«Для того, чтобы выёбываться, надо хотя бы что-то уметь».
Именно эта фраза вспомнилась мне, когда я вылезала из мусорки, в которую я с визгом упала с крыши. Надо ли уточнять, что планировала я всё совсем не так? Думаю, не стоит. Повезло ещё, что отделалась ушибом копчика, а не чем-то похлеще. Кто же знал, что при падении так сильно перехватывает дыхание?! В общем, теперь я была немного в крови, помоях и с отбитой жопой, а Джаспера Ситвелла ждала очень бесславная смерть от моей руки, к которой прилипла кожура от банана. Как такового плана у меня не было, я думала, что по дороге смогу что-нибудь придумать, но в усталый мозг ничего путного не лезло, и все мои планы начинались и заканчивались одним и тем же: «ну вот подхожу я к нему и…», — а вот что делать дальше я понятия не имела. А тем временем я уже добралась до капитолийского райончика, где всё благоухало и пестрило роскошью: дорогие магазины, люксовые бутики и рестораны для вип-персон. Я натянула на себя капюшон и выглянула из-за стены дома, ближайшего к величественному зданию, которое больше напоминало музей, чем ресторан, но оно-то и было мне нужно. По крутой лестнице из парадных дверей вышли двое в сопровождении внушительной охраны. Один был полный и низкий мужчина, чем-то напоминающий жабу, настолько мерзким он казался. А вот второй — помельче, в сером деловой костюме, лысый и в очках… Я замерла на месте. Вот он — Джаспер Ситвелл, — прямо здесь, буквально рукой подать, если я телепортируюсь прямо к нему, его охрана и глазом моргнуть не успеет, заберу его на крышу или куда подальше, а там уже как пойдёт… Подгоняемая внезапно появившимся адреналином и предвкушением скорой развязки, я пошла вперёд, не обращая внимания больше ни на что вокруг. Время будто замедлилось, я видела только свою цель, слышала только шум крови в ушах и чувствовала покалывание чистой энергии на кончиках пальцев. Ситвелл не смотрел в мою сторону, лишь что-то обсуждал всё с тем же мужиком, но вдруг как в замедленной съёмке, он начал поворачиваться, и хотя я была ещё далеко, у меня дыхание перехватило, а мандраж охватил настолько, что я совсем ничего не замечала вокруг себя. Именно поэтому я никак не отреагировала, когда прямо передо мной с визгом затормозил тёмно-серый седан, и меня, предварительно заткнув мне рот, затащили внутрь машины. — Tishe, uspokoysya! — я продолжала отбиваться, не в состоянии переместиться, ведь моя внезапная похитительница с очень знакомым голосом крепко зажимала мне нос и рот рукой. Я перестала дергаться и затихла, лишь шумно вдыхая крупицы воздуха носом, зажатым нежной, но сильной женской ладонью. Скосив взгляд в бок, замечаю шелковистые рыжие волосы и внимательный взор зелёных глаз. И, видимо, у меня на лице мелькает тень осознания, потому что Наташа отпускает меня. — Natasha? Chto ty zdes’ delaesh’? — неверяще и глухо протянула я, во все глаза рассматривая шпионку. — Тот же вопрос хотела задать и тебе, — немного нервозно произнесла Наташа, но в её взгляде я всё равно увидела толику веселья и даже облегчения. — Ты так бодро шла в сторону Ситвелла, мы уж подумали, что ты хочешь увести нашего информатора, да, Стив? — Информатора?.. — я была в неком замешательстве и только сейчас заметила, что за рулём машины сидел сам Роджерс. — Он будет сотрудничать, — протянул Стив, напряжённо глядя по сторонам. — Ну, когда мы как следует поговорим с ним. — мужчина неопределенно дернул плечом. — Нат, она что, действительно шла к Джасперу? — Вопросы можно и напрямую задавать, я вообще-то тут… — обиженно бормочу себе под нос. — Господи, ты ранена… — воскликнула Романофф, когда разглядела меня повнимательнее, а посмотреть там было на что: и на царапину на скуле, и на кровавое пятно на левом плече. Даже Кэп оглянулся, отвлёкшись от разглядывания лысого черта в бинокль. — Что с тобой произошло? — В том, что я действительно шла за мистером Ситвеллом, вы правы, — из кармана толстовки я достала нож и показала его всем присутствующим. Увидев это, Роджерс лишь напряжённо вздохнул и вновь повернулся к рулю, поднеся ладонь к подбородку. — А вот что к этому привело - длинная история, хотя некоторые подробности я бы хотела уточнить у вас… — Кэп, приём. Ситвелл идёт к вам, будьте наготове, я за ним. — внезапно раздался незнакомый мужской голос из рации, лежащей на консоли. — Eto ya zaberu ot greha podal’she… — воспользовавшись тем, что я отвлеклась, Наташа ловко выхватила у меня нож. — Нам здесь не нужна поножовщина, так ведь? — Нат, запихни его в машину, будь добра? — Роджерс обратился к Романофф, всё также обращая на меня минимум внимания. Однако, когда шпионка вышла из машины, чтобы слегка съездить лицом Ситвелла по капоту, Стив всё же соизволил обратиться ко мне. — Тая, я так понял ты более-менее в курсе того, что происходит… — … Ты пожалеешь! Я - правительственный агент!.. — раздался глухой удар и стон, полный боли. Это Наташа приложила Ситвелла уже об дверь автомобиля. — Да поняли мы уже, садись! — равнодушно протянула рыжая, отворяя дверь и толкая внутрь Ситвелла. — Д-да, я очень даже в курсе происходящего, — наконец мне удалось ответить на вопрос Стива, но меня уже захлёстывала новая волна негодования. — Меня нашли даже раньше вас, вы что, не слышали новости про вчерашние взрывы?… — Вы все - национальные преступники!.. — меня снова прервали вопли Джаспера, когда Наташе таки удалось усадить его на сиденье посередине. Господи, я вижу этого типа всего несколько минут, а мне уже хочется придушить его… Словно прочитав мои мысли, Романофф смачно отвесила ему подзатыльник. — Какие взрывы?.. — Роджерсу всё же удалось услышать часть моего раздражённого писка через весь этот балаган, но это было ещё не всё. — Ну что, все в сборе? — на переднее сиденье влез незнакомый мне и шибко весёлый темнокожий мужчина и оглянулся посмотреть на нашу галёрку. — А это ещё кто? Мы что, «детское» такси? Фыркнув, я дёрнула уголком рта в полуулыбке и махнула рукой, приветствуя незнакомца. Коротко стриженный брюнет лишь недоуменно переводил взгляд с Наташи на Кэпа и обратно на меня. — Сэм, это - Тая, она временно с нами, пока мы не найдём, куда её можно пристроить, Тая, это - Сэм, — устало протянул Стив, поворачивая ключ зажигания. — Знакомство состоялось, теперь мы можем ехать? Только пристегнитесь… — Русская школьница? — Ситвелл, всё это время сидящий рядом со мной, наконец заметил моё присутствие и взглянул на меня своими маленькими бегающими глазами из-под треснувших стекол очков. — Как ты вообще умудрилась выжить в той мясорубке, что устроил этот мутировавший псих?! Вы вообще понимаете, что вы творите?! Да вас всех уб- Роджерс нажал на педаль газа, и серебристый седан резко рванул с места задним ходом. Не ожидавший этого Ситвелл, вылетел вперёд между передних сидений и ударился носом о твёрдую консоль с коробкой передач. Несколько секунд мы все вместе наслаждались наступившей блаженной тишиной, а затем новыми стенаниями от боли этого невыносимого человека. Он разбил себе нос, кровь из которого заляпала его дорогой костюм с галстуком и немного машину, но никто и не собирался подавать этому гаду платок. — Я же сказал пристегнуться, — без какого-либо зазрения совести и даже с капелькой садистского удовлетворения сказал Стив, и мы продолжили путь из сверкающего центра в более приземленный район.***
В общем, никто так и не стал слушать историю моих похождений, удовлетворившись тем, что я ещё жива и почти цела, ведь «есть дела поважнее» да и «обстановка не располагает». Боюсь предположить, какая же обстановка будет располагать? Ужин при свечах и Бордо 84-ого года в бокалах? Казалось, что из-за ауры моего раздражения даже дышать было тяжело, но все упорно делали вид, что я ничем не отличаюсь от чемодана, поэтому, когда ребята удалились «побеседовать» с Ситвеллом, меня просто-напросто заперли в машине, что само по себе было довольно абсурдно, ведь я могла легко оттуда выбраться, было бы желание. Но его не было. Я сидела, сложив ручки на коленках как паинька, смотрела в окно, вслушивалась в вопли агента Гидры, доносившиеся откуда-то сверху (видимо, беседа шла очень плодотворно) и думала, как же мы будем выгребать из этой передряги. В том, что Ситвелл быстро выдаст нам планы Гидры, я не сомневалась. Ну не похож он на крепкого орешка, да и рот у него не затыкается ни на секунду. Проблема заключается в другом: при всём уважение к нашей компашке Неудержимых, мы не знаем, сколько народу реально противостоит нам. Чего стоит только один Удар и весь арсенал самого разнообразного оружия в руках у Пирса, который и объявил эту охоту на ведьм. Ах да, здесь же ещё Воронов и Зимний солдат… — Твою мать… — я вспомнила, что забыла кое-что очень важное. В машине резко стало очень душно. Знаете это чувство неизбежности и дикого страха, когда мама попросила разморозить курицу, и сейчас она открывает входную дверь, а курица всё ещё в морозилке. Ну так вот тут то же самое, только в национальном масштабе. Воронов же говорил, что за Фьюри идёт Зимний солдат, а потом ещё и в новостях сказали, что его убил неизвестный киллер. Нет, конечно, есть вероятность, что это не тот Зимний солдат, который Джеймс Барнс, а какой-то другой, но… Много ли зимних солдат ты знаешь?! Снаружи послышались шаги, я испуганно вздрогнула, готовясь в любой момент свалить, но это оказались Роджерс и компания, которые под ручки тащили немного зелёного Ситвелла. Я быстро отвернулась от окна, дабы никто не успел заметить столь широкого спектра эмоций отчаяния на моём лице. Мне пиздец, мне пиздец, мне пиздец… — всё, о чём мне удавалось думать, пока наша компания диверсантов усаживалась обратно в машину. Сэм сел за руль, чтобы Кэп с Наташей могли безопасно обсуждать будущую стратегию, а Ситвелла усадили на этот раз с краю подальше от меня. — Ты какая-то бледная, всё в порядке? — спросила Нат, которая теперь оказалась рядом со мной, и я боялась, что стук моего трепыхающегося сердца слышен на всю кабину. — Д-да, всё пучком! — слишком быстро и нервно ответила я, немного засмеявшись. — Просто немного жарко… — Кондиционер включить? — вроде бы без издёвки спросил Сэм, и я закивала. — Кэп, куда теперь? Мы выехали на оживлённое шоссе, которое вело обратно в центр. Среди такого бешеного трафика было легко затеряться, и я почувствовала себя чуть спокойнее. — Её надо высадить где-нибудь в безопасном месте, где можно будет переждать… — начал рассуждать вслух Стив. Вообще у него какая-то дурацкая привычка завелась - не называть меня по имени при других. — Тут недалеко есть торговый центр с детским клубом, можно там оставить на передержку, — полушутя предложил Сэм. — Сколько ей? Двенадцать? — Мне шестнадцать, shutnik hrenov, — хмуро прокомментировала я и отвернулась к окну. — Запуск «Озарения» через 16 часов, если ты хочешь где-то оставить Таю, то поторопись, у нас мало времени. — Наташа немного вылезла на передние сиденья, в том числе чтобы предотвратить только начинающийся стенд-ап от Сэма. — Я знаю, но он, — Роджерс выразительно глянул на Ситвелла через зеркало. — Поможет нам обойти сканеры ДНК и зайти на Хеликэрриеры, так что успеем. — Ловко. — хмыкнула Романофф, откидываясь обратно на заднее сиденье. Мимо проносились разноцветные иномарки, да и мы ехали на довольно приличной скорости. Я смотрела в боковое окно, не слишком вслушиваясь в их разговоры, всё равно ж высадят и будут там геройствовать без меня. Да оно и к лучшему. За последние полгода (а в частности за последние 24 часа) я успела пересмотреть свою позицию насчёт супергеройства. Бесспорно, тема классная, но я всё-таки ещё хочу добраться до дома, обнять родителей, потренькать на гитаре с Сашкой, а не соскребать свои кишки с бетона… — Вы рехнулись?! Это чертовски плохая идея!.. «Хрен в костюме» снова начал что-то затирать на повышенных тонах. Ей Богу, как такую истеричку терпели в Гидре столько времени и не придушили свои же? Я закатила глаза и тяжело вздохнула, как вдруг с крыши нашего автомобиля послышался характерный грохот. В ту же секунду моё сердце ухнуло куда-то на дно желудка, я успела лишь испуганно вздохнуть, как раздался звон стекла. Быстро перевожу взгляд влево, замечаю, как тело агента Гидры, будто куклу, что-то буквально вышвыривает из кабины на встречную полосу под камаз. От страха, накрывшего меня ледяной волной, я не могу пошевелиться, кажется, я даже не дышу, когда вижу ствол, направленный прямо на меня. От неминуемой пули меня спасает Наташа, которая быстро отстёгивает мой ремень и рывком заставляет лечь на пол между сиденьями, в то время как сама перебирается на передние, пока надо мной звучат выстрелы. Раз, два, три, — я вздрагиваю каждый раз, ожидая, что следующий свист пули окажется для меня последним, но вот машина резко тормозит. На мгновенье всё затихает. Я побитой собакой выглядываю между сидений и первым делом оглядываю ребят, на предмет повреждений: только Сэм слегка приложился лбом о стекло при рывке, а все остальные вроде в поряде, только взгляды у всех уж какие-то ошеломлённые, я как-то думала, что у них такие вечеринки в порядке вещей. Смотрю вперёд и всё понимаю. В паре метров от машины, сброшенный с крыши резким торможением, тёмный силуэт со сверкающей на солнце металлической рукой. — О-о-о vot zhe blyat’! — контролировать голос практически невозможно, поэтому я верещу на каких-то немыслимых частотах. — Сэм, дави нахрен этого терминатора! И плевать с высокой колокольни, что это тот самый Барнс, который друг детства Роджерса, сидящего в одной машине со мной. Оно того не стоит. Наташа направляет в его сторону пушку, но Сэм не успевает среагировать и надавить на газ. Никто не успевает среагировать, когда сзади нас на полной скорости таранят. Меня отбрасывает назад, вдавливает в сиденье. Спереди я слышу, как матерится Наташа, выронив ствол. Солдат как гребаный ниндзя из американских боевиков запрыгивает на крышу, и я чувствую, как осколки заднего стекла летят мне за шиворот. Сэм наконец-то смекает вдавить педаль газа в пол, и мы начинаем отрываться от чёрного гелика. — Газуй-газуй-газуй! — ультразвуком пищу я, вцепившись в обшивку мёртвой хваткой. — Да я пытаюсь!.. — в тон отвечает мне Сэм, но в этот момент железная рука пробивает крышу машины и вырывает руль прямо у Уилсона из рук. — Чёрт! Наташа палит в потолок, пытаясь зацепить Солдата, но он стремительно покидает нашу крышу. Без руля машину ведёт в сторону. И я понимаю, что счёт сейчас идёт буквально на секунды. — Тая, уходи! — кричит Наташа, когда наше авто натыкается на разграничитель. «Уходи»?! Легко сказать. Пока Роджерс выбивает дверь откуда не возьмись появившимся щитом, я пытаюсь прикинуть, а куда, собственно, перемещаться, чтоб меня не размотало по этой мостовой. Но времени не остаётся, и я телепортируюсь наугад. Оказавшись где-то на дороге, я по инерции прокатываюсь кубарем пару метров, а в опасной близости к моей башке приземляется покрышка нашего почившего седана. Какое-то время я просто лежу на асфальте, пытаясь прийти в себя, потому что я никогда ещё не перемещалась на такой скорости. Но покой нам только снится… — Подъём-подъём! — слышу я нервозный голос Сэма, который пытается оттащить меня с открытой местности. — Дайте мне спокойно умереть… Картинка перед глазами всё ещё пляшет, но я слышу залп выстрелов, и всю мою усталость снимает как рукой: я моментально поднимаюсь и, вцепившись Уилсону в руку, перемещаю нас за ближайшие машины. Сразу после скачка в пространстве Сэм ошарашено вертит головой по сторонам, порывается вскочить, но я тяну его обратно вниз, не давая схлопотать пару лишних отверстий в теле. — Куда намылился! Сиди! — прижавшись спиной к дверце багажника, шиплю я и продолжаю тянуть мужчину вниз. — Где мы?.. Как?! — Сэм всё ещё вертит головой по сторонам. — Господи, предупреждать же надо! — О, прости! В следующий раз попрошу этих ребят палить потише, чтобы доходчиво объяснить тебе, как именно я собираюсь спасать твою задницу! — страх вкупе с диким адреналином резко сметает все барьеры и установки в моей голове, что я напрочь забываю, что разговариваю со взрослым мужчиной. Правда, новая порция выстрелов выбивает из моей черепушки и эту последнюю воспитанную мысль: к черту всё, нехрен тупые вопросы задавать. — Надо отсюда уходить! — кричит мне Сэм, когда наше временное укрытие начинает трещать по швам, и бросается бежать, даже тянет меня за собой, но сзади раздаётся взрыв и ударной волной нас отбрасывает друг от друга. Я снова оказываюсь на открытой местности, вижу, как меня выцеливают из автоматов наёмники Гидры, и бросаюсь бежать через разделитель, краем глаза замечая, как Наташа спрыгнула с моста вниз. За мной следом несётся автоматная очередь, и словами не передать, как в этот самый момент я благодарна Бартону, за то что без жалости гонял меня в хвост и в гриву, потому что я запыхалась, как заправский курильщик, и мне оставалось только перебирать ногами. Я отталкиваюсь, перелетаю через парапет, почему-то ожидая, что будет не очень высоко, но там ОЧЕНЬ, СУКА, высоко. Меня спасает грузовичок с тентованным кузовом, крышу которого я пробиваю своей тушкой и падаю в ворох коробок, которые и смягчают удар. Без сил я откидываюсь на выпавшие упаковки с одеждой, мечтая хотя бы о паре минут отдыха в тишине, но рядом снова гремит взрыв. — Да еп твою ма-ать!.. — успеваю выкрикнуть я, пока грузовик переворачивается и на меня вываливается всё содержимое коробок. Да, кто-то так и не дождётся свой заказ с Али-Экспресса. Автоматные очереди не замолкают ни на секунду, трудно разобрать, кто и откуда палит, но нутром я чувствовала, что оставаться на месте нельзя. Зацепив чей-то бежевый пуловер, я выглядываю из кузова и вижу, как мимо на всей скорости проносится Наташа, явно убегая от кого-то. Романофф замечает мою русо-рыжую макушку, и весь её взгляд буквально кричит мне: «НЕ СМЕЙ ВЫХОДИТЬ». Лавируя от пуль, девушка уходит за ряд машин. Дно кузова, которое теперь находилось на боку, частично защищает меня от выстрелов, некоторые снаряды не могут пробить твёрдый корпус, но кое-где уже зияют дыры. Ещё пару минут интенсивной перестрелки, и эта заслонка превратится в решето. Я решаюсь всё-таки тихонечко улизнуть на тротуар, а оттуда уже уйти дворами, как можно дальше от этого места. Я успеваю переместиться на тротуар, где ещё недавно бежала Наташа, и очень вовремя, потому что мгновенье спустя грузовик разлетается в клочья от точечного удара гранатомётом. — Вот это я понимаю тайминг… — шепотом говорю сама себе, притаившись за каким-то более-менее уцелевшим внедорожником и ошарашено наблюдая за пламенем. — Кто ж тут такой любитель позажигать? Буквально из пламени своим фирменным уверенным шагом выходит Солдат с ручным гранатомётом наперевес, и я сразу же перестаю дышать и почти что залезаю под машину, но он проходит мимо. Теперь мне ясно, от кого так улепётывала Наташа. Боясь лишний раз издать звук, я начинаю медленно продвигаться в сторону домов параллельно дороге. С одной стороны, сейчас было самое время валить, потому что меня явно потеряли из виду, да и вообще, много чести будет. Но с другой стороны… Если бы он шёл за Роджерсом, ну или хотя бы за Уилсоном, то сейчас я бы уже оформлялась на мексиканской границе, но этот сукин сын пошёл за Романофф, которая ниже Солдата на две головы и у которой нет сыворотки супер-солдата. Он же её убьёт! Я короткими перебежками попеременно с перемещениями в пространстве потихоньку двигаюсь по диагонали, поддерживая приличную дистанцию от дороги. Навстречу мне бежали испуганные люди, не обращая на меня никакого внимания, лишь иногда сталкиваясь со мной и в панике отпихивая от себя. На мгновение я теряю Наташу из вида, но потом слышу её голос, который обрывается коротким вскриком боли. Перемещаюсь на дорогу посреди брошенных и развороченных машин, вижу прижавшуюся к автомобилю Романофф, которая зажимает рукой окровавленное плечо. Тёмными пульсирующими толчками кровь стекает между её пальцев, которые кажутся белыми, капает на горячий асфальт, образуя лужу. Время замедляется, запах жженной резины и крови заполняет всё вокруг меня. Столько крови… Вижу, как в паре метров от бледной Наташи появляется Солдат и целится для контрольного выстрела. Собственная кровь стучит набатом в ушах, заглушая все остальные звуки. Романофф с усилием сучит ногами по сухому битуму, размазывая кажущуюся чёрной кровь, чтобы отползти в сторону, в инстинктивном желании спастись. От этой картины у меня перехватывает дыхание, я пытаюсь углядеть поблизости Стива или Сэма, да кого угодно, кто пришёл бы на помощь, которая сейчас была так жизненно необходима. Но рядом никого не было.***
Наташа часто задумывалась о своей смерти, и это было вполне обусловлено родом её занятий. Что старая работа, что новая — не важно, она была уверена, что умрёт «в поле», исполняя свой долг, перед собой ли или перед отчизной — уже вопрос второго порядка. И она думала, что была готова к этому: умереть за партию, за Красную комнату, за Белый дом, за чужие тайны… Её готовили к этому всю жизнь. На практике умирать не хотелось. Уж точно не так, не с клеймом «врага народа», от которого она сбежала, как только выдалась возможность. И когда Зимний Солдат направил на неё автомат, чтобы завершить то, что начал ещё в Одессе, Наташа ощутила досаду. И искреннее изумление, когда Солдат промахнулся от того, что на него бешеным клубком налетела Тая. Взявшаяся из ниоткуда, с горящими синим свечением глазами и окутанная мерцающей дымкой, она вцепилась мужчине в руку и с явным усилием сдвинула её в сторону. — Что? Не ожидал, что тебе могут дать сдачи?.. — её ломкий голос дрожал от неприкрытой ярости, которая была непонятна Наташе. С такой бешеной отчаянной злобой бросаются загнанные в угол собаки, которыми ведёт ужас перед заведомо проигранной схваткой. Солдат беспристрастно повернул лицо, скрытое за маской к внезапной помехе справа. Наташа видит, как Тая на мгновение цепенеет, видит это в её внезапно остекленевшем взгляде, но это быстро проходит стоит только Солдату двинуться в сторону Русаковой. Она синей вспышкой перемещается ему за спину и бьёт точечным, поставленным самой Наташей ударом в корпус. Романофф скорее чувствует, что удар сильный: по амплитуде, по вихрю чистой энергии, которая окутывает руки девочки, стоящей в защитной стойке, — но недостаточный для супер-солдата. Зимний лишь делает шаг вперёд, покосившись от удара, но сразу же разворачивается, пуская автоматную очередь в сторону Таи. Та снова перемещается, уже сбоку от Солдата, новым ударом пытается выбить оружие из его рук, но он действует быстрее, приседает и металлическим плечом сшибает девочку с ног. Ей банально не хватает скорости. Да, она может мгновенно перемещаться, но ей требуется определенное количество времени, чтобы направить удар и энергию Тессеракта, а при сражении с таким опытным противником время становится критическим. Наташа дёргается в их сторону, но рана в плече не даёт ей даже ползти, не то что ходить. Она злится на Таю и боится за неё одновременно, но ничего не может сделать. "Куда она вообще полезла?! Я же ясно дала понять сидеть в укрытии! Или можно было просто сбежать"… — такие мысли крутились в её голове таким же беспорядочным потоком, каким мерцающие голубоватые частички окутывают всё тело Русаковой при перемещении. "Слишком часто"… — успевает подумать Наташа. Слишком много нагрузки. Она читала самый первый отчёт Беннера, ещё на корабле. Ей было любопытно, что же эта маленькая русская девчушка за зверь, и тогда же она ужаснулась тому, сколько страданий несёт за собой толика силы для простого смертного человека. И хоть она понимала, что Тая уже не тот дезориентированный ребёнок с обгорелыми бровями, которого штормит после каждого перемещения, но до абсолютного владения своими новыми возможностями ей было ещё очень далеко.***
Все ощущения были в новинку, в моменты редких прояснений сознания я будто наблюдала за собой издалека, потому что из всех чувств осталась только тупая ярость. За всю боль, за все унижения, за весь страх, причиненные мне в чертовом сибирском бункере. Я перемещалась и сразу била, и капризная материя космоса подчинялась беспрекословно, бурля от злости, будто питаясь ей. Я чувствовала, как она перемещалась по телу, чтобы преобразоваться из внутренней формы во внешнюю, покалывая в руках и ногах. Однако, несмотря на удивительную синхронизацию, ни о каком превосходстве над противником не было и речи, а одновременное разноплановое использование энергии уже начинало меня выматывать. Я в очередной раз повторила трюк с перемещением за спину, чтобы не упасть, но я не учла, что Солдат хоть и с промытыми мозгами, но они всё-таки у него имеются. Поэтому когда я снова воплощаюсь в физическую форму, холодное железо его руки сжимается у меня на горле быстрее, чем я успеваю сообразить, что к чему. — Нет!.. — кричит Наташа, когда Солдат с лёгкостью поднимает меня за шею в воздух. Дышать становится почти невозможно. Я хватаюсь обеими руками за ледяные пластины железного протеза, чтобы хоть как-то ослабить давление, но Солдат сильнее сжимает ладонь, и я только беспомощно барахтаю ногами в воздухе. Всё, доигралась, больше возможности на успешный побег у меня не было. В голове промелькнула недобрая мысль, что даже у раненной Наташи было бы больше шансов. Хотя у меня всё же остался последний козырь в рукаве, однако, он был чертовски спорным… — Zhelanie… — просипела я еле-еле, но этого хватило, чтобы Солдат замер и начал прислушиваться. — Rzhawy… Я пыталась вспомнить порядок слов, который слышала от Воронова в сибирской тайге, пока утопала в луже. Целиком шифр (или что это такое вообще?) я не знала, но мне было известно, что это как-то влияет на Солдата. Код на когнитивные установки? Или может ему вживили чип в мозг? В общем, сейчас это было не так важно, как моё опасение, что Солдат может в процессе буквально оторвать мне голову. Но из двух смертей не выбирают. — Semnadtsat’… — мужчина дёрнулся, чуть ли не согнувшись пополам с глухим стоном, будто его раздирало от боли, но меня он не отпустил, а, наоборот, сжал шею покрепче, от чего я закашлялась и прервала код. — Ras-s-svet… — было последним, что я знала из тайного шифра и что мне удалось произнести, потому что я начала терять сознание из-за нехватки кислорода. Кажется, Солдат закричал или закричал кто-то другой, на тот момент я уже не могла видеть, да и в уши будто бы вату набили. Мои ладони соскользнули со стальной руки и безвольно повисли вдоль тела. Последним внятным чувством, помимо боли, было слегка мазохистское удовлетворение: всё-таки удалось напоследок поднасрать Воронову и его ручной псине, будет потом его бошку по кусочкам обратно собирать… Но мне вновь не дали умереть. Сашка, хоть и был человеком науки, всегда говорил, что у меня сильная карма. Никак иначе мою дикую везучесть ирландского лепрекона брат объяснить не мог. Я приподнялась на локтях, параллельно откашливаясь, чтобы оглядеться и понять, почему же в очередной раз мне не удалось помереть. Оказалось, на помощь пришёл Кэп, не хватало только торжественной трубы и фанфар. В ушах до сих пор стоял белый шум: из-за недавнего удушения, перегрузки или удара о землю, — непонятно, но чувствовала я себя паршиво, и на ногах я ещё худо-бедно держалась только благодаря адреналину. — Тая! — меня позвала Наташа, с трудом облокотившаяся на корпус машины и бледная как сама смерть. И пока Роджерс даже не подозревает о том, что с остервенением лупит своего лучшего друга, я, немного пошатываясь, пытаюсь подойти к Романофф. — Ты в порядке?.. Она чуть ли не падала, и мне пришлось придержать её за плечи. Сама истекает кровью, а ещё и за меня беспокоится… — Бывало и хуже… — хрипло отозвалась я, растирая рукавом толстовки кровь, струйкой стекающую из носа. — Просто устала. Боюсь, не смогу вытащить тебя отсюда в ближайшее время… Из-под пули бы тоже не успела вытащить, поэтому пришлось напасть… Сзади во всю шёл бой: кажется, к драке присоединился Сэм, который, видимо, бегал за своим крылатым ранцем аж до дома, раз пришёл только сейчас. — Ничего, это подождёт, — слабо улыбнулась Наташа, приобняв меня за плечо. — Там за машиной лежит гранатомёт… он бросил его, когда Стив… Она не успела договорить, я поняла и так, поэтому кинулась за оружием и уже через пару секунд несла его обратно шпионке. Девушка немного просела, когда я аккуратно передавала ей в руки гранатомёт, и мне даже пришлось придерживать его, пока Наташа перезаряжала оружие и целилась в Солдата, с которого Стив уже успел стянуть маску. Вид у первого был дезориентированный и немного даже потерянный, судя по всему, прямо сейчас в его мозге прямо как на стареньком компьютере высвечивались окошки со сбоями в системе. По крайней мере, я очень на это надеялась. Наташа выстрелила, отдачей нас вдвоём чуть не снесло, но Солдат исчез из поля зрения. Стив обернулся к нам с нечитаемым выражением лица, Наташа обессилено осела наземь, гранатомёт выскользнул у неё из рук, а я осталась стоять рядом, придерживая её за плечо. Но помимо ошарашенного взгляда Кэпа у нас были проблемы посерьёзнее: со всех сторон выехали черные внедорожники со служебными номерами. — Так, а вот теперь предлагаю валить, — я пытаюсь руками приподнять Наташу с земли, пачкаясь в её крови, пока она слабо кивает. — А как же?… — она не успевает закончить, я снова понимаю, что девушка имеет в виду. — Они хотя бы не истекают кровью… — я снова оглядываюсь по сторонам, когда одна из машин тормозит почти рядом. — Вернусь за ними потом. Давай-давай-давай… Наташа наконец приподнимается, чтобы я смогла поудобнее её перехватить. Для перемещения вместе с пассажиром требуется большее количество энергии, это я уже уяснила, поэтому мне нужно было время для того, чтобы раскачать силу. Но когда руки мои полыхали голубым свечением, и тело уже было готово к прыжку, я почувствовала резкую боль в начавших безостановочно сокращаться мышцах, увидела краем глаза силуэт Рамлоу с электро-дубинкой и темноту. — Куда намылилась… — лишь услышала я раздражённый тон военного. Теперь к и без того длинному списку моих слабостей добавился электрический ток.***
Очнулась я уже сидя в тесном бобике с решетками на окнах, в воздухе невесомо повеяло чем-то таким родным и знакомым, но я не придала этому значения. Ехали мы нашим узким кругом друзей: напротив сидел Стив в массивных наручниках, вместе с ним был и Сэм, вид к которого был почти философским, а рядом со мной, привалившись мне на плечо, Наташа. На мне же помимо наручников был какой-то металлический ошейник, которые обычно надевали на мутантов, чтобы ограничить использование их способности. Но мутантом я не была, собственно, как не была и гением, поэтому решила, что будет очень умно попробовать свалить отсюда. Поэтому когда меня долбануло током, никто особо не удивился. — Больше не пытайся так делать, — сказал Сэм, когда меня более-менее отпустило. — Это выглядит… стрёмно. Я приподняла закованные руки, которые продолжали как будто бы быстро вибрировать или даже перемещаться из-за остаточного влияния тока и так и не высвобожденной энергии. Обессиленная, я откинулась на сиденье и больше ничего не предпринимала. — Это точно был Баки. Всё это время… — подал голос Стив, смотря в пол. — Он был жив, а я даже не пытался искать его… — Это не твоя вина, Стив, — слабо пробормотала Наташа, уже фактически лёжа на моём плече. — Ты что-то говорила ему, — и как бы я не пыталась думать, что это был вопрос, это всё же было утверждение. Я подняла взгляд на Стива, который смотрел на меня с нескрываемым подозрением. — Я материлась на русском, — я постаралась не отводить глаза в сторону и говорить ровно, чтобы не выдать ложь, однако, мне и без этого не особо верили. Ему там с сывороткой и детектор лжи подключили?— Боже, ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас? Нас везут куда-то на пескобазу, где уже наверняка роют одну большую яму, неужели это не может подождать хотя бы-… — Да, я действительно хочу знать, что ты такого говорила Баки, что он не только не убил тебя, но еще к тому же… Он тоже не успел договорить, потому что Наташа на моём плече закашлялась, а кровь струёй начала сочится на пол машины. Внимание Кэпа переключилось, и я судорожно принялась думать, как бы так ему рассказать нашу долгую историю знакомства с Зимним солдатом. Желательно без моего убийства в процессе. Потому что я примерно на 100% уверена в том, что он будет не в восторге от того, что я около года скрывала тот факт, что его ненаглядный Баки Барнс жив, хоть и не совсем здоров. — Она же сейчас кровью истечёт! Ей нужен врач. Сейчас же! — праведно возмутился Сэм, хотя я бы на его месте не стала ждать помощи от наших пленителей. Они разве что могут предоставить пулю в лоб в качестве обезболивающего - работает, между прочим, безотказно. Сразу же один из «космонавтов», сидящих в нашей кабине и доселе слушающих наши беседы без каких-либо замечаний, угрожающе вытащил электро-дубинку. Вариантов её применения было на самом деле немного, но нашему квартету в кои-то веки подфартило, и дубинка оказалась отнюдь не в наших причинных местах, а вырубила второго надсмотрщика. Тайный поклонник не долго оставался тайным, и из-под шлема показалось внезапно такое родное лицо Марии Хилл. — Эта штука сдавила мне мозг, — прокомментировала девушка, отбросив шлем в сторону, а затем устремила взгляд на Сэма. — А это кто такой? Знакомство Марии с Сэмом прошло под звуки плазменной дрели и мои завывания «Катюши», чтобы эту самую дрель не услышали водилы.***
Уже другой бобик довёз нас до заброшенной гидроэлектростанции, которая на деле оказалась не такой уж заброшенной. Любит же Щ.И.Т. себе приватизировать подобные злачные места. С порога нас встречал врач, который порывался забрать, еле перебирающую ноги Наташу, но Мария с загадочным лицом сказала подождать, ведь надо было сначала нас отвести к «нему». К кому именно выяснилось чуть позднее, когда мы вошли в просторную комнату, посередине которой располагалась больничная ширма. За ширмой, на приличной больничной койке, с капельницей и показателями жизнедеятельности возлежал вполне себе живёхонький Ник Фьюри. Даже повязку с глаза не снял, настолько он был аутентичный. — Сподобились навестить меня? — ехидно спросил он. — И мёртвые восстанут из могил своих, — процитировала я самую популярную книгу в мире. — А завтра ещё как раз суббота. Мою отсылку к библейским мотивам поняли немногие, либо решили никак не комментировать. В любом случае все с большим вниманием слушали, как Фьюри перечисляет все свои новоприобретённые болячки, а было их так много, что вполне можно было открывать медицинский справочник и играть в бинго. Я же сидела на табуретке и без перерыве буравила лысый лоб директора пронзительным взглядом, пока он рассказывал про свой фокус с остановкой сердца и объяснял, зачем ему это всё было нужно. — Таися, ты скоро во мне дыру прожжешь… — немного устало произнес директор, прикрыв глаза. — Тая либо Та-и-си-я, вы задолбали коверкать моё имя, — немного злобно произнесла я, отчего почти все присутствующие оглянулись на меня. — Ты раздраженнее, чем обычно. Что-то случилось? — невозмутимо спросил Фьюри, не обращая внимания на моё тявканье. — О, а Вы будто не в курсе? — я даже встала, настолько сильно меня сейчас переполняла злость от такой неприкрытой наглости. — Знаете, только тот факт, что Вы сейчас валяетесь на больничной койке в полумертвом состоянии, не даёт мне как следует съездить Вам по лицу. — Да неужели? — Ник даже театрально приподнял брови. — Хотя пожалуй да, меня скорее останавливает Мария и то, что она сломает мне руку быстрее, чем я замахнусь. — Что происходит? — в нашу словесную дуэль как всегда влезает Кэп, и я завожусь ещё больше. — О, а я сейчас расскажу, всё расскажу!.. — я начинаю наматывать круги перед кушеткой, чтобы хоть как-то успокоиться, но это не особо помогает. — Тая, не обязательно… — Фьюри впервые произносит моё имя правильно, но это вряд ли его спасёт. — Что «не обязательно»? «Не обязательно» было устанавливать мне в телефон жучок, вот что! Если Вы успели разыграть спектакль из своих похорон, значит наверняка знали, что Гидра, о которой я Вам между прочим говорила ещё год назад, процветает в Вашем хвалёном Щ.И.Т.е! — Погодите, год назад? — удивлённо переспросил Сэм и теперь тоже непонимающе смотрел на Ника. — Вы вообще понимаете, что этим вашим жучком Вы чуть не подписали мне смертный приговор?! Воронов первым делом пошёл искать меня и, конечно же, нашёл, в меня стреляли пять снайперов, а теракт на юго-западе города - его рук дело, потому что он пытался достать меня! Я целых 24 часа бегала по городу без денег и связи, украла одежду в магазине и ночевала в заброшенной квартире под мостом. Черт, мне пришлось угрожать своей соседке-шпионке-старушке ножом, чтобы узнать, где будет Ситвелл, потому что я хотела зарезать его этим же самым ножом!.. Заметно повысив голос, я не заметила, что теперь внимание всех в этой комнате было переключено на меня. Неловкая тишина нагнетала, в ней слышалось только моё тяжёлое дыхание от переизбытка эмоций, пока я ждала хоть какой-то реакции от Фьюри. — Боже, надеюсь, миссис Шервуд в порядке? — если Фьюри не издевался, то я не знаю, что он делал. — Серьёзно?! Из всего вышеперечисленного Вас волнует только она? — я выжидательно смотрела на Фьюри, который на это лишь кивнул мне головой. — Да ради Бога, эта бабка нас всех переживёт вместе взятых. Зачем Вы вообще следили за мной?! — Я не мог тебе доверять, — исчерпывающе ответил директор, но быстро начал объяснять свою позицию, пока я снова не начала кричать. — Сама подумай: Щ.И.Т.у дают наводку с координатами в Сибири, и там вместо оружия или секретных разработок - только ты, которую начальство без каких-либо объяснений велит доставить в Америку вопреки всем международным договорам и держать прямо рядом со мной. У меня были все основания полагать, что ты являешься шпионом, помимо того прямо после твоего появления кто-то скопировал мою биометрию и изменил уровень доступа, а кто из нас тут умеет проходить сквозь стены? Фьюри теперь смотрит прямо на меня, пока в моей голове медленно, но верно складывается пазл. — Запереть тебя или отправить подальше я не мог, ибо это могло вызвать ненужные подозрения прямо перед моим планом с "Лемурианской звездой". Пришлось идти на менее серьёзные меры и установить слежку: маячок в телефоне - обычная практика, такой есть у всех работников организации; миссис Шервуд - моё доверенное лицо, она присматривала за тобой дома, просматривала почту, которой особо не было, но на это я особо и не надеялся, — он говорил об этом настолько обыденным тоном, что мне даже на секунду показалась, что я оказалась в каком-то дурдоме. Ну кто в здравом уме примет меня за шпионку?! — Я до конца не был уверен в своих подозрениях: действительно ли ты шпионка Гидры или же ты просто такая «везучая» на всю голову. Мне не хватало данных, поэтому я попросил Бартона, чтобы он как специалист оценил вероятность твоей связи с террористами… — Стоп, — желудок совершил кувырок, всё естество твердило о том, что я круглая идиотка. — Бартона?.. — Да. Или ты думала, что он по доброте душевной был твоей нянькой всё это время? — съязвил Фьюри, пока я прокручивала в памяти наши тренировки и всё больше понимала, как же меня обдурили. — Клинт дал заключение, что ты не можешь быть шпионом. — Но слежку с меня Вы так и не сняли, — злости больше не осталось, разве что на саму себя за собственную же тупость. — Меня смущали твои походы в игровой клуб, где ты пользовалась компьютером. Разумеется, я отслеживал истории запросов, думал, что там ты получаешь указания, но эти опасения не подтвердились. Я хотел снять слежку за тобой, но не успел. — Не успели?.. — глухо отвечаю я. — В тот момент, когда ты была на проходной, мою машину расстреливали из дробовика, так что да, прости меня, Ta-i-si-ya, я просто не успел. Вопросов у меня больше не было. Действительно, я больше не дома, и детство кончилось. Здесь обо мне некому позаботиться, нет ни мамы ни папы, которые бы учили меня жизни, но всё равно упорно продолжали вытирать мне сопли, ни Сашки, который всегда выслушивал бы всё моё нытье, нет даже тёти Нины и Афанасия, которые бы вечно пытались накормить меня всякой всячиной. Я не дома, и я никто этим людям, почему они вообще должны быть хоть как-то озабочены сохранностью моей жизни, одной против сотен тысяч других. Спасибо, что хоть вытащили из того бункера, пускай и преследуя при этом только свои цели. Господи, хоть бы быстрее это всё закончилось. — Я Вас поняла. — голос звучал неестественно спокойно. Директор было раскрыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но я быстро перебила его. Больше не хотелось ничего слушать. — Хорошо, вы заканчиваете с Гидрой, я готова оказывать любое содействие, затем я нахожу Воронова, с вашей помощью или без, уже не важно, и возвращаюсь домой первым же рейсом. А сейчас извините, мне надо немного подумать в одиночестве. Не дожидаясь ответа, я разворачиваюсь и выхожу из комнаты.***
Александр Пирс идёт по слишком узкому коридору в подвале парадного здания Центрального книжного магазина, где находится одна из многочисленных лабораторий Гидры. Коридор действительно слишком узкий для него и его свиты или ему просто так кажется, потому что хочется, чтобы этот день уже окончательно стал по-настоящему хреновым, а для этого не хватает совсем чуть-чуть. — Где Воронов? — первым делом громогласно спросил он, войдя в лабораторное помещение. Сбоку раздалось щёлканье пальцев. Пирс оглянулся и увидел мужчину, развалившегося в кресле и закинувшего ноги на тумбочку. Это всегда удивляло Пирса, то, что где бы не находился этот проклятый человек, он всегда казался абсолютно органичным и занимал даже столь малое предоставленное ему пространство с королевским размахом. — Что происходит? Почему мне докладывают, что ты разносишь часть моего города в щепки? — Вечно вы, американцы, всё драматизируете, — цокает языком русский, крутя зажигалку между пальцев. — Что до взрыва: хотел убить двух зайцев, — он складывает пальцы в пистолет, зажигалка вспыхивает. — Одним выстрелом. Вы же знаете, я здесь и со своим заданием… — Мне плевать на твоё задание, я позволил тебе и твоим службам тут резвиться только из-за совместного бизнеса, но речь не шла о теракте… — Когда крыс много, их загоняют в банку и… — Избавь меня от своих аллегорий! — Пирс раздражённо вскидывает руками. — Как ты допустил то, что девчонка узнала код? — Она не знает код, она знает часть кода, — закатил глаза Воронов и крутанулся на стуле. — Лучше бы спросили у Рамлоу, как он умудрился в одной машине потерять чётырех пленников, включая ту самую девчонку… Брок, до этого стоящий за спиной Пирса, дёрнулся в сторону Воронова с явным намерением набить тому рожу, но был остановлен рукой председателя. Воронов весело хмыкнул и снова крутанулся на стуле. — Хватит! Вечно когда ты рядом, всё превращается в какой-то цирк! — раздражённо рявкнул Пирс и прошёлся к тому месту, где на аппаратном кресле сидел Солдат. — Какая разница, знает ли она код целиком или его часть? Посмотри, его снова придётся обнулять… — Я говорил, что алгоритм Золы несовершенен, и даже готов был любезно предоставить своих собственных усовершенствованных Солдат за весьма символическую плату. И тем более, я выражал вам своё глубокое неодобрение насчет использования этого актива Гидры в данной конкретной миссии. Но нет, вам надо было испытывать судьбу! — Твои солдаты еще не прошли этап тестирования, а этот, — Пирс указал на потерянно сидящего Солдата. — Служит организации уже долгие семьдесят лет и без единой осечки… — Служил без единой осечки, — ехидно заметил Воронов, поправляя сияющие лацканы на рубашке. — И чья в том вина? — Я бы сказал стечение обстоятельств. — Мне плевать. Твой эксперимент с Т-3010 был откровенным провалом и не стоил даже десятой части ДНК Дэнверс, которое ты потратил на неё. — У неё есть некоторый потенциал, я бы на вашем месте… — Гидре не нужен «некоторый потенциал», нам нужна мощь, способная уничтожать целые миры. Кажется, это ты нам обещал? — и хоть лицо Пирса оставалось спокойным, Воронов кожей чувствовал, как тот весь чуть ли не ощетинился внутри. — То, что я увидел не тянет на уничтожение миров, только сулит дополнительные проблемы. Девчонку убить вместе с остальными. И… — он брезгливо осматривает мощное тело Солдата, который сейчас больше похож на безвольную куклу. — Приведите его в порядок как можно быстрее. — Будет сделано, начальник, — смеясь, тянет Воронов в след удаляющемуся Пирсу.***
О, слава Богу, этот невыносимо паршивый день кончился. Или не кончился. Было непонятно, потому что там, куда я забралась, не было окон. Почти сразу же меня сморил сон, и я всеми силами желала проснуться примерно никогда, потому что, кажется, что только во сне мысли в моей голове наконец-то затыкаются. Правда, чаще всего они сменяются кошмарами, но с ними я уже успела свыкнуться. Сон был беспокойным, картинки менялись так быстро, что я не успевала толком погрузиться и осознавала, что всё это происки перегруженного мозга. На утро, день, ночь или через пару часов? — понять было сложно, — меня нашла Наташа. Видимо, её неплохо подлатали и накачали противовоспалительными с обезболивающим, так как вид у неё был посвежевшим и отдохнувшим, щеки снова румяными, а глаза весёлыми, чего нельзя было сказать обо мне. — Пойдём, — тепло улыбается мне девушка, кладя руку на плечо. — Там все собираются на обед, да и док просил тебя, чтобы осмотреть. Не сдвинувшись с места, я тупым взором буравлю потолок. Кроватей тут не было, ну либо я просто их не нашла, потому что завалилась в первое попавшееся помещение и устроилась на скамейке. И из всех мест, где я спала за последнее время, это было ещё не самым худшим. Жестко, конечно, но уже куда лучше, чем шкаф. — На мне как на собаке всё заживает, так что не стоит, — бормочу я, закрывая рукой лицо. — Ответь на один вопрос, пожалуйста. Ты знала? Романофф вся замирает, а улыбка медленно сползает с её лица. Мне даже кажется, что я прекрасно знаю ответ на свой вопрос, но всё же жду реакции девушки. — Я знала, что Фьюри не доверял тебе. А кому он вообще доверяет? — наконец отвечает Наташа, приседая на край скамейки у моих ног. — Насчёт Бартона я была не в курсе. У нас не принято вести такие разговоры… — Я понимаю, — вздохнув, с трудом выговариваю я и сажусь на скамейке рядом со шпионкой. — Я правда понимаю, ну, пытаюсь понимать по крайней мере. И тебя, и Клинта. И даже Фьюри. Я же злюсь даже не на вас, а на обстоятельства. Сейчас я должна была доживать свои последние спокойные денёчки в школе перед началом одиннадцатого класса и переживать за свою тотальную неготовность к ЕГЭ, а не из-за того, что по моей вине произошел теракт на другом конце света… Тут Романофф резко хватает меня за плечи, встряхивает так, что лёгкая дрёма тут же покидает меня, и разворачивает лицом к себе. Я даже немного пугаюсь такой неожиданной реакции и того, насколько серьёзное у неё в этот момент лицо. — Запомни раз и навсегда, — строго начала Наташа, всё ещё крепко держа меня за плечи. — Это не твоя вина. Если тебя поставили в положение, где тебе приходится выбирать твоя жизнь или жизнь других, виноват всегда тот, кто заставил тебя выбирать. Я осоловело глядела на шпионку, которая в свою очередь пытливо всматривалась мне в глаза, пытаясь разыскать там осознание, и, видимо, не найдя его, снова тряхнула меня за плечи (но уже не так сильно) и снова заговорила. — Так, повтори, чтобы я удостоверилась, что ты всё поняла: «это не моя вина». — Это не моя вина?.. — неуверенно повторила я. — Ты меня спрашиваешь что ли? Ещё раз, громко и уверенно: «ЭТО НЕ МОЯ ВИНА». — Это не моя вина! — ситуация казалась мне такой комичной, что я даже невольно прыснула в конце и тут же испугалась, что Романофф заставит меня повторять ещё раз, а я и без этого чувствую себя максимально неловко. Но, слава Богу, мой последний ответ, кажется, удовлетворил девушку, и она отпустила мои плечи. — Отлично, с этим разобрались, — выдыхает Наташа и встаёт со скамейки. — А теперь надо поесть. Надеюсь, ты не против совершить набег на холодильник Фьюри? Он нам обеим задолжал… — Ещё бы! — от такого заявления я даже немного оживилась.***
Тем не менее ограбление съестных запасов Фьюри пришлось отменить: по пути нам встретилась ванная комната, и мне показалось неплохой идеей помыться впервые за несколько этих безумных дней, как минимум, смыть с себя копоть, асфальтовую стружку и засохшую кровь было бы чудно. Поэтому, когда я дошла до штаб-комнаты, никакой едой там даже и не пахло, однако, велись занимательные разговоры. — И этот человек отказался от Нобелевской премии мира, — разочарованно произнёс Ник и кинул на стол фотографию смутно знакомого мужчины. — Вот из-за таких вещей у меня проблемы с доверием. — О ком это он? — шёпотом спросила я, усевшись на стул прямо напротив Фьюри, попутно собирая свеже помытые волосы в короткий хвостик. — Александр Пирс, председатель Мирового совета безопасности, — также шёпотом ответила мне Мария Хилл и передала банку с йогуртом. — Возглавляет Щ.И.Т… — И вместе с ним, по всей видимости, и Гидру, — невесело заканчиваю я за девушкой, забирая из её рук еду. — Спасибо. — Какая задача на повестке дня? — спрашивает Сэм, складывая руки на груди. — Остановить запуск Хеликэрриэров, — отвечает Наташа и задумчиво смотрит на часы. — И желательно побыстрее… — Ну раз позвонить в Совет безопасности не представляется возможным, то… — Ник достаёт из-под стола чемоданчик. О, да кто бы мог подумать, что у Фьюри есть запасной план! Я даже нисколько не удивлена такому повороту событий и просто продолжаю молча есть свой йогурт. В чудо-чемоданчике оказываются три диска-карты, меняющие системы наведения оружия массового поражения, однако, озвученный план по спасению населения США меня немного насторожил. — Погодите… — я дожидаюсь, пока Фьюри и Мария закончат объяснять, что нужно сделать с дисками. — То есть, у оружия, которое создано для уничтожения миллионов целей за минуты, нет какой-то кнопки экстренной отмены? Ну так на случай, если что-то пойдёт не так, например? — Есть, но для отмены нужно подтверждение главы организации, а Пирс никогда добровольно этого не сделает, — объясняет Фьюри, а я пожимаю плечами и возвращаюсь к своему йогурту. — Поэтому надо пробраться на каждый хеликэрриер, заменить системы на серверах и постараться спасти большую часть… — Мы ничего не будем спасать, — резко говорит Кэп. — Мы не просто уничтожим кэрриеры, мы уничтожим весь Щ.И.Т. вместе с Гидрой. На секунду все переводят удивлённые взоры на Роджерса, я же запихиваю очередную ложку себе в рот: любая еда после суток голодовки кажется нектаром Богов. А что там будет с Щ.И.Т.ом меня заботит явно не в первую очередь. — Щ.И.Т. не имеет к этому никакого отношения, — Фьюри всё ещё отчаянно пытается сохранить своё детище. — Щ.И.Т. скомпрометирован, Гидра росла у вас под носом, а никто не заметил. — а это уже вполне резонное замечание, с которым я была полностью согласна. — А почему мы, по-твоему, все собрались на эту тайную вечерю в подвале? — продолжал доказывать Ник. — Я заметил. — И сколько людей успело погибнуть? — вопрос Стива повисает в воздухе, и Фьюри нечего на него ответить. — Про Баки Вы тоже знали? Я резко отрываюсь от своего йогурта и исподлобья смотрю на директора. Он тоже смотрит на меня, и я всеми фибрами души надеюсь, что он понимает мой взгляд: «нет, нет, нет, сейчас не время, я не хочу признаваться ему, что всё это время знала, что его лучший друг жив и мучает девочек в холодных катакомбах Сибири», — но Фьюри, кажется, решил, что я наоборот готова сдаться со всеми потрохами. — Знал, — после паузы говорит Фьюри. — По крайней мере догадывался. Стив молча ждал объяснений за моей спиной, я же тяжело вздохнула и отложила ложку в сторону. Аппетит испортился окончательно. — Таисия, можно я попрошу тебя удовлетворить любопытство Капитана Роджерса? Из нас всех ты ближе всего знакома с Зимним солдатом… Спиной чувствую, как встревоженный взгляд Стива переметнулся на мою фигуру. Что ж им всем так неймется… — Начнём, пожалуй, с начала, если никто не против… — невнятно начинаю я, переминая ногами под столом. — Я провела в плену около трёх месяцев, и за это время со мной в большей степени взаимодействовали двое: Воронов и мужчина, которого он называл Солдатом. Солдат во всём слушался Воронова: ударить меня, швырнуть о стену, держать, пока Андрей меня обкалывал или пытался вытащить то, что считал своим по праву, - выполнял беспрекословно, без доли сомнения. В общем, он больше напоминал машину, чем живого человека. Воспоминания из бункера накатили холодом прошлого, мой голос даже дрогнул при перечислении того, что со мной там творили. Я поняла, что впервые с моего освобождения вообще говорю об этом кому-то, а не вспоминаю монологами у себя в голове. Осознание тут же больно ударило по нервной системе, посылая сигнал мозгу немедленно зарыдать. Я тут же запихнула в рот ложку с йогуртом, чтобы отвлечься и не начать позорно всхлипывать. — С самого начала он показался мне смутно знакомым, — задавив рвущиеся слёзы, наконец произношу я. — Кто? — незамедлительно уточняет Роджерс, всё ещё стоя за моей спиной, что уже начало меня нехило так напрягать. — Солдат, — раздражённей обычно говорю я и оборачиваюсь к Стиву. — Кто же ещё? До всей это котовасии я бывала в музее в вашу честь, можно сказать была преданной фанаткой, поэтому и личность Барнса была мне знакома - лучший друг Капитана Роджерса, единственный из Ревущей команды, кто трагически погиб. Последние слова я произношу намеренно отчётливо, глядя Кэпу прямо в глаза и внимательно следя за его реакцией. Он ожидаемо отводит взгляд, где на дне голубых глаз мелькает грусть и сожаление. Значит, считает себя виноватым во всей этой истории. — Ну как выяснилось, не погиб. У меня была попытка побега, своеобразная, но отчаянная: в бункере случилось короткое замыкание, электро-поле вокруг камеры отключилось, и я принялась перемещаться по всем комнатам, чтобы выбраться наружу. Меня занесло в кабинет Воронова, где я обнаружила досье на Зимнего солдата и подтвердила свои догадки, что ранее он был известен как Джеймс Бьюкенен Барнс. Несмотря на нахлынувшее на Стива чувство вины, я смогла углядеть в его глазах и смутную надежду. Надежду на то, что его друга ещё можно было вернуть на путь истинный. Но за то недолгое время пребывания в бегах я, видимо, успела стать фаталистом. — Я бы не рассчитывала на то, что в нём осталось хоть что-то от прежнего Барнса. Есть кое-что, о чём я умолчала при нашей первой встрече, — я мельком посмотрела на Фьюри через стол, но тот внешне был абсолютно спокоен, и я вновь оглянулась на Стива. — В нашем временном катафалке ты спрашивал меня, что же я ему такое говорила, — Роджерс весь обратился в слух. — Так вот, они управляют им с помощью кода, набора бессвязных слов, который запускает что-то вроде программы сброса всех текущих задач. Часть этого кода я знаю, расслышала, когда он пытался раскрошить мне голову в сибирской тайге, и Воронову пришлось срочно его останавливать. Кстати, такая неконтролируемая вспышка агрессии была вызвана тем, что я пыталась достучаться до него. Что ж, выяснила только то, что любые упоминания о его настоящей личности вызывают у него паническое сопротивление, отчаянное отрицания и неудержимую ярость. Закончив фразу на выдохе, я закусила губы и принялась постукивать ногтем по столу. Меня окутало мутное предчувствие, что зря я взболтнула о коде, потому что… — Нам могут понадобиться твои знания при выполнении миссии на кэрриерах, — разрывает тишину Фьюри, и в отличие от Стива я уже знаю, что будет дальше. — Что вы имеете в виду? — настороженно спрашивает он и наконец встаёт у стола рядом со моим стулом. — Боюсь, Пирс будет не в восторге от нашего плана, и с цветами нас там никто не встретит, — в своей обычной манере острит Фьюри. — Зато там наверняка будет Барнс, который может поставить под угрозу всю операцию. Нам нужна хотя бы эта часть кода, чтобы хотя бы задержать его-… — Исключено, — твёрдо отсекает Роджерс. — Мы не будем использовать этот код. Не хочу никого упрекать, но если все в этой комнате узнают часть кода, то на следующий день это узнает и весь мир. Чем меньше людей знают код, тем лучше. Фьюри ничего не отвечает, лишь выразительно смотрит на меня, пытаясь завлечь на свою сторону. Стив тоже перевел взгляд на меня, увидев манипуляции Ника. И я могла понять их обоих. Роджерс, хоть и не сказал об этом прямо, явно хотел попытаться спасти друга, вразумить и вернуть себе прежнего Барнса, поэтому и не хотел терзать его и без того потрепанный разум кодом, вгоняя того в ещё большее безумие. Фьюри же мыслил материально: поставил перед собой задачу уничтожить хеликэрриеры любой ценой, тем самым спасти миллионы жизней, и если придётся ради этого пожертвовать Барнсом, то и пускай. И хотя идеи Фьюри были мне ближе, ибо из двух зол надо выбирать меньшее, я не могла согласиться с ним сейчас. Уж точно не сейчас, когда рядом со мной стоит человек, уже когда-то сумевший из этих самых двух зол не выбрать ни одно, и почему-то я верила, что он сможет сделать это и сейчас. — Уж простите, — обращаюсь я к Нику после непродолжительной паузы. — Эту часть кода буду знать только я, и никому добровольно её не выдам, — я услышала, как Стив рядом облегченно выдохнул, и почти почувствовала, как потеплел от благодарности его взгляд. — Но если я увижу, что что-то во время операции пошло не так, то я оставляю за собой право вмешаться и лично прошептать Барнсу на ушко код, потому что приоритет - это уничтожение кэрриеров. Так как, если эти бандуры поднимутся в воздух, я у них буду целью номер Один, а умирать я пока что не хочу. — Хорошо, — с этим Роджерс готов был мириться, хоть и со скрипом. — Надеюсь, что до этого не дойдёт. — Уж постарайтесь, Капитан, — вздыхает Фьюри. — Ведь отныне Вы у руля. На этом наше внештатное собрание клуба по интересам было закончено. Роджерс серьёзно кивнул, принимая на себя новые полномочия, велел всем набраться сил перед операцией, а сам отправился проветрить голову. Я же наконец-то смогла добраться до холодильника. Предчувствие у меня отчего-то было хорошим.***
Что я там говорила про хорошее предчувствие? Забудьте! В следующий раз, когда у меня будет хорошее предчувствие, надо готовиться к тому, что ничего не пойдёт по изначальному плану. Кстати говоря, даже по запасному плану нихрена ничего не пошло. Мы с Хилл сидели во взлётно-посадочном пункте управления, где та подключилась к системе наведения хеликэрриеров и изредка отстреливалась от незваных гостей. Я же сидела на наушнике и следила за камерами, чтобы предупреждать Марию о тех же самых незваных гостях. Всё это действо напоминало локальную гражданскую войну: после проникновенной речи Роджерса по местному радио весь Щ.И.Т. (или то, что от него осталось) разделился на два лагеря, и теперь они с остервенением мочили друг друга, поэтому отовсюду доносились взрывы, сирены и сообщения о не учебной тревоге. Несмотря на это, с первыми двумя кэрриерами всё прошло как по маслу, но вот дальше… А дальше я раза три порывалась отправиться на хеликэрриер «Чарли», чтобы отважно произнести Зимнему солдату три самых важных слова… или больше. Короче, это не так важно, важно же было то, что он в прямом смысле оставил Уилсона без крыльев и тем самым лишил Роджерса поддержки с воздуха. Потом Стив вступил в схватку с Барнсом, попутно пытаясь заставить того вспомнить, что он милый парень из Бруклина, а не хладнокровный киллер. В это же время я пыталась заставить Стива признать, что идея с кодом не такая уж и плохая, но он, не ответив, отключил наушник, и больше мы его не слышали. А затем нас с Марией ждали самые страшные секунды ожидания в нашей жизни, потому что Стив больше не отвечал, а хеликэрриеры уже были в полной боевой готовности и вот-вот должны были открыть огонь. — Моя мама до сих пор ходит не на мою могилу… — вырывается у меня, пока мы с Хилл наблюдаем за мигающим красным экраном, предвещающим нам скорую кончину. — Моя до сих пор думает, что я секретарша у успешного бизнесмена, — таким же бесцветным тоном вторит мне Мария, как вдруг из динамика наушника неожиданно раздаётся хриплый голос Кэпа. — «Чарли» есть! — в ту же секунду экран светится зелёным. Я выдыхаю, а затем жадно вдыхаю воздух так, что кружится голова, но я нахожу в себе силы встать и прогуляться до окна, чтобы оценить обстановку на улице и немного попрыгать от радости. — Меняю цели, — рапортует Хилл, и я могу видеть в реальном времени, как пушки хеликэрриреров наводятся друг на друга. — Стив, уходите оттуда. — Стреляйте, — лишь устало произносит Роджерс. — Но, Стив… — Я могу забрать вас, — я подключаюсь к разговору, продолжая смотреть из окна вверх на кэрриеры. — Да стреляйте уже! — его голос так и брызжет усталым раздражением, но я не унимаюсь, хотя Хилл уже вовсю принялась запускать пушки в боевой режим. — Нет, стойте!.. — я начинаю беспокойно метаться между окном и пунктом управления. — Стив, не глупи! — Ты вытащишь только меня, а я не собираюсь его бросать, — это были последние слова Капитана перед тем, как он снова отключился. Сразу же после этого пушки открыли огонь. От резкого звука я вздрогнула, широко открыв глаза наблюдая за тем, как исполинские махины, застывшие в небе, начинают гореть и дымиться. С нарастающим диким рёвом они одна за другой начинают крениться и постепенно снижаться, продолжая решетить друг друга так, что куски обожжённого металла срываются и падают вниз в водоём и на здания вокруг. — Вот же упрямый баран! — в сердцах выкрикиваю я, наблюдая за тем, как огроменные машины взрываются в воздухе и тщетно пытаясь разглядеть на одной из них Роджерса. — Хилл, мы только что подобрали Сэма с 41-ого. Пирс обезврежен. Не можем найти Роджерса. Ты его видишь? — к линии подключается Наташа, пока Мария отчаянно пытается направить умирающие кэрриеры подальше от жилых кварталов. — Он всё ещё на «Чарли», — отвечаю я, когда понимаю, что Хилл затрудняется сказать правду. — Что?! — изумлению Наташи нет предела. — Мы на вертолёте, но не сможем подлететь к нему, слишком опасно… — Есть одна идея… — вдумчиво произношу я, всё ещё глядя на пылающее небо. — Она вам не понравится, но… — Ты не будешь перемещаться на кэрриер! Это безумие! — кричит уже Хилл, а Наташа в наушнике вполне солидарна с ней. — Нет-нет, теперь когда он так двигается, я попросту не «допрыгну» до него, сгорю или меня перемелет где-нибудь на подлёте… — отмахиваюсь я. — Какая траектория снижения «Чарли»? — Сейчас он летит к Потомаку, но местом крушения скорее всего будет остров Теодора Рузвельта… — Хилл отвечает мне почти сразу, сделав пару расчётов на компьютере. — Ага, понятно.***
— А зачем тебе?.. — сказав примерную траекторию движения «Чарли» Тае, Мария оборачивается, чтобы уточнить планы девушки, но её уже нет у окна. Только светящееся мерцание тлеет на том месте, где она стояла мгновение назад. — Хилл, что в вас там происходит? — требует ответа Наташа, настороженная происходящим. — Тая ушла, — отвечает Мария, возвращаясь к управлению падающими кэрриерами. — Ушла вытаскивать Роджерса, я не могла её остановить. — Вот чёрт, — лишь ругается Наташа. — Мы сейчас вылетим за ней, нужны координаты…***
Я стояла на мосту близ парка Западный Потомак, пытаясь выцепить взглядом среди падающих обломков «Чарли» одного небезызвестного Капитана. Падающие осадки в виде железных кусков арматуры подымали волны на беспокойной реке, а иногда воду захлёстывало даже на мост. Теперь я была мало того, что недовольная, так ещё и мокрая по колено с речной жижей в кроссовках. «Ты вытащишь только меня, а я не собираюсь его бросать!» Звучал голос Роджерса у меня в голове, и я злилась ещё больше, потому что не могла сказать, что он был неправ. Я действительно не хотела бы вытаскивать своего истязателя из горящего судна, пусть он хоть трижды был когда-то хорошим парнем и перевёл всех бабушек мира через дорогу. Как говорится, я человек не злопамятный, просто я злая и память у меня хорошая. А чтобы забыть треклятый бункер со всеми его сопутствующими прелестями мне понадобятся года три психотерапии и, возможно, лоботомия. Но я всё же не была монстром, и двух-трёх слезливых взглядов вполне бы хватило, чтобы уломать меня захватить с собой и Барнса. Хотя если бы тот активно сопротивлялся (а он бы сопротивлялся!), то я бы не несла ответственности за его целостность в конце пути. Очередной мой возмущённый монолог был прерван сам собой, когда я заметила как что-то, похожее на человеческое тело, стремительно летит вниз с кэррирера прямо в середину реки. Когда я уже собралась бежать с моста к берегу и вызывать Хилл или Наташу по рации, то увидела, как второй силуэт спустя считанные мгновения устремился вниз за первым. Черт, их же там всё-таки двое… Замешкавшись буквально на секунду, я всё же ринулась к спуску с моста. Раз уж пришла, то надо доделать дело до конца. Ну получу я снова по щам от Зимнего солдата, не первый день замужем, переживём. Тем более, Кэп наверняка его потрепал, может, даже и уложить его смогу… В голове тут же пронеслись образы моего воображаемого интервью на вечернем шоу, где будут рассказывать про простую русскую девчушку, которая смогла обезвредить чрезвычайно опасного киллера, терроризировавшего весь мир около семидесяти лет. Соблазнительные мечты пришлось в срочном порядке отгонять, потому что сейчас уж точно было не время витать в облаках: я уже спускалась к берегу реки по влажной, скользкой земле. В конце склона я естественно навернулась и коленками проехалась по слякоти прямиком к берегу, где моему взору открылась картина, вполне себе претендующая на библейский сюжет. Мокрый, потасканный Барнс железной рукой тащил из воды бездыханного Роджерса. Я так и замерла, сидя на коленках в грязи около куста, не сводя ошарашенного взгляда с этой парочки. Кажется, я даже перестала дышать от окутавшего меня страха в смеси с искренним удивлением. Вытащив Роджерса из реки, Зимний солдат не слишком ласково бросил того на берег, но затем ещё несколько мгновений болезненно всматривался в лицо Стива, силясь вспомнить что-либо. В этот момент я дёрнулась, резко подскочив на ноги, будто почувствовав смертельную опасность, готовая в любую секунду сорваться и бежать без оглядки, но не смогла сдвинуться и на миллиметр, будто пригвожденная взором бесчувственных серых глаз. — Если хочешь жить, ты не пойдёшь за мной, — мужчина говорит так тихо, что его голос вполне могло бы заглушить журчание воды, но почему-то я отчетливо слышу каждое его слово, и оно намертво отпечатывается в моей памяти. Я ничего не отвечаю, лишь сорвано вдыхаю воздух носом, боясь пошевелиться и отвести от него глаза. Барнс делает шаг в сторону, последний раз окидывает надрывным взглядом лежащего на земле Роджерса и уходит быстрым военным шагов вперёд по реке. Я не смею двинуться с места, пока его силуэт не растворяется между деревьев, и лишь после этого срываюсь и подбегаю к Стиву, с размаха падая рядом с ним на колени. — Наташа! — я снова подключаю наушник, который забросила в карман, ещё когда выходила с территории Трискелиона. — Тая?! Ты где? Мы сейчас летим к острову Теодора Рузвельта, рядом с ним рухнул хеликэррирер… — с некоторым облегчением произносит Романофф. — Я на восточном берегу Потомака, рядом с мостом, который ближе всего к Трискелиону, — быстро докладываю я, тем временем осматривая тело Роджерса: он не дышал, и помимо очевидных ссадин и царапин я могла разглядеть несколько багровеющих ран в брюшной полости. — Я нашла Роджерса, тут… тут нужна скорая, он не дышит, и тут так много крови!… Я не знаю, что мне делать!.. Я начинаю паниковать, параллельно пытаясь нащупать пульс, как нас учили на уроках ОБЖ, но, как назло, у меня нихрена не получается. Ну либо Кэп решил бесславно отбросить коньки, но в это мне верить совсем не хотелось. Человек семьдесят лет провёл в леднике и как-то выжил, а тут всего-то хлебнул водички. — Успокойся, мы уже летим, будем через три минуты, — обнадёживает меня Наташа. — Ты видела, что с ним произошло? — Он, кажется, захлебнулся?… — истерично хохотнув, говорю я, прерывисто вдыхая металлический запах крови. — И у него обширные ранения в области живота… — Принято, — напряжённо отвечает мне Наташа. — Поверни ему голову набок, мы прибудем через минуту. На этом девушка отключилась от линии. Я сразу же повернула голову Кэпа в сторону, изо рта незамедлительно струйкой потекла мутная речная вода, но он всё ещё не подавал признаков жизни. Как оказалось впоследствии, сыворотка супер-солдата давала возможность не дышать продолжительное количество времени, однако, тогда я располагала этими знаниями. Зато в моём арсенале была окончательно перегруженная нервная система и посредственные знания об оказании первой помощи. — А ну! — на выдохе пискнула я и как следует замахнулась двумя руками, целясь в грудную клетку. — Я запрещаю умирать в мою смену! Удар вышел внушительный, по крайней мере воду из лёгких я каким-то образом выбила: Роджерс закашлялся, даже открыл глаза на мгновение, хоть и почти сразу же закрыл их обратно (настолько сильно паршивец не хотел иметь со мной дело), но хотя бы начал дышать. Из негативных же последствий, я, кажется, обеспечила ему обширное внутреннее и внешнее кровотечение. Поэтому когда Наташа и Сэм прибыли на место вместе с медиками (Фьюри сныкался в вертолёте), я была ещё и по локоть в крови Капитана, так как пыталась остановить её руками. Не очень успешно. — Когда я была маленькая, мама хотела, чтобы я стала врачом, — глухо проговорила я, сидя на скамейке и завернувшись в плед, когда Стива на каталке загрузили в машину скорой помощи. — Слава Богу, я им не стала, никогда бы не подумала, что своей ленью смогла уберечь столько жизней… — Тебе салфетки дать? — спрашивает Сэм, пропуская очередной никому неинтересный факт из моей убогой жизни мимо ушей. — Нет, спасибо, — на автомате отвечаю я. — У тебя руки все в крови… — Это кровь Капитана Америки. — И что? — заторможенно спрашивает Сэм. — До конца жизни теперь руки мыть не буду… — тупо улыбаясь, произношу я, вытягивая красные ладони перед собой под абсолютно непередаваемый взгляд Сэма, который сочетал в себе диапазоны от «ты когда успела так головой приложиться?» до «может, пожать ей руку и тоже никогда больше не мыть?». — Я шучу. Давай свои салфетки, меня сейчас стошнит от запаха чужой крови, пусть она и из величайшего героя Земли… Сэм облегченно, но с толикой эфемерной печали в глазах передал мне пачку влажных салфеток. Наконец-то ещё один безумный день в моей жизни подошёл к концу.***
На следующее утро все новости были только об одном и под единым заголовком: «Крупнейшая утечка секретных данных Щ.И.Т.а! Всё это время разведка смотрела не туда…». Как и ожидалось, после того, как Наташа слила всю базу данных Гидры (и Щ.И.Т.а заодно) в сеть, разразился огромный скандал. Правительство, не ожидавшее удара с тыла, судорожно пыталось всё замять и найти виновных, но сделать это было не так-то просто, когда Пирс фактически мёртв, Фьюри мёртв теоретически, а Стив, Наташа и Сэм — неприкасаемые герои. Читая утренние сводки, я прямо-таки ощущала паническое бессилие властей над этим быстро разгорающимся пламенем и чувствовала злорадное удовлетворение. Ну наконец-то и чинуш тоже палкой ткнули! — Какая-то ты шибко довольная, — говорит мне Наташа, когда подбирает меня с порога моего обиталища. — Даже непохоже на тебя. Обычно у тебя на лице так и написано «добейте меня!». — Эта надпись там появилась, когда я связалась с вашей шайкой-лейкой, — фыркаю я, сунув руки в карманы очередной безразмерной кофты. Боюсь представить, сколько их полегло в неравном бою с моими приключениями на жопу. — А что до моего довольного вида: я человек, выросший в России, и когда барину дают по шапке, крестьянин молча торжествует. Наташа тихо прыскает, и мы перекидываемся с ней смешливыми взглядами. Всё-таки хорошая она женщина: каждый раз, когда общаюсь с ней вот так, будто возвращаюсь обратно в родные края и иду сейчас не по улице Нортвест, а по какой-нибудь Профсоюзной… — Да уж, навели мы тут шуму, — вздыхает Романофф. — Придётся какое-то время сидеть тихо, по крайней мере пока Правительство не урегулирует наш статус. — Мстителей? — Да, мы были проектом Щ.И.Т.а, в частности - Фьюри, а теперь нет ни организации, ни самого Ника, — задумчиво тянет девушка, сворачивая на узкую аллею. — Ну, официально. — А в тех данных, которые ты слила, — я решаюсь поменять тему. — Там и про меня есть информация? — Там есть информация про всех, — исчерпывающе отвечает агентесса. — Если уж считать по-честному, то мы нанесли равные по сокрушительности удары как по Гидре, так и по себе. И я до сих пор не за решёткой за госизмену только потому, что состою в «Мстителях». Ну или состояла, возможно, госсекретарь уже вычеркнул меня из списков и скоро меня ждёт увлекательный уикенд в Гуантанамо… — А вот чисто теоретически, в России могут просмотреть эти данные? Ну скажем, такие среднестатистические родители умершего ребёнка смогут получить к ним доступ? — напрягшись, спрашиваю я. — Ты спрашиваешь: смогут ли твои родители случайно узнать, что ты жива? — уточняет Наташа. — Да, если им не лень будет выискивать твою закодированную папку среди терабайтов других данных. Кстати говоря, о твоём деле… Романофф останавливается прямо перед калиткой резного черного забора, ведущей к кладбищу. Я встаю рядом, осматривая сад и надгробные камни прямо за изгородью. Наконец, Наташа выуживает из своей сумки две папки: одна - толстая, со стикером с вороной, а вторая - явно тоньше, в углу которой аккуратно было выведено «Т-3010». Девушка протягивает их мне, и я осторожно беру бумаги в руки, непонимающе подняв глаза на Наташу. — Это твоё и Воронова, — поясняет агентесса, видя моё замешательство. — Поможет в поисках этого засранца. Его фото уже висят по всем границам, так что он не мог уехать из страны, а значит рано или поздно мы его найдём. — Да, — как зачарованная говорю я, открыв папку с досье на Андрея. — И я смогу вернуться домой. Наташа ободряюще хлопает меня по плечу и проходит через калитку. Я с некоторым опозданием устремляюсь за ней и вижу вдалеке три силуэта, склонившихся над одинокой свежей могилой. Пройдя пару метром за Романофф, я уже могу различить в фигурах выздоровевшего Роджерса, Уилсона и Фьюри, а чуть погодя, мы и вовсе слышим их разговор. — … Если будут спрашивать, скажи, что меня можно найти, — Фьюри кивает на надгробие, где написано его собственное имя. — Вот здесь. Бывший директор пожимает руки мужчинам, а завидев нас с Наташей, поочередно кивает нам одновременно в знак приветствия и прощания, и почти драматично уходит в только одному ему известном направлении. — Ты должен быть польщён, он едва не сказал «спасибо», — добродушно замечает Наташа, и Стив с Сэмом оборачиваются к нам. — У меня на Родине есть такая же, — решаю понтануться я перед Сэмом, показывая пальцем на фейковую могилу Фьюри, и подмигиваю, пока Наташа и Стив болтают о чём-то своём. — Ты что, тоже какая-то супер-солдатка, которой на самом деле лет сто? — мужчина явно не выкупает шутки, лишь скрещивает руки на груди и настороженно смотрит на меня. — Нет, — разочарованно тяну я. — Но мои родители уже больше года думают, что я мертва. — Круто. — резюмирует Уилсон, а затем быстро оборачивается на разговаривающих Роджерса и Романофф. — То есть, тут все кроме меня хотя бы раз «умирали»? — его голос звучит в какой-то мере уязвлено. — Мне показалось или я слышу недовольство? — я изображаю надуманное возмущение. — Чувак, я бы расценивала это как шанс на, не знаю, нормальную жизнь? — Ты хотела сказать «скучную»? — улыбаясь, шутит Сэм. — Я хотела сказать то, что сказала. — Нет, ты точно хотела сказать что-то типа «посредственную» или «ужасно однообразную», — всё не унимается Уилсон. — Прости, у тебя такой акцент, ничего не понимаю. — Да нормальное у меня произношение! — оскорблено восклицаю я, но мужчина уже не слушает меня, а вовсю смотрит на ещё одну папку, смутно знакомую, которую Наташа передаёт в руки Стиву. — Вот, как ты и просил, — негромко говорит девушка. — Информация о нём, если и есть в слитых данных, то глубоко зашифрована в архиве, как и многое другое. Специалистам ЦРУ понадобились бы годы, чтобы раскодировать эти массивы, если им это вообще бы удалось. Поэтому пришлось подёргать за ниточки в Москве. Пожелтевшая от старости папка, отпечатанная ещё в СССР с подписью «Дело №17» ложится в руки Стива. Тот час я понимаю, что это именно та папка, которую я исследовала ещё тогда в кабинете Воронова. Мы с Сэмом решаем подойти поближе, раз уж диалог теперь зашёл о нашем общем отмороженном знакомом. — Теперь моя просьба, — Наташа хитро улыбается. — Позвони уже Шерон, она правда хорошая. Романофф целует Роджерса в щеку на прощание и идёт на выход с кладбища. Стив с благодарностью смотрит ей вслед несколько секунд и только потом раскрывает папку. На первой же странице вложены фото с Зимним солдатом в криокамере. Меня ассоциативно бросает в холод. Почему-то мне даже в уме тяжело называть Солдата по имени. Наверное, потому что я никогда не была знакома с Баки, а знала только Зимнего солдата и его бесчеловечную жестокость к своим целям. — Ты пойдёшь за ним? — спрашивает Сэм, бросая мимолётный взгляд на папку. — Ты не обязан идти со мной, — героически произносит Стив, буравя горизонт мужественным взором. Это звучало настолько круто, что я попыталась повторить эту фразу у себя в голове и скопировать взгляд. Но выглядело это так, будто у меня зрение минус семь, и я потеряла линзы в траве. В общем, у меня присутствует явно отсутствие таланта к геройству. Хотя это и так было известно. — Я знаю, — просто отвечает Сэм. — Так, когда мы приступаем? Стив улыбается и наконец оборачивается к Уилсону, который тут же зеркалит тёплую улыбку в ответ. Тут должна заиграть какая-нибудь эпичная музыка и запуститься титры, но у меня были другие планы. — Да, — вклиниваюсь я в этот бравый мужской дуэт. — И кто такая Шерон? — Я тоже хотел это спросить, — Сэм тут же перестаёт строить из себя супер-героя, превращаясь в обычного весёлого парня. — Нат сказала, что она хорошенькая. Друг, ты просто обязан ей позвонить! Стив шумно вздохнул и, ничего не говоря, пошёл вперёд. — Если ты боишься, я могу ей позвонить! — предложила я, чувствуя зарождающееся в Уилсоне веселье. — Ну уж нет, если Стив не захочет ей звонить, то я следующий на очереди! Наш смех уносился в высь, эхом раздаваясь по всей округе. Роджерс шёл впереди, ведя нас к выходу. И сейчас я была готова поставить все свои деньги на то, что он тоже улыбался.