Ghost

На тумбочке пропищал телефон, знаменуя начало нового рабочего дня. Вот только Юнги не спал. Забившись в угол комнаты, он, сидя на полу и кутаясь в одеяло, вздрагивал от малейшего шороха и оглядывался по сторонам. Призрак, дух, видение — что бы это не было, исчез, прошептав что-то напоследок. Буквально растворился в воздухе. Может, он всё-таки сошёл с ума? Юнги ощущал себя вполне адекватным, но, как известно — самокритика дело относительное. Виляя хвостом, Холли подошёл к Юнги, просясь на прогулку. Отмахнувшись от пса, лизнувшего нос, парень откинул одеяло, потянувшись за телефоном. От громкой мелодии, казавшейся оглушительной в абсолютной тишине, Юнги вскрикнул от неожиданности. Кое-как собрав себя в кучу, он, немного переведя дух, принял звонок. Вслушиваясь в голос матери, хриплый и дрожащий, Юнги массировал ноющие виски. «Врач позвонил мне ещё ночью, но я не стала тебя будить. Похороны послезавтра.» Что-то промямлив в ответ, Юнги сбросил звонок. Холли снова полез на колени, и парень, глубоко вздохнув, встал. К сожалению, работу и прочие смертные дела никто не отменял. На работу Юнги попал почти с получасовым опозданием, стараясь как можно менее палевно протиснуться в дверь. Чимин, грозно сложив руки на груди, крутанулся на своём кресле. — Хён, рассказывай, что у тебя случилось. И да, отмазок я не приму, — прошипел он, поправляя очки на носу средним пальцем. — Чим, я, конечно, тебя благодарю и всё такое, но сейчас мне реально нужна твоя помощь. Знаю, что для тебя это очень трудно, но… — Юнги подошёл к парню и, положив руки ему на плечи, с умоляющими интонациями в голосе продолжил, — … не заёбывай меня, прошу. Дай немного прийти в себя. Чимин обиженно скинул его руки, отвернувшись к столу. Впрочем, обижаться долго он не умел и вскоре уже поглядывал поверх монитора на Юнги. Хён выглядел ещё хуже, чем вчера. Взлохмаченные волосы, незастёгнутая верхняя пуговица на рубашке придавали ему диковатый вид. На работе Юнги был молчалив и по максимуму загрузил себя работой, чтобы хоть как-то отвлечься от невесёлых дум. На перерыве он вышел позвонить матери, зная, что той необходима поддержка. Дед с бабушкой развелись, когда она была подростком и с тех пор отца она видела несколько раз, предпочитая вычеркнуть его из жизни, впрочем, тот тоже не проявлял рвения общаться с дочерью. Возможно, поэтому мать так часто уступала мужу, словно боясь остаться одна с двумя детьми, для которых всегда хотела настоящей семьи. Ведь мы всегда хотим для своих детей того, чего не было у нас. Тем не менее, споры с отцом для Юнги были делом нередким. Особенно испортились отношения после того, как отец заявил, что не станет оплачивать никакое его обучение кроме юридического. Тихий голос матери, тем не менее, немного успокоил Юнги. Будучи домохозяйкой, она постоянно пребывала в заботах, что помогало немного отвлечься. Утрата больно ударила по ним, но с другой стороны, жизнь бабушки вряд ли можно назвать чем-то иным, кроме как существованием. Не узнавая родных, живя в своём иллюзорном мирке, навязанном препаратами — врагу не пожелаешь. Погода располагала к прогулке, и Юнги, проведя весь перерыв на улице, зашёл за кофе с пончиками. Всё-таки следует извиниться перед Чимином за утреннюю грубость. Тот, хоть и навязчиво, но проявлял заботу. Кофе Чимин принял благосклонно, немного оттаяв. Всё-таки он переживал за старшего. Того что-то явно беспокоило: он вздрагивал от резких звуков и выглядел на редкость мрачным. В этот вечер Юнги не торопился домой, но и на работе сидеть особого стремления не было. Стрелка на часах достигла желанной шестерки, и, выполнив привычный алгоритм, Юнги ехал по трассе, грезя о сне. Бессонная ночь жизнерадостности и сил не прибавила. До дома оставалось совсем немного, когда на обочине, в свете фар, показался силуэт молодой девушки. Лицо её закрыто ниспадающими тёмными прядями, а сама она была одета в тёмно-синюю, судя по всему школьную, форму. Юнги и сам не понял, что конкретно привлекло его внимание в ней, но едва они пересеклись взглядами, девушка резко кинулась под его машину. Охнув, он надавил на тормоза, но сразу понял, что не успевает. Крутанув руль, парень вывернул на обочину, и водитель едущего позади автомобиля, едва не вписавшийся ему в зад, зло засигналил, шевеля губами слово, подозрительно похожее на «еблан». Заглушив машину, Юнги на ватных ногах вышел из машины. Удара не произошло, это он понял сразу, но лучше лишний раз убедиться. Злость и страх сменились на недоумение. Тела нигде не было. Несколько раз обойдя машину, Юнги осмотрелся вокруг. Никого. Чертовщина какая-то. Сев обратно в машину, он прижался лбом к холодному рулю, чувствуя, как дрожит всем телом. Кажется, пора сходить в больничку, навестить людей в белых халатах. Оставшуюся часть пути до дома Юнги ехал предельно осторожно. С ним происходит что-то странное и больше всего пугало то, что он не понимал, что именно. Неизвестность страшила. …Стоя в ванной, Юнги всмотрелся в своё отражение — бледное и сливавшееся с цветом кафеля. Горячий душ немного согрел его, кожа раскраснелась, пока парень, подставив лицо под струю, смывал с себя усталость, грозящуюся стать хронической. Вытирая влажные волосы полотенцем и поплотнее запахнув халат, Юнги прошёл мимо пианино и, остановившись, вернулся к инструменту. Проведя по крышке, поднял её, обнажая клавиши. Те привычно пролегли под бледными пальцами, рождая мотив. Юнги импровизировал, вкладывая эмоции, которые сдерживал внутри. Мелодия вышла грустной и одинокой. В день похорон на работу Юнги не вышел, сославшись на личные обстоятельства. Людей пришло немного, учитывая, что последние несколько лет бабушка не общалась ни с кем, придерживаясь затворнического образа жизни. Мать, с опухшими от слез глазами, облачённая в черный ханбок, встречала пришедших почтить память умершей. Юнги подошёл к брату, стоящему поодаль. Чон Ки разговаривал с низенькой старушкой, которая утирала слезы уголком платка. Лишь одно желание сейчас испытывал Юнги — поскорее бы это всё закончилось. Чтобы всё эти люди наконец ушли, а с ними и этот день. Тошнотворный запах благовоний уже кружил голову, но похороны всё тянулись и тянулись, пока последний из пришедших не простился с умершей. Улучив момент, пока он остался в зале один, Юнги приблизился к фотографии, стоявшей на большом алтаре, украшенном цветами. Юнги оглядел блюда, которые приготовила мать, сушеную хурму, так сильно любимую бабушкой. Низко поклонившись, Юнги наконец дал волю горячим слезам, градом покатившимся из глаз.

***

Выходные Юнги твёрдо решил провести в собственной компании дома, исключая поход в магазин за вкусняшками и прогулки с Холли. Ему жизненно необходим отдых. В субботу он спал до победного и соизволил проснуться, только когда мартовское солнце начало припекать тощий зад. Не открывая глаза, Юнги сладко потянулся, перекатившись на другой бок и продолжая нежиться в тёплой постели. Впрочем, всё это продолжалось недолго, так как Холли быстро просёк, что хозяин проснулся, и начал носиться с мячиком по квартире. Пора вставать. Юнги приоткрыл левый глаз, затем правый. Выползая из-под одеяла, он, поглаживая под майкой урчащий живот, поднялся с кровати. Мелькнувшая красная вспышка привлекла внимание Юнги, и, посмотрев вниз, он словно ужаленный подскочил на месте. Красная нить, завязанная на мизинце узлом, тянулась в сторону двери. Юнги попытался её сорвать, но попытка ни к чему не привела. Юнги в ужасе таращился на руку, метнувшись в студию. Впопыхах рыская в ящиках, он рванул один на себя, уронив на пол, опустился на колени в поисках ножниц. Найдя их, он клацнул пару раз по нити, но безуспешно. Никаких повреждений, абсолютно. Юнги приблизил к глазам нить, рассматривая её. — Что за мистика? Что происходит, нахуй?! От крика хозяина Холли, заскулив, спрятался под журнальный столик. Так, Юнги, соберись. Быть этого не может. — Блять! Бля-ять! Парень кружил по дому, не в силах сосредоточится ни на чём, кроме нити на пальце. Напрягая извилины, он припомнил, что красной нитью отмечены предначертанные судьбою люди. Но разве это все не красивые легенды? Такого же просто не бывает в реальной жизни. Наведя небольшой марафет, надев джинсы с белой футболкой, Юнги с колотящимся сердцем вышел из дома. Парень задумчиво брёл по улицам, внимательно следя за нитью. Та вела себя спокойно, иногда дёргаясь, легко тянув его вперед. Конца её он не видел, тот уходил вдаль полупрозрачным пятном. Дорога заняла много времени, и Юнги уже подумывал взять такси, если бы не отсутствие малейшего представления о месте назначения. За это время он подумал о многом. В голове отрывками всплывали бабушкины рассказы, которые Юнги принимал в детстве за сказки. Могло ли то, что Юнги видел, быть реальностью? Привиделся ли тот призрак ему или все это по-настоящему? — Последнее, что сказала бабушка, это… — Юнги прикусил большой палец, вспоминая, — «я передаю этот дар тебе». Кажется, так… Так неужели Юнги теперь действительно видел сверхъестественное? Охуеть не встать. Хоть сейчас езжай на Импале в рассвет. А Чимин будет его верным спутником, как Сэм. Себе Юнги естественно отвёл роль Дина, ибо красавчиком в их компании должен быть кто-то один. Вот так, развеселившись, он протопал еще тройку километров. Для Юнги такие прогулки были едва ли не подвигом. Ноги болели, хотелось уже посадить свой зад куда-нибудь на горизонтальную поверхность, а по возможности на ней же и полежать. Юнги из любопытства подергал нить, поражаясь тому, как она реальна. Но никто не таращился на него, не тыкал пальцем, а рядом проходящие спокойно миновали её, проходя насквозь. Тот момент, когда Юнги был готов послать судьбу нахер, оказался судьбоносным. Нить вела прямиком в здание, поднимаясь по многочисленным ступеням и прячась за дверью. Поняв, что здание является университетом, Юнги похолодел. Его избранница студентка? Оставалось только надеяться, что она уже достигла совершеннолетия. А вдруг она преподаватель, и ей глубоко за пятьдесят?! Оглядевшись по сторонам, он немного помялся, чувствуя щекочущую нервы неуверенность. Нить снова дрогнула и ведомый ею, парень сделал первый шаг. На прилегающей территории, на аккуратно подстриженном газоне вразброс сидели студенты, кто-то в группах, кто-то в одиночестве, греясь под весенним солнцем. Учебный год только начался, и молодежь увлеченно рассказывала друг другу о новых предметах. Прислушиваясь к их разговорам, Юнги перекрутил кепку козырьком назад, как можно более непринуждённо посадив зад на зелёную траву. Пройти в здание он пока не рискнул. Просидев почти сорок минут, Юнги уже до дыр протёр глазами окружающий его пейзаж. С другой стороны, его начало всё это жутко интриговать. Достав телефон, он прошерстил интернет-пространство, в котором начитался легенд о предначертанных. Оперевшись на руки, Юнги, болтая ногами, позволил себе помечтать о студентке-красотке, с длинными тёмными волосами, стройными ножками и кукольным личиком. Она называла бы его «оппа», а он величественно отмахивался, смущаясь в душе. О, да. — Оппа, — повторил Юнги, смакуя слово на языке, и удовлетворённо кивнул, разглядывая нить на мизинце. В происходящее всё еще верилось с трудом. В том плане, что он чётко понимал, что видит, но признать это всё было страшно. Хотелось думать, что он не тронулся умом и всё еще в адеквате. Нить словно кто-то потянул в сторону, на это раз гораздо более ощутимо. Юнги встал, подойдя ближе к зданию и чувствуя, как сердце сладко защемило. Из здания вышли четверо — двое парней и две девушки. Юнги тут же впился взглядом в представительниц прекрасного пола, пытаясь понять, к какой ведет нить, но студенты шли слишком близко друг другу, к тому же на приличном расстоянии от Юнги, чтобы он разобрал тонкую линию. Сжимая и разжимая кулаки, Мин старался принять как можно более непринуждённый вид, но по мере приближения компании, ситуация приобрела немного не тот поворот. Нить соединяла мизинец Юнги с пальцем парня, на которого он, гадая какая из девушек его судьба, даже не обратил внимания. Не этого Мин ожидал, совсем не этого. Мозг отказывался принять реальность за правду. У Юнги прежде такого не замечалось, тяги к своему же полу не испытывалось. Вот таким, с открытым ртом, выпученными глазами и заметно побледневший он и предстал, если верить легенде, пред своей родственной душой. Одна из девушек, заметив таращившегося на них Юнги, шепнула что-то своей подружке на ухо, и та, надменно воззрившись на парня, изящно тряхнула волосами. Наверняка подумала, что тот сражён её красотой. Юнги же был просто сражён. Убит наповал и стёрт до пыли. Как заворожённый он повернулся вслед проходящей мимо компании. Схватившись за голову, Юнги глухо простонал от чувства безвыходности. — С-сука!..