Условие

Май, 1997 Хогвартс Драко сидел в темноте на одном из подоконников в кабинете Защиты от Темных Сил. Снейп не давал разрешение ему тут находиться, но Малфою было все равно. Шкаф почти готов, он практически разобрался с нужным заклинанием. Попадание в Больничное крыло слегка нарушило его планы, но он был уверен, что успеет впустить Пожирателей в школу до окончания учебного года. О самом задании он старался не думать. Скорее всего, ему не удастся победить Дамблдора, так что нужно было сосредоточиться на починке шкафа. Только это сможет спасти его мать от гнева Темного Лорда. Правда, теперь его мысли занимали не только задание и шкаф. Грейнджер. Эта девчонка целый год маячила в его мыслях, но теперь окончательно поселилась в голове. Сложно сосредоточиться на работе, когда голос Гермионы нашептывает ему: «Не делай этого, Драко». Он хотел поговорить с ней после случая в палате, но она никогда не бывала одна. Два болвана как приклеенные всегда торчали возле нее. Они бы не дали им все спокойно обсудить. Дверь в кабинет приоткрылась, впуская в комнату луч света. Драко поднял взгляд и замер: уверенным шагом к нему шла Гермиона. Малфой решил было, что это мираж. Только он вспомнил ее, как она появилась. Грейнджер остановилась в двух метрах от него и сложила руки на груди. Ее лицо выражало крайнее неудовольствие, но почему-то Драко это показалось милым. — Я тебя искала, — сказала она. Сердце Драко забилось сильнее. Она искала его? Зачем? Да и как смогла его найти? Вряд ли кто-то догадался бы искать в этом кабинете. Даже ученики Слизерина побаивались своего декана. Может, она следила за ним?  — Ты пропустил собрание старост, — оповестила его Гермиона. Разочарование вмиг сменилось радостью. И правда! Он совсем забросил свои школьные обязанности, отдав все силы заданию Лорда. Но в тот момент, когда Грейнджер сказала, что искала его, он на секунду забыл обо всем. В тот миг он был… счастлив? — Я забыл, — пожал плечами Малфой. — Вот, — она положила рядом с ним стопку бумаг. — Это расписание экзаменов. Раздай своему курсу. — А почему его не отдали другим старостам Слизерина? — Драко удивился, что она положила бумаги на подоконник, а не передала ему в руки. — Потому что ученики пятого и седьмого курсов сейчас на дополнительных занятиях, — объяснила Гермиона. — И ты вызвалась помочь? — в нем затаилась слабая надежда, что она сама искала встречи с ним. — Никто другой не согласился. — Ясно, — буркнул он и посмотрел на расписания. — Не переживай, — Грейнджер поняла его плохое настроение по-своему. — Я практически не касалась бумаг. Они чистые, — и развернулась, чтобы уйти. — Постой, — Малфой спрыгнул с подоконника и сделал полшага к ней. — Я не… не думаю, что они грязные. Гермиона неопределенно пожала плечами, но ничего не сказала. Драко стоял напротив нее и нервно покачивался с пятки на носок. Что ей сказать? Они столько лет знакомы, но он не знал что сделать, чтобы она побыла с ним еще немного. — Как дела? — ляпнул он первое, что пришло в голову. Глаза Грейнджер в изумлении округлились. — А что, хочешь их испортить? — спросила она с подозрением. — Нет, просто поинтересовался, — Малфой и сам понимал, каким странным он казался. Легонько взлохматив волосы, он попытался успокоиться. — С тобой все хорошо? — перевела тему Гермиона. — В последнее время ты выглядишь… усталым. Он усмехнулся. Она сама тактичность. Потрепанный вид, синяки под глазами, постоянная усталость и из-за этого пониженные школьные баллы. Он больше походил на бездомного, чем на наследника благородного семейства. — Я знаю, что ты приходила в Больничное крыло, — сказал Драко, вместо того чтобы ответить на ее вопрос. — Приходила, — не стала отрицать Грейнджер. — Я приносила домашнюю работу. — Я не спал тогда. И все слышал. Она снова не ответила, только мотнула головой. — Может… встретимся как-нибудь? — Зачем? — не поняла Гермиона. — Сходим куда-нибудь. — Ты шутишь? — улыбнулась она. — Хочешь пригласить меня и не прийти? Или попытаться выставить в дурном свете? Нет, спасибо. Я обойдусь, — и снова попыталась уйти, но не смогла. Он взял ее за локоть. — Тебе страшно? — Я не боюсь тебя, — ее голос не дрогнул. — Я говорю не про себя, а про войну. Ты боишься? — Малфой не знал, зачем спрашивает это. Наверное, ему просто не хотелось отпускать ее. — Конечно. Война затронет каждого из нас, и бояться — это нормально. Страх. Ему было страшно. За мать, за Грейнджер, за себя. Он не должен был стать участником всего этого. Его насильно затолкали в самый центр событий и приказали действовать, но ему этого не хотелось. Темный Лорд специально дал ему задание, с которым он не сможет справиться, в наказание за отца. Но что делать, если он уже не верил во все, в чем убеждали его родители и Волдеморт? — Драко? — позвала его Гермиона. Драко? Кажется, она впервые назвала его по имени. — Ты точно в порядке? — повторила она вопрос. — Слушай, если тебя беспокоит война или что-то еще, может, тебе сходить к Дамблдору? Он поможет. Драко усмехнулся. Дамблдор! Да, скоро он с ним встретится. Но они не будут обсуждать его проблемы. — Мне страшно, — признался Малфой. — Я боюсь умереть. Знаешь, — он посмотрел ей в глаза. — Я ведь не сделал в жизни ничего особенного. Возможно, у меня и не будет такого шанса. А хотелось бы… Я хотел бы сделать что-нибудь хорошее. Что-нибудь, чем можно было бы гордиться. — Обратись к Дамблдору, — продолжила гнуть свое Грейнджер. — Он поможет! Я уверена, что если ты сделаешь правильный выбор, то тебя ждет долгая и счастливая жизнь. Ты же Малфой, — фыркнула она. — У тебя будет все, что пожелаешь. — А если я желаю тебя? Гермиона не ответила. Даже в темноте Драко видел, что ее зрачки расширились, и она сделала шаг назад. А потом еще один. — Это не смешно, — выпалила она и выбежала из кабинета. — Береги себя… Гермиона, — сказал он в пустоту. Февраль 2001 Гриммо, 12  — Она мое условие. Они уже несколько минут сидели в тишине. Нарцисса ждала, когда же Драко придет в себя и начнет рассказ. И эта фраза была первым, что он произнес. — Я знаю, — сказала она. — Но что произошло? Как так получилось? — Я хотел защитить ее, — начал объяснять Малфой. — Гермиона не должна была участвовать в войне. Она маглорожденная и подруга Поттера, а значит, она была одной из самых преследуемых людей. Я хотел спасти ее. Защитить. Но не смог. — Расскажи мне все по порядку. — Перед выпускными экзаменами я написал Долишу, и… — Нет, Драко, — перебила его Нарцисса. — Я хочу знать историю с самого начала. Я хочу понять, как пункт «доставить Гермиону в безопасное место» превратился в «брак»? Драко непонимающе посмотрел на мать. Казалось, он не понял вопроса. Качнув головой, будто избавляясь от морока, он проговорил: — Все началось перед шестым курсом. Я попал под дождь, а она предложила свой зонтик. Я не понимал, почему хранил его, но не мог с ним расстаться. В течение года я заметил, что все чаще замечаю её и думаю о ней. Она стала моим наваждением. В конце года, когда Поттер чуть не убил меня, она меня навестила, и тогда я понял, что чувствую. Я начал влюбляться в нее. Но я не мог помочь ей… тогда. А потом мне представился такой шанс. Скримджер выхватил меня в Лютном переулке и предложил сделку. Ему нужен был информатор, а мне — безопасность. Скримджер пытался убедить меня, уверяя, что и ты, и я получим полную защиту, но мне этого было мало. Я не знал, чего хочу, но понимал, что чего-то не хватает. Чего-то важного. Дав мне время на раздумье, он ушел. И дома я осознал, чего мне не хватало для счастья и спокойствия. Но как такое устроить? Конечно, мне была известна репутация Скримджера. Он сделал бы все ради победы и продвижения себя. Он любил власть и не хотел с ней расставаться. Прибыв в назначенное время на место, я встретился с ним. Сказал, что согласен на сделку, но с одним условием. — И чего вы хотите? — спросил Руфус, слишком сильно сжимая палочку. — Грейнджер, — тихо ответил Драко. — Что? — Скримджер решил, что ему показалось. — Гермиона Грейнджер. Она мое условие. — Ему совсем не понравилось это. Этот идиот решил, что я хочу навредить Гермионе. Глупец! Я хотел лишь защитить ее. Только я мог обезопасить ее жизнь. Я не хотел ничего плохого. Услышав это, он немного успокоился, но не до конца. Скримджер согласился, но попросил заверить все документально. Он боялся, что я могу его обмануть. Мы решили, что Непреложный Обет — это слишком рискованно, ведь неизвестно, что могло пойти не так. Поэтому мы договорились о Магической Клятве и договоре. Он сразу предупредил, что наложит на него сильнейшее защитное заклятие. Сам договор не будет нести в себе магической клятвы, но бумагу нельзя будет уничтожить. Так как мое условие было незаконным, он пообещал, что спрячет документ так, что никто и никогда не отыщет его. Но для всего этого нам понадобился бы свидетель, и он привел Джона Долиша. Тогда я еще ничего не знал о нем. Долиш согласился засвидетельствовать наш договор. Также, в случае, если Скримджер не доживет до окончания войны, Джон должен был перенять его обязательства. Ты читала бумаги, — Драко протянул их Нарциссе. — Несколько пунктов с каждой стороны, но основные: я обязуюсь докладывать о планах Лорда, а он гарантирует безопасность тебе и Гермионе. — Читала, — кивнула Нарцисса. — Но я не понимаю, как вы поженились. Такого не было в контракте. Там говорилось только о том… — Он должен был похитить Гермиону и привести ко мне. Я обещал, что не сделаю ей больно и никак не наврежу. Я хотел спрятать ее, оберегать, защищать. Он сказал, что как раз должен был встретиться с ней для оглашения завещания Дамблдора. Но в тот день он не забрал ее, только присмотрелся к ней, узнал, что все в порядке, проверил защиту места, где она находилась, и сообщил мне об этом. Скримджер сказал, что заберет ее на следующий день после свадьбы Уизли, когда все будут отходить от торжества. Но не успел. Первого августа его убили, а Гермиона сбежала со своими друзьями. Как же я был зол, — лицо Малфоя скривилось от досады. — Если бы тогда все пошло по плану, она была бы жива. Она бы полюбила меня по-настоящему! Через некоторое время Долиш связался со мной и попросил о встрече. Так как Скримджер был мертв, Клятва перестала действовать. Джон умолял меня не отказываться от договора, пообещал, что выполнит все обязательства Скримджера и скрепит обещание магией. Только где бы он нашел Гермиону? Их с Поттером искали все Пожиратели, но не обнаружили даже следа. Они успешно разобрались с Долоховым и Роули и скрылись. Шансов на победу Поттера становилось все меньше, и мое желание помогать Министерству тоже угасало. Долиш заметил это и пообещал, что, в случае победы, предоставит мне все, что я захочу. Что он, как мракоборец, сможет сделать что угодно. Но я уже не верил. Что, если его тоже убьют, кто тогда выполнит условие за него? Услышав об этом, он предложил гарант — Гермионе на тот момент уже было восемнадцать, но он сказал, что согласен задним числом подписать договор о нашем с ней бракосочетании. Ее родители — маглы, они не имели никакого отношения к миру магии. Это можно было оформить как «отсутствие опекунов». Тогда я еще не думал о браке, а только хотел, чтобы Гермиона была в безопасности, рядом со мной, но Джон убедил меня, что это не обязывает нас жениться. Это лишь гарант того, что, если что-то пойдет не так и он не сможет исполнить Клятву, я смогу получить свое. Получить Гермиону. — Но как бы это выглядело вообще? — Не так сложно было бы найти церемониального служащего и предъявить ему разрешение на брак. За определенную сумму любой закрыл бы глаза на дату на бумаге и провел бы обряд. Но это была бы крайняя мера, если бы Долиш умер, а Темный Лорд победил. Только это спасло бы ее. — Лорд никогда не принял бы в качестве твоей жены Гермиону, — покачала головой Нарцисса. — Мы бы сбежали, — ответил Драко. — Или я бы сделал это тайно, но главное — я бы всегда знал, где она и что с ней. Но повторюсь, это был лишь запасной план. Он убедил меня, что сможет выдать разрешение, так как у него осталась палочка Скримджера и он нашел наш договор и перепрятал. Он сказал, что поместил его в Отдел Тайн и что даже невыразимцы не найдут его. Через неделю Долиш встретился со мной и отдал разрешение. Я начал поставлять ему информацию о планах Лорда, а он мне — новости о Гермионе. Он не входил в состав Ордена, но все равно слышал иногда то, что предназначалось не ему. Я был рад, что она хотя бы жива. В тот день, когда ее и Поттера с Уизли привели в мэнор, я был и счастлив, и панически напуган. Зная, что с ней может сделать Темный Лорд, я уже начал продумывать план ее побега из подземелий, как вдруг Белла приказала оставить Гермиону с ней. Ох, те крики до сих пор снятся мне! Я не мог ей помочь, Белла легко бы меня одолела и наказала. Но когда они все же сбежали, я пообещал себе, что она больше никогда не будет страдать. Что я сделаю все, чтобы больше не слышать ее криков. Война закончилась, и нас с тобой амнистировали. После суда я встретил Гермиону. Она не злилась на меня за то, что я не помог ей тогда. Не обвиняла и не смотрела как на предателя. Поговорив с ней, я узнал, что она собирается вернуться в Хогвартс. Какая неожиданность! Конечно, я знал, что она не упустит возможность закончить образование, и тоже собирался вернуться в школу. Попрощавшись с ней, я поднялся к Долишу и сказал, что не буду использовать это разрешение. Но за ним остается долг. Ведь мое условие так и не было исполнено. Он согласился. Сев первого сентября в Хогвартс-экспресс, я предпринял первую попытку наладить связь с Гермионой. Ее рыжая подружка не захотела сидеть со мной в одном купе, но Гермиона осталась. Я заверил ее, что статус крови больше не имеет для меня значения, и она поверила. Тогда лед тронулся. Я решил завоевать ее. Мне казалось, что я тоже ей нравлюсь: весь шестой курс она бросала на меня взгляды, навещала в Больничном крыле, не повышала голос в разговорах, как ее друзья. В школе я начал наблюдать за ней: куда она ходит, с кем разговаривает, что любит. Однажды я заметил, как Гермиона скрывается в библиотеке за углом, и так нашел ее тайное место. Обнаружив там один сквозной стеллаж, я наблюдал за ней. В тот момент мы не часто общались, и я не стал сразу говорить ей о своих чувствах. Решил, что для начала лучше узнать все о ней. Я выяснил, какие цветы она любит больше всего и иногда присылал ей их. Краем уха услышал, как они с Уизли обсуждали, какое платье она ищет для бала. Но в какой-то момент она что-то заподозрила, стала чувствовать, что за ней следят. Моя маленькая умная гриффиндорка, — произнес он с гордостью и улыбкой на лице. — Она рассказала об этом МакГонагалл и Поттеру, но они не поверили. Заметив, что Гермиона уже с опаской принимает анонимные подарки, я добавил в ее сок каплю совсем слабого Умиротворяющего бальзама самой низкой концентрации, чтобы она не ощутила ни его вкус, ни действие, и отправил ей платье для Рождественского бала. Я отлично знал ее параметры и пожелания, потому договорился с «Твилфитт и Таттинг», чтобы они сшили платье на заказ, а потом отправили ей с благодарностью за спасение магического мира. За деньги они и не на такое согласились бы. На следующий день после того, как я подлил ей успокоительное, платье дошло до нее. Мерлин! — углубился в воспоминания Драко. — Какой же красивой она была! Нет, — покачал он головой. — Она всегда была красивой, но в тот день она просто сияла. И она была моей. Она была со мной. Я сам подкинул МакГонагалл идею, чтобы мы открывали бал и вместе следили за порядком. Это дало нам больше времени. Мы репетировали танец, чаще стали общаться. На балу никто не должен был танцевать с ней, кроме меня. Каждый раз, когда кто-то направлялся в нашу сторону, я уводил ее подальше. Никто не имел права ее касаться, трогать, даже во время танца! Гермиона была только моей! Нарцисса смотрела на Драко и не верила, что он говорит это всерьез. И как он это говорит. Как одержимый. Как будто Гермиона была не человеком, а его собственностью. — После каникул ее подозрения только усилились, — тем временем продолжал Малфой. — Я не мог постоянно подмешивать ей успокоительное, поэтому просто старался быть рядом открыто. Гермиона сама как-то сказала, что рядом со мной чувствует себя в безопасности. Это было так прекрасно! Я добился того, чего желал, — чтобы она ощущала себя защищенной рядом со мной. Я старался помогать ей во всем: когда на нее напало растение в теплицах, я отправил домовика за Дженкинсом. Хорошо, что эльфийская магия позволяет трансгрессировать в Хогвартсе. Дженкинс оказался в Больничном крыле раньше меня. Хоть его помощь и не понадобилась, я был спокоен. Когда опасения Гермионы возросли, я начал перехватывать ее письма. Это оказалось несложно, школьные совы летели к любому ученику даже с посланием в лапе. Два из них я забрал себе, остальные отправил дальше. В тех двух письмах я прочитал о ее страхе: она просила Поттера о том, чтобы он поговорил с Министром. Мне это было не нужно. Я уже собирался признаться ей, а значит, и слежка скоро была бы не нужна. Она смогла бы всегда чувствовать себя в безопасности. Я давно предлагал ей услуги своего филина. Так я мог беспрепятственно иметь доступ к ее корреспонденции. И когда мы стали достаточно близки, Гермиона сама попросила меня об этом. Я был в восторге. Она доверяла мне! Конечно, я не отправлял те письма, которые мне не нравились. Я читал их и сжигал, а Гермиона начала переживать, почему Поттер не реагирует на ее просьбы. Но я поддерживал ее. Уверял, что все будет хорошо. К концу года мы стали достаточно близки, чтобы я смог наконец-то признаться ей. И я сделал это. Я дождался ее в тайном уголке библиотеки. Гермиона так удивилась, когда увидела меня там. Думала, что никто не знает про это место, кроме нее. Я начал говорить ей о своих чувствах, о том, как важна она для меня, как сильно я люблю ее. К тому моменту я и правда уже любил ее всем сердцем. Но она почему-то этого не оценила. Она хотела уйти, но я схватил ее за локоть. — Отпусти! — практически прокричала Гермиона. — Ты не дослушала меня, — попытался остановить ее Малфой. — Все будет хорошо. Мы будем вместе. Я люблю тебя! — Да что ты несешь?! Драко, — она попыталась отцепить его руку от своего локтя. — Извини, если ты не так понял меня, но у меня нет к тебе чувств. — Нет, это не так, — улыбнулся он. — Я видел, как часто ты смотрела на меня. Как улыбаешься, разговаривая со мной. Ты всегда сама вызываешься работать со мной в паре. Ты сама говорила, что тебе нравится чистокровный. Я слышал тебя! Тогда, во дворе. — Я не смотрела на тебя! Я вызывалась быть твоей парой, потому что остальные не хотели. И я говорила про Рона! — Гермиона все-таки смогла вырвать руку, воспользовавшись замешательством Малфоя. — Я давно уже люблю его. Не тебя. — Нет, это не так, — улыбка на его лице стала натянутой. Схватившись за голову, он продолжил: — Ты любишь меня. Я это знаю! — Тебе нужна помощь, — уже тише произнесла она. — Война, стресс — все это повлияло на тебя. Все хорошо, тебе помогут. — Нет! — подлетел к ней Драко. — Я здоров! Мне не нужна ничья помощь! Ты моя! Я люблю тебя, и мы будем вместе! — он схватил ее за плечи, притянул к себе и грубо поцеловал. Вскрикнув, Гермиона сделала единственное, что смогла придумать, — ударила его коленом между ног и, схватив книги, выбежала из библиотеки, забыв о том, что должна была отдать один из фолиантов профессору Руману. Сейчас ей было не до того. — Ты все равно будешь моей! — крикнул Малфой ей вслед. — После этого она перестала посещать библиотеку. Находиться рядом с ней стало сложнее. Через неделю уроки закончились, и началась подготовка к ЖАБА. Гермиона всего один раз подошла ко мне после этого. В Большом зале. Она сказала, что не останется со мной больше наедине, что боится меня и чтобы я обратился к специалисту. Я сказал, что сделаю это, раз она хочет, но еще попросил, чтобы она не рассказывала об этом Поттеру. Она пообещала, но я все равно проверял ее письма. — Драко… — Нарцисса приложила ладонь ко рту. Ей вдруг стало жаль Гермиону. Она уже поняла, что произошло дальше, но все равно хотела услышать это от Драко. Неужели уроки Беллы, наказания и давление Темного Лорда и сама война так сильно покалечили ее сына? Летом перед шестым курсом она уже подозревала, что с ним что-то не так, но он наотрез отказался от помощи Целителя Ума. И, как оказалось, зря. Но почему она не замечала его одержимости Гермионой раньше? Ответ всплыл сам — она отгородила себя от Драко. Она боялась противиться Белле, которая уверяла, что сделает из ее сына мужчину. Она сама уехала из дома, потому что ей не нравилась невестка. Сама того не желая, она поставила между собой и Драко невидимую стену. Он не мог ей довериться и положиться на нее, поэтому перенес все на бедную девочку. — Незадолго до экзаменов я отправился в Министерство, — тем временем продолжил Драко. — Я был зол на нее. Как она могла предпочесть Уизли? Он бы никогда не любил ее как я. Уизли не мог дать ей всего, а я мог. И я решил действовать: пришел к Долишу и сказал, что хочу исполнения своего условия и собираюсь заключить… брак. У меня есть разрешение на это, и я его использую. Священник на примете также у меня был. — Ты имеешь в виду Священный брак? — спросила Нарцисса. Они никогда не обсуждали с ним этого, но она видела листья на Древе, идущие от Драко в пустоту. Хоть он и не добавил Гермиону на гобелен, но листки все равно наколдовал. — Верно, — подтвердил Малфой. Раз она знает о браке, значит, он может обсуждать его с ней. — Видела бы ты лицо Долиша, когда я сообщил ему, что одним из свидетелей будет он, — ухмыльнулся Драко. — Но я не мог рисковать. Джон мог выдать меня после женитьбы. Рассказать кому-нибудь о тайном заключении Священного брака. А так он подписывал себе очередной магический приговор. Он по-настоящему испугался. Не за Гермиону, нет, за себя. Незаконный брак… Два свидетеля с каждой стороны, которые подтверждают искреннее желание брачующихся. Он спросил, кто же будет вторым свидетелем, а я попросил его не беспокоиться об этом. Я собирался сам все устроить. Он не мог отказаться, так как пострадал бы в любом случае: если бы он сказал «нет», то я бы показал фальшивое разрешение на брак Министру, и Долиш лишился бы свободы. Мы договорились, что он вызовет Гермиону после ЖАБА. Идеальное время: после экзаменов она хотела отправиться к родителям, и ее никто бы не хватился. Я нашел человека, который отчаянно нуждался в деньгах — Дженкинса. Тот давно мечтал об открытии собственной клиники, а я готов был помочь. С Малдуном все было не так просто. Святой ведь человек, — Драко закатил глаза. — Но удивительно, как большая сумма денег может заставить пересмотреть личные убеждения. Он согласился совершить обряд в Министерстве, а не его церкви. В храм я просто не смог бы затащить Гермиону. Его очень смутило разрешение, подписанное задним числом, но он пообещал, что, если невеста будет согласна, то он закроет глаза и на дату в бумаге, и на смену места. Он был в отчаянии: его церковь была практически разрушена, а у Министерства еще лет десять не нашлось бы денег на ее восстановление. Долиш сдержал обещание: в назначенный день Гермиона отправилась в Министерство, уверенная в том, что ее ждет Кингсли. Я следовал за ней. За последний месяц она успокоилась. Она больше не чувствовала постоянную слежку, и поэтому не обратила внимание на человека в плаще, который спустился в Министерство с ней. Встав позади, я прошел контроль сразу за ней. Если бы я обогнал ее, она бы узнала меня по палочке на осмотре при входе. В самом здании мы разошлись: я отправился к Долишу, а она — к Кингсли. Я сообщил Джону, что Гермиона тут, и он достал из стола несколько палочек и сказал мне выбирать, а сам пошел за Гермионой. Он остановил ее около кабинета Кингсли и сказал, что Министр попросил его поговорить с ней, так как он сам занят. Гермиона поверила. Однако зайдя в кабинет, она осознала свою ошибку. Долиш обезоружил ее, а я наложил Империус. Он отдал мне ее палочку, ведь ей она была не нужна. После этого мы вызвали Дженкинса и Малдуна. — А невеста точно согласна? — с подозрением посмотрел на нее отец Малдун. — Конечно, — улыбнулся Малфой, прижимая Гермиону к себе. — Милая, ты ведь хочешь выйти за меня замуж? — Да-да, — активно кивала она головой. — Очень хочу. Священник пристально посмотрел на слишком самоуверенного жениха и невесту, чей взгляд не выражал счастья, хоть она и прижималась к Драко и отвечала на его поцелуи. После бракосочетания священник и целитель ушли, оставив молодоженов с Долишем. — Зачем все усложнять? — задал он вопрос Малфою. — Почему бы не подлить ей Амортенцию? — Нет, — покачал головой тот, не отводя взгляда от жены. — Это зелье приводит к очень неприятным последствиям, а я хочу счастливого будущего и здоровых детей. Ты ведь тоже, милая? — спросил он у Гермионы. — Конечно, — безэмоционально ответила она. — Все будет хорошо, — Драко провел рукой по ее кудрявым волосам. — Ты просто еще не поняла, что любишь меня, но я покажу тебе это. А пока моей любви хватит на нас обоих. — Но почему именно Священный брак? Почему не Вечный? — Чтобы она не наделала ошибок, пока не осознала, что я ее судьба. Мы будем счастливы, — сказал он Гермионе. — Ты никогда не пожалеешь об этом. Я обещаю тебе. Ты мне веришь? — Верю, — ответила она. — Люди заметят, что с ней что-то не так, — предупредил Долиш. — Не заметят, — улыбнулся Драко, направляя выбранную палочку на Гермиону. Палочки бывших Пожирателей, даже оправданных, до сих пор проверялись, и ему не было нужно, чтобы его поймали. — Рядом со мной ты всегда будешь вести себя как примерная жена. Вторить мне, когда я говорю, что люблю тебя. Уверять, что любишь меня, если кто-то спросит. Ты не расскажешь никому из знакомых о том, что я накладывал на тебя заклинание. — Про брак она бы и так не смогла рассказать из-за заклятия Малдуна, — уточнил Драко, потирая кольцо на безымянном пальце. Он так и не снял его. Ведь он до конца жизни останется мужем Гермионы, даже если она мертва. — Потрясающее заклинание: не дает прямо рассказать о браке, но если собеседник и так все знает, все преграды снимаются. Прибыв домой, мы занялись любовью. Это было неописуемо, — на лице Малфоя появилась грустная улыбка, а на глаза снова навернулись слезы. — Волшебно. Я догадывался, что буду первым, поэтому был аккуратен, не торопился. Я думал о ней… Но ей все равно было больно, — его кулаки сжались, а губы скривились от боли. — Ночью я проснулся и не обнаружил ее рядом. Она была в ванной, щеткой практически сдирала с себя кожу. Я решил, что Гермиона еще просто не привыкла ко мне, не поняла, как сильно я ею дорожу и люблю, но скоро поймет! И будет счастлива. Она написала письма друзьям и МакГонагалл о том, что ей пришлось срочно уехать. Результаты экзаменов попросила прислать совой. Я контролировал ее, пока она писала, не хотел, чтобы в письма попало что-то лишнее. Первые два месяца я не отходил от нее практически ни на шаг. Гермиона казалась такой счастливой, никогда не жаловалась, но иногда я видел, что она читает книги, посвященные древним заклятиям. Я понял, что она ищет способ разрушить брак, но это было невозможно. Я не стал мешать ей, и вскоре она поняла, что это навсегда. Помню, я так переживал, когда нужно было впервые покинуть ее, но все прошло хорошо. Пенни сказала мне, что Гермиона отдыхала в библиотеке, но уже не искала способ разрушить брак. Я был так рад! Она поняла, что так и должно быть. Ведь она была всем для меня. Я бы исполнил любое ее желание, любую прихоть. Мне ничего не было жалко для нее. Но я рано расслабился… В конце августа я потерял бдительность и забыл убрать запасную палочку в тайник. Ночью Гермиона проснулась, забрала ее, вышла за ворота и трансгрессировала. О-о-о, в каком же отчаянии я был тогда! Я проснулся, а жены и палочки нет. Я не знал, где живет Поттер (я был уверен, что именно туда она и направилась), и нанял магосыщиков. Но Гермиона никогда не была простой, — снова улыбнулся Малфой безумной улыбкой. — Мне сообщили, что она была у Поттера, но тот прогнал ее. Это успокоило меня. Значит, Империус действует. Она не рассказала друзьям о том, что я сделал. Несколько недель ни я, ни магосыщики не могли ее найти. В начале сентября они узнали, что Гермиона навестила своих родителей. Создав нелегальный портал, я отправился в Австралию. Детективы дали мне точный адрес, и я нашел нужный дом. Мистер и миссис Грейнджер встретили меня настороженно. Гермиона вернула им память и пробыла у них два дня. За это время она рассказала, что вышла замуж, но вскользь. Ничего не уточняла, погостила у них недолго и ушла, пообещав вернуться позже. Я проверил их воспоминания. Гермиона и правда не сболтнула им ничего лишнего. Но я был зол на нее. Она не должна была сбегать! Из-за этого я не сдержался и стер память ее родителям. Безвозвратно. Теперь я был ее семьей, и мне не нужны были соперники. Даже такие. Она больше не смогла бы прятаться у них. — Что ты сделал?! — не могла поверить Нарцисса. — Это ведь ее родители! Как бы ты отнесся к тому, что я забуду о тебе? — Не нужно было меня злить! — лицо Драко исказила злобная гримаса. — Она сама виновата! Если бы не ее побег, я бы не расстроился и не поступил так. Гермиона должна была понимать, что я накажу ее за это. — Накажешь? — Она моя жена! И должна быть подле меня. Нарцисса грустно покачала головой. Разговорами ему не помочь. Драко нуждался в профессиональной помощи, но не понимал этого. — Через три недели после побега Гермиону нашли. Оказалось, что она живет в магловской квартире, защищенной десятками заклинаний. Но разве может какое-нибудь заклятие помешать домовому эльфу исполнить волю хозяина? — вопрос был риторическим, и Малфой продолжил: — Саурон перенес меня в квартиру, и я стал ждать. Когда она пришла и увидела меня, то даже не удивилась. — Я знала, что ты найдешь меня, — спокойно сказала вошедшая в квартиру Гермиона, увидев Драко. — Я был рад и зол одновременно. Хотелось целовать ее и задушить. Но я не мог нанести ей физический вред. Как только я направился к ней, она сообщила, что беременна. Злость исчезла, сменяясь счастьем, — Драко посмотрел Нарциссе в глаза. — Я узнал, что стану отцом. Представляешь, что я чувствовал? Это было чем-то новым. Наш с ней общий ребенок — он просто обязан был укрепить наши отношения. Мы с ней теперь были связаны еще больше. Я забрал у нее палочку и наложил новый Империус. Теперь, ко всему прочему, она должна была всегда говорить мне правду. Сообщать о каждом своем шаге, встрече и планах. Она рассказала о разговоре с друзьями и о том, что больше не испытывает чувств к Уизли. Это было облегчением для меня. Я больше не видел в нем соперника. Он никогда им и не был, — уточнил Малфой. — Но теперь, зная, что Гермиона не чувствует к нему никакого влечения, мне стало спокойнее. Чуть позже, она захотела восстановить общение с друзьями. Я не противился, проверял письма, которые она им писала, и разрешил встречаться с ними два раза в месяц, не более чем на два часа. — Ты даже в этом ограничивал ее? — Она была беременна, — пожал плечами Драко. — Я не хотел, чтобы она перенапрягалась. Да и общение с друзьями не шло ей на пользу. Также после того случая я заколдовал наши кольца, — он посмотрел на свое. — Разыскивающее заклинание на случай, если бы она вновь решила уйти. Но она больше не пыталась сбежать. Гермиона иногда встречалась с друзьями… То есть я так думал. На встречи ее перемещали и забирали эльфы. Я думал, что теперь все будет хорошо: она беременна, Уизли не помеха, мы вместе, но я рано радовался. Вскоре она сообщила, что снова ощущает слежку. Но я знал, что это невозможно. Она чувствовала ее даже в доме! Я до сих пор не понимаю, как такое могло произойти? Кто смог проникнуть к нам в дом? Он же охраняется сотнями древнейших заклинаний, — заметил Драко, но Нарцисса не ответила. Она о чем-то задумалась, не смотря на него. — Мама? — позвал он. — Что такое? — Я просто… не знала, что Гермиона так много для тебя значит, — ответила она. — Она была всем для меня, — уверенно сказал Драко. — Ее беременность протекала отлично, ни токсикоза, ни отеков, но вот настроение начало падать. Она стала больше времени проводить на улице или библиотеке. Но она не читала книги, а просто смотрела в окно. Сначала я решил, что это последствия ограбления и падения полок тайника. Как же я тогда испугался! До сих пор не понимаю, как тогда не произошло трагедии! Ведь там было столько ингредиентов, которые нельзя смешивать. Она относилась к своей беременности… не как другие женщины, но я снова не придал этому значения. Мерлин, какой же я болван! Нужно было понять, что что-то не так. Первым это заметил Дженкинс на одном из последних осмотров. Позже он рассказал мне, что, когда упала люстра, Гермиона даже не дернулась, чтобы прикрыть живот. Как будто ей было все равно, что произойдет с ребенком. Но тогда он не сказал мне об этом. И об их странном разговоре. Но самое страшное произошло через несколько недель… когда начались роды… — Все в порядке? — заботливо спросил Драко, когда увидел, что Гермиона вздрогнула. Срок родов уже подошел, и Драко не оставлял ее ни на минуту. — Ничего страшного, — чуть улыбнулась она. — Толкается? — Малфой положил руку на живот жены, но ничего не почувствовал. — Нет, просто показалось. Ты нашел, что искал? — Нет, — покачал головой он. — Понятия не имею, куда положил его. Но это не важно, — Драко присел на корточки, не убирая руку с ее живота. — Сейчас важны только ты и Лира. Еще чуть-чуть, и мы увидим нашу… — он замолчал. Ощутив влагу на темном платье жены, он перевел взгляд ниже. — Гермиона, у тебя отошли воды? — Да, — тихо ответила она. — Саурон! — крикнул Малфой, и домовик вмиг оказался рядом с ним. — Срочно за Дженкинсом, роды начались! Почему ты не сказала сразу? — спросил он у Гермионы. Отойдя к тайнику с зельями, он быстро нашел нужное обезболивающее, которое Дженкинс приказал выпить после того, как отойдут воды, и протянул его жене. — Выпей! Мерлин, почему молчала? Нужно успеть принять зелье вовремя, иначе оно не успеет подействовать! Ничего не сказав. Гермиона забрала у него зелье и кинула в стену. Флакон разбился. — Ненавижу тебя, — прошипела она. — Тогда я узнал, что боль снимает Империус. Скорее всего, она месяцами училась противостоять проклятью, но не смогла полностью снять его. Поэтому она нашла другое решение: она дождалась сильных схваток и отказалась принимать зелье. Даже хуже, она отказывалась рожать. Это чуть было не убило и ее, и Лиру. Из-за острых болей я уже не мог наложить Империус и заставить ее выпить обезболивающее. Также я не мог убедить ее тужиться. Дженкинс совершил настоящее волшебство, когда спас их обеих. До сих пор не понимаю, как он принял роды. После того, как Гермиона уснула, я заново наложил заклинание и обсудил все с Дженкинсом. Он уверял, что Гермиона так больше не может, что она готова была убить и себя, и ребенка. Но я не хотел в это верить. В руках я держал настоящее чудо — маленькую девочку. Первую девочку Малфой. Страх ушел и осталась одна эйфория. Я отмахнулся от Дженкинса, сказав ему, что все будет хорошо. Гермиона полюбит Лиру, а значит, и меня. В конце концов, я слышал, что роды часто заставляют говорить женщин то, о чем они на самом деле не думают. Я убедил себя, что это все чушь. Но случай в ванной вернул меня в реальность. — Несчастный случай с Лирой? — Он не был несчастным, — губы Драко давно уже были в крови, так сильно он искусал их, вспоминая свою семейную жизнь. — Гермиона пыталась утопить Лиру. Неосознанно, конечно. Дженкинс сказал мне, что это какой-то аффект. Она была под воздействием эмоций и не отвечала за свои действия. Тогда я понял, что Гермионе действительно нужна помощь, но было поздно… Она снова была беременна. Для лечения требовались опасные для ребенка зелья, а я не мог навредить ему. Я не смог бы убить свое дитя. Поэтому мы договорились, что до родов с Гермионой будет проводить консультации Целитель Ума, а потом уже к лечению добавятся зелья. — Целитель Ума для Гермионы? — уточнила Нарцисса. — А тебе Дженкинс не предлагал? — Откуда ты знаешь? — удивился Малфой. — Да, он несколько раз предлагал мне тоже поговорить со специалистом, но я отказывался. Мне-то это зачем? Я здоров! Это Гермионе нужна была помощь. Целитель Ума пытался помочь, но… не смог. То, что произошло потом… — он спрятал лицо в ладонях. — Выкидыш? — догадалась Нарцисса. — Нет, — все еще сквозь пальцы говорил Драко. — Это был не выкидыш… После того случая я ни на минуту не оставлял Гермиону одну. Если мне нужно было уйти, домовики всегда следили за ней. Но однажды она ушла спать, а я — гулять с Лирой. Я не подумал оставить с ней эльфа… Вторая беременность приносила ей много боли: ее постоянно тошнило, живот крутило, она практически не спала… Империус приходилось накладывать чаще. И, вернувшись с прогулки, я обнаружил ее на полу, в крови… с кинжалом в руке… Нарцисса отпрянула от Драко. Весь этот рассказ убедил ее в том, что ее сыну нужна помощь, но это… Осознание того, что он довел Гермиону до попытки убийства детей, просто потрясла ее. — Кинжал… — прошептала она. — Тот самый, что ты уничтожил? — Я не мог больше видеть его. Он напоминал мне обо всем, что произошло. Я так виноват, — он медленно подполз к матери. — Если бы я вовремя начал лечение… — Нет, Драко, — она начала гладить его по голове. — Ты не должен был вообще накладывать на нее Империус. — Нет-нет, — помотал головой Малфой. — Не это же свело ее с ума. — Это дополнило комплект, — объяснила Нарцисса. — Долгий Империус приводит к помутнению рассудка. Вспомни Барти Крауча. Мистер Поттер рассказывал, что, когда он встретил его, тот был безумен. А Бродерик Боуд? Твой отец наложил на него Империус, и, когда тот начал сопротивляться, получил психическое расстройство. Тут сыграло все: пытки Беллы, твое проклятье, лишение воли, изнасилование… — Ты знаешь? — удивился Драко. — Мистер Поттер сообщил. Драко, ты… — Я не насиловал Гермиону! — громко заявил он, вставая на ноги и отходя от Нарциссы. — Я не бил ее, не принуждал, не делал больно. Это не изнасилование! — Ты принуждал ее, — попыталась объяснить ему мать. — Империус не создает желание, оно навязывает чужую волю. Для нее это было изнасилованием. — Но я любил ее, — уже тише попытался объяснить Малфой. — Не кричал на нее, не поднимал руку, а только любил. — Иногда одной любви недостаточно. Нужна еще взаимность. — Нет, — отмахнулся Драко. — Она бы ответила мне! Просто прошло мало времени! Еще чуть-чуть, и она бы поняла свои искренние чувства. Настоящие… Они просто не успели проснуться… — Что произошло после «выкидыша»? — попыталась вернуться к истории Нарцисса. Драко все равно не готов принять правду, а убеждать его сейчас бессмысленно. — Дженкинс забрал ее в госпиталь. Ребенок, конечно, погиб. Гермиона очень глубоко всадила в себя лезвие. Удивительно, как она сама выжила. Дженкинс сказал, что она снова была в том состоянии, в котором пыталась утопить Лиру. Состояние аффекта, и что она не помнит сделанного. И в этом был свой плюс — лечение проходило легче. Зелья и общение с целителями шли ей на пользу… Пока ее не убили… — У тебя есть какие-нибудь мысли об убийце? — Я без понятия, — развел руками Малфой. — Но это точно месть за тот обряд. Дженкинса, Малдуна и Долиша только это связывает. Даже места, где обнаружили тела, говорят об этом: Гермиону нашли в Лютном. Именно там, где Скримджер выловил меня. Долиша — в квартире, где Гермиона жила после побега. Малдуна — в кабинете, где был заключен брак. Дженкинс был найден в палате Гермионы. — Но как Гермиона и Джинни вписываются в эту картину? — Поттер сказал, что в Министерстве уверены, что убийца не один, а их двое. И я склонен верить в это. Это все явно связано со мной и Гермионой, но ни она, ни Уизли не были к этому причастны. Гермиона не знала о плане, Уизли — не была в курсе вообще. — Два преступника? — Нарцисса отвернулась от сына и задумалась. Прикусив губу слишком сильно, она почувствовала вкус крови. — Кто-то близкий Гермионе? — Я думал об этом, но не могу понять кто. Родители ее не помнят, с друзьями она почти не общалась. Но мы узнали, что Гермиона снимала кому-то квартиру. Ту самую, в которой жила сама. Почти год после того, как я забрал ее оттуда. Думаю, она смогла обойти заклятие и рассказать о браке. — Может, она смогла не обойти заклинание, а снять его? Вдруг она расторгла ваш брак?  — Нет, — грустно улыбнулся Малфой. — Он был активен до последнего. — Ты чувствовал ее смерть? — она вновь прикрыла рот рукой, и Драко кивнул. В глазах Нарциссы появились слезы. Драко не мог вспомнить, чтобы видел хоть раз, как мать плачет. — Что… что именно ты почувствовал? — Тут, — он приложил руку к сердцу. — Я ощутил, как кто-то вырезает мне сердце. — Прости, — всхлипнула Нарцисса. — За что? — Что… что ты заново пережил это, — ответила она. — Я не знала… — У меня были подозрения, — вернулся к первоначальной теме Малфой. — Сначала я решил, что она могла рассказать все Уизли. Джинни, — уточнил он. — Но как тогда она могла выкрасть платье и скопировать письма? Да и зачем? Это нашли у нее в квартире, — объяснил он, заметив непонимание на лице Нарциссы. — Письма написаны не Гермионой. Во-первых, оригиналы я сжег, а во-вторых — почерк хоть и схож, но все равно не точно такой же. Просто похожий. Но Поттер сказал, что они практически не поддерживали связь. Виделись два или три раза и все. А я не думаю, что Уизли лгала бы своему парню. Да еще и по такому вопросу. — Это не она, — согласилась Нарцисса. — А что известно про жителя квартиры? Для кого Гермиона ее снимала? — Молодая блондинка. Больше ничего. И Гермиона много ей рассказала. Очень много! Я не понимаю, как она это сделала. Где взяла деньги для съема квартиры? Я получал оповещения о всех снятых суммах, и там не было ничего необычного. Поттер сказал, что у нее была палочка, но откуда? Я прятал ее и свою запасную в тайнике, с остальными вещами. Она даже рассказала про попытку убийства Лиры, иначе как бы преступник догадался оставить ее в ванной снова? — Но ведь ты сказал, что Гермиона не помнила этого, — сказала Нарцисса. — Ты права, — осознал Малфой. — Это кто-то другой. Кто-то, кто имел доступ к ее лечебной карте. Только Дженкинс и Менкен знали о ее настоящем диагнозе. — Думаешь, это кто-то из них? — Или Донован, сиделка Гермионы, — объяснил он. — Дженкинс говорил, что они сблизились. Гермиона могла многое ей рассказать. После ее смерти, мне пришла записка с единственным словом — «Признайся». Видимо, хотели, чтобы я рассказал про Империус. Райту прислали указания не сообщать о смерти Малдуна, пока я не приду. Преступник хотел, чтобы я первым все узнал и понял. — А как ты объяснил мракоборцам, откуда знаешь о смерти Гермионы? — вдруг поинтересовалась Нарцисса. — Ты ведь сообщил им за неделю, а рассказать, не подвергнув себя опасности, ты не мог. — Штейн, — махнул рукой Драко. — Я только намекнул ему, что это касается незаконного древнего обряда, и он все понял. Дальше он сам договорился обо всем с мракоборцами. — А откуда у тебя этот договор? — она решила узнать ответы на все вопросы, пока Драко так откровенен с ней. — Принесли в тот день, когда было совершено покушение на Лиру. Бумаги лежали на кровати. Кто-то имел доступ и к нам в дом, и к Гринграссам. Нарцисса никак не отреагировала на последнюю фразу. Она стояла лицом к Драко, но смотрела в другую сторону, о чем-то задумавшись. На ее красивом лице углубились морщинки, и зубами она все не переставала покусывать губу. Сейчас она совсем не походила на представительницу чистокровного семейства. Она выглядела как женщина, которая не могла помочь сыну. Или могла? — Вот видишь, мама, — Драко обратил внимание на себя. — Отец был не прав. Он ошибался, когда говорил, что Малфои всегда получают что хотят. «Верно», — подумала Нарцисса. — «Я тоже ошибалась. Сколько бы ты в это ни верил, Гермиона никогда бы тебя не полюбила».

***

Вечером Драко все же решил выйти из комнаты: он устал, проголодался, и хотел узнать, что решили остальные и узнали ли что-нибудь новое. Да и разговор с Нарциссой помог ему успокоиться. Спустившись вниз, он увидел странную картину: большая белая доска с множеством колдографий, надписями и знаками вопроса. Поттер стоял рядом с ней и о чем-то думал. Услышав приближающиеся шаги, он обернулся. — Все в порядке? — спросил Гарри. — Прекрасно, — саркастично ответил Малфой. — Что это? — спросил он, указывая на доску. — Визуализация. Считается, что если смотреть на информацию, а не держать ее в голове, то можно заметить что-то новое. Попробуй. Драко подошел к доске. Колдографии жертв и портрет потенциальной преступницы, описания того, что осталось от тел и различные теории. Ничего нового. Хотя нет, новое лицо. Среди списка жертв висел портрет красивой девушки, под ним было написано «Разыскивается». — Я сегодня был в Министерстве, — сказал Поттер, заметив интерес Малфоя к портрету Кэт. — Не могу ничего рассказать, дал Клятву. Драко усмехнулся. Похоже, Министерские работники просто разбрасывались этими Клятвами. Он знал, что Магическую клятву нельзя нарушить, но ее, как и некоторые другие заклятия, можно было обойти. Поттер не мог рассказать ему, но если Малфой сам догадается, то Гарри сможет дать невербальный знак, что он верно мыслит. — Пропала? — спросил он, снимая портрет с доски. Поттер кивнул. Драко перевел взгляд обратно на изображение и начал его разглядывать. Все-таки Кэтрин была очень красивой девушкой. Непонятно, что она забыла в Министерстве, когда спокойно могла удачно выйти замуж или пойти в модели. Обдумывая все это, он уже хотел повесить портрет, как заметил имя, которое было написано рядом с тем местом, откуда он снял листок. Катарина Тернер. Тернер? — Катарина? — со страхом в голосе решил уточнить Малфой. — Вы же говорили, что ее зовут Кэтрин. — А что такое? — не понял Гарри. — Она сама попросила так ее называть. Кажется, ей не очень нравится свое полное имя. Приблизив изображение девушки к лицу, Драко кивнул сам себе. Вот почему ему показалось, что в ней было что-то знакомое. Посмотрев на доску, Малфой удивился, почему Катарина приписана к списку жертв. Нет-нет, она не жертва, она и есть преступник! Это она все устроила, она ему мстит. Точно! Молодая блондинка! Вот кому Гермиона сняла квартиру. Но как такое возможно? Разве Катарина Тернер не мертва? Он был в этом уверен.