Make your choice

1945 год. Секретная база Гидры, Германия. POV Беккет Я с трудом разлепила глаза, ибо это действие можно было сразу же приравнять к подвигу. Каждое движение отдавалось невыносимой, адской болью в теле, словно ты заживо сгораешь в огне. Передо мной был кафельный потолок тошнотворного белого цвета с едва заметными разводами грязи. Со стороны противно щелкали и жужжали какие-то приборы. Я попробовала пошевелить рукой, однако, она оказалась туго зафиксирована плотными жесткими ремнями. Голова тоже была в неподвижном состоянии. Я чувствовала, что в меня впиваются, по меньшей мере, две иглы так точно. Ощущения не из приятных. Остальное тело я практически не ощущала. Я прекрасно помнила последние мгновения своей жизни (или теперь уже не последние?), такое.... Такое вряд ли когда-нибудь можно будет забыть. — Доктор Зола, она пришла в себя. Я уж подумала о чудесном спасении. Но мои мечты оказаться на родине разбились о жестокую реальность. Люди рядом со мной говорили на немецком языке. Так, я оказалась в плену у нацистов. Дело — дрянь. Мне в последнее время просто фантастически везет. Мой язык аккуратно скользнул по верхнему ряду зубов. Как я и ожидала, зуб с ядом был изъят. И, словно в насмешку, заменен обычным имплантом. Теперь на быструю смерть можно было даже и не рассчитывать. — Так-так, вы очнулись, я рад. — Надо мной склонился невысокий полноватый мужчина в очках, с круглым, я бы даже сказала, приятным лицом. Но глаза, которые отдавали безумным, маниакальным блеском, придавали ему вид гениального, но лишившегося рассудка, ученого. — Я доктор Арним Зола, вы можете предположить, где вы? Я нахмурилась. Чтобы понять немецкую речь, у меня ушло несколько минут. Мозг отчаянно не хотел думать. Я была уверена, что доктор и так уже обо мне все знает: все-таки в нацистской разведке не работают идиоты. И, по всей видимости, он просто из принципа продолжал говорить на немецком языке. Так, доктор Арним Зола, где-то я уже слышала это имя… Ну, конечно же, «Гидра». Надо же было умудриться попасть именно к ним в лапы. — Понятия не имею, где я, доктор Зола. — Не врите мне, у вас изменилась частота пульса и мозговая активность. — Доктор качнул головой в сторону приборов, которые, увы, не попадали в мое поле зрения. — Мне просто больно. — Прошипела я сквозь зубы. Признавать свою беспомощность было выше моих сил. Но гордость, всё-таки, пришлось усмирить. Чтобы не ухудшать свое и без того плачевное положение, я старалась не хамить ему. Видит бог, я правда хотела быть вежливой. Но ситуация, вся ее безнадежность и обреченность, заставляла меня злиться. В жизни я ненавидела только две вещи: быть абсолютно беспомощной и испытывать страх. Но, попав в лапы к «Гидре», мне удачно удавалось совмещать эти два самых отвратительных чувства. — Это не удивительно, учитывая, где вас нашли. Меня совсем не интересует, что английская разведка забыла в Японии, мне бы хотелось знать, как вы выжили всего лишь в нескольких метрах от эпицентра взрыва атомной бомбы. — Я не знаю, правда. — Вот тут я не соврала. Так то была атомная бомба? Ходили слухи, что эти бомбы имеют невероятную разрушительную силу и мощь, невиданную ранее. Самое страшное оружие в мире. По телу пробежали мурашки. Если слухи правдивые... Что же тогда стало с городом и его жителями? — Рядом с вами были два человека. Так вот, — доктор отошел куда-то на несколько шагов и вернулся ко мне с папкой в руках, — что от них осталось. Он показал мне несколько фотографий, сделанных на той дороге, где мы были с Уильямом и Джорджем. Я ожидала увидеть мертвые тела своих товарищей, даже обугленные кости, но там не было ничего... Кроме теней. — Что… Что это такое? — Это все, что осталось от ваших товарищей. Вы находились слишком близко к эпицентру. Их просто стерло с лица Земли, — Зола говорил с совершенно бесстрастным выражением лица, как будто ему не было никакого дела до человеческих жизней, впрочем, наверное, так оно и есть. — Но вы, — его глаза хищно блеснули, и он склонился ближе, — не только уцелели после взрыва, но и выжили. Когда вас доставили к нам, я, признаться, едва узнал в вас человека. Однако же, — он радостно хлопнул в ладоши, — сейчас вы почти пришли в норму. Что не удивительно, учитывая, какие лекарства мы вам дали. "Гидра" спасла вашу жизнь. Вы наша должница, фройляйн. Но вот что странно... Помимо того, что у вас идет ускоренная регенерация. Вы также не подвержены лучевой болезни, хотя от вас исходит сильный радиационный фон. Поразительно. Как такое возможно?

***

Доктор Зола с видом безумца, дорвавшегося до любимого дела, с энтузиазмом принялся щелкать что-то на компьютерах в дальнем углу комнаты и периодически делать пометки в специальном досье. Потом он вновь обернулся к подопытной. Заменил иглы и кивнул ассистентам. К девушке подсоединили датчики, и вышли прочь. На следующий день доктор Зола чрезмерно бодрой походкой вошел в услужливо распахнутые двери кабинета. Пациент, прозванный Атомным Фантомом, менялся на глазах. К подопытной почти вернулся привычный человеческий облик, за исключением ожогов кожных покровов 2-й степени. Но это так, несущественные мелочи, по мнению доктора. Теперь перед ним на кушетке лежала совсем молодая девушка, лет двадцати пяти, не больше (и как только таких в разведку берут?). У нее были короткие волосы цвета меди и светло-голубые глаза. Сказать по чести, девушка была довольно привлекательна, но доктору не было дела до ее внешности. Его гениальный ум мучил вопрос какая выносливость и сила кроется в подопытной? И не является ли радиоактивное облучение ключом к разгадке создания идеального солдата «Гидры»? — Итак, мы проведем пару занятных экспериментов, — Доктор Зола злорадно ухмыльнулся, — Зимнего Солдата ко мне, живо!