Make your choice

Pov Атомный Фантом К мертвому телу мужа кинулась перепуганная жена. Она раскачивалась из стороны в сторону, нежно прижимая голову мужчины к своей груди. Гладила его по спутанным темным волосам, глухо подвывая и всхлипывая. Льняная блузка женщины обагрилась кровью убитого врача. - Pozalysta... Ybeite menya... No poshadite moi doch... - В ее глазах стояли слезы, голос дрожал так, что она едва могла выговорить слова. - Пожалуйста... Немецкий язык, с жутким, царапающим слух, акцентом. - Отойдите от тела и уходите прочь. - Я тряхнула женщину за плечо и рукой указала на дверь. Она отрицательно замотала головой, лишь сильнее прижимая к себе бездыханное тело мужа. Что это? Любовь? Или же безрассудство? И тут я представила, что если бы вдруг Солдата убили? Согласилась бы я покинуть его тело, даже перед страхом смерти? Ответ пришел скоро. Он был настолько прост, но тем не менее расставил многие очевидные вещи на свои места. С Зимним Солдатом я осталась бы до конца. Я чертыхнулась. Ну и что мне теперь делать с женой Соколова? Приказ стрелять на поражение и не оставлять свидетелей. Видит Бог, я предприняла попытку пойти против программы "Гидры" и не забирать жизни невиновных людей. Но второй шанс давать я не могу. Она сделала свой выбор. Я выстрелила. И бездыханное тело женщины с глухим звуком упало рядом с доктором. Мертвецы лежали, едва соприкасаясь лбами. - Прямо Ромео и Джульетта, - язвить не хотелось, да и не к месту это было, но противное едкое замечание вырвалось прежде, чем я успела закрыть рот. Что это? Любовь? Или же безрассудство? Хлопнув по линзам очков, которые часто сбоили из-за сильного радиационного фона, я двинулась дальше. Тепловые сенсоры показывали лишь двух живых существ в соседней комнате. Скрипнула ветхая дверь и я увидела перед собой дряхлую старуху, лежащую на белых, чистых простынях. Кожа была ее желтоватой, словно пергаментной, голубые мутные глаза. Она шамкала нижней губой, то и дело охая и вздыхая. Заметив присутствие чужого, старушка приподняла взгляд, полный слез, которые текли по ее лицу, оставляя масляные дорожки на дряблых впалых щеках. - Vnychky poshadite... Pozalysta... - Проскрипела она жалобно. Только сейчас я заметила ту самую маленькую девочку, которая в коконе белых одеял, в страхе прижималась к бабушке. Большие карие глаза девочки были наполнены ужасом, но не враждебностью. В них еще теплился огонек надежды. Она боялась меня, но не ненавидела. - Приказ не оставлять свидетелей в живых. - Словно робот отрапортовала я заученную наизусть фразу. Два выстрела. И еще две невинных жизни были безжалостно прерваны. Алые простыни обагрились кровью. А на лице убитой маленькой девочки и ее бабушки отразилось удивление. Не злость, не страх, а только искреннее непонимание. Словно мертвецы спрашивали меня: "За что?" Я вышла из дома, который насквозь пропитался гнилостным запахом смерти. И керосином. Я кинула зажженную спичку, и отступила в тень. Ожидая на другом берегу транспорт "Гидры", я, привалившись к массивной сосне, наблюдала, как ярко в ночной тени полыхает изба. Огонь уносил с собой тела свидетелей. Старое дерево быстро обугливалось, чернело и трескалось, обрушиваясь. Перепуганные местные жители бегали рядом, стараясь потушить, но их жалкие попытки были тщетными - пламя оказалось сильней. Оно темно-серым столбом поднималось в ночное звездное небо. С берега тянуло гарью. И только сейчас, запоздалое осознание всего ужаса содеянного мною поступка, заставили меня взвыть словно раненного зверя, до боли закусить кулак, чтобы не кричать в полный голос. Я убила невинных Могла ли я не делать этого? Могла. Кто дал мне право вершить судьбы других людей? Отнимая у них жизни, дарованные не мною? Я ведь могла инсценировать их смерть, убив только доктора, не тронув его семьи. Но приказ "Гидры" оказался для меня важнее моральных принципов и простой человечности. Раньше в моих миссиях были только люди, равные мне - военные. Или преступники, чьи руки по локоть в крови. Таких я убивала без угрызений совести. Но здесь... Какое сопротивление могли оказать старушка, молодая женщина, ни разу не державшая в руке пистолет, да маленькая девочка? Этого поступка, воистину кровожадного, аморального и совершенно бесчеловечного, я не прощу себе никогда. Это будет моя тяжкая ноша. Я этого заслужила. Я осела на холодную влажную землю. Беззвучные рыдания тисками сжимали мою грудь, точно судорога, не давая вздохнуть. Бессмысленно просить прощения. Да и у кого? У мертвых? Убийство невинных - это непростительный поступок. Мои руки были в крови обычных несчастных людей, что благодаря мне оказались в костлявых руках смерти. Я запятнала свое имя. Убийца