Они вместе вышли на кухню в полной тишине. Естественно, никто не знал, что случилось в комнате, но время, затраченное на столь легкий вопрос, говорило, что-то произошло. Но за шумными разговорами, все решили не обращать на это внимание. Присутствующие были в курсе той химии, что происходит между этой странной парой, так что их поведение и разговоры оставались их секретом, пока не доставляют проблем окружающим. Однако мужчины не могли не отметить, как тих и смущен Бэкхён, и как сильно краснеет его лицо, стоит ему лишь бросить взгляд на телохранителя. А тот был сама невозмутимость. Он, словно робот, был спокоен. Неудивительно. Он несколько лет служил в армии, где его натренировали вести себя спокойно в любой ситуации. Хотя даже ему от подобных тактильных контактов стало немного не по себе. Он все еще ощущал запах чужих волос, удары, руки на талии. Вадим старался не думать об этом, но мысли не желали его отпускать. В результате он пропустил мимо ушей почти весь разговор, который бушевал между присутствующими за скудным, но сытным ужином. Заваренный рамэн — запретное блюдо для айдолов и сомнительное для Вадима, поскольку для него это был просто «Доширак». А когда он попытался взять в руки палочки, Сухо сначала проржался, а потом достал для него вилку.
— Ты не переводишь ему? — спросил Кай, когда заметил, что Андрей не трещит на русском.
— Ты думаешь, ему интересно обсуждать шоу, которое он даже не понимает? — ответил вопросом на вопрос телохранитель, показывая на Вадима, которому лапша была интересней окружающих его людей.
— Ну да. Он не создает впечатление того, кто у телека сидит, — согласился Дио. — Он больше напоминает того, кто в качалке днем и ночью тренируется.
— Да не. Он просто сам по себе таким вырос. Сам в шоке от того, каким здоровым он стал. А ведь когда-то он был худее тебя, — немного понизив тон поделился секретом телохранитель. Естественно, все были в шоке. — Мы с ним в одной школе учились. Мелкий, худющий очкарик. Вот кем я его запомнил. Его шпыняли все, кому не лень. А потом мы вместе оказались в армии. Там и подружились. Он словно стероидов пережрал. Словно на дрожжах вырос. И за два года превратился из доски в шкаф.
— Да ладно, — скептически вставил Сехун, глядя на гору мышц, громко втягивающую в себя порцию лапши.
— А теперь представь лицо одноклассников, когда он вот такой лысый и красивый заявился на встречу выпускников. Я так ржал, что челюсть едва не вывехнул. Потом пресс дня два болел после таких нагрузок. Вадим всегда был очень высоким, как смотровая башня, но так выделяться ему еще не приходилось.
История о прошлом Вадима и Андрея рассмешила всех, даже смущенного недавно произошедшим Бэкхёна. Эта черта особенно нравилась Андрею, и жутко бесила Вадима — корейцы всегда смеются, даже если шутки или рассказ совсем не смешной. Впрочем, сейчас улыбки были уместны.
После импровизированного ужина, который затянулся аж до двух часов ночи, айдолы разошлись по комнатам, оставив телохранителей в одиночку нести свою смену. Естественно, Андрей не упустил столь интимную, можно сказать, обстановку, чтобы не попытаться разузнать у Вадима о причине смущения юного Бэкхёна.
— И что ты ему такое показал, что малец на тебя смотреть стеснялся? — ехидно поинтересовался он у лысого друга.
— Ни че я ему не показывал. Я что по твоему, педофил? — возмутился Вадим такому наглому намеку.
— А-а-а. Так то, что вы оба мужчины, тебя уже не смущает? Ну, тогда я тебя успокою — он старше, чем кажется, — заверил его друг.
— В жопу иди, — посоветовал раздраженный Вадим.
— Боюсь, в твою уже наведались, так что я, пожалуй, пасс, — отойдя на пару шагов бросил с улыбкой Андрей, готовясь к побегу. Но он не был готов к тому, что в него полетит чья-то книга, оставленная на журнальном столике, так что та прилетела четко по его спине, заставив телохранителя сдавлено зашипеть, ведь крик перебудит всех, кто был в доме.
Андрей обошелся синяком, книга — легким испугом, а Вадим обзавелся лишним поводом для размышлений. Он вообще любил думать о многом и, в принципе, был обязан этому занятию своим грозным видом. Ведь, когда он общался с людьми без посторонних мыслей и дел, то был довольно обаятелен и мил, словно плюшевый мишка — немного неуклюжий, немного растерянный, но очень улыбчивый и общительный.
Однако слова друга свели все на нет. Вадим вновь вспомнил прикосновения айдола, и мурашки пробежали по его коже. Он только что держал книгу, но его руки запомнили ощущения, связанные с ней, куда хуже, чем-то, какой на ощупь была одежда азиата, как передавала тепло тела под ней. Руки до сих пор грело это чувство. Телохранитель смотрел на свои неподвижные руки, погрузившись в воспоминания, ощутив запах волос, одеколона, наполнившись всей гаммой ощущений.
— Ну вот, опять завис, — немного с досадой заметил Андрей. Он заметил, что после потери семьи его друг начал уходить в себя все чаще, словно пытался найти там спасение. Андрей плохо знал жену Вадима, а с дочерью так и вовсе не был знаком, но когда он узнал о трагедии (это вышло случайно, когда Андрей решил списаться со своей первой любовью, а теперь уже статной дамой по имени Светлана). За разговором Андрею сообщили, что его друг потерял все, включая душу и теперь медленно умирает. Однако теперь его друг немного ожил. Забота о мальчишке, которого неправильно понимают, зажгла в Вадиме огонек, но погрузила в пучину раздумий, где посторонних не приветствовали.
Андрей еще какое-то время наблюдал за стеклянным взглядом своего друга, а потом направился в комнату охраны. Ее обрудовало агенство после неудачной попытки нападения на Бэкхёна прошлым утром. Теперь весь двор и часть дома (кроме комнат и душевых) были напичканы камерами. Никто не пройдет незамеченным мимо охранников (если те, конечно, будут следить за всем, что они успешно не делали до двух часов ночи). Андрей прекрасно знал, что как минимум на полчаса он будет один на посту, но делать было нечего. Он все еще помнил, сколько зубов потерял один из его сослуживцев, когда решил вывести Вадима (к тому моменту лишь начавшего превращение в мужчину) во время несения вахты. Теперь же зубами не обойтись. Сломать лицо — вот что может сделать нынешний Вадим с тем, кто прирвет его размышления. А когда он все же придет в себя, Андрей отправит его на обход территории. Пусть мерзнет, лысый друг.
***
Бэкхён не мог уснуть. Остальные уже давно были во власти Морфея, но не он. Сначала ему мешало сердце, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Потом, когда беспокойный орган все же удалось взять под контроль, пришел стыд. Даже нет. Стыд и смущение, словно он барышня прошлого века, которую поцеловали, когда она не ждала. Он вновь и вновь представлял, как они выглядели со стороны, думая, видел ли кто их, а если и видел, то что подумал? Сколько бы не оправдывался айдол, а выглядели они, как сорющаяся парочка. И это его напрягало. Хорошо, что в комнате камер нет. Не хватало только слухов о его отношениях с телохранителем. Фанаты явно будут в «восторге» о такой новости. Для поклонников он и Чанёль — канон, и появление левого человека им не понравится. Это осложнит жизнь им обоим, а проблем Вадиму Бэкхён не желал.
Думая о произошедшем, юноша начал погружаться в сон. Он в последний раз открыл глаза, словно убеждаясь, что все, а порядке, когда встретился взглядом с глазами за приоткрытой дверью. Из-за темноты, накрывшей почти весь дом, они словно висели в воздухе, не имея тела. В страхе кореец подскочил с кровати, едва не закричав и не разбудив своего храпящего соседа, когда понял, что знает владельца этих глаз.
***
Вадим пришел в себя где-то через час. Книга лежала на столике, откуда он ее и схватил совсем недавно, чтобы огреть разошедшегося друга, но самого «шутника» не было. Вадим понял, в чем дело и посмотрел на часы — полчетвертого утра. Смена скоро закончится, а он даже не приступил к своим обязанностям. Осмотревшись в гостинной, до телохранителя дошло, где может быть его напарник. Поэтому он встал с такого мягкого дивана и направился в небольшую комнатку, где были их «глаза». Его друг и в самом деле сидел там, хавая чипсы и клацая каждые пять секунд на мышку, чтобы переключить вид одной камеры на другую.
— Что делаешь? — спросил Вадим, присаживаясь рядом с Андреем.
— Да вот, только кончил дрочить на твое бездвижное тело, — протягивая другу чипсы, ответил тот, не отрываясь от монитора. Уж что что, а работу свою он выполнял как подобает.
— Я думал ты импотент, а ты просто пидр, — пришел к выводу лысый друг, запихивая в рот сразу несколько чипсин.
— Да и ты, походу, тоже, — не упустил возможности подстебнуть друга Андрей, за что тут же получил слюнявые чипсы за шиворот, которые Вадим выплюнул ему за рубашку, прижав того к столу. — Фууу. Я же любя. Животное, — выковыривая прилипшее к коже нечто, пропищал телохранитель. — А вообще, я думал, что ты сдох от инфаркта, или что там у вас жирных слонов.
— Я не жирный, я пушистый, — Вадим озвучил фразу из своего любимого мультика, подражая манере мамонта Мени.
— Да видел, где именно ты пушистый. Лучше бы на башке так росло, как в тех джунглях.
— Я пойду обход сделаю, — тяжело встал со стула Вадим, чему мебель была явно рада.
— И про комнаты не забудь. Только аккуратно, а то мало ли чем они там занимаются. Я много про них в интернете читал, так что хрен знает, — посоветовал ему напарник.
— Да, я понял, — отмахнулся Вадим, выходя из комнаты.
От чипсов жгло весь рот. Как можно есть что-то столь острое? Желая избавиться от неприятных ощущений, телохранитель зашел на кухню, выпил воды и направился во двор, не забыв при этом показать средний палец каждой камере, мимо которой проходил. Если записи сохранятся и их кто-то увидит, у него могут возникнуть проблемы, но сейчас это телохранителя не волновало. Ему в последнее время на все срать.
На улице было хорошо. Немного прохладно, как на родине, но очень приятно. От такой температуры мозги начинают быстрее соображать. Телохранителю стало лучше. Сонливость ушла, неприятные ощущения от чипсов отступали. Вадим прошелся по двору пару раз, прежде чем зайти в дом. Он пошел к спальням айдолов. Все спали крепким сном. Кто-то тихо, словно мертвец, кто-то хранил так, словно передразнивал поезд, но никто не бодрствовал. У телохранителя оставалась одна комната, дверь которой он никак не хотел открывать. Он стоял перед ней, слушая доносящийся из-за дерева звук, говорящий о том, что Чанёль спит. А Бэкхён? Вадим не боялся, что тот не спит. Точнее он просто надеялся на то, что айдол уже давно в отрубе. То, что беспокоило телохранителя — это ощущения, что захлестнули его более чем на час. Что, если он вновь впадает в ступор, если заглянет в комнату. Вобрав в грудь больше воздуха, Вадим, затаив дыхание, приоткрыл дверь и заглянул. Все было тихо. Никого постороннего. Только спящий Чанёль и Бэкхён, смотрящий прямо на него. Телохранитель сам замер от страха. Он было подумал, что кореец спит с открытыми глазами, пока тот не вскочил с места, едва не закричав. А потом страх отступил, и они просто стояли и смотрели друг на друга в полной тишине. Никто из них так и не понял, что Чанёль все же проснулся, но продолжал зарабатывать себе оскар громким звуком, в полглаза наблюдая, что же будет дальше.
