The Shadow of Angmar

      - Мне не нравится этот план, - сказала Девен, и ее голос был подобен шепоту на ветру. Они с Гарри лежали на вершине неглубокого утеса недалеко от края лагеря гномов. Хотя они и были скрыты под плащами эльфийской работы, по этому были почти невидимы для глаз. Даже если армия пройдет по дну долины, всего в нескольких футах под ними, они останутся незамеченными. По крайней мере, они на это надеялись.       Позади них двигались гномы, всем своим видом демонстрируя самодовольство. Они собрались тут и там вокруг многочисленных очагов, и лагерь был залит теплым светом их веселых костров. Гарри слышал редкий стук бьющихся кружек, перемежающийся тихим ворчанием и нечастыми приступами грубого смеха.       Вдалеке, едва различимые для глаз Гарри, возвышались три вершины Гундабада, высокие и властные, мрачные тени притаились на самом краю поля зрения. Темный Базальт, из которого они были сделаны, почти не отражал света убывающей Луны, и только по тени, отбрасываемой ими на звезды, Гарри мог различить их очертания.       Судя по всему, гномы стали расслабляться. Находясь так близко к одному из самых легендарных домов своих предков и окруженные таким количеством своих сородичей, они наверняка забыли о коварстве и врожденном обмане орков.       Девен легонько похлопала Гарри по руке, и тот посмотрел в ту сторону, куда она указывала.       Ее глаза были гораздо острее, чем у него, но в размытых красках лунной ночи Гарри увидел то, что она увидела.       Дно долины двигалось.       Гарри знал, что ландшафт вокруг Гундабада никогда не был зеленым. Даже во времена Дарина Первого это была земля кустарника и вереска. И все же в этой строгости была красота, но оркам не потребовалось много времени, чтобы лишить ее даже этого. За столетия, прошедшие с тех пор, как был потерян Гундабад, вся земля вокруг гор была перевернута, отравлена их грязью. Это была пустошь бесплодной, продуваемой ветром пыли, на которой не росло ничего зеленого. Лежа на голой земле, Гарри чувствовал, как глубоко в нем укоренилось негодование.       Орки сливались с темной, испорченной землей почти идеально, и только по их движению и численности Гарри смог увидеть грубый размах их сил.       - И сколько их всего? - спросил он свою спутницу. Ее слух был настолько острым, что, она услышала его тихий вопрос отчетливо.       - Может быть, около двадцати тысяч, - сказала она. Ее темные глаза быстро двигались взад и вперед, следя за почти бесконечными толпами врагов, которые все ближе подбирались к лагерю гномов.       - И как долго?       - Недолго, пошли сигнал прямо сейчас, - сказала Девен.       Ее голос должен был быть немного громче, чем у Гарри, потому что он не обладал эльфийскими чувствами.       - Хорошо.       Гарри кивнул и вытащил маленький пузырек с прозрачной жидкостью. Он не сидел сложа руки во время их долгого похода, и то, что он держал в руках, было, пожалуй, наименее ярким из его творений, но все же.       Это было очень простое зелье. Настой из золотых лепестков эланор в свободно текущей пресной воде горного ручья, смешанный с мельчайшей щепоткой серебряного порошка, который при правильном смешивании и со всей тщательностью, на которую он был способен, получал зелье, способное испускать теплое желтое свечение. Первая хитрость заключалась в том, чтобы приостановить этот эффект до тех пор, пока не будет добавлен последний ингредиент, так как в противном случае от этой смеси было бы мало пользы.       Гарри как-то рассказывали о цветке под названием фумеллар, который рос в садах Лориена, за горами Пелори в Валиноре, за морем. Это был изящный цветок, похожий на мак, который на короткое мгновение вспыхнул красным, как закат, когда на землю опустились сумерки. Она идеально подходила бы для зелья, которое он хотел создать, но он не рос ни в Средиземье, ни где-либо за пределами садов Ирмо.       Маки, которые он пробовал использовать вместо фумеллара, несли в себе слабое эхо тех далеких цветов, но их было недостаточно, чтобы удержать сияние. Затем он добавил паслен, поскольку не знал ничего, что могло бы более эффективно подавить такую яркую жизнь и свет. Когда он добавил паслен, он также добавил оба свежих бутона пиона, потому что они могли вернуться к жизни, как только тьма проходила, и раздавленную яичную скорлупу певчей птицы, родом из гор. Медленно перемешивая паслен, меняя направление и придавая больше энергии другим добавкам, он смог достичь хрупкого равновесия.       Зелье оставалось темным, но было готово ожить при любом новом добавлении в его смесь.       Именно этот последний ингредиент придаст зелью то качество, которое он искал. В каждый флакон зелья, кроме его собственного, добавлялось по одному пчелиному крылышку. Каждое крылышко было от другой пчелы в том же улье и служило для соединения зелий в их действии даже на больших расстояниях.       Он откупорил свой флакон и без всякого размаха добавил в него последнее пчелиное крылышко. Мгновение спустя жидкость внутри наполнилась мягким сиянием, которое медленно разгоралось. Затем Гарри быстро спрятал его под одеждой, прежде чем орки, проходившие всего в нескольких футах от него, смогли заметить свет, просачивающийся из-под его плаща.       В тот же миг загорелась еще дюжина склянок в руках дюжины разных гномов, людей и эльфов, и их стратегия, долго разрабатывавшаяся, была приведена в действие.       Из лагеря гномов донесся крик, он звучал панически и торопливо, призыв к оружию перед лицом неожиданного нападения. Притворство конечно, но такое, в которую их враги слишком охотно верили. Приближающиеся орки услышали гномов, и тишина вечера была нарушена. Это было почти так же, как если бы они были единодушны, потому что громкий крик поднялся, и сама земля содрогнулась, услышав его. Жестокие шипастые мечи были вытащены из грязных ножен, и без необходимости подчиняться тому, что вело их, они бросились в хаотичную атаку.       Одна только мысль о таком количестве гномов, застигнутых врасплох и не подготовленных к нападению, заставала их охваченными жестокой жаждой крови. Тем не менее, они все еще были орками, и даже перед лицом такого безумия, вызванного долгим ожиданием охоты, они были трусами до мозга костей. Даже когда их огромное войско рванулось вперед, передний край атаки замедлился. Никто из них не хотел бежать впереди, но и не хотел отставать слишком далеко. Гарри смотрел, как их толпящаяся Орда катится вверх по долине с обманчивой медлительностью, словно волна по пляжу.       Их нерешительность давала гномам все необходимое время и даже больше.       Гарри знал, что лагерь гномов выглядел плохо управляемым беспорядком, но таков и был план. По правде говоря, каждая кружка была наполнена водой или кофе, и каждый гном был напряжен в ожидании. Если бы орки-разведчики смогли получше рассмотреть лагерь, они наверняка заметили бы тщательно скрытую траншею, окружавшую его, и неглубокое оружие, хранившееся рядом с ним. Более того, под своими дорожными плащами все гномы были в доспехах и наготове. Халдир и его рота позаботились о том, чтобы все их тщательные приготовления остались неизвестными крадущимся оркам, которые пытались разведать их позиции ранее вечером.       Гномам потребовалось всего несколько секунд, чтобы выстроиться в сплошную стену из копий по всему периметру лагеря. Они были более чем готовы к тому времени, когда орочий фронт достиг скрытой траншеи.       Когда бурлящий волновой фронт атаки орков встретился с траншеей, тон их ужасных боевых кличей почти сразу же изменился. Со своего наблюдательного пункта позади основной массы авангарда орков Гарри наблюдал, как те немногие несчастные, которые были на острие атаки, почувствовали, что их ноги проваливаются сквозь тщательно уложенные ветки и суглинок. Инерция их атаки и непреодолимая тяжесть жаждущих битвы орков позади них заставили их нырнуть в наспех вырытые ямы.       Такая траншея, несомненно, была бы невозможна для любой другой армии. Создание такой ямы под бдительным, хотя и далеким оком вражеских разведчиков было, несомненно, задачей, выходящей за рамки ремесла людей или даже эльфов. Никто не умел копать и крепить землю так, как гномы, и армия, стоявшая там лагерем, насчитывала среди них более пяти тысяч.       По указанию Трайна и Наина, по всему периметру лагеря, было поставлено несколько палаток раньше всех остальных. Пока создавался остальной лагерь, эти несколько пограничных палаток действительно были заняты. Из этих палаток гномы выкопали всю траншею из-под земли, тщательно укрепив сверху суглинок с избытком растопки, собранной в лесу на соседнем гребне. Затем, когда яма была вырыта до ширины почти в десять футов во всех местах, дно было заполнено наспех заточенными кольями и несколькими запасными копьями.       Именно на эти колья упали первые жертвы этого боя, и ночной воздух, который всего несколько минут назад был спокоен и только звуки притворного веселья слышались сквозь щебет ночных насекомых, наполнился криками удивления, ужаса и боли. В первые же секунды атаки сотни орков попали в ловушку, и их атака сразу же прекратилась. Те, кто был сзади, двигались вперед, а те, кто был впереди, - назад. Тем несчастным оркам, которые оказались в центре всего этого, повезло, если они не были раздавлены ногами соседей. Гномы орудовали своими длинными копьями со всем мастерством и упорством, которые были присущи их народу, и повсюду копья встречали плоть, и все больше орков умирало. Позади вооруженных копьями гномов стояли еще несколько человек с короткими составными луками, обычными для их народа, и поэтому стрелы летели сквозь темноту в атакующие Орды. Орки были так плотно упакованы, что, возможно, только один из десяти промахнулся мимо цели.       Гарри знал, что у гномов не было такого острого чувства стрельбы из лука, как у эльфов или даже людей, но они были более чем достаточно точны, чтобы найти цель среди вздымающегося множества орков.       Гарри понял, что скоро ими овладеет паника. Рябь неуверенности пробежала по плотно упакованным оркам, и по краям некоторые из них уже повернулись и побежали. Штурм скоро должен был начаться в полном отступлении,а этого они не могли себе позволить. Гарри вытащил два маленьких камешка, непритязательных на вид в ямочках. Единственное, что их отличало, - это две маленькие руны кирта, выгравированные на поверхности каждой из них. Когда он ударил их вместе, истинный план раскрылся.       Крошечная искра вылетела из камней и прыгнула в темноту, невидимая для нервничающих орков. Она плыла по воздуху за скалой, на которой они прятались, медленно опускаясь на землю внизу. Она была быстро растоптана десятками грязных ног, но искра не погасла. В течение трех быстрых ударов сердца ничего не происходило, и панические крики орков продолжали эхом отдаваться вокруг.       Затем, как раз когда он начал думать, что, возможно, совершил какую-то ошибку, искра исчезла. Это было похоже на то, как если бы огромный зверь, родственный дракону Скате, сделал глубокий вдох, и все, кто был рядом, ощутили этот глубокий вдох, хотя орки и не знали, что он предвещает. Мгновение спустя из сухой земли возникла стена пламени, вдвое выше человеческого роста и горевшая со всей яростной энергией драконьего огня. Со скоростью, намного превышающей скорость даже самой быстрой лошади, пламя прочертило длинную дорожку вокруг лагеря гномов, прорезая в темноте ярко-оранжевую дорожку.       В течение долгих дней их марша Гарри неустанно работал над этой частью плана. Создание зелья, которое могло бы гореть жарко и долго, безжалостно и яростно, не было для него большой проблемой. Его первое магическое творение после прибытия в Средиземье было чем-то подобным, но это зелье едва не убило и его самого, и его спутницу.       Этот огонь был намного больше. Он взял по одному волоску у каждого гнома, человека и эльфа в армии и смешал их в огромном котле, содержащем зажигательную смесь, вместе с пеплом от сожженных листьев мирта, чтобы они не сгорели среди пламени. Но он пошел еще дальше, повинуясь воле Халета. Каждая лошадь в его армии также имела волосок, добавленный к зелью не только с миртом, но и высушенным соком особого мангрового дерева, которое Гарри нашел во время своих путешествий на юг, и которое местные жители называли Слепым Глазом. Кони не только не сгорят, но и не смогут его увидеть.       Результаты его долгих трудов были лучше, чем он мог себе представить. Когда огонь вспыхнул, сотни других орков сгорели в считанные секунды, и колеблющаяся армия впала в полное замешательство и смятение. И все же у половины армии не было никакой надежды спастись бегством. Оказавшись зажатыми между неподвижной стеной гномов и их защитой, а также непроходимым пламенем, они ничего не могли сделать, кроме как умереть под их стрелами или копьями.       Другая половина армии чувствовала себя немного лучше, хотя звуки умирающих сородичей и внезапное появление пламени наполнило их тревогой. Один из них взобрался на скалу, на которой прятались Гарри и Девен.       Он был крупнее большинства своих сородичей и имел пятнистую черную кожу, покрытую всевозможными отвратительными шрамами. В отличие от многих своих сородичей, он был одет не в одинаковые доспехи из черного железа, а в разномастный набор различных гномьих и человеческих узоров. На одной из его поножей даже был стиль, в котором Гарри узнал эльфийский. Он высоко поднял свой злобно изогнутый меч и проревел в ночь, привлекая к себе внимание своей армии: - Эльфийское колдовство!- закричал он голосом, похожим на звук ржавой пилы, которую тащат по камню. Хотя это и было неприятно, но все же достаточно громко, чтобы орки поблизости повернулись к нему, и их слепая паника пошла на убыль.       - Земля, используйте землю, чтобы задушить их пламя! Мы все еще можем вкусить плоть гномов этой ночью!       Гарри заметил, что его слова сумели сплотить часть орчих сил, и в этот момент он решил вмешаться. Он взглянул на Девен, которая, должно быть, поняла, о чем он думает, потому что ее глаза расширились, и она едва заметно покачала головой.       Но все это было напрасно. Гарри уже поднялся, материализуясь позади орка, словно дух земли. Он обнажил меч из метеоритного железа и Ангуирэль блеснул в свете Луны.       Орки внизу увидели, как он поднялся, и издали громкий крик, некоторые пытались предупредить своего предводителя, в то время как другие просто спускались назад в панике. Их криков было достаточно, чтобы насторожить цель Гарри. Огромный орк повернулся с невероятной скоростью, и его меч встретился с мечом Гарри за мгновение до того, как клинок Эола смог отделить его голову от тела.       Это мало помогло орку, потому что, хотя его первый удар был отклонен в сторону, Гарри атаковал вновь. Через мгновение после того, как первый удар был бы нанесен, его посох пронесся сквозь темноту. Отраженный огонь пробежал по всей длине его замысловатых серебряных инкрустаций. Он ударил орка в бок со всей силой, на какую только был способен Гарри, и яркая вспышка чистейшей белизны на краткий миг превратила ночь в день.       Орк был отправлен в полет магией, которую Гарри вложил в посох, и его изломанное тело было брошено вниз, в кишащую внизу армию, к их оглушительному ужасу. Гномы и стена огня были внезапно забыты, и вместо этого все они бросились к скале.       Девен встала рядом с Гарри и одним плавным движением натянула лук.       - Я же говорила тебе, что мне не нравится этот план, - сказала она непринужденным тоном, который почти не скрывал беспокойства, которое Гарри видел в ее серых глазах.       Громкий крик раздался из глоток орков, столпившихся вокруг скалы, и на мгновение Гарри испугался, что возможно недооценил врагов, так как паника орков смылась яростью, когда они увидели, что их вожак был убит с такой легкостью.       Затем в ночи зазвучали рога всадников Халета, и грохот копыт эхом разнесся по долине. Громкий боевой клич вырвался из тысячи глоток, и всадники появились из темноты, как страшные призраки, а орки бежали перед ними. Они летели по земле, и казалось, что лошадям даже не нужно было касаться земли, такова была их спешка. Впереди всех шел Халет, возглавлявший атаку.       - За Эорла! За Риддермарк! - воскликнул он.       Его крик был подхвачен всеми людьми из его отряда, и ночь наполнилась могучим неистовством, когда они обрушились на орков, которые увидели, что их судьба пришла за ними. Теперь, когда их предводитель пал, а половина сородичей погибла в непроходимых пожарах, у них было мало шансов. Они были зажаты, но лишь немногие из них держали в руках копья, и еще меньше было тех, кто сумел вовремя привести их в действие, чтобы угрожать всадникам, которые уже неслись среди них.       Гарри видел, как орки наконец сломались, грохочущие копыта людей Риддермарка обратили их в бегство, но они не могли найти пути, который увел бы их от безжалостных клинков, копий и стрел Эорлингов. Огонь был позади них, и заряд ударил по ним со всех сторон. Те, кто нашел брешь в стене смерти, вскоре были убиты стрелами, выпущенными с темного далекого холма, за которым скрывались Халет и его войска.       Это была настоящая бойня, и вскоре всадники, несомненно, почувствовали, усталость, но это их не остановило. В самом разгаре боя Гарри и Девен сражались спина к спине. Сверкающие огни и грохочущие звуки меча и заклинаний Гарри резко контрастировали с сосредоточенной тишиной, в которой сражалась Девен. Единственным звуком, который она издавала, был звук ее меча и кинжала, когда они рассекали воздух, и редкое шипение ее быстро истощающихся стрел, когда толпа орков становилась слишком тонкой или отдаленной, чтобы держать ее клинки занятыми.       Еще один орк бросился на Гарри, почти наступая на пятки последнему, который уже лежал мертвый на земле, его голова была отсечена от плеч клинком в руке Гарри. Гарри протянул другую руку, и из его вытянутого посоха вырвался обжигающий луч света. Он почувствовал его тепло под своей рукой, когда пойманный свет звезд был направлен через паутину мифрила, которая тянулась вдоль его длины. Свет прорезался сквозь наступающего нападающего, как утренний солнечный свет сквозь затянувшийся туман. Орк упал на землю рядом с останками тех, кто пришел раньше, безжизненный и обожженный, с дырой в груди размером с ладонь Гарри.       - Как идет сражение? - Гарри не нужно было перекрикивать звуки битвы, чтобы быть услышанным Девен, но от этой привычки было трудно избавиться. Окруженный таким шумом и криком, что он едва мог расслышать собственные слова, он все еще не мог поверить, что Девен слышит его так же уверенно, как если бы они стояли в тихой комнате.       - Король Халет и его всадники гонят орков в огонь, - крикнула она в ответ, ее глаза следили за тысячами фигур, тускло освещенных пламенем Гарри. Они сражались, они бежали, они умирали сотнями, земля густела от их тел.       Отвратительный запах горящей плоти ударил Гарри в лицо, и он понял, что она говорит правду.       - А как же гномы? - спросил он. Еще один орк бросился на него в атаку , и даже прежде, чем Девен успела ответить, к павшим собратьям присоединился еще один труп орка.       - Я не знаю, - ответила она, и Гарри услышал в ее голосе тревогу.       - Боюсь, что больше половины орков были по ту сторону огня, как и большинство их предводителей. Я не могу видеть, что происходит за твоей огненной завесой, но я слышу, что битва там это не та бойня, которую мы видим на этой стороне.       - Тогда посмотрим, чем мы можем помочь, - сказал Гарри. Он уже двигался, бежал так быстро, как только мог, через поле, усеянное мертвецами.       Девен понадобилось всего несколько мгновений, чтобы догнать его, ее собственные легкие и уверенные шаги пересекали поле боя.       Большая группа орков стояла перед ними, прижавшись спинами к большому камню. В середине группы стоял громадный орк, намного больше всех остальных, выкрикивал команды окружающим, и даже когда Гарри и Девен пересекли площадку между ними, к нему уже приближались другие орки. Среди них было несколько орков, которые предусмотрительно пришли с копьями, и Гарри заметил по меньшей мере четырех лошадей Риддермарк, сбитых их копьями, а их всадники были брошены в грязь, чтобы быть атакованными другими орками.       Увидев Гарри и Девена, несущихся к ним, огромный орк, ведущий их, проревел в небо бессловесный вызов, и они бросились вперед, чтобы встретить их в битве.       В этот момент Гарри и Девен замедлились, эльфийка натянула лук еще раз. Для человека, конечно, было бы почти невозможно стрелять из лука с такой легкостью, и все же еще до того, как Гарри по-настоящему заметил ее действия, ее стрелы летели точно в цель.       Гарри знал, что у нее осталось совсем немного стрел, но те немногие, что у нее были, она выпустила. Каждый упавший орк уносил с собой в грязь еще одного или двух, когда они спотыкались о тех, кто был ближе к ним, дико размахивая руками и ногами.       Когда он был всего в нескольких футах от ближайшего врага, Гарри остановился и тем же движением воткнул свой посох в землю перед собой. Земля треснула, и из трещины вырвался ослепительный белый свет. Многие из орков рухнули в открывшуюся трещину, прежде чем Гарри снова поднял свой посох, и расселина накренилась с ужасной неумолимостью сокрушая несчастных орков холодными объятиями матери земли.       Сила, которую Гарри нашел на этом поле боя, была почти не похожа ни на что, что он чувствовал раньше. Там, где он давным-давно узнал о памяти и воле земли и камня, он никогда не видел такой истинной ненависти. Орки исказили ландшафт вокруг Гундабада, отравили его так, что на восстановление наверняка уйдут многие годы, и сама земля ненавидела их за это. Земля помнила любовь первых гномов и их детей, и жаждала сражаться за них.       Гарри просто дал ей такую возможность. Он потянулся глубже, к самым костям земли, и почувствовал, как они начинают откликаться.       Прежде чем камни успели вырваться , чтобы убить последних орков, их настигла группа всадников, которые выскочили из темноты и с легкостью растоптали плохо подготовленных орков. Гарри почувствовал, как гаснет Гнев Земли, когда кровь орков просачивалась в бесплодную почву.       Гарри снова побежал, а Девен снова наступала ему на пятки. Не останавливаясь, он бросился прямо сквозь пламя и почувствовал, как оно дразнит его, выискивая, исследуя, прежде чем позволить ему пройти невредимым. Несмотря на свою уверенность в этой смеси, Гарри почувствовал огромное облегчение, когда вырвался с другой стороны.       Там, где битва за пределами костров была не чем иным, как бойней, орки внутри пылающей границы сплотились вокруг своих командиров и начали пробные атаки на позиции гномов. Они не оставили никакого арьергарда для защиты от врагов, выходящих из непроходимого пламени, ибо зачем им это было нужно?       Через мгновение после его собственного появления к нему присоединилась Девен, вынырнув из пламени, окруженного клубящимся дымом.       - Такое странное ощущение, - сказала она, подходя к нему, когда последние огоньки исчезли в ночи.       - Что ты видишь? - Спросил Гарри, вглядываясь в темноту и пытаясь понять смысл темной массы фигур, движущихся в ночи вне досягаемости света его костров.       - Защита лагеря все еще держится, - сказала Девен, ее глаза выхватывали из темноты детали, которые Гарри не мог разглядеть. Яркий свет костра позади них наполнял поле боя непроницаемой чернильной чернотой.       - Орки давят на западный фланг гораздо сильнее, чем на восточный, и сформировали там роту лучников в своем тылу.       - Тогда именно туда мы и отправимся в первую очередь, - сказал Гарри.       По его расчетам, должно было пройти некоторое время, прежде чем бойня за пределами пламени завершится, но он надеялся, что Халет вскоре сможет послать небольшую часть своих сил через пламя, чтобы помочь союзникам.       Когда Гарри и Девен отошли подальше от огня, они старались двигаться как можно тише, чтобы их силуэты не выделялись на свету. Глаза Гарри снова привыкли к темноте. Вдалеке он слышал командные крики, доносившиеся из лагеря гномов, хотя они почти терялись среди звуков битвы, наполнявших ночь.       Затем они услышали крик, доносящийся слева, в сторону битвы между гномами и орками. Гарри обернулся, и в темноте ему удалось разглядеть особенно высокого и неуклюжего орка, держащего в каждой руке по мечу. Он, не теряя времени, бросился на них, пересекая пространство между ними с неестественной скоростью, несомый по земле на причудливо длинных ногах.       Гарри приготовился к атаке, и рядом с ним он почувствовал, что Девен делает то же самое. Она использовала последнюю из своих стрел в их последней схватке, понял Гарри.       Орк встретил их вихрем мелькающих конечностей и клинков. Гарри никак не ожидал такого : он швырнул один из своих мечей в сторону Девен как раз в тот момент, когда преодолевал последние несколько футов, и это заставило ее отпрыгнуть в сторону. Несмотря на неожиданную атаку, Гарри не сводил глаз с орка, который взмахнул своим вторым мечом в дикой дуге над головой, которая имела достаточно силы, чтобы заставить Гарри упасть на колени, когда он блокировал его. Затем он был вынужден откатиться назад, когда другая рука орка, которую он считал пустой, полоснула по тому месту, где должна была находиться его грудь, и в когтистых пальцах материализовался кинжал.       Откат назад означал, что ему придется оставить свой посох, но когда орк с радостным видом переступил через него, Гарри просто призвал его в свою руку. Орк был застигнут врасплох, когда летающий посох выбил из-под него ноги и упал навзничь на землю. Мгновение спустя опомнившаяся Девен бросилась на упавшего орка, и два ее кинжала вонзились ему в грудь.       Но, к удивлению эльфийки, её клинки упёрлись в препятствие. Тогда Гарри понял, что под отвратительной гнилой кожей, которую часто носили орки, что-то мерцало в темноте. Каким-то образом орк сумел прикрепить обрывки мифриловой цепи к своему гамбезону, и этого было более чем достаточно, чтобы остановить даже эльфийские клинки Девен.       Ее глаза расширились, когда она поняла, что произошло, и только благодаря быстрой реакции Гарри, Девен не была выпотрошена ржавым кинжалом, который держал в руке орк. Гарри воззвал к ветрам, чтобы спасти подругу, и от его вытянутого посоха ударила мощная волна воздуха, отбросившая Девен назад.       Гарри немедленно нанес удар по голове орка Ангуирэлем, это было единственное место, которое не было защищено мифрилом. Орк поднял свой меч, но это не помогло, потому что Ангуирэль мог с легкостью рассечь такое слабое железо, и он сделал это. Черное лезвие глубоко вонзилось в череп орка и в каменистую землю под ним, посылая резкие вибрации вверх по руке Гарри.       Завершив свой замах, он почувствовал острую боль в икре и, посмотрев вниз, обнаружил, что орк в последний момент успел вонзить свой нож в ногу Гарри. Гарри некоторое время смотрел на него, удивляясь тому, как мало боли он почувствовал, прежде чем опустился на колени, чтобы вытащить его и бросить на тело орка.       -Ты не ранен?- настойчиво спросила Девен. Ей не потребовалось много времени, чтобы оправиться от магии Гарри, и она быстро подошла к нему.       И быстро смогла определить его ранение.       -Ты должен быть осторожен. Ты же знаешь, как быстро можно умереть от отравленного оружия орков.       Разумеется, он знал. Гарри сунул руку в один из мешочков, крепко привязанных к его поясу, и вытащил маленький пузырек с зельем. Отработанными движениями он смочил в зелье полоску плотной ваты и осторожно приложил к ране, она была испорчена какой-то уродливой черной субстанцией, что, несомненно, подтвердило опасения Девен: орк отравил кинжал, и если рану не обработать, то последствия могут стать фатальными.       Раздался еще один крик, и он поднял глаза, чтобы увидеть, что еще больше орков заметили их. Он обменялся взглядом с Девен, которая развернула свои двойные клинки и повернулась им навстречу, намереваясь дать Гарри необходимое время.       Работая быстро, Гарри сложил пластырь так, чтобы была видна чистая часть раны, затем крепко прижал его к ноге, прежде чем перевязать тонкой полоской кожи. Ему придется часто менять его, но пока он это делает, рана будет чистой в течение дня. Это был не первый раз, когда он видел зараженные раны от оружия орков, и он научился быть готовым к этому. Попытка состряпать необходимое зелье, чтобы справиться с инфекцией, страдая от лихорадки и нейтрализуя их яды, было немалым подвигом.       Даже время, затраченное на это короткое лечение, означало, что Девен ведет отчаянную и безнадежную битву против более чем двух десятков орков. Он наблюдал, как она получила глубокую рану в боку, чтобы блокировать еще один удар, который мог бы снести ее голову с плеч.       Гарри вложил меч в ножны и вынул палочку из посоха. Эту идею он позаимствовал у Гэндальфа, который держал свою трубку в маленьком закутке рядом с верхушкой собственного посоха.       - Анарвея Алька! - воскликнул он, направляя палочку на орков. Луч света, столь же яркий, как солнце, и еще более болезненный на коже созданий Моргота, вырвался из его палочки, и орки закричали от страха и боли. Хотя они ненавидели солнце и прятались от него, где только могли, оно не причиняло им вреда. Свет от палочки Гарри исходил не только от солнца, ибо сила Скаты была связана с этим огненным сиянием.       Те орки что смотрели на Гарри, были ослеплены им, а те, что не смотрели, все еще горели от его блеска. Девен зажмурилась и быстро отреагировала, отпрыгнув назад, подальше от орков, которые напали на нее. Приземлившись, она зашипела от боли и упала на колено, схватившись за раненый бок.       Орки бежали навстречу палящему свету Гарри, боясь его так же, как они боялись первых лучей рассвета, когда солнце поднималось над восточным горизонтом. Это был единственный способ отогнать их прочь, но, хотя он и был необходим, он также привлекал к ним много нежелательного внимания.       Орки мало продвинулись вперед против живой стены гномов, но человек и эльфка, раненые на поле боя, были заманчивой целью.       - Возможно, ты была права, - признал Гарри, когда понял, что вскоре они столкнутся с еще большим количеством орков, бегущими им навстречу с целеустремленной злобой.       - Мне действительно надо было и дальше сидеть в засаде.       Девен хмыкнула, и обычная яркость этого звука была напряжена болью, которую она испытывала.       - Может быть, - просто сказала она, когда они приготовились к неизбежному нападению, - если мы выберемся отсюда живыми, я не забуду напомнить тебе об этом.       Гарри бросил пузырек с целебным зельем Девен, чтобы она могла залечить свою рану. Эльфам не нужно было бояться болезней, но яды, которые иногда использовали орки, могли причинить им вред. Затем он шагнул вперед, готовый обрушить на нападавших весь окружающий мир - землю, ветер и огонь.       Но атаки так и не последовало. Вместо этого грохот копыт наполнил ночь и заглушил крики и боевые кличи орков перед ними, а всадники Халета пронеслись сквозь пламя с поднятыми копьями и щитами, сопровождаемые гордым ревом рогов. Их лошади блестели от пота, и каждый тяжелый вдох выдыхал теплые облака, которые быстро сгущались в холодном ночном воздухе. Гарри увидел Халета, а рядом с ним ехал его знаменосец. Каждый из них выглядел как и окровавленным, так и усталым, но это не притупило ярости их атаки.       Кони народа Эотеод пронеслись мимо них и продолжили прорываться сквозь плотные ряды орков. Вскоре они, как и их родичи за огненной стеной, были охвачены паникой и слепо бежали, куда глаза глядят.       Битва еще не закончилась, и кровавая дань с орков не была получена сполна, но ночь была ещё молода.