The Shadow of Angmar

Подумав, Гарри погасил свет посоха, и они с Девен застыли неподвижно, как гора, под которой они шли. В дальнем конце коридора глаз медленно моргнул, и длинный змееподобный зрачок превратился в узкую щель. Они долго не дышали, и Гарри был уверен, что зверь услышит стук его сердца. Затем, каким-то чудом, огромный глаз оторвался от далекого дверного проема, и огромное море черной чешуи омыло отверстие, слишком многочисленное, чтобы сосчитать. Тут и там драгоценные камни усеивали темноту и проносились через дальний дверной проем, как самые короткие падающие звезды. Камень под их ногами дрожал при каждом шаге Скаты, и по коридору разнесся шум, словно огромная волна воды, а за ней запах горелой падали. Наконец туша зверя исчезла из виду, и последним, что они увидели, был длинный, похожий на хлыст хвост, игриво изогнувшийся в дальнем дверном проеме. За ней, как и ожидал Гарри, сиял золотой свет сокровищницы замка. Когда свет посоха погас, Гарри со всех сторон окружила тьма. Рука Девен снова опустилась ему на плечо, и он почувствовал, скорее увидел, ее жест вверх по лестнице, по которой они только что спустились. Самым тихим голосом, на какой только был способен, едва слышно произнес Гарри: - Конечно, он не мог не заметить нас? - Возможно, зверь все еще одурманен сном, - сказала Девен, хотя Гарри уловил сомнение в ее голосе и понял, что она тоже не верит, что им может так повезти. - Правда это или нет, но мы должны вернуться на поверхность и предупредить остальных. - Если это цель главные ворота, то мы не можем надеяться победить там. Мы выбрали обходной путь боковыми проходами, Ската может пройти по большим залам и широким лестницам, он опередит нас, даже если мы бросим хитрость на ветер, - сказал Гарри, пытаясь придумать, как предупредить тех, кто был наготове наверху. - Мы не можем слепо бежать назад к нашим товарищам, - сказал он через мгновение, - и мы не можем продолжать идти вперед, не обращая внимания на угрозу, которую Ската представляет для всех, кто рядом. Я слышал достаточно историй, чтобы понять, что их хитрость нельзя недооценивать. - Мы должны предположить, что зверь знает о нас, но мы можем надеяться, что он не знает про наших товарищей. - Он глубоко вздохнул. - Мы должны привлечь его внимание. Нельзя позволить ему покинуть эти пещеры до того, как лорд Келеборн и Фрам получат предупреждение. Девен подошла. - Ты сам сделаешь себя приманкой, - сказала она, казалось, мгновенно разгадав его план. - Ты открыто пойдешь в ловушку, которую устроил зверь, пока я буду прятаться и возвращаться на поверхность? - У нас нет времени, - сказал он, впервые повысив голос до шепота. - У нас есть считанные секунды до того, как Дракон достигнет поверхности, если это его цель, и мы не можем остановиться, чтобы обсудить нашу стратегию. - В такой спешке не может быть никакой стратегии, только необходимость. Однако Гарри видел, что его слова не смогут поколебать ее во времени, и с каждой секундой он знал, что смерть приближается к тем, кто ждет снаружи. Без предупреждения Гарри отвернулся от Девен, и его посох метнулся вперед, чтобы заставить ее держаться на расстоянии, когда она попытается броситься на него, и помешать ему сделать то, что он должен был сделать. Когда его посох закончил свою длинную дугу, он треснул о камень туннеля, и ослепительная вспышка света вырвалась из серебряной паутины, протянувшейся по всей его длине. Глубокий грохот сотряс гору, и Девен вскрикнула от страха, Когда Гарри бросился назад, едва избежав обвала туннеля, который отделял его от товарища и друга. Он надеялся, что ее быстрой реакции было достаточно, чтобы она смогла выбраться, но он не мог думать об этих страхах дольше, чем тот момент, когда он поднялся на ноги. Он не знал почему, но нутром чувствовал, что она не ранена. Как только он снова поднялся на ноги, он со всей поспешностью побежал по длинному коридору к сияющему золотому свету, струящемуся из сокровищницы. Свет взорвался вокруг него, и Гарри замер, не в силах ничего видеть после того, как его глаза привыкли к темноте глубин. Первое, что бросилось ему в глаза, было золото, сваленное в кучу, которая была в два или три раза выше его, посреди развалин того, что когда-то было одним из самых больших залов. Он стоял на небольшой площадке, вделанной в каменные стены зала, а слева от него узкая лестница, точно так же вырубленная в живом камне, спускалась на пол зала. Огромные колонны, вырезанные из базальта горы, лежали сломанные и разрушенные по всему полу. Несмотря на их огромный вес, некоторые из них были опоясаны поясом, который окружал огромный золотой холм. В нескольких местах из-за их потери часть потолка полностью обрушилась, и через образовавшиеся отверстия Гарри мог видеть небо над головой. Свет струился в зал сверху огромными шахтами, призрачными остатками упавших колонн, которые когда-то стояли так высоко. Те немногие колонны, что еще стояли, тянулись во тьму, которая цеплялась за них и обвивалась вокруг отверстий, через которые струился солнечный свет, становясь темнее от их присутствия. Когда он посмотрел за разрушение, то увидел большой и величественный зал, но не такой большой и величественный, как те, что он видел в Железных Холмах. По сравнению с величайшими залами Мории, это была просто лачуга. Оглядевшись, он смог определить некоторые признаки того, что помещение было новым, или оно было построено совсем недавно, когда Дракон нанес удар. В тех немногих местах, которые не были повреждены приходом и уходом Скаты, камень был в основном гладким, но кое-где его глаза могли различить небольшие надписи. Это были "тарбит'изралы", ремесленные желания каменщиков, создавших комнату. Когда создавалось новое ремесло, на нем запечатлевались ничтожные надежды и мечты тех, кто трудился над его созданием. Они скоро потеряются под украшениями или будут срезаны, чтобы освободить место для произведений, украшающих стены, но это не имело большого значения для каменщиков, которые их писали. Гарри опустился на колени у основания дверного проема, через который вошел, и печально провел рукой по словам, написанным каким-то безымянным гномом. Это было простое желание: чтобы его сын, который путешествовал на Восток, нашел безопасный проход по дороге. Такова была природа тарбит'израла, это были маленькие желания людей, которые жили в мире, где горизонт обычно был не дальше нескольких ярдов. По какой-то неведомой Гарри причине мысль о них успокоила его. С усталым вздохом Гарри снова встал и потянулся к своим чувствам. Он чувствовал злобу Дракона повсюду вокруг себя. Она просочилась в камень, и от сокровищницы и золота чуть не разило его дурным влиянием. Это были приторные миазмы, которые угрожали подавить все. Но Гарри не был новичком в таком зле, и он протолкался сквозь него, к булавочному уколу сияющего света за пределами, в мире за зияющей дырой в потолке. Чистый горный ручей, озеро, расположенное высоко на склоне горы, деревья, птицы и всевозможные живые существа, не тронутые злом, которое жило так близко, не обращая внимания на огонь, не боясь гнева. Гарри улыбнулся, когда миллионы шепотов миллионов существ коснулись его чувств самым легким прикосновением. Им не придется сражаться в одиночку. Затем он пришел в себя и снова ударил посохом по камню. Треск, более громкий, чем предыдущий, эхом разнесся по залу, и высоко над ним в тревоге взлетели птицы. Со всей силой, на которую был способен Гарри, он закричал в пустоту: - Я здесь! Когда эхо его неестественно громкого воззвания разнеслось по небу, Гарри ждал своего врага и надеялся, что Девен смогла предупредить Келеборна и остальных, кто ждал наверху. Долго ждать не пришлось. Через несколько секунд после того, как затихло последнее эхо, по горе прокатился глухой рокот. Гарри не сразу понял, что это смех, и что он доносится сверху. В темноте, нависшей над головой, было нечто большее, чем просто тени. Теперь, когда он взглянул снова, на него смотрели два глаза из сверкающего золота. На этот раз не могло быть никаких сомнений, что именно он был в центре их внимания. Клубящаяся тьма, казалось, развернулась, и огромная масса Скаты отделилась от темного потолка с беззаботной поспешностью. Из его памяти мало что можно было использовать для сравнения. Ската не очень походил на драконов из его мира, но вместо этого он имел форму, больше похожую на чудовищную змею, такого размера и объема, что даже Василиск Слизерина выглядел не более чем жалким коротышкой по сравнению с ним. Темные чешуйки мерцали и блестели, когда свет избегал их, а темные кольца сливались и опускались на пол в почти полной тишине. Там, наконец, Гарри смог разглядеть, с чем он столкнулся. Длинная жестокая пасть, утыканная бесчисленными острыми зубами, каждый размером с руку взрослого человека, и за этими двумя глазами, которые сверкали зловещим золотом, оценивая чужака в своих владениях. Зверь был достаточно длинным, чтобы втиснуться в Большой зал Хогвартса; если бы конечно смог протиснутся через двери. Он передвигался на четырех огромных лапах, каждая из которых была больше лошади и снабжена коварными острыми когтями, оставлявшими глубокие борозды в камне, где ходило существо. Он двигался как нечто среднее между ящерицей и змеей, его низкий живот едва касался камня, когда он двигался через пространство в жидком волнообразном движении. - Что это я вижу перед собой? - сказал Ската таким глубоким голосом, что Гарри почувствовал вибрацию в костях. - Еще один герой, пришедший, чтобы найти свою смерть? Волна теплого, прогорклого воздуха накрыла Гарри, когда Ската заговорил, и все, что он мог сделать, это сдержаться, чтобы не задохнуться от вони. Вместо этого он расправил плечи и попытался продемонстрировать ту же власть, которую он видел у таких, как Саруман, Элронд или Глорфиндель. - Я не герой и не ищу смерти. Ни твоей, ни моей. Если Дракон может улыбаться, то тогда это наверняка сделал Ската. Змеиный язык мелькнул на мгновение, прежде чем снова исчезнуть. - Если ты не ищешь смерти, то бежишь от нее, - сказал Ската, когда он подошел ближе. Он посмотрел на Гарри с явным интересом. - И все же ты не дрожишь у меня на глазах. Разве ты не знаешь, что сама Смерть стоит перед тобой? - Я Гарри Поттер и не боюсь смерти. Уже нет. - Ты должен бояться этого, - сказал Ската, и теперь он был всего в нескольких футах от него, и единственный золотой глаз, не мигая, смотрел на Гарри. - Я видел больше, чем ты можешь себе представить, и я видел твою, чувствовал ее запах. Смерть близко, так близко, что я почти ... чувствую её вкус. А ты можешь? Ты чувствуешь его прикосновение к своему плечу, его дыхание у себя на затылке? Гарри почувствовал, как по спине пробежала дрожь, несмотря на неприятное тепло, которым Ската наполнил воздух зала, и подавил желание обернуться. На мгновение, однако, он бросил взгляд мимо огромной туши Дракона туда, где были оставлены распахнутыми огромные двери. Оно было далеко, и он увидел его лишь на мгновение, но в этот момент вспыхнул свет, вспышка, которая не имела никакого отношения к такой темной части зала. - Ты не знаешь, с какими силами связываешься, - сказал Гарри, снова пытаясь направить силу и власть в нужное русло. Это была нелегкая задача. Огромная пасть Скаты была так близко, что, протяни он руку, он мог бы коснуться ее. Наконец он стукнул посохом о землю, и зал на мгновение озарился светом, словно это было открытое поле в ясный летний день. Темнота осталась только в тени Скаты, темной и ужасной на фоне дальней стены зала. Дракон отшатнулся, но, казалось, не был ни шокирован, ни удивлен. Вместо этого он просто рассмеялся, и от его глубокого грохота Гарри заскрежетал зубами. -Ты так думаешь? Что я не знаю, кто ты, волшебник? - Гора задрожала от ярости Дракона. - Меня предупредили о твоем приходе и о приходе твоих маленьких друзей, которые даже сейчас оскверняют мои залы, как жалкие насекомые. Внезапно ярость исчезла, и голос Скаты стал мягким, почти медовым в своей сладости. - Ученик Хозяина не слеп. Он увидел твое приближение еще до того, как ты решил отправиться в путь. Его глаз видит все, что ты есть, и все, чем ты мог бы быть. Этот намек заставил Гарри широко раскрыть глаза. Ската имел в виду Короля - Чародея? Гарри боялся, что это глупая надежда. Если он правильно помнил истории, то в Средиземье было только одно существо, которое могло быть так описано. - Саурон, - сказал он, осознав. - Я вижу, эльфы настроили тебя против него, - сказал Ската, выплюнув это слово, словно само его звучание было оскорблением. - Не удивляйся так, Закуска. Я могу ... почувствовать их порчу на тебе даже сейчас. - Дракон попятился, и в этот момент огромный коготь царапнул по камню позади Гарри, и туннель, через который он вошел, рухнул. Ската глубоко вздохнул, а Гарри закашлялся и зашипел, когда воздух вокруг него наполнился пылью от падения. - Я так давно не пробовал эльфийскую плоть, - сказал Ската, и зверь, казалось, смаковал то, что он чувствовал. Гарри знал, что у него мало шансов задержать зверя, но также знал, что теперь, когда его единственный путь к спасению был так эффективно отрезан, ему некуда бежать. Попытка сразиться со Скатой в огромном зале была, конечно, глупостью, он был достаточно велик, чтобы Ската не был слишком ограничен, но слишком мал, чтобы позволить Гарри создать пространство между ними, которое могло позволить ему избежать огня Дракона или выжить. В этот момент Ската резко повернул голову и посмотрела в сторону темного главного входа, где Гарри видел вспышку света. Внезапно в комнате стало жарко, огромная пасть дракона широко раскрылась, и из нее вырвался огромный огненный сгусток. Гарри до сих пор помнил драконий огонь, который видел ребенком в своем собственном мире. Он был темно-красным, с маслянистым черным дымом. Он цеплялся за все, к чему прикасался, и казалось, что сам камень горит. Из коридора донеслись крики ужаса, но вскоре они смолкли. Когда они это сделали, огонь прекратился, и зал наполнился ужасной тишиной. Затем он наполнился еще более ужасным звуком, когда Ската бросился через зал, его бессловесная ярость эхом отдавалась под горой. Затем чья-то рука схватила Гарри за руку, и он оказался с подветренной стороны одной из разрушенных колонн, к которой каким-то образом сумел подойти без его ведома. - Что ты делаешь?- Прошипел Гарри, хотя еще до того, как он закончил говорить, он понял, что его гнев был неуместен. - Нет, я должен поблагодарить тебя. Каков план? - Фрам и люди под его командованием попытаются провести зверя веселым танцем по туннелям, - сказала Девен, выглядывая из-за края укрытия. Хотя Гарри не видел, на что она смотрит, он догадывался. Земля затряслась, на тяжелые шаги разгневанного червя, как Дракон преследует мужчин, которые злят его. Гарри был забыт, и Девен снова повернулся к нему. - У нас не было времени найти подходящее место для засады. Как только он уйдет отсюда, Лорд Келеборн попытается присоединиться к нам, чтобы мы могли спланировать наши дальнейшие шаги. - Нет. У меня уже есть один, и Ската пройдет через Фрама и его людей, как лесной пожар, - твердо сказал Гарри. - Я хочу, чтобы ты передала сообщение Келеборну. Она встретилась с ним взглядом, и на мгновение ему показалось, что она не согласится, но потом она кивнула: - Хорошо. - Скажи ему, пусть попробует поднять своих людей на склон горы, откуда открывается вид на брешь, - сказал Гарри. -Когда я подам сигнал, он и его люди должны привлечь внимание дракона, тогда они должны бежать так быстро, как только смогут. Девен приняла команду без вопросов. - Тогда что же мне делать? - Держись подальше, если мой план пойдет так, как я надеюсь, то Ската будет очень сердит, - сказал Гарри, пытаясь внушить некоторую уверенность в своих словах. - Ты должна остаться с Келеборном, как только отвлечешь дракона на достаточно долгое время, чтобы я смог осуществить свой план. Держись подальше, и если я случайно не увижу Скату мертвым, я хочу, чтобы ты попыталась сбежать. Не пытайся спасти меня. Эта мысль ее не обрадовала, и Гарри продолжил: - Если я останусь в туннелях поменьше, Ската не сможет меня найти. Шахты внизу простираются на многие мили, я смогу сбежать через них. Конечно, это была ложь, потому что город был спроектирован как крепость, а не как шахта. Было ясно, что сокровищница-новая пристройка; вероятно, кто-то из тех, кто работал над расширением замка, нашел ранее неизвестную золотую жилу. Однако для Девен это была достаточно хорошая ложь, и она приняла ее без вопросов. - Ладно. - Мгновение спустя она растворилась в тени, окружавшей зал. Гарри, не теряя времени, начал свои приготовления. Он побежал к центру зала со всей поспешностью, на какую был способен. Он перепрыгивал через упавшие камни и обломки, разбросанные по полу, пока не добрался до основания горы золота, драгоценностей и других драгоценных вещей, которые Ската свалил посреди зала. Он решил, что находится достаточно близко, и без помпы и пышности снова открыл свои чувства миру, который существовал вне поля зрения людей. Все вокруг померкло, и зал, в котором он стоял, превратился в далекое эхо. Так близко к золотому сокровищу чувство зла было совершенно ужасным, и Гарри поймал себя на том, что сжимает посох из серебра и камня с отчаянием человека, дрейфующего в штормовом море. Он снова вспыхнул ярким светом, и темные мысли и тени были отброшены назад, хотя бы временно. В моменты передышки Гарри тянулся к небу, которое теперь было над головой. Он позволил себе погрузиться в ощущение жизни, которая казалась гораздо более драгоценной в окружении такого запустения и смерти. Деревья, кусты, трава, цветы. Единственное живое существо на многие мили вокруг, спрятанное прямо над логовом Дракона, чудо и доказательство силы жизни даже перед лицом смерти. Там он почувствовал родник, такой новый и чистый. Он не мог видеть его, но мысленным взором он знал абсолютную чистоту воды, которая, несомненно, была одним из источников Грейлина. Теперь, когда он был ближе, он мог лучше почувствовать озеро, которое оно питало. В нем чувствовался порядок, в котором он легко узнал гнома. Возможно, это было вовсе не озеро, а резервуар, который когда-то снабжал ныне разрушенную горную крепость. План еще легче осуществить. Он протянул руку к камням и запел им давно назревшую песню мести. Теперь ему просто нужно было вернуть Дракона в гнездо. Он позволил своим чувствам снова свернуться внутри, пока его снова не окружило маслянистое влияние Скаты. Он боролся с желанием отшатнуться, вернуться к себе и освободить свой разум от цепкой тьмы. Ската сделал это сокровище своим, и оно знало об этом. Среди эльфов ходили слухи, что золото самый легкий металл, который можно превратить во зло, и теперь Гарри понял, что это значит. Но было еще кое-что. Это был не более чем шепот среди какофонии, но Гарри все равно услышал его, и он позвал его. Он открыл глаза, и они блуждали взад и вперед по золотой стене перед ним, пока он не увидел то, что искал. Это был меч, нетронутый злобой Скаты, потому что он был даже старше его. Это был клинок чистейшей полуночной черноты, и все же он, казалось, светился ярко, это сверкающее изображение отражалось миллион раз в золоте, которое лежало вокруг него. Гарри осторожно взобрался на гору золота, глубоко вонзив свой посох в движущиеся монеты, кольца и другие драгоценные вещи, которые двигались под его ногами, более скользкие, чем масло. Как только его пальцы сомкнулись на рукояти клинка, он понял, что нашел что-то особенное. Он казался почти живым, даже для его закрытых чувств. Там был гнев, испорченный тьмой, но он был похоронен так глубоко, что почти потерялся, потому что меч, казалось, плакал от сожаления. Гарри позвал его, и тот ответил. С безмолвным криком он повертел его в руках и вместе со своим посохом погрузил в груду золота, которую Ската сделал для него. Огромный взрыв света пронесся по комнате, такой яркий, что это было почти физическое присутствие. Связь, которую Ската выковывал со своей добычей столько лет, питаясь злобой, которую так часто порождало золото, была его погибелью, и он чувствовал ужасную боль, Когда Гарри вырвал ее из-под его власти. Гарри упал на колени, и золотые монеты рассыпались и засверкали вокруг него, когда стрела прорвалась сквозь затянутое тучами небо. Он не мог надеяться сохранить это мастерство, не тогда, когда Ската владел им так долго. Только тот факт, что в сокровищнице не было ничего, созданного Скатой, позволил ему оторвать её от дракона, пусть даже временно. Но там было что-то еще, что-то более древнее и грязное, чем даже Ската. Это было такое слабое эхо, что Гарри никогда не смог бы почувствовать его в любое другое время, но теперь он мог. Это было похоже на то чувство, которое он испытал, когда Балрог Мории обратил на него свои горящие глаза, еще более древние. Однако он не мог больше думать об этом, потому что глубокий ужасный грохот, эхом разнесшийся по залам, возвестил о прибытии Скаты. Он ворвался в зал, темная сила ярости и пламени. Огонь капал из его окровавленной пасти, и его огромные когти оставляли огромные трещины в камне, где он стоял. - Ты глупец! - Огромные клубы едкого дыма поднимались вверх, когда слова Скаты сотрясали самые основания горы. - Вор и грабитель! Ты предрешил свою судьбу, и всех тех кто называет тебя другом. Те черви, что прячутся в своих лачугах к югу отсюда, жалкие эльфы на Западе, все узнают мой ужасный гнев, и не останется никого, кто помнит твое имя, Гарри Поттер. - Тогда сделай это!- сказал Гарри, его голос казался слабым и слабым перед яростью Скаты. - Чего ты боишься? Ты говорил о своем хозяине, не так ли? Он приказал тебе пощадить меня, не так ли? Ты немногим больше, чем собака на поводке. - Ты оскорбляешь меня, - сказал Ската, когда он обошел Гарри, держась подальше от луча света, который все еще освещал огромный золотой холм. - Ты, который всего лишь орудие в гораздо более великой игре, кусок плоти, играющий в героя. Ты видел залы, что лежат за стенами, и все же ты слеп, как и все люди. - Тогда почему ты боишься меня?- Спросил Гарри и с размаху обнажил черное лезвие. - Ты боишься силы, которой я обладаю? - Силы?- сказал Ската, и наконец он рванулся вперед, его челюсти щелкнули в нескольких дюймах от лица Гарри. - У тебя нет силы. Только заимствованное, украденное величие. Я покажу тебе силу! Затем Ската попятился, и Гарри снова ощутил всепоглощающий жар, который волнами накатывал на огромного дракона. С молитвой, обращенной к тем, кто мог ее услышать, Гарри крикнул изо всех сил: - Сейчас! На какое-то мгновение, меньше чем на долю секунды растянувшейся в вечность, Гарри испугался, что Келеборн не услышал его сигнала или, возможно, не успел добраться до края пещеры. И тут пришел ответ. Это не было большим ударом, не стоило ни песни, ни истории. Это была всего лишь одна стрела, которая летела сильно и метко, поразив Скату в глаз. Дракон взревел от боли и ярости. Пламя, которое он готовил для Гарри, взметнулось к небу, к отверстию, из которого, как Гарри искренне надеялся, сбежал Келеборн. Когда огромный огненный фонтан потянулся вверх, Гарри сделал то же самое. Его сознание последовало за пламенем, затем отбило его. Там он нашел гномий резервуар и с криком выпустил бушующий поток воды, который падал из пролома в гномьих стенах к Драконьему огню. Гарри снова открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как они встретились, и оглушительный взрыв сбил его с ног, сбросив с золотого холма. Он поднял глаза и увидел, что наверху разыгрывается битва между огнем и водой. Огромные облака обжигающего пара заполнили зал, пока наконец пламя Скаты не погасло. Огонь погас, но вода еще оставалась. Она обрушилась на Скату, как лавина, и его удивленный рев затерялся среди шума воды и камней. Гарри не мог дождаться, чтобы посмотреть, как за ним последует еще больше воды. Стена пены и ледяной воды преследовала его, пока он бежал так быстро, как только мог, к относительному укрытию прихожей. От пола до потолка она была заполнена постоянно клубящимися белыми облаками, и Гарри обнаружил, что не может видеть дальше, чем на несколько футов вперед. Позади себя он слышал, как Ската кричит от боли, и ужасный грохот, когда дракон метался в некогда огромном зале сокровищ. Гарри надеялся, что вода и обломки убьют зверя, но в тот день судьба, похоже, не была к нему добра. Он продолжал бежать по коридору, его дыхание становилось хриплым и прерывистым, дым и ручей вились в горле, чтобы перехватить дыхание. Он остановился, когда длинный коридор, по которому он бежал, расширился до парадного входа, через который они с Девен вошли этим утром и который теперь носил на себе все признаки ужасного гнева Скаты, когда он пытался выследить людей Эотеод, преследовавших его. Большая часть пара исчезла, но остался густой едкий дым, смешанный с сажей, пылью и пеплом. Гарри закрыл лицо рукой, чтобы не дать копоти и пеплу попасть в легкие, но вскоре это стало для него пустяком. Позади себя он услышал быстрый, но ритмичный рокот Скаты, преследующий его. Гарри повернулся лицом к приближающемуся врагу, когда его взгляд на мгновение упал на копья, оставленные в вестибюле во время их с Девен предыдущей разведки. У него не было времени, однако, пересечь расстояние до него, и поэтому он уронил черный меч на землю, затем, в отчаянии, он протянул руку и позвал одно из копий протянув руку. Оно прыгнуло к нему, сверкнув потемневшим от копоти серебром, а мгновение спустя шлёпнулось ему в руку. Он стоял с копьем гномов в одной руке и посохом Сарумана в другой, когда приближалась его судьба. Ската вырвалась из тумана и тьмы, тонкие усики все еще цеплялись за его огромную тушу, когда он бросился вперед. Один глаз был окровавлен и бесполезен, и, пока он кровоточил, из камня поднимался дым. Другой его глаз, некогда золотистый и исполненный ужасной хитрости, теперь был обведен огненно-красным и содержал только ненависть и животную ярость. Огромная многозубая пасть широко раскрылась, но на этот раз удушающий жар не пришел, и вместо потока огня, облако жгучего черного дыма, которое опалило легкие Гарри, когда он попытался сделать кашляющий вдох. Сквозь маслянистую тьму Гарри рванулся вперед и вонзил копье в драконью пасть. Еще один крик боли вырвался из груди Скаты, когда он отпрянул назад, но тут же врезался в крышу зала с сокрушительной силой. Его рот захлопнулся, и копье вонзилось еще глубже в нёбо с другой стороны его морды, пока не вонзилось почти на фут в камень горы. Ската боролся, его тело извивалось вперед, пока он пытался найти опору, чтобы освободиться, и все это время его пронзительный крик эхом разносился по залу. Гномье копье, однако, держалось крепко - свидетельство мастерства мастера-оружейника, который его изготовил. Теперь, когда все планы были выполнены, Гарри подобрал упавший меч и увернулся от размахивающих когтей и злобно щелкающих челюстей, пока не достиг основания огромного черепа червя. Там, издав последний крик напряжения, он со всей оставшейся силой вонзил клинок в шею зверя. Черное лезвие с невероятной легкостью рассекло чешую, плоть и сухожилия. Меч рассекал кости, разрывал артерии. Гарри отскочил назад, насквозь пропитанный кровью зверя, которая горела везде, где она лилась. Он чувствовал, как горит каждый дюйм обнаженной кожи, и его собственные крики присоединились к слабому вою Скаты. Каким-то образом, однако, он нашел в себе силы уйти, его посох волочился по земле позади него, а меч, все еще капающий дымящейся кровью, болтался на боку. С последним могучим ревом Ската испустил последний вздох, и Гарри упал на колени. Он сделал это. Дракон был мертв.