Что для тебя — любовь?

       — Наруто! — вдруг вскрикнул кто-то слева от меня, и только спустя долю минуты мне удалось понять: этот голос принадлежал не кому иному, как самому Дею, бодро направляющемуся в мою сторону. — Чего ты здесь остолбенел? Неужели эта новость так повергла тебя в шок? — явно не имея в виду чего-то слишком серьезного, радостно выдал он и широко мне улыбнулся.        Буквально за несколько мгновений по всему моему телу успела пробежать мелкая дрожь. Резко обернувшись на звук, я застыл перед идущим прямо ко мне Дейдарой. В мыслях тут же поселилось судорожное: «Только не сейчас. Что мне ему сказать? Как себя вести?» Но самым главным, что практически рвалось изнутри моей головы, оставалось нечто другое: «Что вообще все это значит?» — невольно лепетал я про себя, думая об Итачи и с каждым следующим шагом Дея ко мне навстречу только быстрее и быстрее окунаясь в наступающую на мой рассудок панику.        — Я… — тут же предательски громко дрогнул мой голос. — Я… Да, — снова заикнулся я, пытаясь улыбнуться ему в ответ, но вдруг осознавая, что уголки моих губ буквально не могли растянуться даже на миллиметр.        И, признаться, только к этому мгновению я осознал — слишком резко и внезапно для себя самого, — что все мои чувства, все мои слова, что бились внутри сердца, пока Итачи говорил свою речь, как будто бы застряли в моем горле, не позволяя мне сделать ни одного нормального вдоха, не позволяя мне вспомнить то, о чем я думал, пока слушал его, и вообще выдать что-то нормальным для себя голосом. Или, точнее, радостным голосом. Голосом, который Дейдара искренне ожидал услышать от меня в такой момент… Все мои мысли будто вмиг испарились из головы, словно в тот момент, когда наши взгляды со старшим Учихой неожиданно встретились, я в одну секунду потерял все, что бушевало внутри меня. И той улыбки, что цвела на мне всего несколькими минутами ранее, уже было не вернуть.        — Прости, что не предупредил тебя, — немного смущенно посмеялся Дей, когда успел подойти ближе и остановиться около меня, чуть ли не припрыгивая от радости.        Но я… я же потерял все: от радости до желания расплакаться в плечо близкого друга; от оцепенения в груди до разделенного с остальными людьми восторга из-за последних слов Итачи. Все. И на их фоне — на фоне шумных, погрузившихся в волнение и неожиданное воодушевление людей, пришедших на вечер, но связанных с Деем и Учихами не так тесно, как я, — я вновь чувствовал себя белой вороной, ведь не мог разделить с близкими их счастья, не мог поддержать в столь важный день по причине, определить которую мне и самому было очень трудно.        Я слышал голоса гостей, слышал поздравления с одной стороны и ошеломленные вопросы — с другой, я слышал звон их бокалов, слышал людской гомон, я слышал… но будто бы был так далек от всего этого, был далек от всех них, в том числе и от Дейдары. В груди, в голове — везде все смешалось: и воспоминания о минутах, проведенных наедине со старшим Учихой, и тот пустой бокал в его руке, его слова, его речь, произнесенная практически только что. А главное — тот самый момент, когда ему вдруг понадобилось отлучиться, тот момент, когда я развернул небольшую бумажку на своей ладони.        Наконец подняв глаза к Дейдаре, я заметил: его светлый костюм до сих пор словно сверкал в ярких огнях банкетного зала, но, быть честным, никакое мерцание, никакой блеск ни за что не сравнились бы с тем, что горело в его голубых, наполненных чистым счастьем глазах — я тут же почувствовал, как сердце на секунду зашлось в моей груди, а ком в горле почему-то стал ощущаться только сильнее.          — Я не хотел разбалтывать все до сегодняшнего дня, как видишь. Мы с Итачи планировали рассказать все именно здесь и сейчас, — смягчаясь и слегка отходя от прежнего оживленного тона, улыбнулся тот и завел за голову одну руку, после чего взглянул на меня. — Теперь ты понимаешь, почему я так ждал этот день, — чуть тише продолжал он, всматриваясь в мои глаза. Но самым страшным казалось то, что он смотрел с надеждой увидеть в них отклик, отыскать то, что должно было сверкать в них в тот момент, но я был больше чем уверен: тогда мой взгляд был пуст. И я ничего не мог с собой поделать.        «Почему все происходит так? — снова и снова твердил я про себя, глядя на него, но будучи не в силах совладать с собственными эмоциями, чтобы натянуть улыбку хотя бы на пару мгновений. — Почему? Что происходит?»        И все, что я мог сделать, — лишь опустить голову книзу, пряча собственный взор, будто мне было за него стыдно, и тихо-тихо кивнуть в ответ — обессиленно, потерянно, но мягко. В груди тут же разлилась жгучая боль, сковавшая меня только сильнее, но поднять глаза я так и не смог. Или просто не хотел, зная, что на большее я просто-напросто не способен.        Я точно запомнил выражение его лица в тот момент — выражение лица Дейдары, когда Итачи, склонившись к его уху, практически не шевеля губами, прошептал ему что-то. Тогда ни одна мышца не дрогнула на лице Дея, как будто в ту секунду ему сказали что-то абсолютно незначительное, совершенно обыденное. Но лицо самого Учихи… Одно только воспоминание о том моменте вновь вызывало во мне смятое чувство необоснованного страха. Возможно, вскоре я бы мог подумать, что мне показалось или что я накрутил себя так, что мне уже стало мерещиться, но в кармане моего пиджака все еще лежала та самая маленькая записка, которая неизвестным образом оказалась внутри него.        Тогда я не мог точно сказать, сколько времени прошло с того момента, она показалась на моей ладони, не мог определить, как давно ушел старший Учиха, да и, признаться, насколько все происходящее было реальным. С той самой секунды, как наши взгляды внезапно пересеклись, я будто бы мгновенно окунулся в странный, сумбурный и в то же время пугающий сон.        «Точно, — мысленно тянул я, незаметно для самого себя усмехаясь и уже плохо разбирая, что для меня являлось правдой, а что — нет. — Это просто сон, — несознательно старался успокоиться я. — Всего лишь сон, еще немного — и я уже проснусь! Или мне стоит попросить кого-то ущипнуть меня за руку…» — подобно скитающемуся из стороны в сторону беглецу, я все неугомонно носился среди собственных мыслей, что судорожно бились внутри меня.        И единственной внятной мыслью, что поселила меня в те минуты, было: «Скорее бы все это закончилось. Я больше не могу терпеть». Но именно эти слова, все, что я чувствовал сейчас, — все являлось самой настоящей иронией.        Тот самый день настал — день, который ждали все, день, к которому стремились годами, день, в прошлом показавшийся бы обыкновенной грезой или неисполнимой мечтой, судьба которой и заключалась в том, чтобы просто-напросто ею и оставаться. Он настал, и, казалось бы, любой человек, присутствующий здесь, должен был желать того, чтобы минуты текли медленнее, а часовая стрелка не убегала так быстро к цифре двенадцать, но мне же хотелось лишь одного — чтобы все этого кончилось, чтобы я действительно смог ущипнуть себя и вправду очнуться ото сна, с судорожным вдохом подскакивая на теплой постели и понимая: все это было обычным кошмаром; а на лицо бы падали теплые, пробуждающие бодрость лучи солнца, летом казавшиеся какими-то особенно яркими.        Но ни солнца, ни тепла я не ощущал. И тем более не мог избавиться от кошмара, ведь именно он и являлся для меня реальностью.        — Наруто, Дейдара? — сбил меня с мысли чей-то голос.        Я резко обернулся за себя: в нашу сторону неторопливо направлялся Саске. Мы оба замерли на месте, будто забыв о том, как дышать, только-только увидя его лицо среди шумной толпы.        — Почему стоите одни? Где Итачи? — негромко задался вопросом он, глядя сперва на меня, а затем переводя взор к Дейдаре.        Всего за миг на его лице успело смениться сразу несколько эмоций, уследить за которыми я даже и не успел. В голове вспыхнуло только одно: «Надеюсь, все будет в порядке». И ведь действительно, как только я бросил быстрый взгляд обратно к Дею, я не мог не заметить, что всего его будто бы что-то сковало, как только перед нами показался младший Учиха: воодушевление, читавшееся раньше на лице, постепенно стало сменяться странной растерянностью, словно покрываясь мрачной тенью, а держащие бокал с шампанским руки дрогнули в напряжении. Почему-то до самого настоящего момента меня до сих пор не успела посетить мысль о том, что именно этим двоих сегодняшняя новость могла не сыграть на руку.        Сердце замерло от страха. В мыслях мгновенно ожили воспоминания с тех дней, когда мне приходилось видеть ссоры Дейдары и Саске, которые всякий раз заставляли нервничать и пугали меня, как в первый. Однако секунда сменялась секундой, время шло, но подтверждения моим опасениям так и не находились — Учиха все так же продолжал стоять напротив Дея, молча глядя перед собой и все еще ожидая ответа на свой вопрос.        Я тут же бросил взгляд на Дея: замерев, он чуть-чуть приоткрыл рот, однако прежней улыбки на его губах уже не виднелось.        Я редко видел его таким — беззащитным, растерявшимся, словно внезапно обезоруженным перед чужим взором. Обычно — при любых ссорах или непониманиях, а в особенности с младшим Учихой, — он всегда вел себя твердо и даже гордо, как будто ни одно слово Саске не вставало в сравнение с его собственными словами. Я видел его сильным, будто стоящим где-то наверху, но не сегодня. Сегодняшний день был другим.        — Итачи… — немного притих он, сперва опуская глаза, но затем снова возвращаясь взглядом к Саске. — Он сказал, что ему нужно ненадолго отлучиться. Скоро вернется, — вдруг вернув себе былую самоуверенность, выдал Дейдара, и на его лице снова показалась улыбка. — А что такое? — как будто ни в чем не бывало задался вопросом он.        На долю минуты между всеми нами поселилось странное молчание. С одной стороны, я терялся в непонимании: почему Саске ведет себя так непринужденно, почему задает такие обыкновенные вопросы, когда вокруг буквально бушует восторг от неожиданной новости, которая практически напрямую касалась и его тоже? Но с другой — я понимал, что даже одно слово на эту тему могло послужить искрой для этих двоих, и возможной ссоры вряд ли бы можно было избежать.        Но сколько бы времени ни прошло, сколько бы мыслей ни успело промелькнуть в моей голове, младший Учиха так и продолжал молча стоять перед Деем, как будто растеряв все свои слова и… казавшись отражением самого Дейдары? Казавшись абсолютно таким же обезоруженным, таким же честным и наконец-таки искренним в своих чувствах? В ту минуту на его лице не отражалось ни доли злости, и даже капли раздражения нельзя было уловить в том взгляде, который он устремил прямо перед собой. Открыто и мягко, он смотрел вперед так, словно ему было уже не важно то, что оставалось в прошлом, не важны свои прежние чувства и обиды, словно ему наконец удалось начать отдаляться от последствий той травмы, которую когда-то пришлось пережить. Он смотрел вперед, и никуда более.        Внезапно его рука двинулась с места. Саске потянул ее к ладони Дея, осторожно прикасаясь к ней и не без легкого оцепенения заглядывая ему в глаза.        — Можно?.. — лишь тихо сорвалось с его губ, когда Дейдара чуть вздрогнул от чужого прикосновения и сделал небольшой шаг навстречу.        И он кивнул в ответ. На безымянном пальце блеснуло изящное золотое кольцо, будто сделанное для самого Дея и для его красивых рук, а светлые пряди, спадающие на светлый костюм, словно оттеняли этот блеск. Пальцы Учихи медленно скользнули по руке Дейдары, задевая тонкое украшение и останавливаясь на нем.        — Я не сомневался в его вкусе, — совсем тихо усмехнулся Саске, все не отрывая прикосновений от кольца и завороженно глядя на него. Уголки его губ дрогнули. — Вы выбрали замечательный день. Надеюсь, вы будете счастливы в союзе друг с другом, — чуть склонил голову Учиха так, что темные пряди волос наполовину скрыли его лицо. — И я рад, что наконец-то настал тот момент, когда вы смогли открыто об этом заявить.        Казалось, после его слов все мы лишились дара речи. «Неужели?.. — только и смог мысленно вымолвить я, не в силах оторвать от Саске взгляд. — Это действительно произошло?» — все вертелось в моей голове, пока на меня постепенно наступало осознание: сегодняшний день — и в самом деле нечто особенное.        — Мы… — вдруг подал голос я, неосознанно приближаясь к Учихе и беря его под руку, — очень рады за вас с Итачи, правда.        И только мои губы успела тронуть, хоть и совсем легкая, улыбка, я тут же был сбит с мысли: чуть ли не крича, к нам подбежал Конохамару, всем своим видом говоря, что в нем через край плещется радость.        — Дейдара-сан! — воскликнул он. — Вы нас всех, конечно, очень удивили! — заявил он с не меньшим энтузиазмом и практически набросился на него, демонстрируя улыбку во все зубы.        Дей только посмеялся в ответ, мгновенно меняясь в лице, будто бы ничего не произошло, и раскрывая руки для объятий.        «Они настолько близки?» — невольно подумалось мне в тот момент, но о большем размыслить я не успел: я вдруг почувствовал, как Саске потрепал меня за руку, которой я держался за его предплечье.        — Что такое? — немного растерянно проговорил я, переводя на него взор и пытаясь натянуть улыбку.        — Думаю, мы здесь лишние, — с добротой подметил он, улыбаясь мне. Но улыбка эта не могла не показаться мне какой-то странной, как будто где-то в глубине души Учихи тлела теплая грусть за нечто, что нельзя было описать словами, а можно только прочувствовать. — Пойдем еще немного прогуляемся, а потом вернемся в номер? — спросил меня он, поднимая взгляд и медленно двигаясь в противоположную от Дейдары сторону.        Я тихонько кивнул ему в ответ, однако через пару шагов вновь замер на месте.        — А где Итачи-сан? Разве сейчас вы не должны быть вместе? — слышался звонкий голос Конохамару, а на его лице тут же застало искреннее удивление.        — Он попросил подождать его здесь, сказал, что ему нужно ненадолго отлучиться, — улыбался ему в ответ Дей, теребя его за волосы и тем самым вызывая недовольное мычание парня. — Так твой папа отпустил тебя к нам?        — Да-а, — протянул паренек на его слова, — он был не очень доволен всем происходящим, — чуть помедлил с продолжением он. — Вы сами знаете, — с долей тоски добавил Конохамару, опуская голову, глядя на Дейдару, однако лицо того ни капельки не изменилось.        — Да, конечно, — ответил Дей с понимаем и похлопал младшего по плечу.        «Так вот кого имел в виду Итачи, когда говорил «за небольшим исключением» в своей речи», — не мог не понять я, прислушиваясь к их разговору. Но даже одно упоминание старшего Учихи уже вызывало во мне смятое беспокойство и даже страх — все тот же необоснованный и совсем непонятный для меня страх. В голове вновь воскресло воспоминание о том моменте, когда я только-только прикоснулся к его записке, что он оставил для меня, когда я взглянул на слова Итачи в ней. «Если он решит пойти за мной, ты должен его остановить. Рассчитываю на тебя, Наруто», — были все так же свежи в моей памяти они. Но что все это значило? Зачем мне было останавливать кого-то? Саске? Нет… Дейдару?        И куда же он все-таки пошел?        — Саске, — незаметно для самого себя бросил я, все так же глядя в сторону Дея и теряясь в собственных мыслях, — мне нужно попросить тебя кое о чем, — повернулся к нему я.        Наши с Учихой взгляды встретилось, и он с вопросом во взоре склонился чуть ближе ко мне.        — О чем? — мягко проговорил он мне в ответ, прямо глядя на меня и улыбаясь глазами.        В сердце в ту же секунду будто вонзился обжигающий укол, от ощущения которого я тут же скривился в лице. Мне было больно понимать, что смотря в такие глаза младшего Учихи — в глаза, в которых отражались лишь честность и ласка по отношению ко мне, о которых раньше я мог только мечтать, — я хотел впервые в жизни ему соврать.        — Мне нужно, чтобы ты побыл здесь некоторое время один и приглядел за Дейдарой, — склонив голову, тихо сказал я. — Я пока схожу в уборную. Не теряй меня, если что, — практически шепотом добавил я, совсем опуская взгляд и где-то в глубине души понимая: я совершаю что-то плохое, что-то, что я не должен был делать.        И я снова обернулся: за нашими спинами все так же стоял Дей — улыбающийся, счастливый, совсем похожий на ребенка, словно ему снова было пятнадцать лет, словно сегодня все его проблемы отошли далеко на второй план. Он по-прежнему болтал с Конохамару, по-прежнему смеялся вместе с ним, иногда прикасаясь к его волосам и плечам. И только спустя какое-то время, когда я уже успел окончательно потерять его счет, Дейдара, будто невзначай, повернул голову в мою нашу с Саске сторону. И тогда на его лице расцвела наполненная тихой грустью улыбка — улыбка, в которой скрывалась настоящая и искренняя благодарность за все то, что сказал ему младший Учиха.        «Теперь я могу доверить его на тебя, Саске, — тихо прошептал я про себя, не в силах оторвать взгляд от светлой фигуры Дея. — А пока мне нужно идти».