The Shadow of Angmar

- Что, по-твоему, ты сможешь сделать?- Спросил Гарри, устало потирая лоб. - Сотни, тысячи твоих сородичей пытались сражаться со зверем, и их единственной наградой была смерть. Почему вы думаете, что вам что-то светит? Торир покачал головой и сделал несколько глотков из своей кружки, прежде чем говорить. - Я не ищу битвы, - сказал он, не глядя на Гарри. - Это ты хочешь найти то, что низвергло наш род. Я только хочу присоединиться к тебе и, возможно, увести тебя с пути, который так тебя влечёт. -Ты не ищешь драки?- Спросил Гарри, пряча улыбку за своей кружкой. - В таком случае это, несомненно, благоприятный день. Торир Странник слышал историю о великом звере и не стремится присоединиться к битве. -Тебе следует быть осторожнее, - сказал Торир тем же грубым и серьезным голосом, который Гарри узнал за годы их знакомства. - Я слушал эти истории, как и ты, но какое-то безумие влечет тебя в битву, в которой не может победить ни один смертный. - А что, если я не смертный?- Прямо спросил Гарри. - Я ношу посох волшебника, и ты хорошо знаешь истории, которые рассказывают обо мне в этих горах. Меня зовут Ид-убсат. - Целитель. - Торир посмотрел Гарри в глаза, и наконец сделал глубокий вдох. - Ты хочешь исцелить проклятие Дарина до смерти? Может быть та смесь, которую ты подарил Хрофи на прошлой неделе, чтобы помочь ему с бородавками, отправить ужас Казад-Дума назад в ту черную бездну, которая его породила? -За последние годы я не только исцелял, как тебе хорошо известно, - сказал Гарри, оторвав взгляд и вернувшись к своему стакану. - Ты научил меня владеть клинком, я помню, как пришел к тебе на помощь три месяца назад, когда на нас напали разбойники с юга. -И я помню, что приходил к тебе чаще, чем мне хотелось бы упоминать, - сказал гном, все еще глядя на Гарри с серьезным выражением на его поседевшем лице. -Я не знаю, что ты можешь сделать, когда нужда в тебе достаточно велика, и я не понимаю твоих невозможных снадобий, но я знаю достаточно, чтобы понять, что ты не стоишь в одном ряду среди великих героев из старых сказок. Гарри поставил пустую кружку обратно на стол, прежде чем его взгляд вернулся к своему спутнику. - Я знаю, - сказал он наконец. - Я знаю, что это рискованно, и знаю, что, скорее всего, я пойду навстречу своей гибели. Но я был вдали от моего дома в течение семи лет, семи лет , Торир. Я забыл их голоса и едва могу видеть их лица даже в самых ярких снах. Если я не буду действовать сейчас, они погибнут, ещё семь лет, и это место будет иметь такое же право быть моим домом, как и мой собственный мир! - Добровольно войдя в пасть смерти, ты до своего возвращения не доживёшь. - Я не вернусь если и дальше буду сидеть в каком-нибудь гномьем Гадул'Гале, выпивая мои воспоминания до дна, или бродя из селения в селение, предлагая целебные средства, словно я какая-то нянька!- сказал Гарри, хлопнув ладонью по старому дереву стола. - Разве у гномов нет поговорки, что удача не приходит к тем, кто ее не ищет? Торир слегка рыкнул от негодования. – Ты высказал свою точку зрения, - сказал он, прежде чем подняться на ноги, громкий скрежет табурета заглушил низкий ропот таверны. - Несмотря на мои опасения, знай, что я пойду по этому пути с тобой. Гарри открыл было рот, чтобы еще что-то объяснить, но тут к ним присоединились еще два гнома, оба с двумя бокалами в руках. -Тогда, может быть, к вам присоединятся еще двое, - сказал один из гномов. Тот, что говорил, был одет в легкие кожаные одежды, обычные для гномов, они были необычны только по качеству их конструкции. У него были грязные светлые волосы и борода до груди, заплетенная в косы гораздо искуснее, чем у большинства. Темные глаза под кустистыми бровями возбужденно блестели. У второго были темно-рыжие волосы, подстриженные в более простом стиле, он был моложе, но на лице его застыло серьезное выражение. Торир не взял предложенный напиток и вместо этого посмотрел на двух новоприбывших. -Это не развлечение для юных гномов, жаждущих странствий, - сказал он, махнув мозолистой рукой. -Ты говоришь о нашем доме, - сказал другой, прежде чем Торир успел уйти. - Наин был моим дядей. Tорир остановился и повернулся, чтобы снова посмотреть на двух гномов. Гарри моргнул и поднял бровь. - Наин, который был королем? Гном быстро кивнул. - Который был сожжен дотла в своих доспехах пламенем, поднявшимся из расщелин земли, которые открылись в одно мгновение. - Я Фрор, это мой друг, Флови. - Ты видел Проклятие Дарина, и что оно сделало с твоим домом, и ты все еще хочешь вернуться? - спросил Tорир когда он остановился, чтобы повернуть неверящий взгляд на двух молодых гномов. - Я сам не видел, - сказал Фрор, прежде чем объяснить. - Немногие из тех, кто видел этот ужас, жили долго, но все, кто бежал из Мории, видели его тень и пламя, все чувствовали, как его падшая сила пожирала залы наших пращуров. - Мамкхизи Агбаш ганудал, как сказал Дарджан. Гарри сделал глоток из кружки, которую ему дали. - Почему принц и его спутник,— он наклонил голову в сторону Флови, - хотят пойти навстречу такой опасности? И зачем вам идти так далеко на край света, если только для того, чтобы вернуться при первой же возможности? - Я Принц мертвого царства, - сказал Фрор. - И я далек от трона, Если это что-то значит. - Траин теперь король, а после него его младший брат, хоть он и ребенок. Потом два моих старших брата, потом я. Трон народа Дарина не нуждается в принцах сейчас. -Но почему ты здесь? - настаивал Гарри. - Есть немало мест, удаленных от твоей Родины. Зачем ехать так далеко, чтобы вернуться через несколько месяцев? - Мы считали, что это безнадежно - сказал Флови, прежде чем Фрор успел ответить. - Но ведь ты волшебник, не так ли? Как Таркун? Что может быть лучше надежды на успех, чем идти во тьму рядом с тобой? Гарри почувствовал пристальный взгляд Торира на себе, и заерзал на своем табурете. - Ну, я полагаю... а кто такой Таркун? - Он волшебник. Среди людей он известен как Гэндальф, - сказал Фрор. - У него тоже есть посох, как и у тебя. - Любой человек может носить посох с собой, - пробормотал Торир его взгляд до сих пор упирался в Гарри. - Да, я волшебник, - сказал Гарри, упорно игнорируя невысказанное обвинение Торира. - И если вы хотите путешествовать с нами, я буду рад. Когда мы наконец доберемся до города, будет хорошо иметь кого-то, кто знает его. - Я надеюсь, что вы оба можете постоять за себя, - сказал Торир вполголоса. - Боюсь, это нам понадобится. Гарри смотрел в спину старого воина, когда тот выходил из мрачной таверны. Он повернулся к двум молодым гномам и сделал еще один глоток эля. - Не обращай на него внимания, ну же, расскажи мне, что привело вас в такую глушь. Флови пожал плечами и сделал несколько глотков, Фрор же ответил. - После падения Казад-Дума наши люди разбрелись в разные стороны, от Синих гор до красных, куда бы их ни занесли ветер и удача. Мой кузен надеется собрать их снова, чтобы создать ещё одно великое королевство народа Дарина из руин Мории. -И поэтому вам поручили сообщить об этом тем из ваших людей, кто пришел сюда?- Спросил Гарри. - Тогда почему ты отказался от этого поручения, чтобы последовать за мной в дом, который недавно потерял? - Наши люди рассеяны, - сказал Фрор, наклонившись вперед и забыв о выпивке. - Но более того, они сломлены. Топор Дарина потерян, его трон лежит в обугленных руинах. Они больше всего нуждаются в надежде. Все, что может предложить Траин это обещания, его собственные надежды и мечты. Мы практичный народ, мечты не могут накормить голодных, а надежды усталых. Если есть какие-то признаки того, что Казад-дум не безнадежен ... … -Ты надеешься дать им этот маяк надежды, - сказал Гарри, продолжая пить из кружки. - Как бы мала она ни была. - Если кто и может одолеть этого зверя, то это Волшебник, - сказал Флови. - Если ты вернешь нам наш дом, то станешь одной из величайших легенд. Наши имена будут произносить на одном дыхании, как Азакх, или даже самого Дурина. Гарри остановился на середине глотка. -Мне не нужна слава, - твердо сказал он. Из-под стола донесся приглушенный лязг, и Гарри увидел, как Флови чуть заметно поморщился. - И мне тоже, - ответил Фрор. - Мы рискуем ради нашего народа. Флови оговорился, как это часто бывает. - Ах, да, - сказал Флови с одного взгляда на Фрора. - Виноват. - Хммм. Гарри встал и в последний раз посмотрел на гномов. - Мы отправляемся через три дня, на рассвете, от Западных ворот. Но знайте одно. Если эта тьма так ужасна, как говорят ваши люди, то в её тени вы найдете мало чести. На мгновение показалось, что длинные тени мрачного бара сгустились. Воспоминания о тенях промелькнули в умах всех присутствующих, и несколько гномов вздрогнули, словно от холода. Затем момент прошел, и Гарри вышел из таверны, не оглядываясь. Он уже знал, каким будет их решение. *************************************** - Мы должны идти по Северной дороге, - сказал Торир, как только их маленький отряд вышел из Западных ворот Манарула. - Это более длинная дорога, но она будет безопаснее и оставит нас менее подверженными капризам зубастого ветра, если он поднимется на равнину. - Сейчас конец года, - покачал головой Гарри, - но в последние недели было необычайно сыро. Если ветер поднимется, он не будет кусаться, по крайней мере, в течение нескольких дней. Если мы направимся на юг, к морю Рун, то сможем следовать вдоль рек на Запад. - А что насчёт УБ-кхуна? - спросил Торир. - У них больше нет армий, чтобы угрожать гномам или любому другому народу на Востоке, но у них достаточно сил, чтобы следить за дорогой на Запад. - Что касается нас, - подхватил Флови, - то мы пришли на Восток, в лощине серых гор, потому что там нет укрытия и некуда бежать по равнинам Руна. - Северный путь тоже короче, и мы можем встретить кого-нибудь из моих людей, кто сможет обеспечить нас пищей и кровом, если понадобится, - сказал Фрор. Гарри пришлось склониться перед здравым смыслом, хотя ему очень хотелось найти предлог, чтобы снова встретиться с Ретлапой. - Затем Северным путем, мы направимся на юг, только когда мы пройдём Лихолесье. Первую неделю путешествие было легким, и они не встретили ни людей, ни гномов. Звери не нападали на них, и погода стояла хорошая и ясная. К северу от них медленно проплывали горы, высокие вершины которых были покрыты сверкающим белым снегом, который с каждым днем опускался все ниже по склонам. На юге равнины смыкались с нижними склонами, а холмистые подъемы и долины тянулись вдаль. Это вернуло Гарри воспоминания. Воспоминания о долгих прогулках у кибиток Ретлапы, как говорил с Удой или попытки избежать младших членов племени, кто желал поглазеть и подивиться чужаку. Через неделю пути они встретили группу гномов; еще больше заблудших душ было брошено на произвол судьбы, потеряв свои дома в Казад-Думе. Путешественники остановились на некоторое время, чтобы оказать им посильную помощь. Это была группа человек в пятьдесят, больше половины из которых составляли женщины с более тщательно причесанными волосами и бородами или дети. Семьи, быстро понял Гарри. Он делал все, что мог, для тех, у кого были раны и недуги. Гномы были крепким народом, и, чтобы сломить их, требовалось много вреда, но даже их организм мог быть изношен ветром, дождем и животными, особенно в сочетании с безнадежной печалью, которая терзала весь их народ в самые темные дни. Среди них были два очень молодых гнома, все еще неспособных ходить. Обычно такие юные гномы никогда не покидали своих домов, потому что дети редко приходили к своему народу, и каждый охранялся более яростно, чем даже самые большие и богатые их сокровища. За то время, что он провел среди гномов Красных гор, среди Железноруков и Жесткобородых, он видел мало здоровых детей. Их так тщательно охраняли, что даже такому доверенному человеку, каким стал Гарри среди гномов на севере, не доверяли настолько, чтобы оставить его наедине с ребенком. В те разы, когда он видел их, это редко длилось долго, только столько, сколько было необходимо, и всегда под бдительным присмотром матери ребенка. И это всегда было из-за какой-то травмы или недуга, который причинил себе ребенок. Ибо дети гномов часто были хрупкими существами, странная ирония среди народа, обычно столь крепкого. Он мог только догадываться, что плотная костная структура гномов не делала роды легкими, потому что дети рождались еще меньше и слабее, чем у людей. Часто они учились ходить и говорить только на седьмом году жизни или позже. И там, где большинство гномов были незнакомы с болезнями, их впечатляющее телосложение давало им иммунитет к большинству основных человеческих болезней, их дети были настолько хрупкими в ранние годы, что могли быть сделаны из стекла. То, что двое таких детей добрались из Казад-Дума за два с лишним месяца пути, говорило об отчаянии их родителей. - Пусть идут вместе с нами, - спокойно сказал Фрор Гарри на вторую ночь. - С ними могут быть женщины и дети, но с нами им будет лучше. Ты видел, как плохо это путешествие проходит с маленькими. -Ты знаешь, что путь еще долгий, - так же тихо сказал Гарри. - Мы всего в неделе пути от Манарула, и хотя это не большой дворец, он послужит им лучше, чем еще три недели или больше на открытом воздухе, что им придется вынести, если они присоединятся к нам. Зима может настигнуть нас прежде, чем мы достигнем места назначения. - При нашем теперешнем темпе около четырех недель, с женщинами и детьми это может быть вдвое больше, - сказала Флови со стороны Фрора. - Они прошли уже далеко, Фрор, - сказал Гарри. - Ты же не попросишь их ехать так далеко? Пусть они направляются к безопасности Манарула. Мы не могли гарантировать их безопасность на обратном пути. Фрор уставился в огонь на некоторое время, пока он жевал верхнюю губу в раздумьях. -Хоть мне и больно, но вы оба правы, - сказал он наконец. - Их единственная надежда продолжать путь на Восток, хотя мне бы хотелось сделать для них больше. -Я дам им столько согревающего зелья, сколько смогу приготовить из имеющихся у меня ингредиентов, - сказал Гарри. - И все остальное, что у меня есть, целебные мази, даже несколько наших питательных снадобий, чтобы заменить их скудную пищу. За последние несколько лет я провел много времени, наблюдая за исцелением малышей. Я смогу благополучно доставить их в Манарул. - Это облегчило бы мою совесть, - сказал Фрор и кивнул на Гарри. - Оставить мой народ в таком состоянии это плохо для меня. - Я понимаю, - сказал Гарри, его мысли были с друзьями, которых он оставил сражаться с Волдемортом в одиночку. Где-то там, за горизонтами Средиземья, за стенами ночи, которые окружали его, его друзья все еще были живы. Он чувствовал это, и они, конечно же, сцепились в битве с Волдемортом, битве, в которой он должен был сражаться за них, они не заслуживали таких трудностей. - Я все прекрасно понимаю. Вокруг костра воцарилась тишина, и гномы улеглись спать, плотно завернувшись в теплые одеяла. Вскоре их смешанный храп, вездесущий ночной спутник в путешествиях с гномами, наполнил ночной воздух. Гарри нес первую вахту, как делал это часто, потому что ему было легче думать в те часы сумерек, когда уходящее солнце все еще отбрасывало слабую тень своего дневного света на землю. Он ткнул пальцем в огонь и уставился в его глубину, погрузившись в давно знакомые мысли о доме. Он смотрел, как пляшут языки пламени под музыку, недоступную человеческому слуху. Его мысленный взор мог видеть мимолетные проблески дома в вечно движущемся пламени, словно очертания в облаках. Дерево, обуглившееся до белизны, так похожее на цвет кожи Волдеморта. Красное пламя, волосы и кровь Уизли. Случайный проблеск зеленого мог быть каким-то металлом в дереве, или воспоминанием о смертельном проклятии, несущем безмолвную смерть в своих холодных объятиях. Красные языки пламени потрескивали, и дерево под ними медленно чернело, Пока Гарри пытался разглядеть миры. Даже по прошествии семи с лишним лет неспособность помочь причиняла ему боль. Когда он ступил в Запретный лес, он знал, что делает; чтобы Волдеморт умер, он тоже должен был умереть. Он пошел, не с радостью, но зная, что его жертва спасет тех, кто сражался в Хогвартсе, и что Волдеморт станет уязвимым. Он достиг своей цели. Будь то время или битва, дни Волдеморта были сочтены. Но все равно это казалось наполовину выполненной задачей. Наполовину прочитанная книга. Песня повисла, брошенная на полуслове. Он взял свой посох, прислоненный к ближайшему камню, и провел рукой по поверхности. Это было так близко к тому, в чем он нуждался, и все же что-то было не так. Он был у него уже много лет и лишь изредка вызывал вспышки магии или самые мимолетные эффекты. Он все еще не понимал, что именно в этих моментах заставляло магию появляться. Большинство из них переживали моменты стресса или смертельной опасности, но некоторые нет. Однажды ночью, путешествуя между двумя селениями, он проснулся и обнаружил, что тонкие металлические украшения светятся чистым бледным светом, отбрасывающим странные тени на его лагерь. Это не было его сознательным действием, в этом он был уверен, но когда он посмотрел на посох, свет внутри которого медленно угасал, он понял, что это его рук дело. Что-то в этом свете показалось ему знакомым. Долгое время он думал, что свет напоминает ему о его Патронусе и тепле который тот излучал. Несколько раз он даже пытался произнести это заклинание, но безуспешно. Патронуса не было видно, посох не светился даже слабым светом, но более того, он чувствовал внутри себя, что это не сработает. В его груди возникло чувство, которое, казалось, пробудила магия. Но это не было чувством силы. В нем не было той сжимающей силы, которую он чувствовал в Короле-Чародее. Это было больше похоже на нежную и успокаивающую ласку. В последние годы и месяцы он стал замечать это более остро; он никогда не замечал этого, пока изучал магию в Хогвартсе. Он отложил посох и лег на спальный мешок. Звезды над головой сияли ясно, ярко и чисто на фоне черноты. Гарри вспомнил о том коротком времени, которое он провел с эльфами дикого леса. Он все еще помнил мелодию одной из песен, которую слышал, когда лежал под этими эфирными ветвями. Он улыбнулся, вспомнив мелодию и чувство, для выражения которого не требовалось слов. Он повернулся на бок, чтобы уснуть, и увидел перед собой посох. Он слабо светился, как будто металл захватил какую-то часть звездного света, который сиял над Средиземьем. *************************************** Они достигли реки Грейлин где-то через три недели встретив еще несколько групп странствующих гномов. Гарри сделал все, что мог, чтобы помочь им своей магией, но быстро обнаружил, что запасы ингредиентов истощаются. С приближением зимы нижние склоны серых гор не были готовы к замене его запасов. Он делал, что мог, с тем, что у него было, но с каждой неделей, с каждой изможденной группой гномов, его лучшие силы истощались вместе с его запасами. Не в первый раз он проклинал отсутствие волшебной палочки. Почти все попытки выманить магию с помощью посоха, подаренного Саруманом, оказывались бесплодными. Но не все попытки заканчивались неудачей. Он мог заставить свет звезд сиять из своего посоха. Для того, кто знал, как действует заклинание Патронуса, эта идея казалась простой, но она оказалась далеко не такой простой. Не мысли о звездах вывели его магию на первый план, и не воспоминания об эльфийских песнях. Или то и другое, или ни то, ни другое. Чтобы создать свет, ему нужно было вспомнить ощущение принадлежности, которое он испытал в ту ночь. Ему нужно было помнить осознание того, что даже в самые темные времена всегда будет свет, что там, за самыми темными облаками, есть чистота и доброта, которых не может коснуться никакое зло. Когда он рассказал о своем открытии Ториру , тот поздравил его, как обычно в краткой форме. Было ясно, что у гнома мало времени на салонные фокусы, которые, как он чувствовал, не принесут пользы, но он знал Гарри достаточно долго, чтобы понять, насколько важны для него эти маленькие остатки магии. Фрор и Флови не особо поняли смысл его слов, но Гарри и не ожидал этого. Итак, они продолжили свое путешествие, и каждую ночь Гарри сидел с посохом в руках еще долго после того, как все остальные засыпали. Слабое свечение посоха бросало мягкие тени на лагерь, пока не приходило время будить Торира, для его вахты. По предложению Фрора и Флови группа решила идти вдоль реки Грейлин на юг. - Горные тропы нам более знакомы, - признался Фрор, когда однажды ночью они разбили лагерь на берегу Грейлина. - Но так как зима приближается к Андуинским долинам, они, вероятно, будут менее опасны, хотя народы, живущие там, разнообразны, они еще не забыли богатства, которые можно было бы получить, торгуя с моим народом. - А как же темные твари, изгнанные из Ангмара в его последние дни? - спросил Торир. - Многие пришли на восток через несколько месяцев после его падения, наверняка многие остались и здесь. - Не там где Казад-Дум так близко, - сказал Флови. - Было несколько попыток совершить набеги на наши дороги на север и восток, но это было до того, как тень и пламя пробудились под нашими залами. Их легко изгнали с наших земель. - Силы людей Валеса тоже выросла, - сказал Фрор. - Рованион лишь отдаленное воспоминание, но его люди были свободны уже много лет, и большинство из них переселились после освобождения из рабства в племена равнин. - И эти люди будут дружелюбны, если наши пути пересекутся?- сказал Торир, ковыряясь в огне в попытке вдохнуть в него жизнь, чтобы отогнать надвигающийся холод. - Они люди, - сказал Фрор когда пожал плечами. - Они могут быть переменчивы, как ветер. Твоя догадка будет не хуже моей. - Если то, что ты говоришь, правда, - сказал Гарри, чувствуя необходимость постоять за свой род, - то они видели много раздоров в этих землях. Когда я в последний раз проходил здесь, я наткнулся на деревню, которая была почти разрушена, включая ее жителей, бродячими бандами орков, изгнанных из Ангмара. Я бы не стал их винить за некоторую степень осторожности. Торир крякнул в знак согласия, но Фрор и Флови никак не отреагировали. Гарри не мог понять, было ли их молчание результатом раздумий или несогласия. Возможно, они думали о недавних страданиях своего собственного народа, и этот эффект в конечном счете может иметь место. Вскоре у них появилась возможность проверить теорию Гарри. Через несколько дней пути они добрались до развилки между Лангвелом, рекой, по которой Гарри много лет назад шел на Восток, и Грейлином. На развилке выросло поселение, маленькое, беспорядочно разбросанные ветхие дома, которые выглядели так, будто их быстро бросили, чтобы предотвратить непогоду, а затем никогда не заменяли более постоянными жилищами. - Надо искать путь в обход, - предположил Фрор. - Мы не можем определить их намерения, не выдав себя, а если они враждебны, то, конечно, мы не сможем убежать. - Я уже бывал в этих краях, - покачал головой Гарри. - Орки были враждебны, в этом не может быть сомнений, но люди были просто нормальными людьми, старающимися жить так, как могли. Не думаю, что нам есть чего бояться. - Сомневаюсь, что люди, построившие эти хлипкие и плохо построенные жилища, могли бы бросить нам вызов, разве что в большом количестве,- предположил Флови. - Тебе следует меньше думать о славе в битве и приключениях, - сказал Торир молодому Гному. - Когда ты поймешь правду, сомневаюсь, что ты так быстро вытащишь топор. - Как скажешь Торир Странник, - сказал Флови. - Даже за то короткое время, что мы были в Железных Холмах, мы слышали о тебе и твоих долгих скитаниях. Что вы искали, если не славу и битву? - Хватит, - сказал Гарри, хмуро глядя на Флови. -Разве вы не видите, что нас заметили? Спор был немедленно отложен, так как небольшая группа людей, каждый верхом на внушительном коне, быстро приближалась к группе путешественников. У каждого из них были длинные светлые волосы, отливавшие жидким золотом в лучах низкого осеннего солнца. У каждого было длинное копье, хотя, насколько Гарри мог видеть на расстоянии, на них не было тяжелых доспехов, что наводило на мысль, что это не обычный патруль. Это была обнадеживающая мысль, поскольку вооруженные люди неслись на них верхом на своих внушительных конях. - Вы можете говорить на их языке?- он спросил троих гномов, и те ответили кивками. - Большинство из тех, с кем мы контактировали говорили на Вестроне, - сказал Фрор. - Я знаю несколько слов, но не смогу поддерживать разговор. - Тогда позволь говорить мне, - сказал Гарри, выпрямляясь и ожидая, пока всадники подъедут к ним. - Я достаточно хорошо знаю Гетоэд, чтобы разговаривать, и, насколько я помню, жители этих земель говорят на чём-то похожем. Или, может быть, они знают Вестрон. - Фетегест!- крикнул первый всадник, сильный мужчина с темным шрамом на носу и щеке. - Хвидер не чит Феран? Хвон Дон Куман в Геонбург? Гарри не был уверен, но ему показалось, что мужчина спрашивает, куда они едут. Сходство с Гетоэдом было трудно обнаружить, когда на нем так быстро говорили как на родном языке. - Мы едем на юг, - сказал он на Гетоэде, медленно и осторожно, чтобы помочь человеку понять то, что, вероятно, было незнакомыми словами. - Вы говорите на Вестроне? - Уэстрон!- сказал человек в знак узнавания. - Я говорить... немного. У вас есть оружие? - Да, - ответил Гарри, теперь уже по-Вестронски, намеренно стараясь говорить как можно проще. - Много опасностей. Должно быть оружие. - В Геонбурге нет ни оружия, ни опасности, - твердо сказал человек. - Дать нам. - Это ловушка— - начала Флой, угрожающе положив руку на рукоять топора, но Гарри перебил его: - Мы устали, - сказал он лидеру всадников после прерывания Флови с нетерпением. - Слабы. Длительное путешествие. Никакой опасности для вас. Он устало оперся на посох. Мужчина задумался на несколько мгновений, потом медленно кивнул, явно неохотно. - Нужны имена. Кто приезжает в Геонбург? Гарри поднял свободную руку. - Я Гарри. Я путешествую с Фрором, Принцем рода Дьюрина, Флови из Мории и Торир Странник. - Он по очереди указал на каждого из гномов. -С кем мы говорим? Человек на мгновение задумался, прежде чем грациозно соскользнуть с коня, который фыркнул и тряхнул головой. - Я Фрумгар, из Аофреа. Теперь, когда он был на одном уровне с Гарри и гномами, хотя все еще был намного выше и шире любого из них, он посмотрел на них более благосклонно. - Элфгар приветствует вериг, - сказал один из других всадников. - Гевенад и цитан мы скаел хаббан селегест. Аудофледа фриклан витену. - Удур скаэля беона гедона, - сказал всадник, развернул коня и поскакал к грубым деревянным воротам Геонбурга. Гарри и его спутники-гномы последовали за Фрумгаром в город. Большинство оставшихся всадников внимательно следили за группой, их любопытные глаза следили за каждым движением гномов. - Я путешествовал здесь лет семь назад, - сказал Гарри Фрумгару. - Когда вы здесь поселились? - Шесть лет, - сказал Фрумгар. - С юга, земли, освобожденной от темного царства за горами. Новое пастбище для лошадей. Высокопарная речь была разочарованием, которое Гарри позволил себе забыть за годы, проведенные с гномами, почти все из которых говорили на Вестроне с природным мастерством. За время, проведенное среди гномов, память о Гетоэде, казалось, стерлась. В конце концов, он всего несколько месяцев изучал язык народа равнин. - Кто-нибудь из ваших людей говорит на Вестроне лучше вас?- спросил он Фрумгара как можно вежливее. Однако, несмотря на все его усилия, ответ был довольно резким. Он провел слишком много времени среди гномов. Фрумгар вроде не обиделся. - Аудофледа говорит Вестрон, она меня учить. - Аудофледа...-тихо пробормотал Гарри. Ему показалось, что он слышал его раньше, когда Фрумгар приказывал одному из своих людей передать весть в город, и в тот момент он показался ему знакомым. Где он слышал это раньше? - Ты знаешь этого Аудофледу? - спросил Флови, кто стоял ближе к Гарри, и услышал его размышления. - Аудофледа моя, - тихо проворчал Фрумгар, положив руку на эфес ничем не украшенного, но, несомненно, острого меча, висевшего у него на поясе. - Прошу прощения за моего спутника, - быстро сказал Гарри. - Флови часто говорит, не думая. Он не хотел оскорбить вашу жену. - Он скеолд бьюариан, он тунж, - пробормотал Фрумгар, и смысл был достаточно ясен Гарри, даже несмотря на его пыльные воспоминания о языке. Однако мужчина убрал руку с меча, хотя после этого разговора дорога в город стала намного тише. Вскоре они миновали шаткие ворота и частокол, ведущие в город. Многие мужчины, женщины и дети стояли вокруг и наблюдали за Гарри и его товарищами со смешанным любопытством и настороженностью. Однако он был рад видеть, что в их взглядах не было враждебности. На них была простая одежда из плотной ткани землистого цвета. Почти как у человека, у них были блестящие золотые волосы, как у всадников, сопровождавших их в город. Только у немногих были волосы другого оттенка. Город представлял собой хаотичную мешанину зданий, построенных из дерева и соломы. Теперь, когда он был ближе, Гарри мог видеть, что некоторые здания были построены более тщательно и из должным образом обработанных бревен. Тут и там вокруг двора, в котором они стояли, стояли здания с тщательно вырезанными лошадиными головами на балках двускатной крыши. Множество лошадей было привязано по всему двору, и еще больше свободно бежало в загонах за городом. После долгого путешествия с Ретлапой и жизни с гномами среди гор Гарри никогда не видел столько лошадей. - Эрдстапа!- крикнул голос, Когда Гарри оглядывал горожан. Источник был легко найти, потому что она быстро шла к нему с широкой улыбкой на лице. Но не успела она подойти к нему, как ее перехватил Фрумгар и заключил в объятия. - Не нк, леоф, - сказала она, отталкивая от себя мужчину. - Фес хеалефт он Эрдстапа. Торир пододвигался все ближе к Гарри. - Что они говорят? - Я... думаю, они говорят обо мне, - сказал Гарри. - Аудофледа знает меня. Фрумгар повернулся к Гарри, удивление явно написано на его лице. - Фес-этсо хеалед эовер? Аудофледа не ответила, подошла к Гарри и низко поклонилась, скрестив руки на груди. - Наш дом твой дом, Эрдстапа. Гарри не мог не вспомнить похожую сцену, теперь уже далекую, когда женщина обещала ему то же самое, даже больше, чем двое её детей. Одной из них была девочка с яростными голубыми глазами, которая была готова отдать все мужчине, спасшему ее мать. Эту девушку звали… - Аудофледа, - сказал он, поняв. - У тебя был брат, Аудовальд, и твоя мать была... я честно говоря забыл её имя после стольких лет. - Лодихильда, - сказала Аудофледа. - Пойдем, пойдем, ты увидишь, что наш долг перед тобой не забыт!