Make your choice

Зимний Солдат отвлекся и, очевидно, пропустил тот момент, когда Атомный Фантом успела взять со стола вторую папку. Она стояла к нему вполоборота, но едва ли он мог что-то рассмотреть. Легким взмахом руки она подцепила фотографию, краешек которой сиротливо выглядывал между листами. Нахмурившись, она вытянула ее перед собой и поочередно переводила взгляд то на Солдата, то обратно на фотографию. — Почему ты не говорил мне, что тебя зовут Джеймс Барнс? — Удивленно поинтересовалась она, убирая фотографию на место, с точностью до миллиметра подкладывая между тех же страниц. Зимнего Солдата такой вопрос позабавил. Действительно, почему? — Если бы я помнил, как меня зовут, обязательно бы сказал. — Фыркнул он, скрестив руки на груди. — Да, — в уголках ее бледных губ теплилась несмелая улыбка, — дурацкий вопрос. Она продолжила изучение его дела. Ее брови то и дело удивленно взлетали вверх, рот слегка приоткрылся в немом вопросе. Она хмурилась, взгляд становился холодным и колючим, а пальцы, держащие край листа, белели от злости. Непонимающее выражение лица сменилось суровым. Они могли бы так стоять еще долго, но шаги, послышавшиеся за дверью, заставили «преступников» испуганно вздрогнуть. Папки были моментально возвращены на место. Атомный Фантом осторожно выглянула за дверь, и убедившись, что капитан, державший путь в сторону своего кабинета, был задержан каким-то доктором. У них завязался разговор, и судя по выражению лица капитана, не самый содержательный. — Быстро, — на выдохе шепнула девушка, и они рванули прочь из кабинета. Бесчисленные коридоры неожиданно сменились густой зеленью. В глаза ударил яркий солнечный свет, а в воздухе запахло настоящим летом. Беглецы остановились, упираясь ладонями в полусогнутые колени. Адреналин распалял кровь, заставляя ту бешено циркулировать по венам. Они чуть не попались. Секунда промедления — и не сносить им головы. Но место запоздалому страху уступил азарт. Они выкрали у «Гидры» ее тайны. То, что по праву принадлежит им. Зимний Солдат бросил мимолетный взгляд на свою подругу. — Приятно познакомиться, агент Беккет, — шепнул Солдат, лукаво прищурив светлые глаза. Фантом несмело посмотрела на протянутую руку, словно раздумывая, что нужно сделать с этой рукой. Оторвать к чертям или, всё-таки, пожать? — Я… — Способность связно выражать свои мысли путем использования английского, немецкого, ну или на крайний случай, русского языка, покинула Атомного Фантома. — Не переживай, — мужчина, кажется, ничуть не обиделся, — я знаю, как трудно, порой, совладать с головой. Наступила неловкая тишина, но спустя секунду ее нарушил искренний смех девушки. — Очень… Точно подмечено, — она легким, невесомым взмахом руки коснулась своего лица, стирая с ресниц проступившие от смеха слезы. Ее медные волосы сияли мягким солнечным светом, заставляя Зимнего Солдата восхищенно выдохнуть. Поймав его взгляд, девушка лукаво улыбнулась, глаза хитро блеснули из-под светлых ресниц. Его внимание ей льстило. Зимний Солдат вдруг совершенно неожиданно осознал простую истину, которая все время вертелась в его голове, но до этого момента так и не была им обдуманной. А глядя в эти зелено-голубые глаза, наполненные мудростью и безграничной живостью души, мужчина, наконец, понял, что пропал. Что оказался влюблен, как мальчишка. Нет, как великовозрастный идиот.

***

Pov Атомный Фантом Сибирь, Россия. 1964 год. Вертолет высадил нас, точнее, правильней будет сказать, вышвырнул где-то в непроходимых лесных дебрях. Поэтому, оставшиеся 20 километров до места назначения мы чапали пешком. Зимний Солдат бодренько шел впереди, изредка проверяя, не отстаю ли я там. — Знаешь, Элиза, — неожиданно вдруг заговорил он, отмахиваясь от очередной ветки, так и норовящей попасть в лицо. Я вздрогнула. Так непривычно оказалось слышать свое давно забытое имя. Солнце медленно катилось за горизонт, пробегая последними лучами по верхушкам деревьев, температура воздуха начала понижаться. А Зимнего Солдата неожиданно пробило на откровенность. — Перед введением в анабиоз, в 1952-м году, меня обнулили. И когда я вышел из криокамеры полгода назад, я подумал, нет, почувствовал, что чего-то или даже кого-то не хватает. Я не знаю, как описать это чувство. Словно деталь пазла, недостающая в общей картине. — Он передернул плечами, подбирая слова. — Ты всегда была рядом, помогала справиться с обнулением, не забыть, не превратиться в бездушную машину для убийств. А тут вдруг тебя не оказалось… И вот спустя какое-то время я вновь увидел тебя. Смотрел — и никак не мог понять, ты ли это? Я будто бы взглянул на себя со стороны. Я поверить не мог, как программа «Гидры» может искажать личность… Мужчина затих. И совершенно не поглядывая в мою сторону, пер напролом как танк.  — Я вдруг осознал, что мог и вовсе потерять тебя. Никогда больше не увидеть. И я испугался. — Конец фразы вышел непривычно тихим и скомканным. Было видно, что немногословному по натуре мужчине нелегко дается эта откровенность. А я слушала. Он что-то продолжал говорить, совсем тихо, что едва можно было разобрать слова. А я слушала. Потому что это были бесценные минуты. Доверие. Зимний Солдат доверял мне, и это было высшей степенью признания. Я видела, что небезразлична ему. Это проявлялось в совершенно обыденных, бытовых вещах. Эти простые мелочи и незначительные знаки внимания грели душу. Думаю, любая женщина прекрасно понимает, когда нравится мужчине, когда он влюблен в нее. Когда это не просто подростковая любовь, так и веющая детской торопливостью, застенчивостью и стеснением. Когда это самое настоящее чувство, невероятно сильное, но губительное по своей природе. Способное вмиг расцвести в душе человека и быть в одночасье безжалостно выжженным. Мы с Джеймсом достигли того возраста, когда причислить нас к юным, увы, уже нельзя, но и к старикам приписывать тоже рановато. Мне был 41 год, а ему 45 лет. Не могу сказать, что от этой цифры что-то кардинально изменилось. В зеркале, по крайней мере, все так же отображались молодые лица. Пришла ли мудрость с прожитыми годами? Возможно. Но не ко мне уж точно.