Make your choice

Pov Элизабет Барнс За последние несколько часов мне удалось выяснить, что, оказывается, моя сестра имеет невообразимое упорство и недюжинное упрямство. Потому, что, даже не смотря на все мои попытки отбрыкнуться, я все равно оказалась у нее дома. Небольшая квартирка в центре старого Лондона приятно поразила меня своей атмосферой: время здесь будто бы застыло — все дышало романтикой сороковых годов. Дом был под стать хозяйке. Я, заложив руки за спину, медленным шагом прохаживала вдоль стеклянных стеллажей, рассматривая фотографии. На самых старых еще были запечатлены родители, маленькая Кейт и даже я. Это дало толчок воспоминаниям. Не всем, к сожалению, только лишь отдельным фрагментам, кусочки которых медленно и неторопливо складывались в общую полноценную картину. — Это твой муж? — Я осторожно беру в руки одну из фотографий, на которой изображен высокий темноволосый мужчина, держащий малыша на руках. — Да, — Кейт неспешно делает глоток чая из фарфоровой белой чашки, на которой остается красный след от ее помады. Она сидит рядом со мной за столом, безмятежно наблюдая за моими передвижениями по гостиной. — Максимилиан Медоуз. — А малыш? — Мой сын. Патрик. Ему 20 лет сейчас. — Едва заметная улыбка касается ее губ. — А? — Он учится в Дублине, — поясняет она, замечая немой вопрос в глазах. Потом переводит взгляд на свои маленькие наручные часы. — Почти восемь вечера, Макс должен скоро придти с работы. У него сегодня в больнице сокращенная смена, он хирург. — Объясняет мне Кейт. * * * Мы сидим в гостиной на диване, у меня на ногах покоится толстенный альбом с немногочисленными фотографиями и личными записями. За каких-то полчаса я узнала всю биографию жизни Кейт. Теперь настала моя очередь рассказывать. Сестра, облокотившись локтем о спинку дивана и элегантно прислонившись головой к полусогнутым в кулак пальцам, внимательно смотрела на меня. Изучала. Она не давила и не требовала сиюминутных подробных ответов о каждой секунде моей жизни. Нет, в этом Кейт оказалась очень тактичной и понимающей. — Я не знаю, что рассказать и с чего начать. — Потерянным взглядом осматриваю комнату, будто бы это действие поможет мне сконцентрироваться, и сконфуженно улыбаюсь. — Начни с 6 августа 1945-го года. Потому что буквально через неделю нам пришла похоронка, и датой твоей «смерти» было именно это число. Мне тогда ничего толком не объяснили. Отделались скупыми фразами. Сказали, что моя сестра погибла храбро, защищая свою страну. Упомянули что-то про задание в Японии. И все. Мы не могли тебя толком похоронить потому, что хоронить было и нечего. — В конце предложения голос ее срывается на сиплый шепот. А сама Кейт поспешно отворачивается от меня, украдкой вытирая выступившие слезы. — Мы действительно в тот день были в Японии, выполняли секретное задание. — Осторожно, словно идя по минному полю, я начинаю рассказывать. — Так сложились обстоятельства, что в тот день на Хиросиму была сброшена атомная бомба и наша группа оказалась в самом эпицентре взрыва. Шансов на спасение просто не было. Но я почему-то осталась жива, единственная из всех. — Я замолкаю, а перед глазами вновь начинают мелькать картинки тех страшных дней. Кейт терпеливо ждет продолжения. — Меня захватила в плен одна немецкая научная организация. Ставили опыты по созданию сверхлюдей, — поджимаю губы, удрученно наблюдая, как моя сестра стремительно бледнеет. Зря, наверное, я все это начала. На крайний случай, у меня всегда была легенда. Но отчего-то врать сестре не хотелось.- Потом оказалось, что я не первый их эксперимент. Но один из немногих — удачный. Я работала на них почти 20 лет. Вдаваться в подробности своих миссий не буду — не зачем тебе их знать, да и так понятно, что ничего хорошего в них не было. Потом мне удалось сбежать, этому поспособствовало благоприятное стечение обстоятельств. Решила, что это знак, и попыталась начать новую жизнь в Америке. Скиталась по Нью-Йорку неприкаянной душой, старая профессия вновь дала о себе знать — ввязалась в криминальные разборки. Через какое-то время осмыслила свои поступки, и стало мне противно — начала, называется, новую жизнь. Нестерпимо хотелось в Англию, но я боялась слежки, и поэтому долго колесила по Америке. Теперь, вот, вернулась на родину. В надежде забыть прошлое. Кейт слушала мою слезную, полную самобичевания, историю на удивление очень внимательно: не перебивая, но изредка покачивая головой, в знак заинтересованности. Мы долго молчали: я не знала, что добавить, а Кейт обдумывала мною сказанное. — Ты вышла замуж? — Она кивнула на цепочку, выбившуюся из-под кофты. — Почти, — грустно верчу в руках кольцо, подаренное Джеймсом, которое уже давно стало мне большим и слетало с пальца. — Мы так и не успели оформить документы. — А… что с ним сейчас? — С Джеймсом? Честно? Не знаю. Кейт понимающе кивает и больше не расспрашивает меня эту тему. Лишь придвигается ближе и кладет мне голову на плечо, обнимая. Так мы и просидели в тишине, пока ее нарушил громкий звонок в дверь.