"My winter begins in the summer" / Do you remember

Чонгук даже понять не успел, как оказался в ванной вместе с Ви. Младший стоял перед ним с опущенной головой, продолжая нервно теребить в руках пояс от халата. Весь его взгляд был сосредоточен на своих руках, но даже так Чонгук заметил, как сильно тот сомкнул в узкую линию свои кораловые губы. После того, как Ви попросил Гука помочь, тот ни разу не осмелился посмотреть ему в глаза. Это было очень смущающая просьба, и алый румянец на щеках парнишки тому подтверждение. К тому же сам Чонгук не ожидал подобного. Ему, лично, совсем не трудно исполнить желание Ви. Скорее, просто неловко, особенно если учитывать тот факт, что до этого тот избегал прямого контакта с ним. Чонгук прекрасно помнил, как этот парень шарахался от него при первой их встрече. Помнил, как его заплаканные, опухшие глаза испуганно метались по сторонам, боясь наткнуться на жадный или презренный взгляд Чонгука. Но по сравнению с теми моментами, Ви сейчас вёл себя более расковано и спокойно, хотя выглядел немного неуверенным в себе и своих действиях. Чон расставил руки по бокам, думая над тем, как ему лучше исполнить желание Ви, чтобы не вызвать былые воспоминания о последних месяцах в плену. Любое неверное действие может сильно повлиять на его психику, так что тут нужен особый подход. Вроде не экзамен сдавал, но пытался просчитать каждый шаг, каждое своё действие. Даже свои мысли. Повернув голову в сторону, Чонгук в который раз вспоминает, когда в последний раз был тут вместе с Ви. Вспомнил то, как вытягивал его из охладевшей воды, как пытался спасти. А потом, смерив Ви с ног до головы, начинает сканировать его тело, вспоминая, какое оно без халата. Резко одёрнув себя от подобного наблюдения, он быстро подходит к ванне и включает кран с горячей водой. Чонгуку вдруг стало очень неловко от своих мыслей. Лицо вспыхнуло пламенем, но хорошо, что Ви неподвижно стоит позади него и не видит этого. Чонгук тянется рукой к настенной полке и берёт оттуда какую-то баночку. Потом подставляет под струю воды и постепенно выливает в ванну какую-то светло-розовую жидкость. Вода внизу начала пениться, а по всей комнате распространился слащавый запах весенних цветов. Не то, чтобы Чонгуку не жалко тратить свои средства гигиены для постороннего, просто это как необходимость. Так Ви будет чувствовать себя комфортно, а Чонгука не будет отвлекать обнажённое чужое тело. Ви краем глаза наблюдал за тем, что делал старший. Хоть ему до жути неловко, и сама мысль о том, что его тело будет трогать мужчина, пугало до мурашек. Но если это Чонгук, тогда, вроде, всё должно быть нормально. Ви и сам не заметил, как начал привязываться к Чонгуку. Ему хотелось наблюдать за ним, — что он делает, чем занимается. Хотелось и дальше смотреть с ним вместе телевизор, завтракать, обедать, ужинать. Не думал он, что так быстро позволит кому-то вторгнуться в своё личное пространство, особенно после того, сколько физической и душевной боли испытал за последнее время. Даже самого Ви это слегка озадачило, потому что он был уверен, что больше никогда в жизни не позволит кому-то прикасаться к себе, смотреть в свою сторону, или же заботиться о себе. Ведь верить никому нельзя. Абсолютно некому. Все плохие. Все только пользуются им, берут то, что им надо, и плевать на его чувства. Но ведь Чонгук совсем не такой. Или же ему просто хочется так думать. Когда Чонгук отправил его в ванную комнату, а сам пошёл стелить ему в комнате, Ви долго стоял перед самой ванной, боясь сделать шаг ближе. Помнил, что тот сказал ему не приближаться к ней, а помыться в душе, но всё равно необъяснимое желание скинуть с себя весь этот груз брезгливости к самому себе и покончить со всем прямо сейчас терзало его осквернившую душеньку. Честное слово, так тянуло сделать что-то глупое и необъяснимое, что на глаза наворачивались слёзы, как только он вспоминал, из-за чего такие мысли крутились у него в голове. Но как только всплывал образ Чонгука, тело дёрнулось подальше от ванны, а сам он прилип плечами к двери. Вот оно. Вот та причина, которая сдерживает его и не позволяет шагнуть в бездну. Держит на этом свете и зажигает в нём невидимый огонёк, что не все люди плохие и корыстные. Есть такие, как Чонгук: добрые, заботливые, а главное, делают всё просто потому, что вот такие они, а не ищут для себя выгоду. Как только сладкий запах пены залезает ему в ноздри, он сразу же поднимает глаза и смотрит перед собой. Он видел, как Чонгук рукой пробовал воду, чтобы она не оказалась слишком горячей. Пар и так поднялся вверх, от чего температура в холодной комнате повысилась на несколько градусов. Даже запотело зеркало, что висело при входе над раковиной. Ви внимательно следил за его движениями, и чувствовал, как бы ему хотелось однажды назвать Чонгука свои другом. Чтобы он был тем, с кем можно просто поговорить, поделиться чувствами, по-настоящему открыться. Ви и так рассказал Гуку достаточно много о том, что с ним случилось. Но хотелось разделить не только свои грустные воспоминания, но и что-то приятное. Вот только где же взять то приятное, если пока что он не помнил ничего хорошего из своей жизни?! Чонгук выпрямился и развернулся. На секунду их взгляды встретились, но Ви так быстро отвёл в сторону глаза, что брюнет (*Гук*) даже не заметил, смотрел он прямо на него, или просто в его сторону. Но это и не важно. Чон закатывает рукава до локтей, а потом спокойно говорит, чтобы тот не боялся и залезал в ванну. После этих слов Чонгук вышел, оставив младшего в лёгком недоумении. Опять страх одиночества окутал его, и Ви почувствовал холод, что протянулся по ногам. Неужели он так спокойно смог оставить его здесь?! Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох. Знает же, что давно не маленький, но почему-то Ви проще быть ребёнком, нежели казаться взрослым и сильным. Он не такой. Он не сильный, и точно не способен сделать что-то самостоятельно. Для этого ему и нужен Гук, чтобы чувствовать себя в безопасности. Если так, тогда нужно научиться преодолевать свои страхи и желания, потому что рано или поздно Чонгук исчезнет из его жизни так же быстро, как и появился в ней. Так что парень снимает с себя халат и бросает на корзинку для белья. Осторожно, не спеша он подходит к ванне, не отрывая глаз от густой пены. Как бы не так, но глупостей делать нельзя. Он сможет, он ведь правда сможет. С этими словами в голове Ви поднимает ногу и залезает в неё. Кожу обжигает горячая вода, но терпит, а потом и вовсе привыкает. Ви медленно сгибает ноги, погружаясь в воду, пока полностью задницей не касается дна, а потом протягивает вперёд ноги. Тело не было видно под густой ароматной пеной. Торчала только голова, длинная шея и выпирали ключицы. Вроде не так уж страшно, если не думать о том, что он испорчен, грязный. И речь идёт далеко не о грязных пятнах на его теле. Как бы не так, а расслабиться никак не удавалось. Может для кого-то купание — это релакс и наслаждение, но не для него. Почему-то Ви сидел в каком-то непонятном напряжении, не прекращая таращиться перед собой. Тело, конечно, расслабилось, но голова не позволяла отдаться моменту. Ему не понятны действия Чонгука. Вроде попросил о помощи, а тот всего лишь приготовил ванну и смылся. Наверное, это было слишком с его стороны — просить о подобном. Щелкнул замок и повернулась ручка двери. Ви от неожиданности прикрывает руками грудь, хотя её и так не видно. Когда в дверном проёме показался Чонгук, Ви с облегчением выдыхнул. Значит, не бросил. Наверное, вышел, чтобы он смог спокойно залезть в воду, не стесняясь раздеваться перед ним. И эта пена, скорее, для Чонгука, чтобы не смущался при виде чужого обнажённого тела. Гук неторопливо подходит к Ви, пытаясь смотреть только на торчащую голову, ни сантиметром ниже. Хоть Чонгук уже взрослый и его давно ничем не удивишь, но почему-то этот алый румянец на щеках делал его таким же потерянным и беззащитным, как и Ви. Было заметно, что Чонгук пытается казаться безразличным. Ви даже удивился, неужели раньше он никогда не видел чужие мужские тела? А как же посиделки с друзьями? Наверняка он должен был делать всякие глупости в юности, наподобие - напиваться до беспамятства и танцевать на столе с оголённым торсом. Или проиграть спор и бегать по улице голышом. Если Ви об этом подумал, значит, возможно, когда-то у него самого были такие обезбашенные друзья. Жаль только, что он совсем их не помнит. — Ты точно готов? — на всякий случай переспрашивает Чонгук, дабы тот вскоре с криками не вылетел отсюда. Ви посмотрел сначала на свои руки, где на коже до сих пор виднелись сильные ушибы, царапины и грязь, что въелась в кожу. Тело до сих пор ломило от неприятных ощущений и боли, но Ви не хотел говорить Чонгуку. Жгло внизу, давило в боку, руки до сих пор трудно сгибать в локтях и на запястье, потому что его часто связывали в этих местах. Болела спина, потому что ужасные и болезненные проникновения заставляли его так сильно выгибаться в спине, что иногда ему казалось, что он проломит себе все кости. Болело везде, в том числе в груди и животе, потому что пинали ногами, били кулаками, когда он сопротивлялся. Того Ви и понадобилась помощь Чонгука, потому что самому ему не справиться, не дотянуться к труднодоступным местам. Ужасно хотелось вместе с водой смыть все воспоминания за последние несколько месяцев. Хотелось, чтобы память отшибло, как и воспоминания о его прошлой жизни. Да, он не избавится от неприятных картинок перед глазами, что мелькали ежеминутно у него в голове, но зато исчезнет грязь, смоется запах, что преследует его до сих пор. Со временем затянутся все мелкие раны, исчезнут ссадины, и только тогда он попытается показаться миру на глаза, когда у других, при виде его, и мысли не возникнет, что его когда-то жестоко насиловали на протяжении нескольких месяцев. Чонгук всё ещё стоял и ждал ответа. Ви опустил голову, погрузившись по шею в воду, а потом почти незаметно кивнул, надеясь, что Гук поймёт. После этого старший достаёт шампунь, мочалку и мыло. С чего начать старший понятия не имел, но посчитал правильным приступить к процедуре мытья головы. Ви послушно сидел в одной позе, задёрнув голову назад, чтобы шампунь не попал в глаза. Поначалу, когда Чонгук только прикоснулся к его голове, Ви нервно дёрнулся, потому что уж слишком интимным казалось такое действие. Но раз он сам разрешил, значит нужно перебороть себя. Ви было неудобно и он практически не поднимал глаз. Смотрел, как лопают крохотные пузырьки, и как воздушная пена прилипает к его подбородку и щекам, когда он смущённо прятался от Чонгука. Вроде ничего такого не происходило, — старший просто помог помыть ему голову, шею, спину, руки, ноги, погрузившись в воду по самые подмышки. Слава Богу, ничего лишнего он не трогал, а то и вправду неловко бы как-то вышло. Как только Чонгук добирается до груди, он осторожно проводит мочалкой по ключицам, рёбрам, не видя даже из-за густой пены есть там пятна грязи или нет, опускается к пупку и быстро возвращается назад. Ви стало щекотно, но он смирно сидел, наблюдая за Чонгуком. На глаза попадает золотое кольцо на пальце брюнета. Его он заметил ещё тогда, когда наблюдал, как Чонгук работал за ноутбуком. Но спросить никак не решался, да и не хотелось лезть не в своё дело. Вдруг он почувствовал себя очень неловко, когда старший приблизился к нему слишком близко. Хоть они и не смотрели друг на друга, так как Чонгук был занят, Ви продолжал любоваться, как ответственно тот вымывал чуть ли не каждый сантиметр его тела. Смотрел, как мокрая от пара чёлка Гука прилипла ко лбу, а задёрнутые по локти рукава намочились, как и его рубашка. Тогда глаза Ви прошлись от чужих плеч чуть ниже, и он непроизвольно приоткрывает рот. Мокрая рубашка прилипла к его телу, и через неё просвечивалось идеальное тело с кубиками пресса. Мда, самому Ви далеко к такому. Сам-то он тощий и костлявый. Да и лицо у него не самое красивое. А Чонгуку, видимо, повезло во всём. Явно же отбоя нет от девушек, — подумал Ви, резко сдвинув ноги. Глаза с ужасом округлились и он тут же выхватил мочалку из рук Чонгука. Старший лишь непонятливо хмурит брови, но ничего не говорит. — Я сам, — объясняет Ви, а у самого лицо опять залилось краской. Вот только в этот раз точно не из-за горячей воды. Чонгук послушно отодвигается в сторону, присев рядом на табурет. Он встряхивает ткань рубашки, которая прилипла к телу, а потом опирается локтями о колени и смотрит на Ви, который активно хлюпался в воде. Со стороны это так смешно смотрелось, что Чонгук не удержался и даже улыбнулся. Но только так, чтобы Ви этого не заметил. Пока младший пытался самостоятельно домыться, глаза Чонгука скользнули по почти невидимой за белой пеной груди, на которой видел царапины от ногтей, и ему вдруг в голову пришла очень неприятная мысль. Да и Ви она тоже вряд ли понравится.  — Ви, — говорит он довольно серьёзным тоном, чем заставляет того остановиться, и посмотреть ему прямо в глаза. — Тебе нужно показаться врачу. Ви мгновенно бледнеет. В горле застревает ком, от чего тяжело дышать. Не врачей он боится. Совсем не врачей. — Нет, — почти сразу же отрицательно мотает головой Ви. — Всё в порядке. Оно само всё заживёт. Чонгук смыкает руки в замок, облизывает пересохшую губу, и даже не знает, как объяснить то, что хочет сказать. — Тело может и да, но… — Гуку было неприятно от того, что вертится у него на языке, но как сказать иначе он не знал. Так что решает сказать прямо, чтобы не ходить круг до окола. — Если тебя насиловали без защиты, то могли занести какую-то инфекцию или что-то в этом роде. — Чонгук сглотнул, потому что самому противно от таких слов. Вот только как не крути, а подобное вполне могло произойти, и лучше перепроверить. — Здесь нет ничего такого, обычный осмотр, — сразу добавляет, когда видит, как Ви начинает трястись. — Не говори так, если не знаешь. — Не крикнул, но произнёс довольно резко младший. — Я не хочу, чтобы меня таким видели. Если я тебе мешаю — я уйду. Но не заставляй идти к врачам. Чонгук теряется. Это тяжелее, нежели он мог представить. Да и реакция Ви вполне ожидаема. Но надо любым способом переубедить парнишку, чтобы потом не стало хуже. Он же наверняка когда-то захочет заняться с кем-то сексом. Может не сейчас, но мужской организм очень требовательный. И если не сегодня, то потом он поймёт, что обследоваться по-любому надо. — Это может сказаться на твоём здоровье. Как ты собираешься строить личную жизнь, если не знаешь, здоров ли сам? — А кто сказал, что я планирую строить отношения?! — Ви с агрессией смотрел в одну точку перед собой. Говорил сквозь зубы, будто готов сорваться с места и убежать, дабы не продолжать разговор. Вот только своё решение он точно не изменит. — Я не хочу семьи, не хочу детей. Не хочу, чтобы подобное когда-нибудь всплыло, и они меня презирали и брезговали мной. Хочу быть один. На последнем предложении у Ви дрогнул голос, и Чонгук был уверен, что у него на глаза навернулись слёзы. Его слова резали Гука пополам, потому что быть в одиночестве — это хуже, что может произойти с человеком. Ему ли не знать об этом. Хоть он и искал покоя, приехав сюда, но быть одним совсем не приятное ощущение. Это чувство пустоты поглощает его изнутри, и он бы признал, что правда одинок. Но это было бы слишком для него. Проще сказать, что он временно не в отношениях. — Человеку нужен кто-то, — начинает Гук, но его прерывает Ви. — Мне — нет. Сказал, как отрезал. То, как Ви воспринимал ситуацию забило тревожный звоночком в голове старшего. После того, как младший испытал непередаваемую боль, у него в голове явно произошёл некий сбой, иначе как объяснить, что тот хотел утопиться, а сейчас категорически отмахивается от помощи специально обученных людей. Чонгук не психолог, и он понятия не имеет, как общаться с такими людьми. Может он и не считал Ви опасным, но то, как парень безразлично относился к самому себе, его правда начало сильно беспокоить. — А друзья? Их ты тоже не собираешься заводить? — У меня есть ты, — снова практически без колебаний произносит Ви, будучи уверенным на все сто, что Чонгука можно назвать этим словом. — Одного друга предостаточно. Не хочу, чтобы кто-то ещё знал, что я грязный и испорченный. Друг? Да, может и друг. Они не похожи на просто знакомых, но и отношения у них не так уж и близки. Вот только Чонгук не воспринимал его как друга. Он вообще не думал, как можно описать их необычное знакомство и то, что сейчас происходит. Может, брат по несчастью, спаситель, ангел, спустившийся с небес в нужное время?! Но друг ли он ему? Больше Чонгук ничего не сказал. Уже и так было понятно, что просить или говорить что-либо Ви было бесполезно. Проще промолчать и пустить всё на самотёк. Ему, в принципе, Ви абсолютно не мешает: он тихий, незаметный, молчалив. Да и намного спокойнее, когда он знает, что не один на десяток километров… Гук снова уместился на кресло рядом с Ви, дожидаясь, пока тот уснёт. Он продолжал работать над книгой, и дело, если честно, продвигалось довольно быстро. Ему безумно нравилось, как он завертел сюжетом, и был уверен, что в издательстве его поддержат. Уже утром ему позвонили и попросили явиться туда, так что ему пришлось уехать в город. Но, прежде чем уехать, Гук дал некие наставление Ви, чтобы тот не натворил глупостей. Напоследок он сказал запереть дверь на замок, и ждать, пока он не вернётся. Как с ребёнком, честное слово. После того, как Чонгук ушёл, Ви долго бродил по дому, не зная чем занять себя. Пока парень рассматривал интерьер, он от любопытства заглядывал в комнаты, вот только ничего интересного, — обычный старый дом со старыми вещами. Спустя некоторое время парень решает поискать что-то по телевизору, но не найдя ничего интересного просто его выключает. В этот самый момент по коридору разнёсся громкий стук. Это заставило Ви подорваться с дивана и побежать к двери. Парень был уверен, что это вернулся Чонгук, и даже обрадовался. Вот только громкие стуки участились, и было похоже на то, что кто-то вламывается в дом. Ви притормозил и начал отходить назад. Точно не Чонгук. Тогда кто? Стуки в дверь током раздавались в голове и он почувствовал, как его парализовало от страха. Неужели?.. — Эй! Открой дверь. Я знаю, что ты там. Мужской голос проходит через тело Ви, что заставляет его упасть на колени и закрыть ладонями уши. Как же так? Именно сегодня Чонгук уехал по делам, и именно сегодня, впервые за последние несколько дней, сюда кто-то стучит. Видимо, они только и ждали момента, когда Гук уйдёт, чтобы прийти сюда. «Они нашли меня. Мне конец», — пролетело в голове Ви, а потом он прижимается лбом к холодному деревянному полу, пытаясь не думать о том, что его кошмары никогда не закончится и будут преследовать его до конца жизни.