Останешься лишь эхом в пустоте

Мальчику было не больше двенадцати. Его опухшее от слез лицо покраснело и к моменту приезда охотниц уже ничего не выражало. Чересчур большие для крошечного рта передние зубы выступали вперед и впивались в сухие губы, усыпанные багровыми полосками засохшей крови. Ребенок сидел на кровати в своей комнате и без конца вертел в руках карандаш. Девушки с жалостью наблюдали за парнишкой с лестницы, ведущей на другие этажи. Сестра погибшего мужчины, приютившая племянника после трагедии, вышла из кладовки, прижимая к груди тетрадь. Половина молочных листов размякла и стала объемнее. Именно на них сохранились записи висельника. Невысокая женщина — Элизабет — нервно вертела усыпанное заломами кухонное полотенце и шмыгала носом, не отрывая взгляда от последнего живого члена семьи. — Я жила в Су-Фолс рядом с Бобби долгое время, поэтому научилась понимать, где виноваты люди, а где твари, — сжав кулаки, она повернулась к охотницам. — Мой брат любил писать, поэтому вел дневник. Ему нравилось перечитывать моменты, которые могли позабыться. И то, о чем он писал… — она затрясла головой, будто отрицала наличие психического заболевания у брата. — Они лишили Мелвина родителей, поэтому я очень хочу попросить вас… Когда найдете их… Не жалейте. Рэйчел убрала тетрадь в сумку, рассчитывая найти подсказки в записях по приезде в мотель. Анастейша поблагодарила гостеприимную хозяйку и попросила оставить их с мальчиком наедине. — Мелвин, тут кое-кто хочет с тобой поговорить, — мягко обратилась Элизабет. — Малыш, они дружили с мамой и папой, — представив незнакомок, она тихо удалилась, не готовая вновь окунуться в детские воспоминания, в которых от ее близких не осталась ничего живого. — Здравствуй, Мелвин, — Кинг присела на корточки напротив ребенка, стараясь завладеть его вниманием. — Меня зовут Анастейша, а это моя подруга Рэйчел. Мальчик поднял глаза, и Блэквуд, ненадолго отвлекшись от разглядывания помещения, приветливо помахала. — Скажи, что-то пугало тебя в последнее время? Ребенок дернул плечами и безразлично уставился в пол. — Может, ты видел или слышал кого-то? Ответа вновь не последовало, лишь отрицательный кивок. Пока подруга пыталась вытащить из парня правду, Блэквуд вернулась к осмотру комнаты. Стены были окрашены в пастельный желтый цвет, при ярком солнечном свете казавшимся белым. Массивная мебель из темного дерева смотрелась слишком громоздко на нескольких квадратных метрах, но Мелвина это вряд ли заботило. Проводя рукой по гладкой поверхности стола, Рэйчел заметила необычный кулон, спрятанный в пыльной части полки среди книг. Что-то знакомое было в этом символе, но девушка никак не могла вспомнить, где раньше видела знак. — Не было ли странных запахов или внезапного холода? — Кинг продолжала задавать наводящие вопросы, но результат не радовал. Никто не винил мальчика. Он пришел домой, и прямо перед дверью его встретили два висящих на крючках от люстр трупа. Высунутые, распухшие от сгустившейся крови черно-лиловые языки еще долго будут мерещится ему в кошмарах. Анастейша взглянула на напарницу, и по ее лицу проскользнуло разочарование. — Возьми, поможет немного поспать, — Рэйчел протянула Мелвину чашку горячего чая с успокоительными травами, который чуть ранее принесла тетя, попросив дать ему после допроса. Кивнув подруге, Блэквуд проследовала к лестнице. На первом этаже, усердно оттирая невидимые пятна, ждала взволнованная родственница. — Он не в том состоянии, чтобы дать хоть какую-то наводку, — объяснила Анастейша, когда они подошли к двери. — Спасибо, что отдали дневник. Мы вернем Вам его, как память о брате, когда выясним, с чем имеем дело. — Это максимум, чем я могла помочь. — А Вы сами ничего не видели? — Я была на работе, когда мне позвонили соседи. На крик Мелвина сбежались все, кто мог его услышать. А к моменту моего приезда Майкла и Келли, — произнеся имена любимых, глаза женщины вновь наполнились слезами, — уже сняли и убрали в черные мешки, чтобы довести до морга. Рэйчел положила руку на худое плечо, выражая сочувствие. Не проронив ни слова, они уже двинулись к машине, когда охотница вдруг повернулась: — Элизабет, скажите пожалуйста, что за кулон лежит у Мелвина между книг? Такой необычный, в форме трапеции с перевернутым треугольником внутри, — вырисовывая в воздухе фигуры, попыталась объяснить Блэквуд. Женщина внезапно прекратила плакать. Ее лицо скривилось, будто затронутая тема причиняла физическую боль, и, прикрыв дверь, она вышла на крыльцо. Покрутив головой по сторонам в поисках соседей, Элизабет подозвала охотниц ближе. — В семье обычно об этом не говорили, — она прислушалась, не спустился ли Мелвин вниз. — Не хотели, чтобы тайна стала достоянием общественности, но, — подбирая деликатные слова, — Майкл не мог иметь детей, поэтому они с Келли усыновили мальчика, когда ему еще и года не было, — Элизабет сделала глубокий вдох. — А кулон — символ приюта. Только я не понимаю, как он попал к малышу. Брат хранил его в сейфе, хотел даже выбросить, но жена настояла на обратном. Охотницы воодушевились: первая подсказка за целый день. — Вы не знаете случайно названия? — Приют Святого Брутуса, — прошептала Элизабет. — Только умоляю, никому ни слова. Вы единственные люди вне семьи, кто знает о нашем секрете. — Конечно, не переживайте, — пообещала Рэйчел, и по улице пробежался звон ключей от Лансера. На часах было почти десять, когда девушки зашли в очередной мотель. Безвкусно обставленный номер способствовал только накоплению усталости, поэтому было принято решение лечь спать пораньше. — Почему ты так заинтересовалась кулоном? — устроившись на кровати и разворачивая ужин, спросила Анастейша. Рэйчел не спешила с ответом, что-то отчаянно печатая на ноутбуке. Когда страница загрузилась, на ее лице засияла улыбка. — Вот почему, — поворачивая экран к подруге, она показала фотографию Маргарет. На снимке Уилкинс стояла посреди темной комнаты, вытягивая алые губы в трубочку, будто посылала поцелуи подписчикам. Огромные кольца в ушах доставали до плеч, а на шее сверкало не меньше трех подвесок из разных коллекций. Среди них, едва выглядывая из-под полупрозрачной футболки, висел точно такой же кулон, какой Блэквуд обнаружила в доме Фергюсонов. — Мы нашли, что связывает погибших, — ткнув пальцем в экран, с гордостью в голосе сказала Блэквуд. — Они все были опекунами, а не кровными родителями. — Ты как его там разглядела? — изучая серебристое напоминание о месте рождения, поинтересовалась Кинг. — Не хотела на ее лицо долго смотреть. Пришлось запоминать детали, — достав свою порцию еды из бумажного пакета, Рэйчел вернула компьютер в прежнее положение. — Думаешь, кто-то из приюта выслеживает семьи с приемными детьми и увеличивает популяцию сирот? — Без понятия. Пока практически ничего не знаем, но так даже интереснее. А дело все-таки стоящее, — добавила Блэквуд, вводя в поисковой строке одним пальцем название сиротского дома. — У Бобби чуйка на такие вещи, — откусывая обильно покрытый соусом кусок, пробубнила Анастейша, не соизволив прожевать до конца предыдущую порцию. — М-м, — наслаждаясь первым приемом пищи за день, — чуть не забыла, — Рэйчел пошелестела пакетом. — Тут еще десерт, — она отдала покупку подруге. Внутри лежал небольшой пирог с вишневой начинкой. — Только не злись, — смеясь, девушка была готова обороняться ноутбуком, — хотелось чего-то сладкого, а на полках было пусто. — Как думаешь, что они сейчас делают? — отворачивая фольгу, чтобы можно было сделать очередной укус, поинтересовалась Анастейша. — Охотятся. Но не перестают вспоминать нас самыми добрыми и ласковыми словами за то, что мы сделали с их машиной, — Рэйчел отвела глаза, притворяясь невинной, и Кинг залилась смехом. Расправившись с буррито и пирогом, девушки вновь углубились в работу. Одно из самых трудных занятий охотника — поиск нужного в бесконечном потоке информации, даже когда нет сил. Допивая очередную чашку с крепким черным кофе, который никак не помогал оставаться бодрой, Анастейша перелистнула исписанную страницу: — Послушай. «Я знаю, что видел. В комнате стало ужасно холодно, и я проснулся, думая, что нужно найти второе одеяло для нас и для Мелвина. И я встретился взглядом с ней. Окровавленные руки с длинными ногтями, из-под которых торчали куски грязи, тянулись к моей шее. Келли тихо спала рядом, а я, оцепеневший от страха, не мог даже позвать на помощь, не говоря уже о защите семьи». — Дальше он описывает, как ему страшно и бла, бла, бла. Вот, — перелистнув пару страниц, девушка остановилась. «Я задержался допоздна в кабинете, пытаясь закончить проект, когда почувствовал могильный холод. Он, как наступавший туман, подкрадывался из щели в окне. Я включил везде свет, но она все равно пришла. В этот раз мне удалось рассмотреть ее. Она была похожа на монахиню из приюта, но в ней не было ничего общего с теми добрыми женщинами, что встретили нас четырнадцать лет назад. Ее рот был исполосован десятками порезов, а на правой щеке вырезана пентаграмма, какую обычно рисуют сатанисты для обрядов. Если бы не вышедший из комнаты Мелвин, разбуженный светом всех ламп на этаже, я не знаю, чем бы все кончилось». — Первое похоже на сонный паралич. Люди думают, что видят и чувствуют то, чего не должны. А вот второе уже интереснее. Есть что-то еще? — мотая страницу в сети, Рэйчел обратилась в слух. — Он начал видеть ее почти каждую ночь. Даже сходил на прием к психотерапевту. А вот тут, — Анастейша переворачивала одну и ту же страницу взад и вперед несколько раз, — последняя запись. Он написал, что Келли пришла к нему в слезах и рассказала о странной монахине, которая стояла на парковке. С порезами вокруг рта и… пентаграммой на лице. Призрак? — Да, причем могу сказать чей конкретно: Клавдии Доркинс, — Рэйчел вместе с ноутбуком села на кровать подруги. На весь экран была открыта фотография с женщиной, зверски убитой в пятидесятых годах прошлого века. — Посмотри на лицо. В Брутус ворвалась парочка родителей, которые считали, что им подсунули одержимого ребенка, и сами решили провести обряд экзорцизма над первой попавшейся. Ею и оказалась наша монахиня. — Теперь мстит всем родителям без разбора? — Вполне похоже на правду. Предлагаю проверить завтра приют, и, когда все подтвердится, сжечь останки и уехать отсюда. Номер мне не нравится. Меня угнетает голубые стены, — Блэквуд захлопнула крышку компьютера. — А теперь, если ты не против, я лягу спать. Благодаря Винчестерам я не успела выспаться, поэтому, если завтра нам придется столкнуться с мстительным призраком, хотелось бы быть в форме. Как только головы охотниц коснулись подушек, девушки отключились. В эту ночь ни у одной из них не было сновидений — лишь сплошная тьма, поглощающая любые попытки подсознания вырваться наружу. Сквозь довольно тонкие, хотя и плотно задернутые шторы, утром все равно пробился солнечный свет и заставил Анастейшу, спавшую ближе к окну, открыть глаза. Часы показывали без четверти восемь. — Рэйч, пора вставать, — сказала Кинг хриплым после сна голосом. — У нас многое запланировано на сегодня. Послышался тяжелый недовольный вздох, но Блэквуд нашла в себе силы подняться. В девять, когда приют Святого Брутуса открывал свои двери для посетителей, девушки уже стояли на его пороге. Переодевшись в самое скромное, что они смогли найти в своих дорожных сумках, охотницы зашли в главный вестибюль. Тихое покачивание лирообразного маятника, клацаньем отпрыгивающее от каменного пола, чуть не ввело невыспавшихся подруг в транс. Грубые деревянные балки, прибитые к потолку, казались такими тяжелыми, что Анастейша дернула напарницу за рукав и встала между опасными конструкциями, дабы уехать из Ватерлоо живой. Из-за угла бесшумно вышла одна из настоятельниц. Она осталась бы незамеченной охотницами, если бы не решила прокашляться. — Здравствуйте, — подойдя ближе, она оглядела девушек с ног до головы. Дернув носом, будто учуяла вонь, она прищурилась, но выдавила из себя дружелюбие. — У вас назначена встреча с кем-то из приюта или вы здесь в качестве волонтеров? — К сожалению, ни первое, ни второе, — девушки протянули руки, чтобы поздороваться. — Меня зовут Анастейша, а это моя сестра Рэйчел. Мы здесь по причине, которая вряд ли Вам понравится. — Я готова оказать Вам любую помощь, — монахиня распахнула глаза, готовая выслушать отчаявшихся людей. — Меня зовут сестра Августина. — Приятно познакомиться, — девушки поклонились. — Мы понимаем, что сейчас затронем болезненную для Вас тему, но в приюте в Колорадо была убита одна из монахинь. Точно так же, как Клавдия в середине прошлого века. — Вы журналисты, — с горечью констатировала сестра Августина. — Нет, что Вы! Мы были воспитаны погибшей… — Амелией, — для правдоподобности добавила Рэйчел. — И хотели узнать, что случилось здесь. Вдруг эти убийства как-то связаны, и монстр, — Кинг сглотнула, — ходит на свободе. — Надеюсь, вы понимаете, что месть не принесет вашим душам успокоения? — поочередно глядя на подруг, спросила настоятельница. — Мы можем только молиться за Клавдию и Амелию и верить, что за их страдания им воздалось, и они обрели покой. — Мы не хотели искать того, кто решился на эти ужасные вещи, — вмешалась Блэквуд. — Нам нужно лишь понять, сделали это те же люди или у них появились последователи. — Все, что я могу, это показать вам ее комнату, — монахиня поманила охотниц за собой. — Но все давно убрали, делали перестановку. Не уверена, найдете ли вы там что-то полезное. Рэйчел прикусила губу, толкая подругу в бок. Выдавать страдания за настоящие у Кинг получалось настолько хорошо, что было невозможно сдерживаться, зная правду. Блэквуд пригрозила подруге, но громкий смешок вырвался из груди младшей охотницы, когда ее напарница чуть не упала, споткнувшись о небольшой порожек. — Что с ней? — монахиня обратилась к Рэйчел, так как вторая девушка закрыла лицо руками, имитируя плач. Хохот моментально бы заставили Августину выгнать обеих из приюта, поэтому приходилось подключать все свое актерское мастерство. — Трудно переживает смерть Амелии. Она почти заменила нам мать. Очередной вой вырвался сквозь прижатые ладони, и Анастейша упала на колени. Рэйчел начала дышать через рот, изредка вздрагивая, будто от подступающих рыданий, не позволяя веселью взять верх. Обнимая подругу, она гладила ее по спине, пытаясь успокоить. — Поверьте, она в лучшем мире, — присевшая напротив монахиня обняла девушек. — Да-да, мы понимаем, — сдавленный шепот сорвался с губ Кинг. Совладав с истерикой, охотницы с трудом поднялись. Приступы неконтролируемого смеха обычно свидетельствовали о накопившейся усталости. С тех пор, как нормальная жизнь без монстров превратилась в недосягаемую мечту, нервы сдавали все чаще. Оставшийся путь к комнате подруги шли молча, глядя в разные стороны, лишь бы не спровоцировать друг друга вновь. Звонкий стук каблуков разлетался в стороны, пока девушек вели через пустынные коридоры приюта. Выложенные серыми булыжниками стены на полметра от пола были обиты деревянными панелями, почерневшими от времени и сырости. Кованые люстры с электрическими лампочками, выполненными в виде свечей, встречались редко, поэтому большая часть помещений скрывалась во мраке. — О, Господи! — Рэйчел схватила Анастейшу за запястье, как только они оказались во внутреннем дворике. — Там Клавдия! — указывая на проход с арочным сводом, прошептала охотница. Кинг пристально вглядывалась в пустой проем. — Галлюцинируешь? — прошептала она, чтобы не спугнуть Августину. — Я еще не тронулась умом, — возмутилась Рэйчел. — Моя дорогая, тут-то ты и ошибаешься, — ускорившись, чтобы не отставать, девушка крутила головой, желая самой встретиться с призрачной убийцей. Наконец, женщина в черном балахоне остановилась. Запустив маленький ключ в ржавую скважину, она сделала несколько оборотов вправо. За дверью скрывалась крохотная комната с окном, выходящим в сад, через которое солнечные лучи полосами попадали внутрь. Самые личные вещи — Библию и кулон — положили с Доркинс в гроб. Остальные мелочи ничего интересного из себя не представляли, поэтому прогулка до кельи, действительно, оказалась бесполезной. Теперь охотницам предстояло выяснить, где лежит тело погибшей. И потом самое трудное — пробраться ночью на территорию кладбища, откопать труп и сжечь останки с солью. — Ее нашли прямо здесь, — настоятельница смотрела на вымытый до блеска пол, но явно видела нечто еще. — Все было в крови. Я до сих пор не могу забыть, как ее выносили через коридоры. Кровь стекала по рукам, после остался след из капель до самой машины, на которой ее увезли для вскрытия, — монахиня отвернулась, закрыв глаза, не желая смотреть на место трагедии. — Прошу прощения. Тяжело выдержать здесь дольше пары минут. — Это Вы нас извините, что заставили вновь все вспомнить. Конечно, идея найти ответы спустя столько лет изначально была глупой, но, может, Вы скажете нам, где могила Клавдии? Мы бы хотели… — девушки замолчали, не зная, как закончить предложение. — Конечно-конечно, я все понимаю. Обычно сестер хоронят на территории приюта, но то, как была убита Клавдия и, самое страшное, кем, — женщина выделила последнее слово, — заставило принять нас решение похоронить ее на старом городском кладбище. Вам нужна могила под номером семьсот двадцать девять. Она находится почти в самом конце главной дороги, рядом с ивой. — Спасибо, — девушки поклонились настоятельнице. Оставалось дождаться сумерек. Свободно проходить на кладбище, судя по висевшей над воротами табличке, разрешалось только до шести часов. Однако осеннее небо темнело раньше, поэтому, когда люди начинали возвращаться домой с работы, девушки уже пробирались сквозь заросли высокой травы, не боясь быть замеченными. — За могилами никто не следит, я не пойму почему, — яростно срывая очередную колючку с джинсов, выпалила Рэйчел. — Нам же сказали, что это старое кладбище. Те, кто может платить за уход, давно лежат здесь же, в земле. На новом таких проблем нет, я уверена, — тяжело вздохнула Анастейша, сгибаясь под грузом инструментов и мешка с солью. — Радует, что смотрителей тоже нет. Вдалеке вырисовывались очертания нависающей ивы. Тонкие ветви, словно хвосты плети, бесшумно покачивались на ветру, пытались дотянуться до путников, случайно забредших на территорию мертвых. Продолговатые листочки, свернувшиеся в трубочку, усыпали землю и каменные надгробия. — Нашла, — втыкая лопату в землю, Блэквуд сбросила свой мешок. — Странно, что кроме цифр ничего нет. — Может, это фишки монахинь? — Анастейша заметила вопрос на лице подруги. — Ну, имена людям дают при жизни, а после смерти они предстают перед Богом, оставив все земное позади… — Давно ты в религиозную философию ударилась? Именно ты, — направив фонарик в лицо Кинг, Рэйчел не скрывала удивление. Анастейша закатила глаза и, проигнорировав язвительный комментарий, принялась копать. Заросли и неухоженные кустарники загораживали напарниц от любопытных глаз. Любой, кто решил бы проследить за ними, не догадался бы, да и вряд ли бы поверил в то, чем они занимаются. Если, конечно, вылетавшие из гущи ругательства не стали бы подсказкой: — Кто. Придумал. Такой. Тупой. Способ. Расправляться. С призраками? — каждое слово Рэйчел сопровождала новым взмахом лопаты. — Аллилуйя! — когда послышался глухой стук, девушка простерла руки к небу и вытерла стекающие со лба капли о рукав. — Так будет безопаснее, — раскидывая кучу земли по периметру могилы, Кинг открутила колпачок с быстровоспламеняющейся жидкостью. — Если эта трава загорится, ни ты, ни я… — Ни Клавдия, — Блэквуд ухмыльнулась. — Ей-то чего спасаться? — Не важно. Я вот чего не понимаю, — задумчиво глядя на открытый гроб, продолжила старшая охотница, — как монахиня, посвятившая всю жизнь молитвам и заботе о детях, могла стать призраком, убивающим других людей? Причем невиновных, — она стучала по черенку лопаты, на которую облокотилась, ища ответы. — Чем больше времени они проводят здесь, тем злее становятся. Ни в одной из книг Бобби не было сказано, что добрые привидения едят мороженое вместе с живыми и поют рождественские песенки, — Анастейша поливала кости раствором. Засыпав останки солью, девушка достала из кармана философствующей подруги зажигалку и бросила вспыхнувший клубок собранной травы вниз. Языки пламени охватили останки несчастной настоятельницы, и черные клубы дыма, поднимаясь вверх, сливались с ночным небом. — А как она могла перемещаться? — Ты все не успокоишься? — раздраженно взмолилась Кинг. — Но сама подумай, — Рэйчел не могла молчать, — призрак всегда привязан к чему-то дорогому сердцу или к части тела. Если что-то осталось за пределами могилы, нам придется искать, какая вещь служила проводником для Клавдии в дома опекунов. — Я созванивалась с Бобби сегодня, — Анастейша принялась скидывать комья земли обратно, чтобы замести следы. — И задала ему точно такой же вопрос. Он считает, что кулоны были чем-то вроде портала, так как имеют прямое отношение к приюту. Но после сожжения костей сам призрак исчезнет. Так что мы с тобой здесь закончили. — Надо еще отвезти это обратно, — вынимая корешок дневника из сумки, добавила Рэйчел. Озираясь по сторонам, девушки вернулись к машине. Кладбище вновь окутала тишина, нарушаемая лишь стрекотом ночных насекомых. Закинув погребальные принадлежности в нижний отсек багажника, охотницы сели в машину и отправились к Элизабет. Заехав по пути в небольшое кафе, расхитительницы бедных могил сели на уютные диванчики из красного кожзаменителя. Бургерная была выполнена в лучших традициях прошлого века: серебристые стулья и хромированные столики, официантки в розовых костюмчиках, разъезжающие на четырехколесных роликах и разносящие огромные молочные коктейли со взбитыми сливками и маленькой вишенкой для украшения. Рэйчел заказала себе самый большой сэндвич, который только был в меню, пообещав поделиться с Анастейшей, которая в свою очередь решила полакомиться чизкейком и картошкой фри. — Кладбищенские приключения всегда энергозатратные, — обмакивая последний ломтик картофеля в сырный соус, выдохнула Анастейша. — Но вознаграждение за хорошую работу того стоит, — и, вытерев губы салфеткой, бросила бумажку на поднос. — Как мы теперь поедем к Бобби, если даже встать не можем? — Рэйчел опустила голову на грудь, прикрывая второй подбородок. — Ты сама отказалась оплачивать вторую ночь. — Эти убийственные бело-голубые стены напоминают больницу, а не место, где ты можешь отдохнуть. — Поднимай свою пока еще тощую задницу, если не хочешь ночевать в мотеле. В планах Элизабет, не забыла? — Анастейша бросила на стол пару мятых купюр и направилась к выходу.