The Shadow of Angmar

Длинный коридор, по которому шли Гарри и его спутники, внезапно оборвался, потому что они вышли к большой пропасти, а под ними к мосту. Мост был узким, но достаточно широким, чтобы по нему могли пройти гуськом. Он стоял над пропастью огромной аркой, поднимаясь более чем на пятьдесят футов. Под ним пропасть простиралась за пределы видимости, ее самые дальние глубины скрывал густой дым, вырывавшийся из множества языков пламени, горевших на краю поля зрения. Все помещение и Большой зал за ним купались в зловещем красном свете, словно залитые кровью гномов, когда-то павших, защищая свой дом. Зал за дверью был невероятно высок. Два ряда колонн, больше любого дерева и сложенных из гладкого черного камня, который, казалось, светился кроваво-красным в полумраке, выстроились вдоль зала. Они взмыли к сводчатому потолку и растянулись там огромной ветвистой паутиной каменных ветвей. Но свет костров был не единственным. Пока они смотрели, солнце поднялось над горизонтом или облака, скрывавшие его, рассеялись, и зал, по которому они только что прошли, был освещен по всей его длине сияющими лучами. Далекий первый зал с балками, заполненными небесными огнями, был залит светом. С помощью какого-то хитроумного приспособления из зеркала и стекла гномы направили свет с далекого неба в глубины горы и теперь устремились в зал. Солнечный свет боролся с темнотой и на небольшом расстоянии, по крайней мере, выжигал тени, которые цеплялись за стропила. Позади все купалось в сверкающем золоте, но впереди и внизу все еще было окутано тьмой и пламенем. Драгоценные камни и прожилки чистейшего серебра сверкали и сияли в огромных колоннах, когда солнечный свет стремительно заполнял темноту. - Второй зал , - сказал Фрор благоговейно. - Творил сам Дурин, очень давно. Слишком много времени прошло с тех пор, как я видел дом Дарина на рассвете. Отвернувшись от этого зрелища, Гарри вгляделся через выступ в бурлящую темноту и клубящийся дым, который заполнял пропасть, как река маслянистой тени, не тронутой светом наверху. -А как же огонь? Фрор повернулся к Гарри, затем подошел ближе к обрыву и посмотрел вниз, в темноту. - Они сделаны не гномами, - сказал он, нахмурив брови. Он посмотрел на Флови. - Могло ли это сделать Проклятие Дарина? Наполнить нижние глубины дымом и пламенем? Огонь внизу придавал некоторую достоверность теориям Гарри о природе зверя, на которого они охотились. Если бы гномы залезли в какую-нибудь длинную магматическую камеру глубоко под сердцем горы, возможно, они смогли бы разбудить тварь, которая там жила. Из того, что он помнил из своих уроков, они жили в огне и стремились покрыть все свои владения огнем или магмой. Если бы кто-то взял под свой контроль Казад-Дум, Гарри ожидал бы, что нижние глубины будут уничтожены. Он не представлял себе всей чудовищности Казад-Дума. Коридор, по которому они только что шли, теперь был так длинен, что он едва мог разглядеть дверь в дальнем конце, а коридор перед ними уходил далеко вперед в самый темный мрак. Под ними Бездна уходила в неизвестные глубины, а высоко над ними камень горы закрывал пространство, которое могло бы поглотить Большой зал Хогвартса раз сто. - Сколько здесь залов? - Спросил Гарри, думая об Железных Холмах на Востоке, с его двенадцатью большими залами, бесчисленными коридорами и прочими раскопками. - Третий зал находится за ним, и четвертый за ним, - сказал Фрор, выглянув из-за пределов владений, которыми когда-то правила его семья. - Наверху находятся уровни, всего их семь, каждый со своими залами. Ниже находятся оставшиеся глубины, и из них есть еще шесть. А под ними шахты. Есть и другие раскопки, которые выходят за рамки подсчета на каждом уровне. Гарри недоверчиво посмотрел на гнома. Серьезный взгляд, который он увидел, сказал ему, что сомневаться не стоит: залы Казад-Дума были за пределами того, что он знал. - И все это теперь пустует? - спросил он. - Мы удерживали глубины всего несколько месяцев, а потом большинство наших людей бежало в Синие или Серые горы. В этот момент Фрор казался гораздо старше своих лет. - Остальная часть города вскоре была потеряна, но те воины, что были среди нас, все еще пытались удержать наше королевство. - Мы защищали делвинги у Западных ворот, пока не была убита половина нашего войска, но там не было победы, только смерть. Когда зверь забрал моего дядю, а вместе с ним и топор Дарина, мы потеряли всякую надежду. - Мне кажется, нам предстоит много поисков, - сказал Гарри, внезапно осознав сложность своего предложения. Он посмотрел между Фрором и Флови. - У вас есть предложения, с чего начать? - Зверь часто останавливался в меньших глубинах в течение дня - сказал Флови. - Только когда наступала ночь и свет покидал верхние залы, он отваживался подняться на уровень города. - И никто из вас его не видел? - спросил Гарри. - Из тех кто выжил очень мало - сказал Фрор, и пожал плечами. - Те, кто это сделал, сказали, что он принял форму человека, но выше любого из тех, кого они когда-либо видели. Они сказали, что тени были его вестниками, и что от его шагов сам камень чернел и трескался. Они говорили, что за ним следуют пожары, и по его приказу открываются расщелины, извергающие пламя и непроницаемый дым. Его глаза, говорили они, горели ненавистью, которая могла опалить душу каждого, на кого он смотрел. Гарри сдержал дрожь, расправил плечи и посмотрел вниз, на узкий мост, который должен был привести их в Казад-дум. - В таком случае, - сказал он после некоторого раздумья. - Я думаю, мы должны более основательно подготовиться к тому, что должно произойти. У меня есть некоторые идеи, которые могут помочь нам, но я думаю, что мы должны вернуться к Диммрил Дэйл и подготовится. По крайней мере, ясно, что в этих туннелях нас не ждет большой отряд орков. Торир, молчавший с момента их появления под горой, сразу понял, что задумал Гарри. - Твои снадобья? - Вот именно, - сказал Гарри, приняв решение. - Я думаю, что смогу сделать какое-нибудь ледяное зелье или водную бомбу, которая заставит существо остановиться. У всех ли у вас есть тыквы, которые вы могли бы сэкономить для этой цели? Флови и Фрор взглянули друг на друга, прежде чем они присоединились. Фрор говорил за них обоих. - Есть, хотя и не много. -Сойдет и несколько, - сказал Гарри и повернулся к большим воротам. - Думаю, у меня есть план, но чтобы его осуществить, потребуется ум и немалая удача. Обратный путь к свету занял немного времени, и не было видно никаких признаков того, что в отсутствие гномов кто-то из тварей решил назвать Казад-Дум своим домом. - Мне нужно, чтобы ты поискал зимние цветы, - сказал Гарри, когда они вошли в холодную, яркую, как солнце, долину Димриллов. - И ягоды тоже. И любые другие растения, которые были укушены ночными морозами. Торир твердо кивнул. Он никогда не притворялся, что понимает, как Гарри мог создавать зелья, но он давно привык к странным просьбам Гарри в этой области. Фрор и Флови были менее уверены, так как они знали его всего несколько недель. - Чего стоят цветы, ягоды или несколько сухих веток против огня, который может гореть без топлива? - спросил Флови. - Скоро увидишь, - сказал Торир, поворачиваясь к лестнице Димриллов, которая вела к бокам Зиракзигиля. - Ты видел, что его зелья сделали с гномами, которых мы встретили в тени Серых гор. - Целебные мази и зелья это одно, - сказал Флови, и в его голосе все еще звучало сомнение. - Сила, способная уничтожить этого зверя, совершенно иное. Глаза Гарри под хмурым взглядом были серьезными. - Если ты не доверяешь мне, - твердо сказал Гарри, - тогда я попрошу тебя не следовать за мной завтра в Казад-дум. Я не могу позволить тебе сомневаться во время битвы. - Затем он посмотрел на Фрора. - Прежде чем сделать следующий шаг, мы все должны быть уверены в правильности этого пути, потому что обратного пути не будет. В глазах Фрора мелькнуло понимание, он положил руку на плечо Флови и встретился с ним взглядом. В этот момент между старыми друзьями завязалась какая-то беседа, и, когда она закончилась, Флови снова посмотрел на Гарри. - Я с тобой, - сказал он. С этими словами он повернулся и отправился на поиски нужных Гарри материалов. - И если вы увидите что-нибудь странное или примечательное, принесите с собой. Я надеюсь начать работу до захода солнца. С этими словами они разошлись в разные стороны. Сначала Гарри направился к большим воротам Казад-Дума, откуда они пришли, потому что он видел, что огромные двери из невозможного серебра были выгравированы словами на многих языках, и какая-то магия в них говорила с ним. Он посмотрел на двери, которые возвышались над ним в дюжину раз выше его роста, и попытался понять смысл вырезанных на них рун. Там было много языков, столько же почерков, и только один или два Гарри узнал. Конечно Цирта, которому когда-то пытался научить Гарри Сутри, затем был Куздул, но тщетно. Потом эльфийский, в текучем Тенгваре и руническом Кирте. Затем последовали другие языки, ряд за рядом. Некоторые были в Цирте, некоторые в Тенгваре, а другие на языках которые Гарри не знал. Он не мог понять большинство из них, но на Вестроне тоже были написаны слова, используя руны Цирта. Владыка Мории живет внутри. Тот, кто восседает на троне Дурина, приказывает уйти, всем тем, кто хочет принести раздор в Королевство народа Дурина. Никакой тьме нет места под чертогами Дарина. Гарри подошел к большим дверям и почувствовал в них защиту, о которой говорили эти слова. Более того, тень угрозы расцвела от огромных рун на самом верху двери. Это были не слова, а отдельные символы, но Гарри чувствовал в них огромную силу. Что-то из этого, несомненно, пригодится в их битве с Проклятием Дарина. Конечно, зверь не смог бы войти в город, если бы его единственный путь лежал через эти двери. Возможно, только эти двери объясняли, почему зверь никогда не покидал глубокие залы, чтобы сжечь леса Лориэна на востоке. Гарри огляделся в поисках камней, которые могли бы выпасть из дверей, но в тот же миг понял, что это бесполезные поиски. Камень дверей был гладким и безупречным и почти теплым на ощупь, несмотря на холодный зимний воздух серебристый металл, который можно было найти в таком количестве по всему Казад-Думу, был настолько совершенен в своем блеске, что казалось, будто его отполировали всего за несколько часов до прихода Гарри. Он слышал о мифриле гномов, но не думал, что это так чудесно. По сравнению с ним серебро казалось самым скучным чугуном. Более того, само его присутствие казалось бальзамом. Ему понадобится совсем немного, несколько осколков камня и он достигнет своей цели. Он отошел на небольшое расстояние, чтобы найти подходящий камень. Горный склон, в котором были вырублены ворота, не был так уж не тронут погодой, и он быстро нашел камень размером с кулак, который мог служить молотом. Вернувшись к воротам и отложив посох в сторону, он встал на самом углу, поднял камень. Он взмахнул камнем изо всех сил, от удара по руке и плечу прокатились волны боли. Он уронил камень и отскочил, сжимая запястье, борясь с желанием выругаться. После того, как боль перешла в обычную пульсацию, он повернулся к воротам и осмотрел место удара. Единственным доказательством его попытки было немного белой пыли, смятой с камня-молота, который он использовал и который теперь имел трещину, проходящую через него. Он стер пыль, и камень на двери был совершенно цел, даже ни малейшего осколка не было выбито из угла. Он подозревал, что Кинжал Девен тоже не поможет. Даже настоящий молот, если бы он у них был, вероятно, не оставил бы заметной вмятины на казавшихся неприкасаемыми воротах. Возможно его посох помог если бы он мог использовать магию. Повернувшись к тому месту, где он его положил, он взял посох обеими руками и поднял высоко над головой. Дверь и гора над головой, казалось, нависли над ним все больше и больше в этот момент, он заколебался. Это не выход. Если бы он хотел, чтобы его зелье произвело должный эффект, какая бы магия ни была в двери, она должна была работать с ним добровольно, он не смог бы заставить ее. Он снова опустил посох на землю и ощупал камень одной рукой, лаская его, как это делал Лофар много лет назад. Там что-то было. Пробегая руками по камню, он ощутил малейшее несовершенство, а потом каким-то чудом понял, что это крошечная трещина в камне, а в ней рыхлый обломок Нерушимой скалы. Он осторожно вытащил его из расщелины и подержал на ладони. Он не мог удержаться от улыбки, редко его жизнь была такой легкой. Он положил осколок в один из маленьких стеклянных флаконов, которые ему подарил Лофар после ухода из Железных Холмов. Кварцевый кристалл тихо звякнул, когда камень упал внутрь, звук, который, казалось, отражал мерцающие кристаллы, которые сияли в золотом, позднем утреннем солнце. Однако его поиски еще не закончились. Потому что у него оставалась большая часть утра и дня для поисков. Он прочесал долину, вверх и вниз по берегам Зеркального озера, до самых корней горы, где начиналась лестница Димриллов, ведущая к перевалу Редхорн. Далее вниз по долине он решился, вдоль берегов Серебряной, которая весело журчала в сторону далекого леса Лориэна. Мало какие растения привлекали его внимание в поисках. С приближением зимы в высоких предгорьях Туманных гор почти не росло зелени. Те немногие растения, которые пережили морозы, были низкорослыми, выносливыми, у которых не было той живости, которая, как Гарри знал, ему понадобится, чтобы его идея сработала. Зимой в долине Димрилл солнце садилось рано. Горы заслоняли свет, который должен был проникнуть в долину, и отбрасывали огромные темные тени на землю, когда солнце садилось. Когда небо потемнело, Гарри встретил своих товарищей, на берегах Зеркального озера, и он приступил к работе. Торир сидел рядом и точил клинки, а Фрор и Флови сидели достаточно близко, чтобы наблюдать, хотя и старались, чтобы их не заметили. Многое из того, что они принесли ему имело мало пользы. Ветки, сорняки, камни и кости давно умершего оленя, который когда-то пасся на траве в долине, пока не состарился. Гарри знал, что, хотя они могут работать для одного из зелий, они не будут работать для того, что он запланировал. Большая его часть была бесполезна, но не вся. После полудня он снова отправился в Казад-Дум, хотя и не на большую глубину, и отыскал несколько горшков и бутылок, оставленными гномами в спешке. Большинство из них было разграблено оппортунистами, но несколько пустых или обломанных фляг все еще оставались. Фрор нашел несколько прекрасных золотых цветов, похожих на колокольчики из дома Гарри, но с бледно-золотыми лепестками. Фрор сказал, что на эльфийском языке их называют Маллос и что редко можно увидеть их цветущими так рано. Были там и бледно-белые цветы, которые, по его словам, цвели круглый год, но он не мог вспомнить их названия. Торир нашел несколько растений, которые Гарри предпочитал использовать для своих целебных снадобий, и Гарри подумал, что он, возможно, намекает на этот выбор. Однако он нашел одно чудо. Ацелас, с ним он впервые столкнулся с Девен, и что помогло создать такое невероятное зелье. Он рос не на Востоке, но здесь, в горах, он нашел его ещё больше. Он едва мог сдержать волнение, увидев нежные листья в коллекции Торира. Он подозревал, что это могло бы помочь его зелью. Он начал с небольшого количества чистой воды из озера, так как зелье должно было иметь силу, чтобы бороться с этим огнем. Он подождал, пока она немного закипит, и только потом начал добавлять ингредиенты. Он должен был уравновесить величие и жизненную силу золотых зимних цветов с простой чистотой белого, которая должна была отогнать зло, скрытый потенциал некоторых луковиц, которые Флови удалось найти, оказался идеальным источником для этого баланса. Это была нелегкая смесь, потому что он хотел произвести своего рода взрыв, но взрыв, который не горел. Попытка использовать пламя против создания огня и тьмы была проигрышной попыткой. Вместо этого ему пришлось бороться светом и холодом. Вот тут-то и появился крошечный осколок камня. Перетёртая в пудру и добавленная к смеси, она добавляла защитный дух, неукротимый и стойкий, и не гонимый огнем жизни, а чистоту цели. Затем он снял смесь с огня и начал работать над понижением температуры взрыва, который должен был произойти. Затем с верхних ступенек лестницы добавилось немного снега, а также еще несколько лепестков белого цветка, потому что в смеси все еще было слишком много тепла. Наконец, он добавил несколько листьев Ацеласа, что принёс Торир, так как надеялся, что его целительное влияние распространится на сам Казад-Дум. Когда он сделал это, смесь стала темно-синей, как ясное небо зимой, и он знал, что получилось. Пока он наливал законченное зелье в стеклянные бутылки с пробками, которые принес Флови, холодный туман поднимался и клубился среди вечерних водоворотов. - Надеюсь, это даст нам оружие против Зверя, - сказал Гарри, протягивая каждому из гномов по паре наполненных фляжек. - Он замерзнет и сгорит в одно и то же время, как самый сильный мороз, какой только можно себе представить. Это должно быть очень эффективно против существа из огня. Убедитесь, оно не попадёт на вас. Оно не должно убить вас, но я не могу быть уверен. - Эта смесь сделает Зверя уязвимым? - спросил Флови когда он всматривался в голубое зелье в одной из колб. - Думаю, да, - ответил Гарри. - Надеюсь. - Ты не уверен? - Нет, - признался Гарри. - Я не уверен. Мне кажется, я знаю, с каким существом нам предстоит столкнуться, и думаю, что эти бомбы заставят его остановиться, но я могу ошибаться. - На что бы ты ни надеялся, что бы ни давало нам это зелье, даже если оно окажется глупой надеждой, это больше, чем было у нас, когда Зверь впервые поднялся из глубин, - сказал Фрор, и Флови решительно кивнул головой в знак согласия. Гарри улыбнулся, и некоторые сомнения, которые росли в нем с каждым шагом к Казад-Думу, растаяли. - Думаю, вы поймете, что я предлагаю вам нечто большее, чем просто глупую надежду. ********************************************* На следующее утро они снова вошли в тень под Зиракзигилем, и на этот раз Гарри был гораздо более доволен их подготовкой. У них были его зелья, которые должны были заморозить Зверя, хотя бы ненадолго, и позволить его товарищам нанести несколько хороших ударов. Он все еще не носил полноразмерного меча, так как никогда не видел особой необходимости учиться правильно им пользоваться, а носить оружие, которым не умеешь пользоваться, было ошибкой, которую совершали многие мертвецы. Они шли по длинным коридорам между первым залом и мостиком почти в полном молчании. Никто из них не хотел предупреждать Зверя прежде, чем они будут готовы к этому, и поэтому все общение между ними осуществлялось на Иглишмеке, гномском языке жестов. Как и во многих других случаях, Гномы в Красных горах неохотно обучали Гарри языку, но Торир продемонстрировал некоторые знаки, достаточно, чтобы Гарри мог понять сигналы опасности и направления. Темные коридоры все тянулись и тянулись сквозь тьму под горой, и единственными звуками, сопровождавшими их, были звуки их собственных шагов, как будто тьма за фонарями и зеркальными огнями поглощала все звуки. Флови вел их, потому что они с Фрором знали туннели и потайные ходы города лучше, чем Гарри или Торир, и Флови не позволял своему принцу стоять впереди, пока они охотились на Зверя, который опустошил дом Дурина. Наконец они подошли к мосту через пропасть и обнаружили, что многое изменилось. Огни внизу погасли, и теперь бездна погрузилась в кромешную тьму. Шахты, прорубленные в скале, чтобы просачивать и направлять солнце в город, были темными, хотя солнце снаружи ярко светило зимним утром. Гарри поймал взгляд Торира и как Фрор и Флови уставились в чернильную черноту второго зала. Для передачи понимания не требовалось ни слов, ни знаков. Их ждали. Его рука сжала посох с новой силой, и Гарри поиграл с идеей осветить пещеру вокруг них своим собственным светом, более пронзительным, чем слишком слабый свет фонарей, который, казалось, увядал во всепоглощающей темноте. Вместо этого он заговорил почти шепотом: - Я пойду впереди по мосту. Если на нас нападут из засады, то это самое вероятное место. Быстро махнув рукой, Фрор согласился, и они поднялись по узкой лестнице на мост Казад-Дума. Он был старым, и гномы не снабдили его оградкой. Мост должен был стать последней защитой перед тем, как атакующие силы войдут в город, и он был намеренно опасен для тех, кто попытается добраться до него и пересечь его, не заботясь о собственной безопасности. Медленно и осторожно его спутники поднялись по многочисленным ступеням на мост, находившийся всего на один уровень выше. Когда они подошли к мостику, Гарри почувствовал дуновение ветерка. Казалось, он шел из Долины Димриллов, через невидимые туннели и шахты, и свистел, спускаясь в темноту внизу, как медленный вдох спящего Бога, как сама гора готовилась к тому, что должно было произойти. Он сделал первый шаг на мостик, подняв посох обеими руками, чтобы отразить любую атаку. Никого не было. Еще один шаг и засады по-прежнему не было. Шаг за шагом, шаг за шагом, он пересек мост, все время ожидая, страшась нападения, которое, несомненно, должно было произойти. Но нет. С каждым шагом он был уверен, что какой-нибудь огромный зверь поднимется из всасывающей, дышащей Бездны и поглотит их в пламени и темноте. Никого не было. Один за другим они сошли с моста во второй зал, где в темноту рядами уходили огромные колонны. Гарри посмотрел на своих спутников, и на лицах каждого отразилось то же облегчение, что и на его. - Я— Из глубин позади них раздался рев, и их окутал сильный запах серы, в земле, в нескольких футах от моста, открылась трещина, и из этой трещины вырвалось пламя такого яростного жара, что они все должны были отпрыгнуть от него или быть уничтоженными. Они с трудом поднялись на ноги, встали спиной к спине и вгляделись в темные залы, теперь залитые красным пламенем. По-прежнему ничего не приходило к ним, кроме рева костров, отрезавших их от возвращения. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гарри опустил посох и расслабился. - Я думаю, он не уверен, - сказал он. - Или он играет с нами - сказал Торир когда поднял оружие. Гарри посмотрел на Фрора. - Если он не придет к нам, мы должны будем пойти к нему. Где он, скорее всего, прячется? - Мне всегда казалось, что ему по душе сидеть в глубине где он проснулся - сказал Фрор. - А он бы там остался? - Удивился Гарри. - Теперь вся гора принадлежит ему. - Огни вчерашнего дня горели в глубинах, разве это не признак того, что он был под нами? - спросил Флови. - Но они не горят сейчас - указал Торир. Гарри долго молчал, обдумывая варианты. Казад-Дум с его многочисленными залами, туннелями, шахтами и рудниками тянулся на многие мили в лабиринте извилистых и взаимосвязанных дорог. Они не могли надеяться обыскать все залы, а даже если бы и обыскали, не могли гарантировать, что найдут свою добычу. Но костры, вспыхнувшие у них за спиной, говорили о том, что охотниками здесь были не они. Вместо этого зверь решил поохотиться на них, он попытается загнать их в загон, направить, а когда почувствует, что они заблудились и ослабели, нанесет удар. Им не нужно было искать это существо. Вместо этого им лучше было бы дать твари повод прийти к ним, сразиться с ними в выгодном для них месте. - Фрор, откуда в городе вода?- спросил он. - Из Зеркального озера? Фрор покачал головой, и задумался. - Нет, на шестом уровне есть большой резервуар, Налагшалак, который питает всю воду нижнего города. Он питался дождем и талой водой с трех вершин. - Он все еще там? - Если шлюзы не разрушены, там всегда есть вода, - сказал он, и в темноте Гарри увидел, что его глаза светятся пониманием. -А как насчет других выходов? - Нет больше путей на восток, которые не проходили бы через мост, но Западные ворота откроются для нас. Это в нескольких милях отсюда, и дорога проходит через множество туннелей, - сказал Фрор. - Есть ли какой-нибудь путь от шестого уровня к западным воротам, по которому мы могли бы пройти, если понадобится?- спросил Гарри, потому что не хотел оставлять их всех на милость зверя, если его план не сработает. - Дорога королей, идущая от Западных ворот на Восток, образует хребет всех построек Казад-Дума, - сказал Фрор. - Все пути рано или поздно приведут к этому. - Тогда пойдем наверх, к водохранилищу. Я думаю, его воды могут помочь против огненного существа, - сказал Гарри. Он надеялся, что существо не наблюдает и не подслушивает, что оно не смотрит на него, и надеялся, что его план останется за пределами его понимания. Они прошли через множество уровней города. То тут, то там виднелись остатки битвы, которая два года назад велась за величайший город Средиземья. Большинство тел было извлечено гномами, которые часто с тщанием следили за погребальными обрядами своих павших собратьев. Однако некоторые из них лежали неподвижно там, где упали, их доспехи почернели, оружие было разрушено, расплавлено в бесформенные формы. Некоторые туннели были разрушены. Флови вел их по узким коридорам и через множество потайных ходов, чтобы они не сбились с пути наверх. Фрор и Флови оставались в городе до самого горького конца, но даже они не могли вспомнить всех разрушений, которые были нанесены гномами и их непримиримым врагом в их годичной битве под горами, и им пришлось сделать крюк более дюжины раз. Когда они миновали третий уровень, Гарри стал отчетливее ощущать, что скрывается в темноте. Сила, которая была в нем, была велика, и хотя он знал, что существо все еще было далеко, сила его воли и ненависти была сильнее, чем у Волдеморта. Он крепче сжал посох, тихо постукивая им по каменному полу, а другую руку положил на рукоять кинжала Девен. Его глаза обшаривали каждый темный коридор, по которому они проходили. Там мелькнула далекая вспышка света, но тут же исчезла, недолговечное отражение их ламп на полированных поверхностях Казад-Дума. В длинном коридоре послышались отдаленные шаги, но потом эхо их собственных шагов. Гарри заставил себя успокоиться, чтобы не подпрыгивать от теней и отражений. Но Тьма всегда была здесь, всегда шептала, всегда наблюдала, со скрытыми глазами, которые Гарри мог чувствовать, но никогда не видел. - Он оценивает нас, - пробормотал он Ториру, когда они поднимались по лестнице на пятый этаж. - И я думаю, что он считает нас недостойными. - Пусть думает, что это так, - сказал Торир. Теперь, когда они выполнили свою задачу, он стал абсолютно серьезен. - Это мало что значит. Мы дадим ему бой, что бы он о нас ни думал. Когда они вошли в Восемнадцатый зал, самый большой на пятом уровне, казалось, вся гора задрожала. Вспыхнули новые пожары, преградившие им путь к водохранилищу. - Я думаю, что он понял нашу задумку, - сказал Фрор. - Он хочет, чтобы мы держались подальше от водохранилища. Приходят сюда. Он не может надеяться держать все пути наверх закрытыми для нас. Но после долгих часов поисков, когда фонари оплывали, а масло заканчивалось, ему показалось, что они ошиблись. Каждая лестница, на которую они пытались подняться, была либо завалена упавшими обломками, либо вздымающимся пламенем, которое вырывалось из расщелин, открывавшихся в земле по мере их приближения. - Есть еще один способ, - прошептал Фрор. - Он ведет не на шестой уровень, а на седьмой. Я поведу нас в другую сторону, а когда мы приблизимся, нам придется бежать вверх по лестнице. Оттуда мы можем спуститься к шестому. Гарри ничего не ответил. Вместо этого он сделал Иглишмек знак понимания. Фрор вел их вперед. Они снова прошли через весь зал, и перед самым его концом Фрор с грохотом бросился к маленькой двери, расположенной в камне слева от них. Каждый из спутников поспешил за принцем, хотя Гарри обнаружил, что на своих длинных ногах он легко поспевает за ними и даже обгоняет. И снова вся гора затряслась и задрожала, и земля в нескольких футах перед ними разверзлась, и оранжевый свет замерцал в расселине, когда пламя попыталось преградить им путь. - Быстрее!- Закричал Гарри, перепрыгивая через пропасть за несколько мгновений до того, как из ее невидимых глубин вырвалось пламя. Он обернулся и обнаружил, что переправился один. Гномы застряли по другую сторону огня. Он слышал, как они кричат по ту сторону огненной стены. Он крикнул им: - Торир, Фрор, вы все целы? - Целы, - донесся голос Торир. - Флови немного задело, но его ожоги не выглядят ужасными. Что нам теперь делать? Гарри смотрел на пламя, отделявшее его от гномов, и пытался придумать что-нибудь, что могло бы помочь. Он огляделся в поисках щебня, которым можно было бы заткнуть расщелину. - Есть ли какие-нибудь камни, которыми можно было бы заткнуть пламя?- крикнул он сквозь огненный поток. - Подожди, пока мы смотрим, - сказал Торир. Гарри слышал, как они разговаривали между собой, хотя рев пламени не давал разобрать слов. Прежде чем они могли отреагировать, Флови закричал снова. На этот раз это был крик страха, не боли. - Смотри, - сказал он, и голос его задрожал, - там тень движется среди теней, тьма в ночи. Ты видишь это? - Мы видим его, - послышался голос Фрора, а затем послышался тихий звук вынимаемого оружия. " - Торир!- крикнул Гарри сквозь пламя. - Ты не можешь сражаться в одиночку! -У нас нет выбора, - возразил Торир, - мы здесь в ловушке, с пламенем за спиной и проклятием Дарина впереди. Ты должен уйти, пока можешь, сбежать отсюда. - Нет. Гарри сжал посох обеими руками и призвал на помощь чувства и ощущения, которые он помнил со своей ночи под этими прекрасными звездами, теперь на другом конце света. Чистый белый свет исходил от его посоха, яркий, как дневной свет, и костры перед ним вздымались и трепетали, как тростник во время шторма. Свет ярко сиял между пальцами Гарри, и когда он освещал стены вокруг, казалось, что он заключен в чистейший Кристалл. Зловещий красный цвет костров был полностью подавлен, и пламя погасло под мощным, подобным патронусу светом. Ничто не помешает Гарри прийти на помощь другу. Внезапно пламя погасло, и Гарри обнаружил, что смотрит в зал поверх голов своих товарищей-гномов. Там была фигура, и хотя зал купался в ярком и чистом свете, вокруг нее были тени, которых свет не мог коснуться. Он был похож на человека, но выше, гораздо выше. Он возвышался над ними всеми и наверняка был выше даже Хагрида, хотя и ненамного. Ни одной детали не было видно за его черным силуэтом и огромной тенью, похожей на огромные крылья, которые раскинулись по залу позади него. В одной руке он держал меч из расплавленного пламени, с ужасного шипастого лезвия которого капал огонь. В другой руке он держал хлыст, который обвивался вокруг существа, как пламя свечи на ветру, только гораздо страшнее. Единственными чертами его лица были два глаза, которые сияли, как окровавленные рубины, и, казалось, пронзали Гарри до самой его души. Он был меньше, чем ничто, эти глаза говорили без слов. Он был ошибкой, ничтожеством, глупцом и обреченным на это, никчемным ребенком слепого отца. Свет его посоха замерцал. - Быстрее, - сказал он сквозь стиснутые зубы, когда злобная воля зверя обрушилась на него, и безнадежность наполнила его грудь. - Лезь на лестницу! Гномы действовали немедленно, и каждый из них быстро проскочил через теперь уже очищенный дверной проем, в эти секунды Гарри был вынужден встать на колени в битве воли с чудовищем. Свет снова замерцал, тени заплясали, зверь двинулся вперед. Гарри испустил крик, который эхом разнесся по всему коридору, и ударил посохом о стену в дверном проеме, как ударился о скалу, когда много лет назад возвращался из Железных Холмов. Его свет погас, и они погрузились в темноту, когда Гарри упал назад. Зверь увидел его движение и бросился вперед. Но слишком медленно. Камни падали с потолка всего в нескольких дюймах от кончика его огненного лезвия, и Гарри сам был почти раздавлен. Торир и другие гномы оттащили обмякшее и измученное тело Гарри от каменного обрыва, а зверь за ним взревел от ярости и сильно ударился о большие каменные плиты, отделявшие его от добычи. Собрав остатки сил, Гарри выпрямился и тяжело оперся на посох. Он попытался сосредоточиться на своих спутниках, поскольку злая воля склонилась к ним всего в нескольких футах от камня. - Нам нужно двигаться, - прохрипел он слабым голосом, как и его тело. - Не думаю, что это надолго. Торир перекинул руку Гарри через плечо и помог ему подняться по лестнице, разница в росте затрудняла это, но Гарри все равно приветствовал помощь, он не был уверен, что смог бы стоять без посторонней помощи. Спотыкаясь, они добрались до верха лестницы, а когда добрались, рев внизу стал тише, а потом и вовсе прекратился. Они вошли в большую комнату, уставленную множеством книг и свитков. Луч света, первый солнечный свет, который они увидели с тех пор, как вошли в Казад-дум, осветил комнату чем-то, что приблизилось к дружескому и знакомому сиянию. - Палата записей, - сказал Фрор, впервые заговорив после их встречи внизу. - Недалеко отсюда водохранилище, если мы сможем пройти двадцать первый зал и найти лестницу на шестой уровень. — Я, - Гарри тяжело опустился на один из каменных столов, занимавших середину комнаты, - думаю, сначала мне нужно отдохнуть. - Мы не можем здесь долго оставаться, - сказал Торир, глядя на дверь, через которую они вошли. - Боюсь, тварь недолго продержится под этими обломками. - Это не просто зверь, - тихо сказал Флови. - Это Балрог, один из зверей Баокана от старых дней. - Не может быть, - сказал Фрор почти отчаянно. - Они все ушли из мира вместе со своим темным хозяином. Это какой-то другой зверь. Должен быть. - Это Балрог, - отрезал Флови. Фрор тяжело сел рядом с Гарри и обхватил голову руками. - Тогда мы обречены, - сказал он приглушенным голосом. - Только армия может противостоять такому зверю, а мы не армия. Страх поселился в животе Гарри. - Что такое Балрог? - Порождение Балкана, старшие демоны, существа из огня и тьмы, и даже больше, чем самые великие Драконы. - Голос Флови становился все более беспомощными с каждым словом. - Все рассказы о них полны ужаса, потому что их нельзя победить. Только самые могущественные из эльфийских лордов древности устояли против них и выжили. Здесь не может быть Победы. Почему мы вернулись сюда? - Откуда нам было знать? - спросил Фрор. - Как могли наши хранители знаний не увидеть зверя таким, каким он был? - Они никогда не видели его , - сказал Флови. - Выжили лишь воины, но и они потом умирали. Фрор повернулся к Гарри. - Мы должны отказаться от этого, Дарджун, мы не сможем победить это извечное зло. Мы должны передать это нашим людям, они должны знать, с каким врагом столкнуться, если когда-нибудь вернуться сюда. Новая волна усталости угрожала захлестнуть Гарри, но он хмыкнул и кивнул. Было уже ясно, что у него мало шансов победить это существо. Это был не "Черуфе", и глупо было думать, что с ним так легко справиться. Он думал, что пришел к пониманию мира, что, хотя многое изменилось, многое осталось прежним. Драконы, волки, олени, лошади, растения и звери не так уж отличались от его собственного мира, но здесь было ясно, что он ошибся. Его ошибка, будет стоить жизни его друзей. - Тогда веди нас. Я не буду колебаться. Решение было принято, и с ним пришла новая сила. Крякнув, Гарри выпрямился и отмахнулся от Торира, когда тот предложил свою помощь. Гарри не был новичком в тяжелых обстоятельствах, и это не будет днем его смерти, и это не будет днем, когда его друзья заплатят за его собственные ошибки. Они вышли из зала записей и вошли в двадцать первый, самый высокий зал Казад-Дума. К их облегчению, из расщелин в земле не горели костры, и слышалась только тишина спящего камня. -Сюда, - сказал Фрор, ведя их по темному залу, по обеим сторонам которого шагали гигантские колонны, поддерживавшие гору. Они снова замолчали, но на этот раз прислушивались, напрягая слух в поисках малейшего звука. Грохот камня о камень, шипение и треск проклятого огня, который предстал перед Балрогом как вестник его ужасной жгучей злобы. Они спустились еще по одной лестнице, и тишина последовала за их шагами. Глубокие тени и мрак горы преследовали их по коридорам, словно подгоняя к их темному хозяину. Свет посоха Гарри, теперь единственный свет, который у них был, сдерживал их: они прятались за каждым поворотом, громоздились за каждой колонной, собирались в каждой нише. Но это было лучше, чем альтернатива. Они спустились на один уровень, на шестой, куда собирались спуститься раньше, и Фрор с Флови повели их по извилистым коридорам прочь от главных залов, которые, казалось, тянулись бесконечно в извилистом лабиринте тьмы. Через несколько часов они оказались в большой комнате, естественной пещере, вырубленной еще до того, как гномы стали светом и мыслью. Перед ними лежало огромное озеро мерцающей воды, и свет отражался от его поверхности далеко в мрачных глубинах. Гномы построили плотину поперек одного конца пещеры, чтобы сдерживать воду, и огромные колеса и турбины, когда-то использовавшиеся для питания кузниц на нижних уровнях, тихо и спокойно сидели в опустевшем городе. Они начали свой путь по нему, мучительно открытые для любого наблюдателя. С одной стороны простиралась невидимая водная гладь, с другой отвесный обрыв и рев воды, падающей через множество широких сливных труб, построенных гномами тысячелетия назад. Поверхность воды была неподвижной и совершенно гладкой. В темноте они отражали потолок высоко над головой, и там сияли звезды, драгоценные камни, которые сверкали в камне над головой. Там, в открытой пещере, на вершине плотины, где пятеро мужчин могли легко идти рядом, и с драгоценными камнями, сияющими над головой, тень вернулась. Гарри ощутил его присутствие еще до того, как увидел: огромная тяжесть и тьма опустились на его плечи и разум. Как воспоминание об Ангмаре, но гораздо более сильное, как ужас кошмара, который мог затмить реальное событие. Он остановился как вкопанный и уставился в темноту, которая была перед ними, потому что он чувствовал существо, живущее в ней, ожидающее их. - Остановитесь, - сказал он гномам, которые продолжали идти вперед, не замечая остановки Гарри. Затем страшная фигура вышла из тени и оказалась в слабеющем свете посоха Гарри. Огромная тень, которую она отбрасывала, шагнули вперед и раздвинули свет Гарри, как корабль в море, оставив за собой след тьмы. Кнут обвился вокруг его темной фигуры, а огненное лезвие свободно висело на боку. - Встаньте за мной! - Гарри призвал гномов, он устало приготовился и попытался прогнать усталость, которую все еще чувствовал. Флови не послушал. Он оглянулся на Фрора и остальных, и в глазах его светилось счастье, смешанное с отчаянием и радостью. - Идите, - сказал он, прежде чем повернуться к зверю. - Барук Кхазад!- это был его крик, и он бросился на зверя с топором в руке. - Кхазад Аиману! Огненный хлыст вырвался наружу вспышкой света и пламени и полоснул гнома, и хотя он поднял топор, чтобы блокировать удар, он был разрезан пополам, и огненный след заплясал по его легкой кожаной броне. Но он не остановился, отбросил сломанную рукоять топора и раскрыл другую руку, чтобы показать один из горшков с зельем, которые приготовил Гарри. Он бросил горшок в Балрога, который смотрел на маленький предмет с презрением, и в его глазах не было страха перед огнем. Фляжка разбилась о его темное тело, и холодное голубое пламя взорвалось таким взрывом, что едва не поглотило Флови там, где он упал, схватившись за Огненные раны, нанесенные ему хлыстом. Темная фигура попятилась, когда волна сверкающего холода накрыла Гарри и его спутников, их дыхание сгустилось в облака перед ними, а лед и иней образовались у их ног. Огромная масса замерзшей воды, смешанной с быстро кипящим паром, вырвалась из того места, где только что был Балрог, и оранжевое свечение его меча и хлыста не исчезло. Сначала в облаках, которые перекатывались через плотину и поднимались к темным пещерообразным сводам, появились неясные очертания, высокие и темные. Балрог вышел из облака, казалось, не пострадав от взрыва. Тем не менее, было несколько признаков того, что он не совсем нетронут. Его темная масса, когда-то совершенно черная и бесформенная, теперь имела несколько паучьих трещин, которые светились внутренним кроваво-красным огнем. Земля почернела у его ног, и языки пламени поднимались вверх по его спине и мерцали из трещин в его черном силуэте. Лед на земле тут же раскололся и растаял, а камень плотины протестующе застонал. Балрог сделал один длинный шаг к тому месту, где лежал Флови, все еще раненный его огненными атаками, но огонь был потушен зельем Гарри. Он наклонился, чтобы поднять гнома одной когтистой рукой. Флови заорал, когда был подобран когтистой лапой. В этот момент Гарри увидел, что палец почернел от ужасного Жара, который держало в нем существо. Через несколько мгновений его сопротивление ослабло, и он безвольно повис на вытянутой лапе, полностью зажав голову в огромном кулаке. Дым клубился вокруг него, когда его борода и волосы сгорели в жаре, исходящем от существа. Балрог оскалил зубы, и свирепое свечение сверкнуло во рту, и сжал кулак, глядя прямо на Фрора. В пещере раздался треск, и Балрог швырнул изуродованный труп Флови в оставшихся товарищей, его голова, лицо и руки превратились в почерневшее месиво. Затем Балрог подошел поближе, и его хлыст ощупал их, почти как живое существо. Гарри посмотрел на Фрора, лицо светилось решимостью, и его голос тверд. - Иди. Принеси весть об этом своему народу. Я постараюсь задержать его. Фрор нехотя кивнул, Гарри мог видеть страх воина с гордость и злобой в его глазах. Затем, не говоря больше ни слова, он повернулся и побежал назад, туда, откуда они пришли, его последняя надежда была на Гарри и Торира, которые стояли между ним и демоном. -Ты его отпустишь, - сказал Гарри, поворачиваясь к зверю. Он вложил в приказ всю оставшуюся в нем силу, и его слова эхом разнеслись по темной пещере. Балрог не ответил, и Гарри не знал, понял ли он его. Казалось, он узнал родословную, из которой произошел Фрор, потому что эти злобные глаза следили не за Гарри и не за Ториром. - Ты его отпустишь!- повторил Гарри, и на этот раз черная речь Мордора прокатилась по водам Налагшалака, и звезды, отражаясь в них, задрожали, услышав ее. Эти ужасные глаза впились в него, но он по-прежнему молчал. Он все еще не понимал, но что-то почерпнул из темных слов Гарри, возможно, распознал родственное зло, хотя и не мог понять самих слов. - Неринсе лукандо, Хан Нуру, Эстель хехтана, - сказало существо на языке, которого Гарри не понимал. Слова были тверды, их произнесли сквернословящие уста. Он сделал шаг в их сторону. Гарри снова взмахнул посохом и в отчаянии пробормотал нужные слова. Слабый свет его посоха, потухший перед лицом тени зла, снова стал ярче, но Балрог был невозмутим. Тени все еще окружали его, как ужасный плащ. Он сделал еще один шаг к ним. Торир бросил еще одну флягу, но на этот раз зверь взмахнул своим огненным клинком, и холодный взрыв ослабел и разорвался вокруг него, как туман. Еще один шаг. Гарри и Торир обменялись взглядами, и Гарри знал, что по всей вероятности они оба умрут в этот день. Но они уйдут достойно. Балрог подошел ближе. Гарри рванулся вперед, держа посох обеими руками, и изо всех сил ударил им по ногам существа. Огненное лезвие поймало его посох, и ливень искр и расплавленного пламени омыл землю. Балрог на мгновение отшатнулся, словно удивленный силой, которую он нашел в фигуре, казавшейся такой маленькой и слабой в его тени. Гарри не стал ждать и продолжил нападение, когда Tорир перешел во фланг существа. Ещё одна фляга полетела по воздуху, на этот раз прямо в лицо Балрога, и там разбилась на еще один цветок горящего льда. Балрог закричал, но скорее от ярости, чем от боли, и хлыст хлестнул Гарри по руке. Гарри закричал, когда огонь, более сильный, чем все, что он когда-либо знал, в одно мгновение прокусил его одежду, и под ним он почувствовал, как его плоть пузырится и горит. Затем Торир начал атаку с тыла существа. Еще один взрыв холода, бальзам для обожженной руки Гарри, и еще один боевой клич эхом разнесся по пещере: - Кхазад! - воскликнул Торир, когда замахнулся топором по замороженным ногам Балрога. - Кхазад! От удара его топор разлетелся на тысячу сверкающих осколков, жар и холод были слишком сильны для металла. Хлыст щелкнул, и Гарри отлетел в сторону, перекатившись и приземлившись недалеко от все еще дымящегося тела Флови. Балрог обернулся к Ториру. Он вытащил из боковых ножен кинжал, свое последнее оружие, и рубанул Балрога в последнем акте боя. Гарри приподнялся и увидел перед собой огненный меч, опускающийся на Торира, и его магия потянулась ему на помощь. Над Ториром мелькнул мерцающий щит, и на мгновение показалось, что расплавленный клинок можно отвести в сторону. Но затем ужасная сила Балрога обрушилась на Гарри, и щит дрогнул и рухнул. В последние мгновения перед тем, как меч коснулся его головы, Торир в последний раз взглянул на Гарри. Он кивнул и исчез в вихре пламени, который закружился вокруг оружия, словно дьявольский огонь, обретший форму. Осталось только одно зелье, но оно уже оказалось бесполезным против силы Проклятия Дарина. Гарри устало встал и покачнулся, когда Балрог снова подошел ближе, шаг за шагом. Меч сверкнул вниз, и с силой, о которой Гарри и не подозревал, Гарри снова поднял посох, чтобы блокировать удар. Снова взрыв огня и искр сотряс плотину, и она начала крошиться среди огня и льда. Балрог зарычал, его рот скривился в безмолвной ненависти, когда он сражался с посохом, подаренным Гарри Саруманом давным-давно и околдованным чем-то большим, чем собственная сила Гарри. С ослабевающей силой, его хватка на посохе ослабла, Гарри потянулся за последним флаконом, когда его поставили на колени, и бросил его на землю, где он взорвался, как и все остальные. Пещера задрожала, и земля под ними закачалась. Но холод не укусил и вместо того, чтобы дать Гарри новые силы для борьбы с огнем, он смог слегка оттолкнуться и вытащил из-за пояса эльфийский кинжал Девен. Вскрикнув от напряжения, Гарри вонзил клинок в когтистую лапу Демона. Проклятие Дарина закричало с такой яростью, что это, несомненно, ощущалось до самых корней горы и за ее пределами. Он ударил ногой, и Гарри снова упал в нескольких футах от него, и он почувствовал, как его рука сломалась от приземления, но его руки все еще крепко сжимали посох и оплавленный Эльфийский клинок. Он не мог закричать, потому что не было времени. Плотина, измученная битвой огня и льда, тепла и холода, света и тьмы, застонала в последний раз, прежде чем рухнула под ним. Гарри упал в бурлящую воду, рядом с ним покатились огромные камни. Вспышки белых когтей потянулись к нему, но не полоснули, не разорвали, и камни не раздавили его. Вместо этого вода мягко прижала его к своей груди, и даже леденящий холод казался желанным в сравнении с ужасным огнем, пожиравшим верхушку плотины. Последнее, что увидел Гарри перед тем, как исчезнуть в глубинах темного туннеля, были два ужасных глаза, окровавленные рубины, которые горели в темноте.