The Shadow of Angmar

- Ты веришь, что короткий кусок дерева поможет тебе вернуть контроль над магией, которую ты знал? Гарри и оба волшебника снова направлялись к большой горе Рэдмунт на севере. Оправившись от удивления, Гарри решил взять с дерева несколько палочек разной длины и толщины. Ломать их было как-то неправильно. Он не мог точно определить, что именно почувствовал, но подозревал, что зелье, которое он использовал, имело к этому какое-то отношение. - Мой народ учится пользоваться магией с помощью волшебных палочек, - объяснил Гарри в ответ на вопрос Роместамо. - Даже если её можно использовать без палочки, я не думаю, что это будет легко. По правде говоря, Гарри не думал, что без волшебной палочки можно совершить что-либо, кроме самых простых и наименее сфокусированных магических действий. Если даже такие люди, как Дамблдор и Волдеморт, носят палочки и используют их даже для небольших задач, то каковы шансы, что он сможет их превзойти? Нет, волшебная палочка - это то, что он знал, и он знал, что может это сделать. Роместамо и Моринехтар утверждали, что обладают навыками, очень отличающимися от его собственных, хотя они все еще называли их магией на языке Ретлапы. Из своих предыдущих бесед с ними он понял, что они все еще проводят различие между своей собственной магией и магией, практикуемой другими. Для Гарри это означало, что даже если двое его товарищей утверждали, что магия возможна без волшебной палочки, это не было убедительным доказательством того, что Гарри сможет сделать то же самое. -Тогда как ты надеешься его использовать?- спросил Роместамо, наблюдая, как Гарри играет с одним из изделий, срезанных с дерева. -На первый взгляд все просто, - сказал Гарри. Он перестал играть с палочкой и держал ее, как палочку, - легко, только кончиками пальцев, чтобы придать ей большую гибкость. - Первое заклинание, которому нас научили, было для того, чтобы заставить вещи летать. Он прошелестел и щелкнул палочкой знакомым образом, долгое воспоминание было странно успокаивающим. - Вингардиум Левиоса. Лист, в который он целился, конечно, не сдвинулся с места, но он и не ожидал этого. - Откуда берется сила, чтобы совершить подобный подвиг? - спросил Моринехтар. Гарри нахмурился, подумав об этом. Он никогда не думал об этом в таких терминах. - Думаю, Дамблдор сказал бы, что это неправильный вопрос, - наконец решился он. - Мудрый человек, - сказал Роместамо, теребя бороду и заплетая пряди между пальцами. -Но более мудрый человек сказал бы, что нет неправильных вопросов, - сказал Моринехтар. Взаимодействие между двумя мужчинами было странным, и Гарри только постепенно привык к нему. Каждый из них, казалось, мог сообщить другому нечто большее, чем просто слова. - В любом случае, - сказал Гарри после некоторого раздумья. - Я не могу ответить на этот вопрос. Я никогда не думал о магии в таких условиях. Если бы вы видели Дамблдора за работой, вы бы поняли. Это все равно что спросить музыканта: - Откуда берется музыка? - или художника, где они находят "искусство". - Может быть, это и к лучшему, - согласился Роместамо. - Темное колдовство Короля-Чародея и ему подобных всецело связано с властью и способностью владеть ею и навязывать ее. Моринехтар чуть наклонил голову. - В самом деле, хорошо, что ты не видишь этого. Хотя я думаю, что эльфы могли бы указать тебе на ответы на эти вопросы. -А как же слова, которые ты произнес?- спросил Роместамо. - Какое-то заклинание, похожее на темные заклинания восточной магии? Гарри нахмурился и мысленно вернулся к тем ранним урокам. Прошло несколько недель, прежде чем они перешли к использованию истинных заклинаний, и было какое-то объяснение цели произнесенных слов, но теперь он не мог вспомнить его. Он был слишком возбужден, чтобы пробовать заклинания, чтобы обращать внимание на более прозаические аспекты. - Я... не уверен, - сказал он наконец. - Они были на старом языке из моего мира, но я не думаю, что это было точно. - "Заклинание", которое ты произнес, что оно означало на древнем языке?- спросил Роместамо. - Вот это-то меня и озадачивает, - признался Гарри, пытаясь вспомнить уроки, он лишь смутно припоминал упоминание о том, что на самом деле речь шла не о значении слов или фразы. - Винг говорит совсем на другом языке, чем остальные заклинания. Я думаю... я не уверен. Я помню, как мой учитель говорил, что истинный смысл слов не так уж важен, но я не могу вспомнить, в чем был истинный фокус. Это не казалось важным. Роместамо хихикнул, и Гарри посмотрел на него исподлобья. - Я еще не встречал ребенка, который смог бы сосредоточиться на таких вещах, когда возможность магии находится вне пределов досягаемости. - Тогда как ты видишь магию?- Спросил Гарри, пытаясь отодвинуть мысль о том, кто мог бы обратить внимание на такие вещи, на задний план. Ему не поможет то, что он погрязнет в потерях, пока еще есть надежда увидеть его возвращение. Возможно, понимание чего-то из магии мира поможет в этом, возможно, нет. В любом случае им предстояло долгое путешествие, и впереди их ждали долгие часы. Последовала короткая пауза, прежде чем Роместамо заговорил. - Знаешь, Гарри, может быть, ты первый, кто задал нам этот вопрос за все наши долгие годы? Большинство спросило бы нас, что она может сделать. - Что она может сделать для них, - уточнил Моринехтар. - По правде говоря, я никогда об этом не думал, - сказал Роместамо и снова принялся рассеянно теребить бороду. - Это просто часть меня, такая же естественная, как дыхание. - Нет, - сказал Моринехтар в несогласие. - Не так, как дыхание, потому что мы пользуемся им только в крайней нужде. Это костыль, мы надеемся, что никогда оно не понадобится в качестве оружия. - Ты говоришь правду, старый друг. Не тоже что дышать. Это больше похоже на язык, на котором мы можем говорить во времена величайшего горя, которое всегда будет слышно. И все же, подобно человеку, который взмахивает мечом, чтобы рубить дрова, а потом обнаруживаем его тупым, когда он действительно нужен , мы должны остерегаться злоупотреблять им. Когда Роместамо замолчал, между ним и другим волшебником промелькнул взгляд. Гарри не знал, что выражал этот взгляд, но не мог заставить их продолжать объяснять суть своей магии. Только на следующую ночь и почти два дня пути Гарри смог добиться от своих спутников еще одного объяснения. В тот день зимняя погода наконец обрушилась на лес. В то время как лес и то, что осталось от полога, сдерживали пронизывающий южный ветер, проливные зимние дожди не полностью прекратились. Хотя Гарри обнаружил, что его одежда в основном подходит для этой задачи, они все еще дрожали в холодном воздухе, когда наступила ночь. Это был первый раз, когда Гарри увидел магию от обоих своих спутников. Это была простая вещь, почти земная в своем проявлении. Моринехтар низко склонился над промокшими дровами, прижал к ним руки, и Гарри услышал, как он пробормотал какие-то слова на незнакомом языке. По форме оно было похоже на язык эльфов, но слова этих языков все еще были ему чужды. - Апаруив уртува анкалима, лаука ци эттулава. Син, эттулува!- пробормотал Колдун, и постепенно между его руками и внутри собранного ими сырого дерева разгорелся огонь. Огонь начал плеваться и брызгать, не обращая внимания на холод и сырость, и вскоре они все сгрудились вокруг пылающего тепла. - Не мог бы ты рассказать мне, как ты это сделал?- Спросил Гарри, когда они снова согрелись, хотя еще и не высохли. - Может быть, это поможет мне? Выражение лица Моринехтара было стоическим, как всегда, хотя в его темных глазах мелькнуло сожаление. - Ты просишь о том, чего я не могу дать. Разочарование опасно клокотало под поверхностью, хотя внешне Гарри удалось сохранить спокойствие, единственный ключ к его мыслям был в сжатых кулаках. - Почему ты не можешь мне сказать? Чья-то рука опустилась ему на плечо, и он вздрогнул. Он поднял голову и увидел, что это всего лишь Роместамо, вернувшийся из разведки вокруг их лагеря. - Успокойся, Гарри, - мягко сказал бородатый волшебник. - Мы не держим на тебя зла, но в этом наши руки связаны. Наша цель здесь не та, которую мы можем разглашать, даже если захотим. Рассказать тебе о нашей магии и о нашей природе это почти одно и то же. - Значит, вы ничего не можете мне сказать?- Спросил Гарри, немного успокоившись. Он напомнил себе о тайне охоты на Кресстражи и попытался объяснить своим спутникам то же самое, что надеялся получить от своих друзей. Это было нелегко. - Боюсь, что нет, - печально сказал Роместамо. - Но я поговорю с Саруманом от твоего имени, возможно, он подумает об этом, учитывая твое положение. Гарри не стал спорить, так как было очевидно, что никакого прогресса не будет. Он просто надеялся, что его положение, каким бы оно ни было, действительно убедит Сарумана поделиться своими знаниями. ******************************** Темные глаза Моринехтара были прикованы к Гарри, и было ясно, что разум за ними погружен в глубокие размышления. Гарри неловко заерзал под его взглядом. Они путешествовали вместе почти неделю, и хотя Гарри успел познакомиться с обоими мужчинами, он все еще не чувствовал, что может считать их друзьями. Они были достаточно добры, и Роместамо, по крайней мере, часто с ним говорил, но они по-прежнему держались особняком. Моринехтар больше, чем Роместамо, но все равно это было очевидно для Гарри. Возможно, это было более узнаваемо для Гарри, потому что он был виновен в том же. - Ты сказал, что путешествовал среди одного из племен равнин, - наконец спросил Моринехтар. Гарри медленно кивнул, не понимая, зачем он это спрашивает. - Ну да. - Мы не сказали тебе, зачем мы идем на встречу с Саруманом, - задумчиво произнес Волшебник. Он встретился взглядом с Гарри. - В последние годы среди племен равнин начались волнения. Один из них прорезал кровавую полосу через равнины Руна, ведомый человеком, которого они называли Бавутор, великим капитаном армии Уб-Кхуна к югу отсюда. Говорят, он был убит несколько недель назад, Уб-Хун на пути к войне. Глаза Гарри расширились. - Балутот?- спросил он напрасно, по правде говоря, он уже был уверен. В темных глазах Моринехтара что-то блеснуло возможно, удовлетворение. - Так ты знаешь о битве? Гарри вздохнул и попытался сосредоточиться. Он кивнул, движение было отрывистым. - Война? Почему? Из-за спины Гарри к разговору присоединился голос Роместамо, вернувшегося из лагеря. - Кхам-И не может допустить такое посягательство против них, он давно вынашивал замыслы против племени Рун. Смерть Капитана тяжкое оскорбление. - Я должен предупредить их. - Гарри тут же вскочил на ноги, но Роместамо снова положил руку ему на плечо. - Твои друзья уже знают, Гарри, - мягко сказал он. - И ты не знаешь, где их можно найти, не так ли? - Это моя вина, что они в опасности, - Гарри стиснул зубы и стряхнул руку с плеча. - Я не могу просто убежать. - И ты не можешь просто убежать обратно в пасть врага, - сказал Моринехтар, его голос был глубоким и, казалось, эхом отдавался между деревьями, костлявый полог шептал и бормотал в ответ. Там была сила, которую Гарри раньше не слышал. Он замер. - Тогда что мне делать? Прятаться в темноте? Я никогда ... — - Нет, не прятаться. Сила в голосе Моринехтара осталась, и Гарри почти инстинктивно прислушался. - Но в опрометчивых действиях мало пользы. В твоей крови и в твоих словах есть сила, мы оба это чувствовали, но такой силой нельзя пользоваться легко. Народ равнин вынослив, а их земля широка и коварна в разгар зимы. Им не нужна твоя помощь. То немногое, что ты можешь сейчас дать. Гарри обмяк. Волшебник был прав, Гарри мало чем мог помочь, даже если бы снова нашел Ретлапу. Зелья, возможно, исцеление и помощь. Он не мог помочь им вести войну. Их единственная надежда заключалась в уклонении, а в этой области у него почти не было опыта. - Может быть, ты поможешь им? - предложил Роместамо, но в его голосе не было ни силы, ни властности Моринехтара. - Мы оба видели твою силу, и с помощью руководства и концентрации у тебя, возможно, хватит сил противостоять гневу тьмы, но действительно ли ты этого хочешь? - Нет. Возможно. Не знаю, - признался Гарри. Он снова опустился на землю и потер лицо мозолистыми руками. Он поймал себя на том, что смотрит на бледные шрамы, пересекающие их; где-то там, под ними, были слова: я не должен лгать. Он не мог забыть этого, не мог забыть, откуда он пришел, кто он на самом деле. Ему казалось, что он цепляется за свои мысли, пытаясь понять их, но каждый раз, когда он приближался, они ускользали. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. - Я не хочу, чтобы им сошло с рук то, что они со мной сделали. Я не хочу, чтобы они делали это с кем-то еще. - Тогда тебе придется сделать выбор, - сказал Роместамо, понимающе кивнув. - И сделать это можешь только ты. Может быть, там нет правильного ответа, и, конечно, нет легкого, но такие решения мы должны принять в эти темные времена. Гарри слабо улыбнулся. - Мой старый учитель говорил, что иногда мы должны выбирать между правильным и легким. - Твой учитель был наполовину прав: в темноте нет легкого выбора, - сказал Моринехтар, его голос наконец вернулся к норме. Он по-прежнему был сильным и властным, но без скрытого командования и угрозы, которые присутствовали ранее. - А хороших очень мало. Большинство вариантов плохие, хотя они могут маскироваться под хорошие или легкие. Остаток вечера Гарри просидел молча, погруженный во внутреннюю борьбу. Какой бы выбор он ни сделал, он бросит кого-нибудь, где-нибудь. Его сердце все еще болело от желания вернуться домой, и этот темный уголок его сознания шептал, что они, в конце концов, его настоящие друзья. Но, несмотря на долгие пытки и навязанную темноту, он все еще оставался Гарри Поттером, и мысль о том, чтобы бросить кого-то на произвол судьбы, которую ему пришлось вынести по прибытии, вызывала у него бунт в сердце. Точно так же, как он знал, что не может бросить Гермиону Троллю или Джинни Василиску, несмотря на то, что едва знал их, он знал, что не может просто оставить тех, кого встретил здесь. Костер горел все слабее и слабее, и Гарри рассеянно продолжал подбрасывать в него дрова, пока ночь приближалась к утру. Однако он мало что мог сделать. Он не мог владеть оружием, скудные навыки, которые он освоил своим посохом, почти не стоили упоминания, и потребуются годы, чтобы научиться. Его магия была почти бесполезна, и хотя он мог варить зелья, он сомневался, что в мире найдется много людей, обладающих магией, необходимой, чтобы следовать его указаниям. Даже если они и были, как он мог надеяться их найти? Другая его часть, шептала, что, возможно, им будет лучше без него в любом случае. Именно его присутствие привело Ретлапу в то место, где на них напали, что бы они потом ни говорили. Возможно, лучшее, что он мог сделать, - это оказать посильную помощь и уехать как можно скорее, чтобы, по крайней мере, быть уверенным, что его присутствие больше не причинит вреда, даже если от этого будет мало пользы. Если он попытается сражаться сейчас, то вряд ли сможет сделать что-то большее, чем пролить кровь врага, когда тот нападет на него со своими мечами, и еще много лет практики в обращении с ними. Гарри грустно рассмеялся и устало покачал головой. Возможно, его кровь сожжет их так же, как и Волдеморта, но на это было мало надежды. Сила магии его матери, даже сейчас все еще бегущей по его венам, не могла защитить его от ужасов, скрывающихся во тьме этого нового мира. Его кровь. Он замер. Возможно, единственный чисто магический ингредиент, который он сможет найти в этом месте. Неужели все так просто? Неужели все это время ответ на его проблемы бежал по его собственным венам? Он обнаружил, что слепо смотрит на одну из палок, которые снял с дерева, уже несколько дней назад. Он двигался как во сне: нож из рюкзака Роместамо и его волшебная палочка были разрезаны надвое, а в центре одной из половинок прорезана узкая бороздка. Быстрый удар по ладони, и из раны хлынула кровь. Ветер шептал в деревьях, когда густая кровь медленно стекала по пальцу в борозду, прорезанную в палочке. Пока он работал, огонь разгорался все слабее, тени маршировали по их маленькой поляне, которая начала потрескивать и гаснуть в глубокой темноте густого леса. Гарри не обратил на это внимания. Он достал бечевку из одного из пакетов с едой, и две половинки его палочки были связаны вместе, неровные и рваные. Впервые ему показалось, что он держит в руках палочку, но ощущение было незнакомым и неправильным. Вместо безудержной радости, которую он испытал от своей палочки с пером Феникса, он почувствовал боль и печаль. Там, где палочка Малфоя неохотно исполняла долг, это новое изделие кричало от бессильной ярости и мести, которую так долго искали. Он чуть не выронил её, настолько чуждым было это ощущение. Но даже тогда что-то в его чувствах говорило с ним. Как воспоминание. Он сжал её в кулаке и заставил себя не обращать внимания на неприятное ощущение, вместо этого повернул к порезу на руке, все еще сочащейся густой темной кровью, черным пятном в тусклом свете. - Эпикси. Вспышка красного света, глубокого и неприятного, промелькнула на мгновение над поляной, засияла из грубо обтесанных стыков в лесу. Его рука горела от боли, и он зашипел, стараясь не разбудить своих товарищей, на мгновение кровь огнем пробежала по его венам. Палочка дымилась, бечевка, которой он торопливо связывал ее, почернела, и тонкие линии обгоревшего дерева деформировали её от стебля до кончика. Но когда он посмотрел на свою руку, рана медленно, очень медленно затягивалась. Он поморщился, наблюдая, как порез тает, ощущение жжения все еще было далеко не приятным. Это было почти не важно, главное сработало. Он творил магию, настоящую контролируемую магию. Он улыбнулся, и в угасающем свете костра его лицо могло напугать кого угодно, когда бледные шрамы, все еще видимые на его лице, исказились в незнакомом выражении и обнажили сломанные зубы. В этот момент Гарри не было никакого дела до мук прошлого, все, что имело значение сейчас, - это будущее и выбор, который он должен был сделать. Было уже поздно, когда он наконец погрузился в беспокойный сон, все еще не зная, что делать. Тени преследовали его сквозь тревожные сны. ************************************* - Гномы могут быть довольно колючими, - объяснил Роместамо несколько дней спустя, когда трое путешественников медленно поднимались к неизвестной Гарри цели. - Они часто резки до грубости и не склонны ходить вокруг да около. Я не думаю, что у тебя будут с ними проблемы, Гарри, но ты должен помнить, что из всех детей Илуватара гномы самые скрытные. - Они хранят знания так же, как золото и драгоценные камни, и было бы лучше, если бы вы не задавали им слишком много вопросов, потому что они плохо на подобное реагируют. Моринехтар подтвердил оценку Роместамо . - Милостыню дают, а не требуют. Они хорошие люди. Выносливый и не склонный к жестокости или тьме, как только ты станешь другом гномов, они, скорее всего, не забудут тебя. - Но они не склонны дарить подарки добровольно, в том числе и дар дружбы. Как и все гномьи вещи, такие даются неохотно, - закончил Роместамо, и Гарри увидел, что под его густой бородой скрывается нежная улыбка. Гарри вспомнил, как Девен описывала расу гномов несколько недель назад, и попытался сопоставить оба описания. Похоже, сравнение их с обитателями Гринготтса, обитателями гоблинов, было вполне точным, хотя он решил при встрече с ними быть непредвзятым. Было очевидно, что оба его спутника питают к ним здоровое уважение. Девен сказала, что между эльфами и гномами есть конфликт. Роместамо заговорил снова после короткой паузы: - Когда мы придём под Аради-ун, горы Редмунт, и в город Зирин-удун мы представим тебе Короля Гиннара. Он хороший король, хотя и неопытный. Тебе не нужно слишком беспокоиться о его приеме. - Чего я должен избегать?- Спросил Гарри, снова представив себе, с какой легкостью гоблины его дома могут обидеться. - Что-нибудь, что могло бы их оскорбить? Роместано усмехнулся и покачал головой. - Гномы давно общаются с людьми, даже с эльфами. Ты мало что можешь сделать, чтобы нанести настоящее оскорбление, Я думаю, что, по правде говоря, многие гномы считают людей похожими на детей. Гномы живут в два или три раза дольше, чем любые долгожители, и только потерянные в Нуменоре могут сравниться с ними. Неудивительно, что они часто готовы потакать людям в их юношеском невежестве. - Есть одна вещь, на которую стоит обратить внимание, - сказал Моринехтар, его голос был мрачным. - Их имена драгоценны для них и произносятся только среди самых близких, и никогда среди тех, кто не принадлежит к шести кланам. Если ты услышишь что-нибудь, тебе лучше забыть об этом или по крайней мере, никогда не говорить об этом. - Тогда... - голос Гарри оборвался, и он в замешательстве нахмурился. -Как мне к ним обращаться? Король Гиннар это его имя? - Ха! Для нас именно так мой друг, - сказал Роместамо. - Они берут мужские имена, чтобы использовать их среди других рас, Гиннар не его настоящее имя, я сомневаюсь, что даже Саруман знает его имя на Хуздуле. Любое имя, которое они говорят тебе свободно, ты можешь использовать спокойно. По правде говоря, я не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом. Прошло тысячелетие с тех пор, как внутреннее имя гнома стало известно, к его великому стыду. Не в первый раз Гарри поймал себя на том, что плывет по течению в чуждых культурах своего нового мира. Он был благодарен, что на этот раз им руководили два старших волшебника. Ему было абсолютно необходимо поговорить с Саруманом. В конце концов изношенная горная тропа, по которой они взбирались, уперлась в отвесный утес, и Роместамо повернулся, чтобы идти по темному камню основания утеса. Гарри казалось, что они заблудились, но к этому времени он уже оценил опыт, приобретенный обоими волшебниками за долгие годы скитаний по дикой местности. В любом случае, в те несколько дней, поскольку он наконец смог создать палочку, он почувствовал изменения. Хотя палочка была неприятной, а ощущения, когда он ею пользовался, были постоянным напоминанием о пережитом в Карн-Думе, она придавала ему уверенности. Через несколько недель после того, как его выпустили из темницы, он наконец-то начал чувствовать себя человеком. Как, с палочкой в пределах досягаемости - не важно, насколько грубой или неприятной— он, наконец, снова начал чувствовать себя Гарри Поттером. Если его спутники и заметили перемену в его поведении, то ничего не сказали, хотя иногда Гарри казалось, что он чувствует на себе тяжелый взгляд Моринехтара. Он не знал, какие мысли скрываются за этими темными глазами, и Моринехтар не говорил о них. Он не прикасался к своей палочке с той самой ночи, когда создал ее, и Моринехтар был склонен к глубокомысленным размышлениям. Конечно, они больше не обсуждали бедственное положение Ретлапы. На самом деле, даже Роместамо сказал только одну вещь по этому поводу с тех пор, - Это Саруману, ты должен изложить свои заботы, Гарри, он всегда был мудрее и дальновиднее, чем любой из нас. Вскоре они наткнулись на огромную расщелину в скале, в сотни футов высотой и достаточно широкую, чтобы пропустить даже одну из больших телег входа в Ретлапу. Когда они вошли в расщелину, Роместамо снова заговорил в своей обычной веселой манере: - Скажи мне, Гарри, посмотри наверх и скажи, что ты видишь, - сказал он, пробегая пальцами по гладкому камню. Над ними виднелась узкая полоска неба, холодная ясная синева ранней зимы. Перед ними был огромный пик Рэдмунта, тянущийся к небу, а за ним огромная гора облаков, почти зеркальное отражение пика впереди. Гарри повернул голову между двумя горами, одна вечная и неподвижная, другая вечно меняющаяся и мимолетная. - Имя Аради-Уна на языке гномов означает "большая вершина из двух", - сказал Роместамо, как бы передавая ценную информацию. - Я всегда считал, что это более уместно, чем Рэдмунт. - Он сказал, что отец Железностопов наткнулся на это место после долгих странствий. Говорят, что гномы всегда смотрят вниз, к корням мира, к славе прошлого, но Онар, отец Железностопов, посмотрел на небо и увидел огромную бледную гору. - Роместамо указал на облачную гору позади них. - Но это был только сон о будущем. Затем он повернулся и увидел большую вершину, зеркало Небесной вершины, более высокую и с глубокими корнями в земле. Он сказал, что его народ останется здесь. Моринехтар тихо хмыкнул. - Но эльфы сказали бы, что гномы не понимают поэзии и красоты. Они еще некоторое время шли вдоль расселины, и в конце концов она расширилась до такой степени, что более пяти повозок Ретлапы могли бы прокатиться рядом, и они, наконец, наткнулись на Мехем Фикхиб-Изрен, железные ворота. Из всех сооружений, которые Гарри видел с тех пор, как попал в свой новый мир, большие ворота были самыми впечатляющими. Ворота, достаточно высокие, чтобы пропустить даже самого высокого великана из мира Гарри, и достаточно широкие, чтобы вместить две повозки, возвышались над приближающимися путешественниками. Выкованы целиком из железа, гномьими мастерами-кузнецами, тем не менее, сумели добиться радужных оттенков металла с помощью различных формовочных и огневых приемов. На воротах во всех оттенках железа, известных Гномьему ремеслу, была расписана огромная картина: топоры и молоты гномов сверкали на фоне темных фигур их бесформенных врагов. Когда они подошли ближе, Гарри услышал крик с невидимого парапета высоко над воротами, и через мгновение они открылись с невероятной бесшумностью. Не было слышно ни скрежета камня о камень, ни скрипа шестеренок. Как будто они открылись без посторонней помощи. Магия истинного ремесленника. За дверью показалась бородатая фигура и Гарри впервые увидел гнома. Он был немного выше, чем ожидал Гарри, чуть меньше пяти футов, и носил роскошно причесанную бороду, которая, несомненно, доставала бы ему до ног, если бы не была так тщательно натерта и ухожена. - Ид-Наддад! - сказал Гном низким, скрипучим голосом, который легко разнесся в пространстве между ними. - И гость, Как Ластан и сказал. Я не удивляюсь, даже спустя столько лет его глаза видят так же зорко, чем у любого другого гнома. Роместано улыбнулся и ответил на приветствие. - Бури, рад снова видеть тебя, как поживает маленький Онар? Бури резко остановился, и его борода дернулась так, что под ней появилась широкая улыбка. - Растет как Каменный червь! Он уже выше своей матери. Мне велено привести тебя и твоего гостя к королю, он хочет услышать новости с юга. Почти сразу же Бури повернулся на каблуках и повел троих путешественников через Большие Ворота в залы великого города гномов Зирин-Йаду, или, говоря человеческими словами, Железные Холмы. Войдя в высокие внешние залы, Гарри онемел. Перед ними расстилался широкий пол из темного полированного камня, усеянного металлическими кристаллами, сверкавшими в смешанном свете свечей и солнца. Сотни гномов сновали туда-сюда по камням, словно не замечая того, что происходит вокруг. Из земли торчали огромные колонны, в десять раз шире, чем колонны Гринготтса. На каждой стене, на каждой колонне Железо и сталь были сплетены в замысловатые узоры, похожие на филигрань из тусклого серебра, красного и бронзового. Колонны исчезали в колеблющихся тенях высоко над головой, и драгоценные камни сияли в далеких сводчатых потолках. Скрытые шахты прорезали живую скалу и, одетые в полированную сталь, заливали светом огромные пространства, и все сияло, словно наслаждаясь теплом далекого рассвета. Гарри не мог провести никаких сравнений, Большой зал Хогвартса был просто лачугой рядом с залами Зирин-Иду. Глубокий смешок вывел Гарри из оцепенения. - В шахтах под Железными Холмами не так уж много сокровищ, - сказал Моринехтар с редким для него нежным блеском в глазах. - Истинным богатством Железностопов являются ремесленники и кузнецы, даже величайшие мастера Нолдоров могут быть посрамлены ремеслом, которое до сих пор обитает здесь, почти неизвестное миру. Бури быстро повел их по широким залам и подвалам, миновал множество боковых коридоров и суетящихся гномов. Гарри вертел головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть все, но вскоре вынужден был признать, что даже при жизни такой город, как этот, наверняка способен удивить. Вскоре они подошли к большой двойной двери, как Мекхем Фикуб-Изрон и даже более богато. Медун Зирнин плавно открылся, подталкиваемый двумя широкоплечими гномами в тяжелых и богато украшенных доспехах, каждый из которых был отполирован почти до зеркального блеска. За ними тронный зал был почти заполнен толпой гномов, каждый из которых оживленно беседовал со своими ближайшими товарищами. Только узкая тропинка в центре комнаты была свободна от гномов в доспехах, именно по этой тропинке вели Гарри и двух волшебников. Трон и сам король были почти непривлекательным зрелищем после залов его великого города. Трон был приземистым и серым, когда-то властная фигура была изношена и смягчена годами. Король был даже ниже среднего гнома, его борода не доходила ниже груди. Гарри понял, что король, вероятно, был младшим гномом, хотя он мало знал об этом народе, так что это было лишь догадкой. Единственным предметом одежды, отличавшим короля от его собратьев, была его корона, тоже старая, тусклая и изношенная, что говорило о том, что ею пользовались многие поколения. Король Гиннар стоял, и небольшим кивком головы направил Бури обратно к двери. - Хорошо, что вы вернулись в такой час, друзья мои, - начал король, не дожидаясь, пока его представят. Его голос был тихим и почти терялся в шуме тронного зала. - В последнее время до меня доходят серьезные новости, на юге движутся тени, и с каждым днем их становится все больше. Что вы видели в своих странствиях? Роместомо ответил первым. - Тени да, но ни одна из них еще не настолько темна, чтобы очернить встречи старых или новых друзей. Гиннар улыбнулся, и улыбка его явно была искренней. Его жидкая борода еще не была такой густой, чтобы рот не был виден, как у Бури. - Вечно ты меня упрекаешь, Уддадад, - сказал он сухо. - Но не без причины. Ну что ж, тогда добро пожаловать! И пусть ваш спутник представится. - Это Гарри, Странник с Запада.- Сказал Роместамо, слегка подталкивая Гарри вперед. Не зная, как представиться, Гарри низко поклонился: Глубокий смешок вырвался у Короля, и Гарри оглянулся. - Если бы только мои люди выказывали такое же почтение, - сказал он, глядя на шумное море гномов вокруг них. Гарри открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут на комнату навалилась тяжесть, и сотни говорящих гномов погрузились в тревожное молчание. - И вот, когда тьма наконец всерьез смотрит на Восток, - в залах Гиннара появляется тень. - Чего хочет от нас тень? Глубокий голос был густым и сладким и, казалось, заполнял каждый дюйм похожего на пещеру зала. Гарри инстинктивно повернулся, чтобы найти говорившего. Меньше чем в десяти футах от Гарри стоял мужчина в развевающемся белоснежном одеянии, с темными волосами, густыми бровями и длинной прямой бородой. Темные глаза блеснули, когда он посмотрел на Гарри, и на его лице появилось расчетливое выражение. Гарри сразу понял кто это, Белый Волшебник, Саруман Мудрый.