The Shadow of Angmar

________________________________________ Гарри потребовался всего один день, чтобы начать сожалеть о своем решении продолжать путь в одиночестве. После года, проведенного в темницах Карн-Дума, он думал, что разлука будет легкой. Он ошибался. Его раннее детство было настолько лишено дружбы или настоящей эмоциональной связи, что, оглядываясь на него в последующие годы, он часто задавался вопросом, как ему удалось так хорошо пройти через это. Если бы не благонамеренный молодой учитель в начальной школе, он не смог бы и в те годы назвать своим другом даже одного человека. И все же он был освобожден от этой жизни новой жизнью в Хогвартсе, так же, как он был освобожден от тьмы Карн-Дума. Он познакомился с Гермионой и Роном, Фредом, Джорджем, Невиллом, Джинни, Луной и многими другими. Часто он был слеп к ним, вместо этого он верил в сплетни и разговоры, которые следовали за каждым его шагом и позволяли им слишком часто вбивать клин между ними. Только через год невыносимых тягот он по-настоящему оценил то, что все они сделали для него за эти годы. Он должен вернуться к ним. Даже если уже будет слишком поздно помочь им, даже если Волдеморт победил и мир был раздавлен его безумием. Он не мог смириться с поражением, если существовала хотя бы малейшая возможность, что он сможет им помочь. И все же он уже чувствовал, что нашел здесь друга. И это его действительно беспокоило; он скучал по ее компании. Возможно, ей было неудобно находиться рядом с ним, но она, по крайней мере, была лучше, чем тишина и вздыхающие ветры долин под Туманными Горами. Но даже в этом случае он не мог позволить себе слишком сближаться с кем-либо. Он должен сосредоточиться на самой важной задаче. Он должен вернуться к друзьям. Каждую ночь он видел их расплывающиеся лица и слышал их голоса. Он был готов на все, чтобы увидеть их снова, услышать их снова. Именно поэтому он продолжал идти без Девен. Если бы он остался в каком-нибудь удобном месте среди добрых людей, это, несомненно, сделало бы его задачу намного сложнее, а не легче. Он не мог позволить себе привязываться к людям или местам этого мира. Они не могли быть для него чем-то большим, чем временное отвлечение внимания. Он поставил перед собой задачу найти дорогу домой, и он ее выполнит. Если у восточных магов не было знаний, которые могли бы помочь ему, он найдёт их в другом месте. Все было просто. День за днем проходил за Туманными Горами, тяжело нависавшими над западным горизонтом за спиной Гарри. Через некоторое время он перестал видеть их, так как рядом с ним никого не было. Каждое утро солнце ярко вставало над восточным горизонтом и встречалось редким хором птичьего пения, доносившимся из-за низкого кустарника и вереска. Затем он просыпался и видел зрелище более прекрасное, чем все, что он видел за долгие годы, когда небо было окрашено в яркие красные, оранжевые и розовые тона. Закаты над Хогвартсом тоже поражали своей красотой, вспомнил он. Несколько ночей он сидел на вершине астрономической башни и смотрел, как зеленые холмы Шотландского нагорья купаются в буйстве красок и медленно надвигающихся теней. Каждое утро это воспоминание возвращалось к нему, и на несколько минут он чувствовал себя как дома. Иногда в те короткие периоды, когда он оставался один в своей камере в Карн-Думе, он пытался вспомнить покой и счастье, которые он чувствовал в те ночи. Когда, наконец, солнце садилось за холмом к западу от Хогвартса и звезды сверкали, как алмазная пыль в небесных сводах, он смог выглянуть наружу и почувствовать, как его проблемы отступают. Они всегда будут казаться такими незначительными перед лицом вечной красоты, сияющей над его головой в эти ночи. Свет этих звезд преследовал его даже в самой черной тьме, далеко за пределами досягаемости солнца. Даже после дня невыразимых мучений он мог закрыть глаза и почувствовать, как поднимается тень над его духом, когда звезды мерцают в его мысленном взоре. Просыпаясь каждое утро перед ярким рассветом Средиземья, он надеялся, что снова увидит свои звезды, сияющие над головой. Проснувшись, он шёл пешком. Наконец силы вернулись к нему, и он каждый день хорошо проводил время в своем путешествии на Восток. До полного выздоровления ему предстояло пройти долгий путь, так как большая часть нанесенного ущерба наверняка потребует магии, чтобы исцелить. Несмотря на это, он привык к оставшимся травмам. Двигаясь, он делал это так, что шрамы почти не болели, а во время еды он мог осторожно жевать несколькими неповрежденными зубами. Грустно было думать, что он может привыкнуть к ситуации и смириться с ней, но пока у него не было выбора. Больше недели он шел по извилистой тропинке реки Лангуэлл и каждую ночь отдыхал на ее берегах. Веселое журчание чистой воды было постоянным спутником в течение каждого из этих дней. Через несколько дней его путешествия он наткнулся на небольшой посёлок, построенный на берегу кристально чистых вод Лангвелла. Он видел его издалека, скопление торфяных зданий, похожих на те, что он помнил по ранним восстаниям гоблинов. Каждый из них был грубо округлым и построен из земли и дерева с высокой конической крышей. Вокруг скопления домов был простой частокол из вбитых в землю деревянных кольев. Медленно приближаясь, он заметил, что что-то тут не так. Часть частокола почернела от огня или была снесена. Внутри поселения из почерневшего дерна на крышах двух зданий поднимался дым. Еще три рухнули полностью, и осталась только низкая внешняя стена выжженной земли. Из всех зданий, которые он видел, только одно уцелело после катастрофы, обрушившейся на это место. Гарри обнаружил, что входит в разрушенное поселение, хотя и знал, что там найдет. В поселении царила смерть. Более полудюжины тел лежали между немногочисленными зданиями, каждое было жестоко изрублено нападавшими. Нападавшие не были загадкой для Гарри, это были орки. Некоторые лежали там, где их свалили отчаявшиеся защитники. Орки не имели понятия об уважении к мертвым, только по счастливой случайности победившие орки не сожрали мертвые тела там, где они лежали. Для них не было разницы между телами своих родичей и телами жертв. Нападение не могло произойти так давно, возможно, позавчера ночью, по подсчетам Гарри. Этого времени было достаточно, чтобы слух об этом распространился среди Воронов Севера, и многие из них собрались вокруг разрушенного поселения. Гарри отогнал их от человеческих тел и оставил беспокоиться о грязных трупах орков. Это была бессмысленная битва, но каждый раз, когда он уходил, птицы снова собирались вокруг останков. Они почти полностью игнорировали тела орков, Гарри не винил их. Он осмотрел несколько зданий, которые все еще стояли, и нашёл в каждом из них почти то же самое. Опаленные и почерневшие останки. Он не знал, сколько человек он должен ожидать в поселении такого размера, но он насчитал 11 тел, прежде чем он, наконец подошёл к последней избе. Она была самой большой, и он оставил ее напоследок, так как беспокоился о том, что может там найти. Как только он переступил порог, на него обрушился приторный запах смерти, и его встретила сцена варварства. Трупы орков лежали на полу и, наконец, ответили на вопрос, почему они не сожрали убитых мужчин и женщин снаружи. Всего в атаке погибло более двух дюжин орков, и большинство из них погибло именно в этой хижине. В дальнем конце комнаты сидел могучий гигант с длинными грязными волосами цвета крови. Гарри было ясно, что он умер, поскольку он сидел, сгорбившись, в собственной засохшей крови, все еще крепко сжимая меч в руке. Рядом с ним стояла живая женщина. Увидев ее, Гарри бросился к ней и попытался осмотреть её раны . Она была серой, худой и гибкой и выглядела такой хрупкой, что Гарри удивился, как она так долго продержалась с такими ранами. Ее серые глаза были мутными и неясными, сфокусированными на чем-то, чего Гарри не мог видеть, а бледно-золотистые волосы беспорядочно падали на лицо и грудь. Холодные руки лежали на животе, прикрывая кровавую рану, почерневшую по краям. Он осторожно поднял её руку, чтобы получше рассмотреть рану, но прежде чем он успел это сделать, она задохнулась от боли, и Гарри услышал за спиной сердитый голос. - Веирдан Фортхолиан модор! - Гарри почувствовал, как что-то длинное и тяжелое больно ударило его по плечам. Он обернулся и увидел перед собой мальчика не старше семи лет. Невысокий, но коренастый, с такими же волосами, как у человека, которого Гарри принял за его отца. Его голубые глаза сверкнули гневом и упрямым вызовом. В руке он держал меч, слишком большой для него, один из тяжелых зазубренных клинков, которые носили орки. Гарри был рад, что мальчик не смог справиться с плохо сбалансированным оружием и ударил его плашмя. За мальчиком шла девочка постарше, лет двенадцати-тринадцати, очень похожая на мать. - Бротхор! - она заплакала и оттащила его от Гарри. Затем она посмотрела на Гарри с таким огнем, что Гарри был впечатлен. Даже здесь, среди гибели своего народа и своей семьи, она обладала мужеством, которое вызывало у Гарри неподдельный трепет. -Я попытаюсь помочь ей, - спокойно сказал он. Он попытался придать уверенности своему тону, но, похоже, девушка не была впечатлена. - Хелпан?- с надеждой спросил мальчик из-за спины девочки. - Чит хелпан модор? - Хелпан?- эхом отозвался Гарри. Звуки их языка не были совершенно чуждыми, хотя он знал, что не может по-настоящему общаться с ними. - Да, я помогу... хелпан модор.- Он указал на женщину, сидевшую на полу. - Аудофледа, - сказал мальчик, устремив на девушку встревоженные голубые глаза. - Он кон хаэлен найм. Девушка не выглядела убежденной, но слабое ворчание матери сломило ее сопротивление, и она с опаской кивнула ему. - Лициан, Хален Хир, - сказала она наконец. Гарри кивнул и немедленно принялся за работу. Посреди комнаты над холодным очагом стоял тонкий оловянный котелок, и он быстро вылил из него холодную кашу. Он огляделся в поисках воды, ручей был рядом, но ему не хотелось бежать к нему. - Вода?- с надеждой спросил он девушку. - Вода?- спросила она, нахмурив брови, прежде чем до нее дошло. - Виетер? - Она быстро поняла и побежала за водой. Он наполнил котелок и велел мальчику и девочке разжечь огонь. - Огонь, - сказал он, указывая на остывший пепел. Мальчик немедленно приступил к делу и за несколько секунд развел огонь в земляном очаге. Гарри сосредоточился на своей задаче, исцеляя внешнюю травму и возможную инфекцию. Здесь он увидел возможность поэкспериментировать с травой, о которой упоминала Девен, когда они обсуждали его Зельеварение. Она оставила ему небольшое количество трав. Для остальной части зелья он смешал ингредиенты с целебной ассоциацией. Простую рану, которую нанесли женщине было сравнительно легко излечить с помощью зелья. А вот заживление вещей, которые не заживут естественным путем, вот где трудность заключалась. Восстановление плоти или крови не было трудной задачей, тело в конце концов сделает это без помощи. Тем не менее было важно, чтобы зельевар сбалансировал нежелательные качества каждого ингредиента. Затем они должны были убедиться, что смешивание было сделано правильно, чтобы направить результаты в правильном направлении, к предпочтительному применению для зелья. Он выбрал мазь, поскольку женщина находилась на грани сознания, несмотря на постоянные ободряющие слова дочери. Потребовалось почти двадцать минут, чтобы мазь стала достаточно густой, и к этому моменту женщина, наконец, потеряла сознание. Испуганный крик мальчика едва не заставил Гарри опрокинуть зелье в огонь, и он тут же подошел к женщине, чтобы проверить, жива ли она. Пульс у нее по-прежнему был слабый и нитевидный, и Гарри знал, что ждать осталось недолго. Под неусыпным присмотром дочери женщины он начал мазать рану густой и удивительно приятно пахучей смесью. Эффект был мгновенным и чудесным даже для Гарри. Плоть быстро восстановилась, и через несколько секунд зияющая дыра полностью закрылась. Черная грязь, укоренившаяся в ее ране, растаяла сразу же после контакта с мазью. Дети ахнули от удивления, увидев, как здоровый цвет вернулся на лицо их матери. Когда через несколько минут ее глаза открылись и сфокусировались на детях, сидящих перед ней, мальчик и девочка прыгнули на нее и крепко обняли. Гарри вздохнул с облегчением и повернулся, чтобы привести в порядок ингредиенты. Ему нужно было бы гораздо внимательнее присмотреться к "Ателасу" Девен, если бы он мог произвести такой эффект за такое короткое время. Он решил, что будет лучше, если он сохранит оставшуюся смесь как можно дольше. Возможно, это было даже более эффективно, чем зелья, которые он видел у мадам Помфри. Он был вырван из своих мыслей, когда маленькие руки обхватили его. - Тансиан ту!- радостно воскликнул он. - Мин ФЕОР белимпен-ту. - Ш-ш-ш, Аудовальд, - сказала девочка и оттащила его от Гарри. - Тху сие самод геонглик. - Она повернулась к Гарри и поклонилась ему. Она схватила его руку, положила себе на голову. Гарри стало не по себе от этого жеста, хотя он не знал, что он означает и что значат её слова. Он осторожно высвободил руку из её хватки и попытался отмахнуться от этих действий. - Не нужно меня благодарить, - сказал он. Они понимали Вестрон так же хорошо, как он понимал их язык. - Беарнен!- голос его пациентки был гораздо сильнее, чем должен был быть, учитывая её недавнюю травму. - Он не форстандан Тху. Она с трудом выпрямилась, хотя только напряженные черты лица выдавали её смущение. - Благодарю вас, - сказала она на сносном Вестроне. - Обязана тебе жизнью. - Вы мне ничего не должны, - сказал он, стараясь говорить как можно проще. - Вам нечего дать.- Он махнул рукой в сторону разрушенной деревни и жизней, которые их окружали. - Возьми мечи, - твердо сказала она, и гордый огонек зажегся в ее глазах, Гарри увидел, откуда у дочери огонь. - Жизнь твоя. Лодихильда, Аудофледа, Аудовальд, твои. Клянутся ли они ему в верности? - Нет! -он кричал с тревогой, - я не смогу защитить вас. - Уже спас нас, - заметила женщина, прежде чем ее глаза печально обратились к мертвому мужу. - Клодовиг мертв, другие мертвы. - Тогда идите в другую деревню.- Гарри постарался говорить как можно разумнее. - Там вы будете под защитой. Вы должны знать такое место? - Есть, - медленно согласилась она, хотя было очевидно, что эта мысль ей не нравится. - Я путешествую, я не могу взять вас с собой, - сказал он, пытаясь воспользоваться своим преимуществом. - Если вы будете в безопасности, я буду счастлив. Она не выглядела счастливой из-за попыток Гарри избавиться от долга жизни. Очевидно, они относились к этому с той же серьезностью, что и волшебники. Наконец, после долгих раздумий, они решили принять его доводы. Гарри подумал, что у них действительно нет выбора. - Когда ты остановишься, - сказала она наконец. - Возвращайся сюда. Кровь Клодовига всегда придёт на помощь, и отплатит. Гарри мог принять это, по крайней мере, это означало, что он не будет отвечать за их жизни. - На это я согласен. Они предложили ему остаться, но он отказался. Было еще утро, и он знал, что ему предстоит пройти еще много лиг на восток. Вместо этого он взял у них немного еды и пошел своей дорогой. Они обещали уйти оттуда, как только деревня будет похоронена. Гарри предложил им помощь, но они были непреклонны в своем отказе, и он поклонился их решимости. В любом случае у него не было никакого желания выполнять эту работу. Его путешествие продолжалось на восток, за его спиной Лодихильда тихо причитала погребальную молитву над телами погибших, и двое её детей начали готовить их к погребению. Он почувствовал укол вины при мысли о том, что оставит их одних на земле, разоренной орками, выпущенными на свободу после разрушения Ангмара, но он знал, что мало что сможет сделать, чтобы защитить их. Он мало что мог сделать, чтобы защитить себя. Несколько дней спустя он добрался до слияния реки Лангуэлл и другой реки, текущей с темных и серых гор на севере. Он пошел вдоль реки в надежде найти место, где можно было бы безопасно пересечь ее. Прошел день пути, прежде чем он нашел место, где река была достаточно мелкой, чтобы он мог подумать о переправе. Травянистые берега спускались к самой воде, и река была окаймлена тонкими полосками песка и гальки. Река здесь была шире и мельче, чем где бы то ни было в тот день, хотя вода все еще бежала вниз по течению. Неподалеку на берегу росла небольшая рощица сучковатых сосен, почти лишенных хвои и согнутых ветрами, которые наверняка завывали в низинах в разгар зимы. Несмотря на то, что это место было лучшим вариантом для переправы, он все еще не был уверен в своей способности безопасно пересечь реку. Чтобы помочь себе в переправе, он нашел длинную толстую ветку, чтобы использовать её как дополнительную опору против течения. Войдя в холодную воду, он сразу же порадовался, что подготовился. Вода закручивалась вокруг него водоворотами и пару раз грозила опрокинуть, когда гравий и песок на дне реки скользили под ним. Добравшись до дальнего берега, он понял свою ошибку. Небольшой мешок, подаренный ему Девен, он держал над водой, и эльфийская ткань легко могла выдержать любые брызги. К сожалению, его собственная одежда не была такой же и отяжелела от ледяного горного потока. Тяжелая шерстяная одежда солдат армии Эарнура была холодной и свинцовой от тяжести речной воды. Он выругался и с тоской подумал о простом заклинании для сушки, которому научился в Хогвартсе. Он быстро снял с себя одежду, подаренную ему одним из квартирмейстеров армии Эарнура, и выжал её, прежде чем развести костер. За прошедшие недели он научился этому искусству, и вскоре теплые танцующие языки пламени весело потрескивали на берегах реки. Даже при свете костра ему потребуется некоторое время, чтобы высушить одежду, и он поймал себя на том, что его мысли блуждают, пока он наблюдает, как пламя лижет дрова, которые он кинул в костёр. Как это часто бывало, его мысли обратились к всё ещё нетронутой магии. Как и прежде, он ощущал приятное тепло, играющее под кожей, и все еще не мог найти способ извлечь его. За недели с Девен он сделал несколько робких попыток творить заклинания без палочки. Он никогда не находил причин для больших надежд, и ничего не получалось из его символических усилий. Его проблема заключалась в том, что он понимал эту возможность в самых общих чертах. После всего, что он сделал в детстве, он даже видел, как Волдеморт контролировал магию, когда был мальчиком. Он просто не мог придумать, как это сделать. Заклинания, которым он учился, никогда не произносились без палочки. То что он помнил из теории, движения палочки были неотъемлемой частью формирования заклинания, и точка фокусировки была необходима, чтобы направлять результат. Волшебная палочка была на порядок сложнее, чем зелья. Насколько Зельеварение можно было свести к сложной книге, серии инструкций, которым нужно было следовать, чтобы достичь единственного результата, настолько же великое искусство магии было в заклинаниях. Он был уверен, что эти заклинания должны выражать какой-то более глубокий смысл, подобно ингредиентам зелья. Но он не мог понять, как это могло произойти. Цветок символизировал жизнь, красоту и смертность, это было ясно. Какой более глубокий смысл можно почерпнуть из движения палочки или некоторых слов на языке, который был почти, но не совсем, латынью? За последние недели у него было время подумать об этом, но он все еще не нашел удовлетворительного ответа. Ему нужно было поэкспериментировать, если он надеялся понять это, и все же у него не было волшебной палочки, а без палочки ему было почти не с чем работать. Но у него также не было учебника по зельеварению. Возможно, это был просто вопрос необходимости и решимость. Он сосредоточился на костре перед собой и попытался понять, что это такое. Он понимал, что летит вслепую, потому что не очень-то ценил то, что собирался сделать. Он хотел как-нибудь совместить тепло огня с влагой в одежде, чтобы высушить её. Тепло, как он мог описать тепло тому, кто никогда не испытывал этого чувства? Это было то, что ему нужно было сделать, он должен был оценить тепло как нечто большее, чем просто побочный продукт огня, но как нечто само по себе. Тепло было жизнью; оно давало жизнь, оно поддерживало ее, и оно производилось ею. Между этими двумя вещами, где была жизнь, не было границы, как и между теплом и холодом. Он должен был знать это и полностью проецировать на свою мокрую одежду. Жар был страстью, стремлением и решимостью довести дело до конца. Как огонь горит до тех пор, пока не иссякнет его топливо, так и он должен понять истинную решимость, если хочет достичь своей цели. Он сосредоточился на этих двух идеях, пока они не стали почти физическими сущностями. Он чувствовал, как магия бурлит в нем, когда он сосредоточил свои мысли на мокрой одежде перед собой. Наконец он медленно выпустил собранную магию в воздух и открыл глаза, чтобы взглянуть на свою работу. Его висящая одежда все еще лежала на земле у потрескивающего костра. Может быть, в воздухе чуть меньше холода? Гарри стало немного теплее? Он не был уверен. По всей вероятности, если он и не чувствовал холода, то скорее всего от огня, а не от магии. Он тихо выругался от досады. Ему нужно было найти способ получить доступ к своей магии. Он был также беспомощен, а что если бы на него напали несколько дней назад в деревне. Он был уверен, что ему нелегко будет узнать, как он попал сюда, ему почти наверняка придется с кем-то драться. С раздраженным вздохом он выпрямился и решил попытаться извлечь из ситуации максимум пользы. Возможно, теплый обед позволит ему на время забыть о своей магической немощности. *********************************** По мере того как Гарри продвигался все дальше на восток, погода начала ухудшаться. Приближалась зима, принося с собой ветер и дождь. Гарри продвигался гораздо медленнее, так как одежда, подаренная ему, быстро мокла насквозь под проливным дождем. В течение всей недели дни никогда не становились полностью светлыми, так как стальные облака твердо висели над головой. Даже в холодную и унылую погоду он всегда был на охоте за едой. Девен подарила ему большую часть оставшихся припасов вместе с рюкзаком, но он решил использовать их только на крайний случай. Эльфийские припасы сохраняются в течение многих месяцев, а он будет двигаться в течение многих недель благодаря их, казалось бы, магической способности утолять его голод. Он был рад, что они перестали жечь его некоторое время назад, ни он, ни Девен не понимали, как это случилось, но это прекратилось через несколько дней после того, как Девен открыто присоединилась к нему в его путешествии. Еще одна странная способность эльфов. Ему очень хотелось, чтобы у него было время остаться и глубже понять их магию. Казалось, это было частью их жизни, такой же естественной, как дыхание, и он не мог себе представить, сколь многому он мог бы у них научиться. Конечно, Гермионе будет очень интересно услышать о них. Гарри нежно улыбнулся этой мысли. Зная Гермиону он предполагал что она будет искать способ вернуться в Средиземье исключительно ради возможности изучить новую и незнакомую магию. Именно эти нечастые мысли о доме и друзьях толкали его вперед. Ветер и дождь на время усилились, и на северных границах, по которым он шел, укрыться было негде. Больше недели спустя он заметил тень, нависшую над горизонтом. Огромный темный лес, полный древних деревьев и лживого шепота. Огромные стволы были плотно прижаты друг к другу, а навес был таким толстым и непроницаемым, что Гарри мог видеть не более нескольких метров в его темной глубине. Воздух в лесу казался тяжелым и мертвым, в нос ударил запах гнили и разложения. Он двигался под прикрытием искривленных ветвей, несмотря на дурные предчувствия, потому что дождь снова обрушился на него, и уже давно. Он был готов смириться с тишиной, если это означало, что он сможет высушить свою промокшую одежду. От воздуха под карнизом у него по коже побежали мурашки, как будто там было что-то, что ненавидело его больше всего на свете. Это было чувство, которое он чувствовал, когда смотрел на таких, как Волдеморт или его Пожиратели Смерти. Было в нем что-то такое, что жгло глаза. К северу лес медленно изгибался к востоку, и Гарри показалось, что так он сможет обогнуть море деревьев, не входя в него целиком. Без сомнения, земля на севере была такой же бесплодной и безрадостной, как и все земли, которые он пересек за последнюю неделю, но он примет это, если это приблизит его к цели возвращения домой. Как и многое другое, лес напоминал ему о доме. По ощущениям он напоминал Запретный лес на территории Хогвартса, но в то же время он замечал различия. Там, где Запретный лес был темным и зловещим, он также был домом для многих вещей, как прекрасных, так и ужасных. Он не мог представить себе единорога, живущего долго в темном лесу перед ним. Затем он отправился на север и восток вдоль границы леса. Обычно он выходил из леса, подальше от его удушающего влияния, но каждый раз, когда начиналась непогода, он неохотно прятался в густом и зловонном лесу. Он никогда не выходил за пределы леса. Долгие дни мокрого и унылого путешествия привели Гарри к другой реке. Этот поток был гораздо шире и быстрее предыдущего. Она текла с севера и бежала под темными ветвями темного леса. Прежде чем смириться с тем, что придется идти вверх по течению в поисках переправы, Гарри поискал тропинку, ведущую в лес. Он всегда следил за слабым светом, просачивающимся из-за границы леса. Он был уверен, что если он выйдет за пределы видимости, то наверняка заблудится в темных глубинах подозрительного леса. Его чувства покалывало, и что-то зудело в темных уголках его сознания. Похоже, на этот раз ему повезло, потому что недалеко от леса время и гниль свалили огромного лесного гиганта. Он лежал поперек неглубокого ущелья, прорезанного быстрыми водами лесной реки. Добравшись до середины реки, он почувствовал, как жгучее присутствие, лизавшее его разум, стало настолько сильным, что стало почти осязаемым. Он развернулся на месте и поднял деревянный посох, чтобы отогнать темную тень, которая, как он чувствовал, обвилась вокруг него. Темнота была густой и, казалось, просачивалась в его сознание, шепча неслыханные обещания власти и мести. Костяшки его пальцев побелели на палке, которой он размахивал, пытаясь отогнать шепот. Он понятия не имел, что пытается сделать, но знал, что не хочет, чтобы темный шепот нашел новую точку опоры в его сознании. Внезапно он почувствовал, как его пронзил шок, и мгновенная вспышка силы вырвалась из него. Он был слабым и совершенно неуправляемым, но впервые с тех пор, как его привели сюда, он почувствовал, что его магия высвободилась хотя бы на мгновение. Бледная вспышка света в его глазах, тьма отступила, и он почувствовал, как она отступает на юг. Гарри быстро переправился через реку и с благодарностью спрыгнул на противоположный берег. Он сразу почувствовал себя намного лучше, как будто с его шеи сняли тяжелый груз. Ощущение леса было похоже на медальон Волдеморта - Крестраж, висевший у него на шее в те далекие дни. К северу от ручья, однако, ощущение ослабло. Он больше не чувствовал темного присутствия, скручивающего лес вокруг него, теперь это было похоже на естественную настороженность долгого нетронутого леса. Однако ему по-прежнему не хотелось оставаться под этими темными ветвями. Воспоминание об удушливой тьме было слишком знакомо ему, и он не хотел искушать судьбу, оставаясь в её владениях. Он воспользовался моментом, чтобы оценить красоту и живость северного леса, прежде чем быстро выйти из него, чтобы продолжить свое путешествие. ************************************ Прошло больше двух месяцев с тех пор, как он вышел из темницы Карн-Дума, и больше месяца с тех пор, как он расстался с Девен у подножия Туманных гор. Огромный темный лес наконец уступил место более открытым равнинам на юге, и там, на далеком горизонте, на Туманном юге стояла Одинокая Гора. Она поднималась из низменных пустошей и касалась белых облаков, которые набухали вокруг неё. Но внимание Гарри привлекло не это. Вместо этого его взгляд упал на выцветший столб дыма, поднимающийся над холмом к востоку от него. День был совершенно тихим и ясным после стольких дождей. Его дыхание повисло в воздухе, а небо над головой было морозно-голубым. Он был благодарен за ясную погоду, потому что без нее он, возможно, никогда не заметил бы дыма, а так как он шел из ложбины между несколькими холмами, он мог бы пройти мимо и никогда не узнать этого. Он понял, что очень мало знает о стране, в которую попал. Девен знала это в самом смутном смысле, из историй и преданий, дошедших до нее, и она рассказала ему все, что знала. Но он всё ещё знал слишком мало. Он не знал, как далеко предстоит путешествие и какие земли придется пересечь. Он мало знал о людях, с которыми мог столкнуться. Девен считала, что Восток расколот войной между слугами тьмы и теми, кому помог Курунир. Сто лет назад племя людей, которых она называла Грахронами на синдарине, "Вейнами" в Вестроне, напало на Гондор с востока. С тех пор о них почти ничего не было слышно, но до нее доходили слухи, что они разделились на тысячу небольших воюющих племен. Он надеялся, что они не были агрессивны. Взобравшись на последний невысокий холм, он внезапно остановился, потрясенно глядя на то, что находилось за ним. Около двадцати или более больших фургонов выстроились в оборонительный круг вокруг дюжины больших шатров. Хотя они были грубыми, квадратными, каждый был достаточно большим, чтобы вместить целую семью. Они были покрыты шкурами и мехами, а у некоторых на крышах, словно трофеи, красовались огромные рога. Костры в Центральном районе были разбросаны, и каждый из них окружала небольшая группа. Он видел, как мужчины и женщины сидят, тесно прижавшись друг к другу, а дети бегают взад и вперед, Их чистые голоса звучат возбужденно и смеются, когда они гоняются друг за другом. Он слышал отдаленную мелодию струнного инструмента и низкий мужской голос, напевавший медленную жалобную песню. Он не мог разобрать слов, но чувства были ясны, это была песня печали и потери, и его мысли на мгновение вернулись ко всем друзьям, которых он потерял на войне против Волдеморта. За пределами периметра на редкой траве паслись дюжины огромных лошадей, покрытых густой бесформенной шерстью, и он мог видеть двух мужчин, стоящих на страже на вершине одного из окружающих холмов. Почти в тот момент, когда он увидел их, они тоже увидели его. Один из них поднял руку и указал туда, где на вершине холма стоял Гарри, и резкий звук рога разнесся по лагерю. Женщины немедленно согнали детей в середину лагеря и присоединились к мужчинам, стоявшим по периметру. Мужчины и женщины держали в руках грубое оружие и смотрели на него с подозрением. Гарри видел, что они очень нервничают, и медленно пошел к лагерю, подняв свободную руку и раскрыв ладонь в знак мира. В другой руке он держал свой надежный посох, стараясь не использовать его угрожающе. Казалось, прошла целая вечность, но в конце концов небольшая группа из пяти человек вышла, чтобы поприветствовать его, каждый с набором своего грубого оружия. На мгновение он подумал, что, возможно, ему следовало подумать об этом раньше. Если они решат выступить против него, то он окажется не в лучшем положении. Каждый из мужчин был высоким и широкоплечим, с темными волосами и тяжелыми лохматыми бородами. В них было что-то дикое, пробуждавшее теперь отдаленные воспоминания о его самом первом друге Хагриде. Он надеялся, что они будут такими же приветливыми, как и он. - Белива-дер!- позвал один из мужчин низким хриплым голосом. Гарри не мог их понять и поэтому осторожно остановился, не желая раздражать их, если удастся этого избежать. Он держал свободную руку поднятой, крепко сжимая посох, и находил это присутствие успокаивающим. - Привет?- он сказал с надеждой. - Вы говорите на Вестроне? Продолжающие наступать на него люди с оружием наготове взглянули на одного из них. Это был самый крупный и волосатый, в обеих руках он держал огромную тяжелую дубину. Теперь, когда он был достаточно близко, Гарри смог разглядеть блеск светло-голубых глаз на загорелом морщинистом лице. - Зачем ты пришел сюда? - сказал он. Его акцент был сильным и едва понятным, но Гарри, по крайней мере, мог понять его слова. - Я иду на восток, - объяснил он и с облегчением опустил руку, поняв, что они хотят поговорить. - Я надеялся узнать от вас побольше об этих землях. Трое мужчин тихо переговаривались между собой на своем языке, в то время как двое других настороженно наблюдали за ним и не расслаблялись. Обсуждение продолжалось некоторое время, и Гарри заметил множество многозначительных взглядов, брошенных в его сторону. В конце концов они отошли и лидер кивнул Гарри. - Ты идёшь, - сказал он, жестом приказав окружающим опустить оружие. - Я Тиадульф из Ретлапы. Ретлапа будет приветствовать тебя. Гарри вздохнул с облегчением, когда тетива лука ослабла, и он больше не смотрел на древко стрелы. - Я Гарри Поттер, - представился он и почтительно склонил голову. Они все еще выглядели напряженными, но, по крайней мере, не были открыто враждебными. Главарь сделал несколько шагов к Гарри. - Гарри Поттер Волшебник?- Спросил Тиадульф, указывая на посох, который нес Гарри. Гарри не знал, что ответить. По его собственным меркам, он едва ли был волшебником. Больше, чем сквиб, конечно, и с помощью зелий он, очевидно, мог творить магию, неизвестную даже эльфу. - Да, немного.- Он решил приуменьшить свои способности. Это был правильный ответ, Тиадульф расслабился, как и один из тех, кто пришел с ним. Короткий разговор шепотом между остальными, и они тоже наконец расслабились. - Тогда ты будешь известен Фродринку! Тиадульф улыбнулся и хлопнул себя по груди. - Больше помощи против темных людей, нет? Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить это имя из бесконечного списка, предоставленного ему Девен. - Фродринк? - Белый Волшебник!- сказал Тиадульф с энтузиазмом. Он повел Гарри к кругу больших повозок. - Он освободил нас от темных. Следуя за ним, Гарри ухватился за эту информацию. Он надеялся, что Фродринк сумеет помочь ему решить эту проблему. Возможно, они также знали о Курунире, о котором рассказывала Девен. После нескольких месяцев безуспешного продвижения к цели в конце туннеля наконец появился свет.