки.        Учиха только с добротой усмехнулся в ответ. «Значит, самое время их снять», — совсем тихо бросил он, закусывая нижнюю губу и нетерпеливо глядя на меня. Его руки быстро скользнули к нижней части моей одежды, пальцы ловко пробрались под ремень, расслабляя его, и спешно избавились от мешающей одежды. Всего нескольких секунд хватило, чтобы я оказался полностью оголенным снизу — щеки тут же покрылись пылающим румянцем из-за внезапного смущения, что подступило к моему горлу. Саске ненасытно оглянул меня сверху вниз, казалось, ужасно наслаждаясь открывшимся ему видом: мои светлые волосы успели немного растрепаться, спадая на белые простыни, сминающиеся подо мной, а все тело буквально зудело изнутри от предвкушения чего-то большего, из-за чего я не мог совладать с собой и постоянно ерзал на постели.        — Наруто… — на выдохе проговорил Учиха, расстегивая свою рубашку и с жадностью глядя на меня. — Не могу больше терпеть, — шепотом выдал он, тяжело дыша и проводя руками снизу вверх по моему туловищу.        Разгоряченная кожа будто бы горела изнутри, и каждое его прикосновение ярко, слишком ярко ощущалось мной. Саске медленно склонился к моему телу, мягко целуя сперва мою шею, а затем неспешно опускаясь к груди. Влажные губы накрыли один из моих сосков — тот, на котором не было укуса, — посасывая его и щекотно лаская языком — я едва смог сдержать нетерпеливый стон, так отчаянно рвущийся наружу. Прикрыв рот рукой, я взглянул вниз, с упоением наблюдая за слишком соблазнительной картиной: нежными и совсем воздушными поцелуями Учиха плавно спускался все ниже и ниже, оставляя на груди и животе мокрую дорожку из своих прикосновений, каждое из которых вызывало во мне все больше и больше трепетного волнения. Бережно разводя мои ноги чуть шире, он опустился лицом к паху и вдруг остановился, поднимая на меня свой взор.        — Тебе приятно?.. — тихо проронил он, пальцами скользя вверх-вниз по моим бедрам и слабо щекоча их — меня тут же пробрало легкой дрожью.        — Не заставляй меня говорить это вслух, — прошептал я в ответ, невольно подаваясь бедрами вперед, чтобы хоть как-то справиться со странными ощущениями, завладевшими моим телом.        Саске медленно, будто дразня меня, прильнул губами к одной из моих ног, оставляя на ней мокрый поцелуй и легко покусывая кожу. Казалось, в тот момент мое лицо покраснело еще в два раза сильнее, а биение сердца громким эхом слышалось уже в самых ушах.        — Но я хочу это услышать, — добавил он, закрыв глаза и тихонько подув на головку моего члена, из-за чего тот тут же дернулся в нетерпении, а по моим ногам вновь разлилась приятная слабость. С губ слетел прерывистый вдох от желания прикоснуться к себе и сделать хоть что-то для того, чтобы унять собственное возбуждение.        Плавным движением Саске опустил голову еще чуть ниже, оставляя поцелуй внизу моего живота, внутри которого в тот же миг словно все перевернулось, а затем припадая губами к моему члену и проскальзывая по нему языком.        — Черт… — непроизвольно выругался я, поддаваясь неконтролируемому порыву и вновь двинув тазом навстречу чужим прикосновениям, которых казалось ужасно недостаточно, беспредельно мало.        — Тише, тише, — улыбнулся Саске, отстраняясь и тем самым вызывая во мне все большее внутреннее возмущение. — Не торопись, — добавил он, продолжая водить прохладными пальцами по моим бедрам и с мягкостью разводя их в стороны.        Одна из его рук опустилась чуть ниже, и спустя пару секунд я почувствовал легкое касание к своим ягодицам. На губах мгновенно застыл сдавленный стон, как только я ощутил, что Учиха медленно провел кончиками пальцев вокруг уже влажного входа, лаская кожу вокруг него и только с большей жадностью прижимаясь губами к моему бедру. Так и не прекращая оставлять на нем поцелуи, время от времени втягивая кожу и оставляя на ней красные отметины, Саске наконец надавил сразу двумя пальцами, и они плавно скользнули внутрь. В тяжелом воздухе между нами тут же повис мой тихий стон, который я старался сдерживать всеми силами. Долгожданное ощущение слабой наполненности, ощущение самих пальцев Учихи, медленно двигающихся внутри меня и растягивающих мокрые стеночки — все это буквально сводило меня с ума. Медленно лаская их изнутри, проскальзывая доводящими до дрожи касаниями все глубже и глубже, Учиха и сам, казалось бы, держался из последних сил, сохраняя свои последние капельки самообладания. С каждой следующей секундой его движения становились все быстрее и требовательнее, а мое стремление наконец получить столь желанную разрядку — все сильнее. Уже не контролируя ни собственных мыслей, ни собственное тело, я невольно подавался ему навстречу, практически самостоятельно насаживаясь на влажные из-за скопившейся смазки пальцы и ловя все больше и больше удовольствия от всего процесса. Оно, подобно волнам, развивалось по всему моему телу, по каждому его сантиметру, как будто все оно было охвачено слишком сильным жаром, было слишком перевозбуждено.        — С-саске, — не смог сдержаться я, когда он в очередной раз задел прикосновением простату, и зашарил руками вокруг. Ладони быстро нашли его крепкие плечи, а пальцы — сжались на них, цепляясь за края рубашки и стягивая ее с них. — Я уже… Ты можешь… быстрее? — говоря о своем желании заменить его пальцы на нечто большее, выдал я себе под нос, задыхаясь в собственных вздохах и все так же продолжая ерзать на уже сбившихся простынях.        — Быстрее… что? — лишь улыбнулся Учиха в ответ, нарочно делая вид, будто мои слова были для него непонятны.        Однако, только мне хотелось ему ответить, тело мгновенно сковало новым наплывом внезапного удовольствия — движения руки Саске вновь ускорились, но теперь он явно перестал сдерживать себя и, видно, решил окончательно выбить из меня остатки здравого смысла. По пояснице тут же пробежали мелкие мурашки от одного только ощущения, как Учиха снова и снова надавливал на чувствительный комок нервов внутри меня, как он снова и снова задевал его, после разводя пальцы на манер ножниц и растягивая пульсирующее отверстие.        — Все верно? Ты этого просил? — все так же продолжал шептать мне Саске, не отводя от меня глаз и, казалось, с упоением наслаждаясь своими действиями.        — Быстрее… — чуть ли не скулил я в его грудь, сбито дыша и пытаясь уловить как может больше ноток запаха, что исходил от него. — Я хочу кончить, — я буквально молил его и непроизвольно потянулся рукой к своему подрагивающему и практически изнывающему от недостатка внимания члену.        Но Учиха тут же перехватил мое запястье. «Просто расслабься», — тихо пролепетал он мне на ухо, прикусывая его и крепче прижимая меня к кровати. Его ладонь вновь двинулась по моему туловищу, сперва останавливаясь на прессе, а затем на груди. Пальцы быстро скользнули к одному из сосков, сперва, будто ненарочно, задевая его и заставляя меня вздрогнуть, а после внезапно сжимая и легко оттягивая. С горла вмиг сорвался протяжный стон, сбивающийся на прерывистое дыхание; непрекращающиеся хлюпающие звуки, доносящееся снизу, ужасно сбивали меня с толку и не позволяли думать ни о чем, кроме того, что вытворял Учиха со мной одними только руками. В какой-то момент все тело словно застыло в странном оцепенении. Казалось, будто каждая моя клеточка сжалась в обжигающем чувстве накатывающего наслаждения. Губы невольно разомкнулись в немом стоне, когда Саске в последний раз толкнулся пальцами внутрь меня с силой давя на самое чувствительное место и замирая в одном положении. Ноги свело от этих ощущений, и я, так и не прикоснувшись к себе, излился прямо на живот, после легко содрогаясь и тихо постанывая себе под нос.        — Наруто! — крикнул откуда-то снизу Дей. — Ты уже три часа там одеваешься, давай спускайся! Я так и не смог выбрать этот гребаный галстук, мне нужна твоя помощь. Мы и так уже должны выходи… — вдруг донесся голос Дея с первого этажа, однако спустя всего секунду его кто-то заткнул, и его речь тут же оборвалась на полуслове.        — Саске, — засмеялся я в поцелуй, в который он утянул меня после этого, — я же говорил, что нам нужно идти, — выдал я практически ему в губы и посмотрел вверх: Учиха чуть нахмурился, еще больше краснея, и сделал глубокий вдох. По его виду было явно заметно: он был возбужден не меньше моего, и на этой ноте мы вряд ли бы смогли закончить, даже если бы очень хотели.        «Подождут еще немного», — с досадой подумал я про себя, но все же не смог сдержать теплой улыбки.        Один тот факт, что до выезда оставалось не так много времени и нам с Учихой уже скоро нужно было спускаться на первый этаж, а наши лица были буквально залиты краской, уже не говоря об остальном внешнем виде, приведенном в беспорядок всего за несколько минут, вгонял меня в ужасное смущение в перемешку с легкой, даже задорной паникой и весельем.        — Хотел одеть, а в итоге раздел снова, — нарочно принимая уж слишком серьезный вид, сказал я, глядя на Саске.        В груди до сих пор будто что-то горело — мне потребовалось еще пару минут, чтобы привести собственное дыхание в порядок. Учиха усмехнулся, разглядывая мое лицо.        — На самом деле одевать тебя не менее приятно, — с улыбкой выдал он, поправляя свои растрепавшиеся волосы и растягивая губы в еще более широкой улыбке.

***

       За окном автомобиля, что вел Итачи, попутно болтая с Дейдарой и смеясь над чем-то, медленно скользили улицы. Взгляд падал то на прохожих, лица которых мне удавалось разглядеть с трудом, то на частых и словно теснящих друг друга многоэтажках, то на витринах дорогих магазинов, по приближении к центру города мелькающих все чаще и чаще. В один момент старший Учиха, чтобы избежать образовавшейся пробки, свернул в район, где находился университет, в котором я учился вместе с Шикамару… Заметив край уже знакомого мне здания, куда я (еще до поездки в Центр и взятия своего академа) ходил каждодневно, проводя с Нарой большую часть своего времени, я немного поник, вновь чувствуя нечто, гложущее меня изнутри. В мыслях невольно поселились картинки, скрытые где-то в воспоминаниях: как мы с Шикамару смеялись на парах, несмотря на то, что знали, что по этой теме вскоре будет проверочная, а потом сидели в местной библиотеке по два-три часа, не зная, как разобраться с новым материалом; как мы сидели на скамейках у главного входа, когда занятия заканчивались, но мне совсем не хотелось идти в пустую квартиру, ведь я знал, что Саске вернется с работы только к ночи; как мы разговаривали сперва о прошлом и о будущем, а потом просто болтали, не желая забивать себе голову глобальными проблемами… Все это моментально пробудило во мне одновременно и до трепета в груди теплые, и ужасно давящие изнутри чувства. Мне снова вспомнились те сообщения Нары, что я прочитал этой ночью, и вспомнилось то, что я так и не смог взять телефон в руки и ответить на них.        «Скоро все будет хорошо, и тогда я вернусь к тебе обновленным, совсем другим человеком без тех проблем, которыми я досаждал тебе раньше», — лишь стояли в моей голове слова, которые не могли не вызывать во мне грустной усмешки. С такими мыслями я и не заметил, как мы уже успели доехать до нужного нам здания, и машина вдруг остановилась на месте.        — О чем задумался? — чуть отвлек меня от раздумий Саске, когда автомобиль замер и картинка за его окнами застыла. Однако его голос был перебит словами Дейдары, который, видно, не расслышал его слов:        — Пора выходить, — улыбнулся он нам с Саске, оборачиваясь с переднего сидения и тут же возвращаясь в прежнее положение, как будто ему было трудно усидеть на месте от накатившего радостного волнения.        — Давайте не торопиться, — посмеялся старший Учиха, неспешно отстегивая ремень и вытаскивая ключ от машины. — Мы и так приехали немного раньше, чем планировалось, так что у нас еще есть время в запасе.        Дей улыбчиво кивнул ему в ответ, также высвобождаясь от ремня и буквально выскакивая из машины. Сейчас на нем был надет обычный черный костюм, ведь свой светлый наряд он хотел надеть прямо перед началом банкета. В ту секунду, видя его в такой привычной для него одежде, я даже успел поймать себя на мысли, промелькнувшей в моей голове как-то слишком резко, что всего пару месяцев назад, когда все было по-старому, я даже и не смог бы предположить, что увижу Дейдару — серьезного и вечно чем-то недовольного секретаря Итачи — в таком свете. Его нынешний образ, открывшийся мне к этой минуте с искренней и настоящей стороны, кардинально отличался от того, что я мог видеть раньше. И это понимание, безусловно, вызывало во мне желание улыбнуться.        Но только лишь мне хотелось встать вслед за Деем и покинуть машину, чтобы пойти вместе, меня кое-что остановило.        — Итачи, — обратился к брату Саске, глядя то на него, то на меня, — идите первыми, мы догоним.        Тот же лишь молчаливо кивнул в ответ, и всего через минуту мы остались наедине. Я вопросительно и немного неуверенно глянул на Учиху, и наши взгляды моментально пересеклись.        — Все в порядке? — тихо поинтересовался он, поднимая глаза к моим волосам и легко поправляя их правой рукой. — Ты выглядел немного расстроенным, пока мы ехали сюда.        Я был более чем уверен, что достаточно уложил их перед тем, как выезжать, и мысль эта тут же пробудила во мне желание улыбнуться этому жесту. С мягкостью рассматривая Саске, прослеживая его взгляд и каждое мелкое движение, я двинул голову навстречу его прикосновениям, как будто ластясь им, подобно коту.        — Может, стоит проверить температуру перед началом? — с долей обеспокоенности проговорил Учиха, неотрывно глядя на меня и поглаживая большим пальцем кожу моей щеки.        — Не стоит, все хорошо, — так и оставив предыдущие вопросы открытыми, сказал я в ответ и прикрыл глаза.        В моей голове вновь повисла какая-то смутная мысль, которую мне и самому было трудно разобрать внутри себя. Казалось, где-то в глубине моей души пробудилось странное чувство, которое мне доводилось испытывать ранее, но… Тогда я словно не осознавал его сущности до конца, и сейчас это осознание тихо и медленно настигло меня.        «Шикамару ночью, Дейдара с утра, теперь и Саске… — ютилось в моих мыслях, пока я пытался различить хоть что-то определенное из того хаоса, что поселился в них. — Все близкие для меня люди беспрерывно тревожатся за меня», — выбились эти слова из всех моих раздумий.        И ведь это было правдой. Эта мысль уже посещала меня ранее, но к этой минуте она казалась мне все более и более наполненной, более и более целостной и крепкой, будто все это время она прорастала внутри меня, как растение, даже как ядовитый плющ, и почему-то именно сейчас принудила окончательно задуматься на эту тему. Все мои былые проблемы со здоровьем, связанные с течками, вопрос с беременностью, а теперь и мое нестабильное состояние, ставшее проблемой, хоть ее решение уже и было найдено, — все это и тогда, раньше, и сейчас заставляло всех близких для меня людей пребывать в вечном беспокойстве обо мне.        Казалось, в какой-то момент в моей голове даже успела проскочить мысль о том, что до меня внезапно дошла кое-какая вещь: то, что пытался скрыть в своем взгляде Дей сегодняшним утром… Вину. Вину перед собой, вину перед окружающими за то, что происходило с его телом в определенный промежуток времени. И ведь действительно, говоря о своей метке и о тех днях, когда они с Итачи все-таки решили, что без нее просто невозможно обойтись, он мог чувствовать себя по-настоящему виноватым: за то, что он вынуждает идти Учиху на такую меру из-за своего здоровья, за то, что его тело такое и по-другому обойтись было нельзя…        Я невольно нахмурил лицо и тяжело вздохнул, пытаясь выбраться из омута собственных волнений. Мысленно пытаясь приободриться, я напомнил себе, что этот вечер просто-напросто нельзя портить подобными переживаниями. Хоть в голове и взбушевался некий хаос, настигнувший меня совсем не кстати, я наконец открыл глаза и словно бы попытался вернуться в реальность — казалось бы, светлую, многообещающую и заставляющую что-то в груди трепетать. Реальность, в которой уже меньше, чем через час, должно было начаться то мероприятие, которое так долго волновало нас; тот самый вечер, что заставлял всех трепетать от одной мысли о нем.        — Ладно, — натянутая, но искренняя улыбка коснулась моих губ. — Нам пора идти, — глянул я на Саске и отпрянул от его ладони, которая все это время так и лежала на моем лице.        Учиха ничего не ответил. Он так же, как и Итачи несколькими минутами ранее, молча кивнул мне и не стал задавать лишних вопросов, видя, что я все равно не настроен сейчас отвечать. Я даже улыбнулся той мысли, что мне в который раз за жизнь удалось заметить какое-то мелкое и, казалось бы, абсолютно непримечательное сходство между братьями Учихами, но каждый этот раз мне было не менее приятно это осознавать.        Ведь даже если нам кажется, что мы уже знаем все, что только можем знать, и видим все, что можем видеть, все равно в мире остается множество вещей, которые нам еще предстоит для себя открыть, будь они масштабными, устрашающими или мелкими и незначительными. И это никогда не переставало меня удивлять, будто в каждом новом дне мог крыться какой-то свой особенный сюрприз.