Язык жестов.

      Лафайет довольно бодрой походкой, для человека, спавшего от силы часа три, шагал к казармам гвардейцев. Сегодня Его и Ее Величество захотели отправиться на мессу, а Национальная гвардия, как и полагается, должна сопровождать королевских особ в этом деле. Соответственно, Лафайет, как командующий, должен был всех организовать. Вот как раз в такие моменты и проявлялся весь опыт и вся жесткость характера. — Генерал! Генерал! — кто-то из дворцовых служащих бегом спускался по небольшой лестнице от дворца, крича и размахивая руками, видимо, пытаясь всеми силами привлечь внимание, — Генерал! Её Величество желает видеть Вас у себя сию же минуту! — запыхавшийся слуга остановился перед генералом, практически согнувшись пополам, восстанавливая дыхание. — Может ли Ее Величество подождать буквально полчаса? — Лафайет сделал шаг назад, оставляя бедняге личное пространство, и вопросительно поднял бровь, терпеливо ожидая ответа. — Ее Величество сказала «сию же минуту» и отправила меня к Вам. Полагаю, не может, генерал, — чуть отдышавшись, слуга выпрямился и умоляюще посмотрел в глаза Лафайета. Видимо, его будет ждать не самая лучшая участь, если маркиз не повинуется. — Хорошо, я сейчас буду у Ее Величества, — Лафайет тяжело вздохнул и уже собирался сказать слуге, чтобы тот не бежал сообщать королеве, но парень уже пустился вверх по витиеватым лестницам в покои Ее Величества. Генерал лишь пожал плечами и, успокаивая себя тем, что гвардейцы — ребята умные и схватят все на лету, спокойно направился к Марие-Антуанетте.       Жильбер не любил Версаль и не любил его обитателей. Они были слишком лживыми, отвратительными для него. Но он все еще маркиз и отказаться от этого, как от жалования, не может, поэтому приходится мириться. Хотя временами это бывало непросто. Например, Мария-Антуанетта. Лафайет не мог не признавать, что она красива и умна, но ее нрав временами просто сводил его с ума.       Маркиз остановился перед огромной двустворчатой дверью, чтобы поправить свою форму, еще раз прилизать собранные в хвост волосы, и только потом постучал в дверь, тихо открывая ее. — Ваше Величество, генерал де Лафайет прибыл, — по-военному сухо отчитался Жильбер, попутно оглядывая комнату. Королевы нет. — Ох! Да-да, маркиз, Вы очень вовремя, — Мария-Антуанетта вышла из-за небольшой ширмочки, на которой висела уйма одежды, которую она, видимо, примеряла. К слову, на самой королеве была лишь ночной рубашке и чулочки. Она мелкими шажками подошла к генералу, — Маркиз мне срочно нужна Ваша помощь, — она посмотрела своими голубыми глазами в генеральские, заставляя того смутиться еще больше, чем от ее вида, и потянула его за руку к креслу, приказав сесть и ждать.       Повиновавшись приказу королевы, которая сегодня явно была настроена более положительно к нему, чем обычно, маркиз проводил ее взглядом до ширмочки. — Маркиз, вот скажите мне, какой цвет Вам нравится больше всего, — королева игриво закинула свою ночнушку на ширмочку, через которую теперь было видно ее нагое тело, — маркиз, Вы меня игнорируете? — она выглянула посмотреть на Лафайета, демонстрируя свое недовольство молчанием остолбеневшего генерала. — Нет, что Вы, Ваше Величество, — Жильбер тихо кашлянул в кулак, отводя взгляд от заманчивой ширмы, — А про цвет… думаю, на Вашем Высочестве будет хорошо смотреться голубой наряд. — Нет, Вы меня не так поняли, — Мария-Антуанетта кое-как постаралась натянуть на себя бежевый корсет, завязав его вслепую, и вышла из-за ширмы, — я ведь спросила Вас о том, какой цвет нравится Вам, — хитрая ухмылка появилась на ее губах, заставляющая Лафайета нервно сглотнуть. — Даже в таком случае мой ответ останется тем же, — генерал через силу постарался улыбнуться, но вышло как-то коряво. — Получается, что мы с Вами отдаем предпочтение одним и тем же цветам, верно? — с каждым словом королева все ближе и ближе подходила к маркизу, заставляя того вжиматься в кресло. — Верно, Ваше Величество, — Лафайет попытался встать, опираясь на подлокотники кресла, но королева довольно резко сократила расстояние между ними до минимума и мягко, но жестко опустила свою тонкую ручку на его плечо, надавив. — Вы желаете куда-то идти, маркиз? — Мария-Антуанетта наигранно обеспокоенно свела брови, а генерал все же вернулся на прежнее место под давлением этих огромных глаз. — Никуда, Ваше Величество. Совершенно никуда, — генерал еще раз попытался улыбнуться, что вышло намного лучше, неотрывно смотря на свою королеву. — Вот и славно. Как думаете, Ваши гвардейцы справятся без Вас? — королева мечтательно-невинно посмотрела в окно. — Не думаю, Ваше Величество, — Жильбер нахмурил брови, вспоминая про гвардейцев и мессу. — Очень жаль. Но это пустяк, если один единственный раз все пройдет не идеально, то ничего страшного не случится. По крайней мере со мной и Вами, — королева расплылась в довольной улыбке, вновь переводя взгляд на маркиза. — Прошу прощения… — генерал еще раз попытался встать, но теперь ему «помогли» в этом. Королева довольно грубо схватила его за шейный платок, потянув наверх. — То есть спать с моими придворными дамами Вы можете, а со своей королевой не желаете? — она почти обиженно нахмурила брови, надув маленькие губки. — Что? Ваше Величество, я понятия не имею, кто сказал Вам такую чушь, но ни с одной из Ваших придворных дам я не спал, — маркиз легко дернул свой шейный платок, призывая королеву разжать свои пальчики и, попросив прощения и изъявив желание удалиться, вышел из комнаты. — Ну, mon cher, я ведь говорила, что это не сработает, — королева плавно упала на кресло, на котором секунду назад сидел генерал, и, подождав, когда в шкафу перестанут копошиться и его дверки захлопнуться, посмотрела на свою любимую придворную даму.