***
Когда парень ушел обратно в зал, я вновь взглянул на себя в зеркало и также направил шаг к выходу. Только-только повернув за ближайший угол, я тут же заметил, что за те, казалось бы, незначительные десять-пятнадцать минут гостей успело значительно поприбавиться, из-за чего мне даже не сразу удалось заметить лицо Саске среди всех остальных. Наткнувшись на него беглым взглядом, я двинулся к барной стойке, около которой он так и остался стоять. Проходя мимо людей, оставляя позади их столики и сидения, я не мог не заметить: казалось, каждый из них будто бы провожал меня взором, изучающе разглядывая и словно оценивая меня со стороны — чувство дискомфорта лишь укрепилось во мне, заставляя опустить взгляд в пол и немного ускорить шаг. «Неужели я действительно так нечасто появлялся на таких мероприятиях, что мою фигуру настолько не привыкли видеть вместе с Саске в подобных местах?» — невольно задался вопросом я, нервничая и считая оставшиеся шаги до силуэта Учихи, уже успевшего меня заметить. — Ты что-то задержался, — проговорил Саске, как только я присел на барный стул рядом с ним и слегка улыбнулся. Наверняка со стороны эта улыбка любому показалась бы натянутой, но мне вряд ли бы удалось этого избежать. — Если почувствуешь себя нехорошо, то говори — мы сразу уедем, договорились? — Учиха внимательно взглянул на меня, словно точно зная, что я бы терпел до последнего и пытался скрыть свое состояние, чтобы ничего не срывать. — Ладно, — усмехнувшись, ответил я и посмотрел на него. Поймав себя на последней мысли, я больше не мог видеть смысла лгать или, как и всегда, держать мысли при себе… Мне хотелось поговорить — поговорить о своем чувстве вины, поговорить о тех сплетнях насчет беременности и о ней самой, о мыслях самого Саске на этот счет, — но все слова будто вмиг испарились из моей головы, и все, что я мог сделать на тот момент, — просто смотреть на Учиху и пытаться понять собственные чувства по отношению ко всему этому. — О чем ты думаешь? — словно пытаясь уловить мои мысли, тихо спросил Саске и подсел рядом, вглядываясь в мои глаза. Его ладонь поднялась к стойке, и спустя пару секунд я почувствовал, как на моей руке застыли его бережные прикосновения. — Я… — чуть дрогнул мой голос. Учиха вопросительно смотрел на меня, так и не отпуская мою руку, как будто он боялся, что это поможет ему удержать меня рядом с собой, чтобы мне не удалось куда-то сбежать или снова умолкнуть. — Знаешь, мы никогда не говорили об этом, — наконец начал я. — Вокруг таких людей, как мы, постоянно вертятся какие-то разговоры. Еще до поездки в Центр Дейдара рассказал мне о том, что среди людей начали говорить о том, что нам бы уже пора заводить детей, начали разводить слухи насчет моей беременности или, точнее, ее отсутствии… — мои мысли все глубже погружались в воспоминания о прошлом. — Тогда это вызывало у меня недоумение, чистое непонимание, но сегодня, кажется, до меня дошло, что это неудивительно — то, что об этом говорят. Раньше со стороны мы и вправду совсем не были похожи на настоящую пару, даже сегодня на меня все оборачиваются, как будто не верят, что я здесь, что я вместе с тобой, — на минуту мой голос утих, и я позволил молчанию ненадолго повиснуть между нами. — Все эти обсуждения, сплетни — наверное, моя вина. В последнее время меня в принципе стало все чаще посещать это чувство, потому что я не могу избавиться от мысли, что от меня вечно какие-то проблемы: лишние разговоры, те проблемы с течками в прошлом, затем поездка в Центр снова-таки из-за непонятной с ситуации о возможности иметь детей, а теперь и мое нестабильное состояние после укуса… — Наруто, — вдруг перебил меня Саске, неожиданно меняясь в лице, — ты должен меня послушать, хорошо? Я взглянул на Учиху, только сейчас поняв, что мои руки, накрытые его ладонью, чуть подрагивали, а глаза будто бы бегали вокруг, словно меня внезапно охватило гнетущее беспокойство. Я кивнул, опустив взгляд и только сильнее поникнув, однако Саске приподнял мое лицо за подбородок и не позволил мне смотреть никуда, кроме как на него самого. — Прошлое должно остаться в прошлом, — тихо, почти шепотом проговорил он, всматриваясь в мои глаза. — Ты ни в коем случае не должен винить себя в этом всем, понимаешь? Мы должны принять то, что было между нами раньше, тем более в этом больше моей вины, но никак не твоей. Главное — то, что мы имеем сейчас, — говорил Саске, все крепче, но с не меньшей осторожностью и лаской сжимая мои руки. — Мы уже вернулись из Центра, закончив с твоими анализами и зная их результаты, мы решили проблему с течками, хоть восстановительный курс после всего этого нам еще предстоит пройти, мы узнали причину твоего нынешнего состояния, и вскоре оно придет в порядок — это уже большой шаг вперед, — убедительно закончил он. Мне было немного непривычно слышать от него такие слова, ведь для Саске подобное было в некоторой степени несвойственно. Но с каждой следующей секундой я будто бы… проникался ими? Казалось, словно всего за пару минут груз, что тянул мои плечи к земле, растворялся в воздухе, позволяя мне взглянуть на все эти вещи со стороны самого Учихи, прислушаться к нему и вернуть себе трезвость мысли. Чуть улыбнувшись, хоть улыбка эта и вышла с каплей грусти или сожаления, я сжал его руки в ответ. — И я хотел сказать еще кое-что, — проговорил он, сменяя тон голоса на более аккуратный. — Мне абсолютно нет дела до того, кто и как часто на нас оборачивается, кто и о чем говорит за нашими спинами: сегодня, в прошлом или когда-либо еще. Мне всегда было без разницы на все эти «требования» о детях — и не только о них — от общества, на их нормы и интересы, под которые они всегда пытались, пытаются и будут пытаться подогнать нас и других людей. Как-то давно (в то же время, что и тебе) Дейдара с Итачи тоже рассказали мне об этом, но ни тогда, ни сейчас я не придавал значение словам сплетников — я придавал его только тебе и твоему здоровью. И в Центр мы ездили не потому, что нам срочно понадобилась твоя беременность, а потому, что я (да и все мы) действительно беспокоился за твое самочувствие, — будто читал мои прошлые мысли Саске, которые гложили меня еще с давних пор. — Мы никому и ничем не обязаны, пусть говорят, оборачиваются, оценивают нас столько, сколько пожелают, — мы не должны обращать на это внимание, — наклонился ко мне с некой надеждой в голосе он и поднял взгляд к моему лицу. Казалось, я с ног до головы был охвачен странным оцепенением. Все мои тяжелые мысли, что так давно таились где-то внутри моего сознания, все переживания на этот счет и догадки — все это наконец полностью отпустило меня, будто бы испарилось в один миг, несмотря на то, что зрело и тяготило меня на протяжении столького времени. Я удивленно смотрел на Саске, не в силах вымолвить и слова ему в ответ. И вновь меня переполняло чувство беспомощности из-за того, что в моей голове не было ничего, что бы я мог сказать ему после всего того, что он попытался до меня донести. Все, на что я был способен тогда, — лишь молча улыбнуться с тихой благодарностью в глазах, опустить взор к нашим с ним рукам, держащим друг друга, и ласково провести большим пальцем по тыльной стороне его ладони. Казалось, ни одного слова бы не было достаточно тогда, и только это самое молчание, улыбка и касания наших рук могли передать Учихе то, что я чувствовал в тот момент.Глава 43
1 октября 2020 г. в 17:16
Оставшееся до начала время пролетело незаметно, и когда я посмотрел на экран телефона, часы на нем уже показывали 18:16. В главном холле уже понемногу начали собираться приглашенные гости, и постепенно зал стал наполняться тихим гулом и доносящимися отовсюду голосами людей. Однако, пока их было не так много, я мог уделить внимание и себе, зрительно изучая обстановку вокруг и пытаясь справиться с неким беспокойством — я все еще помнил это чувство, когда я ощущал себя не в своей тарелке при подобном обществе, и это не могло не тревожить меня именно сейчас, в такой важный и памятный для всех день.
Взгляд медленно скользил из стороны в сторону. Просторный зал был обставлен со вкусом, в каждом предмете мебели или украшении читался ласкающий глаз минимализм, однако, несмотря на это, все вокруг будто бы источало роскошь: множество небольших столиков, на каждом из которых стояли цветы, или большие накрытые дорогими скатертями столы овальной формы, за которыми вскоре должны были усесться гости; люстры, сделанные явно на заказ у какого-нибудь именитого дизайнера, имени которого я, конечно же, не знал; обшитые дорогой тканью диванчики и стулья, изысканно выглядящий и придающий этому месту лишь большую атмосферу дороговизны декор… Высокие потолки заставляли каждого невольно чувствовать себя свободно и просторно в этих стенах. Казалось, отовсюду струился приятный золотой свет, все буквально дышало шиком и изяществом, и любой человек, что попал бы сюда, невольно бы почувствовал прилив трепетного волнения от нахождения в подобном месте и при подобных людях, которых вокруг, кстати, с каждой минутой становилось все больше.
Я оглянулся к главному входу: каждого из гостей встречали подобающе одетые люди, вежливо обходясь с ними и провожая к столикам или предлагая закуски до того, пока зал полностью не наполнится. Буквально раз глянув на каждого из них, можно было сразу понять: это важные персоны. Некоторые из них приходили в паре, в компании, другие же — и вовсе с личной охраной в виде одного-двух человек, провожающих их. Прослеживая взглядом всех этих людей, я несознательно вспомнил о словах Итачи и Дейдары: они говорили о том, что на это мероприятие будет приглашен ограниченный круг лиц — люди, непосредственно участвующие в поддержке старшего Учихи и продвижении его на новую должность в Министерстве. Я даже и не заметил, как мои губы чуть приоткрылись от удивления и внезапного понимания того, как много лиц помогали ему все это время, как много лиц внесли свой определенный вклад только для того, чтобы он занял это место… Наверняка среди них есть множество тех, кто напрямую столкнулся с той жестокостью и болью, которые приносила в их жизнь устоявшаяся система брака, и это не могло не вызывать во мне смешанных и странных чувств. Меня не покидала мысль о том, что Итачи, можно сказать, стал для всех этих людей некой надеждой, опорой, которую они решили поддержать и на которую могли бы рассчитывать в будущем. Они выбрали именно его, выбрали для того, чтобы он выступил за всех них, объединил их общие интересы и общую боль всех тех людей, которым были необходимы эти изменения.
Пробегаясь взором еще дальше, я не мог не остановить его на втором этаже в помещении, на который вело две широких лестницы по обе стороны от него. Он представлял собой некий балкон внутри здания, часть которого выходила и на улицу — чуть поодаль можно было разглядеть высокие окна, уходящие прямо в пол, и сами двери, практически сливающиеся с ними, так как они тоже были выполнены стеклом. Сам подъем был украшен растениями и светлыми ковровыми дорожками (на которые лично мне бы было даже жалко наступать), а наверху так же, как и здесь, где все находились сейчас, располагались столики, множество сидений и длинные барные стойки, где можно было взять другой алкоголь по вкусу, помимо того шампанского, которое разносили и предлагали сами официанты гостям. Наверняка оттуда виднелся весь зал первого этажа, а с той части лоджии, что находилась на улице, — и вовсе весь центр города, ведь ресторан занимал вполне хорошее и удачное место в одном из самых высоких зданий в этом районе. Подумав об этом, на секунду мне даже удалось представить этот вид, представить, что прямо здесь и сейчас меня уже окутывает свежий вечерний воздух, пока я, сложив руки у края, разглядываю только-только начинающие мерцать огни города, соседние высотки и вечно спешащих куда-то людей, оставшихся там, внизу.
Рука невольно потянулась к тонкому галстуку, который, по словам Дея с его профессиональным взглядом на подобные вещи, весьма подчеркивал мое стройное телосложение и изящную шею.
— Душно? — вдруг обратился ко мне Саске, стоя рядом и держа в руках бокал с нетронутым шампанским, для которого сейчас было и вправду немного рановато: по-видимому, еще не все гости успели прийти, ведь главные двери все также продолжали открываться и открываться, и официального начала мероприятия никто не объявлял.
Я тихонько кивнул в ответ, чувствуя, что мне так и не удалось избавиться от прежнего беспокойства, которое, к слову, лишь усилилось после волнительных мыслей о том, что все эти люди наверняка вкладывают в этот день огромный смысл, как будто это была их финишная прямая для достижения, как казалось раньше, недостижимого. Пока же я витал где-то в своих размышлениях и буквально на автомате отвечал Учихе, тот не мог не заметить моего состояния. В какой-то момент я просто почувствовал прохладное прикосновение к своей щеке — Саске тронул кожу тыльной стороной ладони, как будто невзначай проверяя мою температуру и стараясь привлечь мое блуждающее практически везде и всюду внимание. Я мгновенно встрепенулся, моментально переводя встревоженный и даже немного испуганный взгляд на него, хоть я и сам не смог уловить тот момент, когда он успел стать таким.
— Пойдем возьмем воды? — с мягкостью глядя на меня, предложил Учиха.
Недолго думая, я согласился, и тогда он, поставив свой бокал на ближайшую поверхность, чуть приобнял меня за талию и повел в сторону одного из баров.
— А где Дейдара и Итачи потерялись? — не без интереса спросил я, только сейчас замечая, что я как-то упустил их исчезновение после того, как мы сюда зашли.
— Сказали, что нужно уладить какую-то мелочь, и отлучились, — отозвался Саске, чуть хмурясь и пожимая плечами. Место, в которое мы направлялись, казалось мне более уединенным и спокойным, поэтому с каждым следующим шагом мне словно бы становилось все легче и легче дышать, не чувствуя это давящее окружение людей, как это было буквально парой минут ранее. — Ненадолго, — добавил он. — Вот-вот уже нужно будет всех поприветствовать — время подходит — и начинать.
— Поприветствовать? — вторил ему я, однако всего спустя пару секунд уже успел слегка постыдиться своих слов: все же нечасто я бывал на таких приемах вместе с Учихой, потому что на них мое присутствие было не столь обязательно, и из-за этого чувствовал себя каким-то невеждой в подобных делах. Ощущение, что я находился немного не в своей тарелке, лишь усилилось где-то внутри меня, но-таки понимание того, что я рядом с Саске, с другой стороны, не могло меня не успокаивать.
— Да, — ответил тот. — Они скажут пару слов, чтобы со всеми поздороваться и поблагодарить за то, что они пришли, а потом предложат всем понемногу усаживаться за столы или просто наслаждаться компанией друг друга.
Покачав головой в знак понимания, я опустил взгляд. И все же немного давящее ощущение не покидало меня до сих пор — хотелось умыться, побыть в более тихом месте хотя бы несколько минут.
— Саске, — обратился к нему я, — подождешь меня здесь? Я схожу освежусь и вернусь к тебе, ладно?
— Да, конечно, — ответил тот, облокачиваясь о край барной стойки и чуть улыбаясь мне.
Окинув взглядом местность, я направился в сторону туалетов, минуя еще один бар, несколько столиков и болтающих между собой людей. За ближайшим поворотом мне наконец удалось заметить вход в уборную, и вскоре я уже заходил внутрь, закрывая за собой дверь. Каждая темно-зеленая стена, выложенная плиткой, была освещена настенными светильниками, а большое зеркало, занимающее довольно большое место, сразу привлекало к себе внимание. Я подошел ближе к нему, оказываясь около раковин, и взглянул на себя: волосы были хорошо уложены (не зря я так долго старался над ними перед выходом), костюм смотрелся на мне, казалось, даже лучше, чем тогда, в примерочной магазина. Однако, только я хотел сполоснуть руки холодной водой и умыть ею лицо, мне тут же вспомнись, что этого делать нельзя: еще до выезда Дейдара помог мне нанести тональный крем, потому что мне нужно было скрыть синяки под глазами и оставшуюся бледность кожи из-за того, что мое состояние здоровья слегка пошатнулось в последнее время. С досадой выдохнув, мне пришлось смириться и лишь порадоваться тому, что я вспомнил об этом вовремя и не испортил все, что сделал Дей.
Однако долго думать об этом мне не пришлось: всего через секунду после моего вздоха дверь, ведущая обратно в зал, распахнулась, и внутрь вошел какой-то паренек, видно, помладше меня. Его одежда выглядела чуть скромнее, нежели та, что была на остальных гостях, а во взгляде не читалось ничего пугающего или высокомерного, как у некоторых людей, равных по статусу старшему Учихе. Парень сперва не заметил меня, но вскоре его взгляд бросился к зеркалу, и он тут же замер на месте.
— Здравствуйте! — чуть поклонился он, явно узнавая меня буквально излучая собой легкое волнение. — Вы Наруто-сан? — обратился он ко мне, подходя ближе и, подобно мне, включая кран, чтобы помыть руки.
— Здравствуй, да, — вежливо ответил я, не очень понимая, насколько уместен его разговор со мной.
— Вы пришли сюда вместе с мужем? Как проходит ваш вечер? — выдал он, как будто пытаясь настроить меня на диалог.
— Да, вместе с ним, — немного замялся я с ответом: все же мы были незнакомы, а в последнее время с нами происходило достаточно подозрительных вещей… — А что вы хотели?
— Не пугайтесь, — сконфуженно посмеялся он, с суетливостью глядя на меня, — я начинающий журналист, сын директора одного из филиалов компании Учиха. Для меня большая честь поговорить с супругом Саске Учихи лично, в последнее время о вас снова начали часто писать из-за всех этих новостей от Итачи-сана. Как-никак, раз он ваш родственник, а значит, если говорят о нем, то обязательно будут задевать и вас, — довольно мило улыбнулся он.
— Спасибо, — отвечая на его слова о чести, проговорил я. — Снова что-то пишут?.. — скорее, для себя, нежели для него, пробормотали я себе под нос, опуская взор к полу и слегка хмуря брови.
— Д-да, — отозвался парень, но вдруг умолк, как будто зная, что я понимаю, о чем речь и о чем могут писать.
В моих мыслях мгновенно пронеслись воспоминания о словах Дейдары про мою беременность и сплетни среди людей. «Надо же, — процедил я про себя, — наверняка пишут про одно и то же. Лишь бы что-то помусолить с своих статьях, особенно чужую личную жизнь».
— Простите, наверное, это было немного нетактично, — забеспокоился паренек, видно, замечая мою задумчивость и внутреннее недовольство. Я тут же поспешил его успокоить, ведь для меня это было не в новинку. Однако, вспомнив, что Итачи и вправду произвел некий фурор своим заявлением о новой должности в Министерстве, я не мог не наткнуться на определенный вопрос.
— Надеюсь, в новостях, связанных с Итачи, не пишут ничего плохого? — как бы между прочим усмехнулся я, внутренне и правда интересуясь этим. Парень ведь журналист, как-никак, — наверняка должен знать больше, чем я, и во мне не могло не возникнуть желание послушать его мысли: все-таки где-то внутри меня все еще тлел тот страх, что тема о странностях брака Итачи вновь всплывет наружу, и это сможет как-то повлиять на его нынешнее удачное положение.
— Плохого? Нет, — улыбнулся мне парень, на минуту задумавшись и словно вспоминая все, что бы было хоть как-то связано со старшим Учихой. — В большинстве своем пишут о том, что его заявление стало довольно неожиданным. Некоторые спорят о правильности его намерений занять эту должность, ведь он бизнесмен… Но бурнее всего сейчас обсуждается нечто другое.
Я вопросительно взглянул на него, складывая руки на груди и с заинтересованностью ожидая продолжения.
— Что же? — мои слова прозвучали обеспокоенно.
— Все же пока никто официально не объявлял, кто именно станет заместителем Учихи Итачи на его посте директора в собственной компании, — пожал плечами парень и поправил свои волосы. — Ведь это место наверняка нарасхват внутри нее самой, но почему-то об этом никто и словом не обмолвился, — глянул он на меня, как будто я должен был знать ответ.
«Все журналисты такие хитрые?» — тут же пронеслось в моей голове, когда губы невольно растянулись в доброй усмешке.