В безумии, скользящем по углам

Воспоминания Сэма. Клетка. Кастиэль теряет счёт времени, хотя он точно в этом не уверен и только лишь предполагает. Он погряз в памяти, он тонет в годах, десятилетиях, веках пыток, боли и мучений. Не то что бы он проживает всё это напрямую — всё-таки издеваются не над ним, и за это он благодарен. Но он видит это своими глазами и ощущает на себе. Он всё осознаёт и понимает, он чувствует, как Люцифер и Михаил (зачем, брат, зачем?)<i> пытают Сэма. Люцифер жестоко насилует его, но концепт секса, его идея всё равно чужды ему — Эммануэль и Дафна не скрепляли <i>так узы своих отношений, — и ему кажется, будто всё не так уж и плохо. Нет, конечно, ему больно и противно, но не настолько, чтобы сломать его. Ничто не сломает его. Сэма сломало. А меня — нет, думает он. Не настолько. Конечно же, он ошибается, ведь становится всё хуже и хуже. Он падает, ломается, трескается, и теперь он — нечто новое; нечто, в чём меньше частей, чем было раньше. Это происходит, когда воспоминания Сэма о Клетке начинают смешиваться с его собственной памятью о тех пытках, которым его подвергали на Небесах, когда он пытался предупредить Сэма и Дина и был за это жестоко наказан. Иногда ему становится интересно, что подумали Сэм и Дин, найдя его тело с Джимми Новаком внутри на том старом складе. Даже после всего пережитого ему до сих пор интересно, понимают ли они, что он предал ради них, от чего отказался, что принёс в жертву. А потом его накрывает пелена вины, потому что, если он и заслужил чем-то благодарность братьев, то это ничего не значит — всё кончено. Но такие мысли долго в его голове не задерживаются, почти моментально проваливаясь в трещины других воспоминаний. В основном Кастиэлю приходит память о том, какой агонии его подвергли в Раю, как другие ангелы сломали его и перестроили заново, атом за атомом. Как они сорвали с его существа кожу, вздёрнули и раздирали, раздирали, пока там не остались только болты да гайки, само естество, костяк машины. Тупой инструмент в руках своего папочки. В конце концов хаос в его голове понемногу стихает и мирно укладывается, воспоминания бледнеют, пока не сводятся к тупой и тихой боли в затылке. И тогда к нему возвращается сознание. Он просыпается на больничной койке. Кровать не Сэма, — заключает он, осматривая комнату. Но они похожи. Значит, та же больница. Его одеяло куда-то сползает, задев руку. Он замирает. Кто-то ещё с ним в комнате. Он медленно и осторожно поворачивает голову, надеясь, что, кто бы это ни был, он не заметит его движение. Кастиэль видит её и снова застывает от неожиданности. Это Мэг, демон в бледно-голубой форме медсестры. Она сидит, беспечно сложив ноги на край его кровати и наклонившись вперёд, одной рукой держась, чтобы не упасть, а другой делая себе кричаще-красный маникюр. Она в наушниках, и, прислушавшись, Кастиэль может даже распознать слова. Музыка громкая, быстрая, злая, агрессивная, и ему кажется, что это нечто из «рэпа». Я непобедимая сука, Мой язык приводит в экстаз, детка Я выше всех, мне не нужна училка Я — та, за кем ты прёшься следом, и я сметаю тебя, вытирая пыль Я — спонтанный и внезапный поджигатель* Видимо, из-за музыки Мэг и не заметила, что он очнулся. Он снова обводит взглядом комнату и понимает, чего не хватает. Паника сдавливает ему грудь. Сэма и Дина нет. Мэг здесь. И он приходит к единственному логичному выводу. Надеясь, что демон не заметит, Кастиэль аккуратно суёт руку под одеяло, пытаясь найти свой ангельский клинок. Ничего. Неудивительно. Если он в плену у Мэг, то она наверняка обезоружила его. — Тумбочка. Нижний ящик. Позади Мэг стоит Люцифер, улыбаясь и скрестив руки Ника на груди. Кастиэль резко дёргается и чуть не падает с кровати, пытаясь инстинктивно увеличить расстояние между собой и тем, что встало с краю его поля зрения. Мэг поднимает голову, и Кастиэль переводит внимание на него, оставив… Люцифера. Мэг удивлённо смотрит на него, соображая. — Чёрт возьми, — бормочет она, сдёргивая наушники одним движением и отставляя лак в сторону. — Оно очнулось. — О да, — соглашается Люцифер. Сосредоточься, быстро приказывает себе Кастиэль. Мэг — главная угроза, не Люцифер. Выйдя из замешательства, он хватает Мэг за ногу, которую та попыталась убрать с кровати. — Что ты сделала с Сэмом и Дином? Он касается её, и она останавливается, осматривая его с ног до головы и, наконец, внимательно вглядываясь в его лицо. Она осторожна, — анализирует он, но не совсем так, как я ожидал. Её поведение напоминает ему то, как ведут себя люди с дикими животными. Как будто она боится, что он… испугается. Мысль обескураживает. Мэг должна бояться его — хотя он вроде бы чувствует капельку страха в ней, что утешает. — Ничего, — наконец резко бросает она. — Твои мальчики в порядке, я и пальцем их не тронула. Клянусь могилой моего папочки. Люцифер наклоняет голову на бок, нежно улыбаясь. — Ну не милашка ли, Кастиэль? Всё ещё клянётся мной, даже спустя всё это время. Кастиэль заставляет себя оторвать взгляд от Люцифера. Он не реален, — напоминает он себе. Мэг реальна. Он нервно облизывает губы. — В таком случае, где они? Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — Ты вообще что помнишь, Кас? — Мэг снова одаривает его настороженным взглядом. Это раздражает. Почему она не может перейти к сути? Кастиэль недовольно отвечает: — Я впустил в себя воспоминания Сэма. — В себя? Когда ты так это говоришь… — бормочет она и закатывает глаза в ответ на его недоумевающий вид. — Желаешь возбудить даму? Он начинает понимать, во что играет Мэг, и он не в настроении продолжать — конечно, у него никогда нет желания ей подыгрывать, но сейчас — особенно. — Мэг, — хрипло произносит он, и, хотя это не было угрозой, Мэг именно так это и воспринимает. Она утрированно вздыхает: — Ладно, забей. Ты скучный. После того, как ты привёл Сэма в адекват, то сам вырубился. Дальше она не продолжает, но всё и так ясно. Я потерял сознание, Сэм и Дин оставили меня здесь. Во власти демона. Что-то внутри него больно переворачивается, и он отводит взгляд от Мэг, чтобы она не заметила, как сильно это его ранит. Он знает, что реагировать так — глупо, но боль удивительно острая, какой бы иррациональной она не была. Нужно вернуться в реальность. Что должен был делать Дин? Взять меня с собой? В том состоянии он был не просто бесполезен для Дина, всё было хуже: он был обузой. И он это знает. Хотя лучше ему от этого знания не становится. Он вспоминает о том, что Мэг смотрит на него и ждёт ответа. В её глазах есть что-то близкое к жалости. Он ненавидит этот взгляд. Яростно ненавидит. — Дальше, — бросает он. — Они охотились за Левиафанами, а тебе, мистер Коматозник, — Мэг пожимает плечами и на этот раз выглядит серьёзной, — нужен был присмотр. Мне нужна была защита от Кроули. Услуга за услугу. — Гладко стелет, да? — комментирует Люцифер, постукивая пальцем по губам. — Но ты ж знаешь Мэг. Стоит проверить её враньё, Кастиэль. Идея хорошая. — Откуда мне знать, что это правда? — настороженно спрашивает он. — Я позвоню твоим драгоценным. Ты очнулся, правильно? Теперь надо донести благую весть и всё такое. Мэг лезет в карман штанов, вытаскивает маленький чёрный телефон, открывает его, и вдруг Кастиэль чувствует, как у него тянет в груди, и он говорит: — Нет, — и силой одной лишь мысли мобильник оказывается в его руках. Быть ангелом определённо удобно. — Ладно, — Мэг удивлённо вздёргивает бровь. — Не хочешь объяснить, ангелок? — Да, Кастиэль, — встревает Люцифер, встаёт сзади Мэг и наклоняется над её плечом так, что их с ней лица на одном уровне. — Прошу, объяснись. Взгляд Кастиэля мечется между ними, туда-обратно, и это невозможно не заметить. Он знает, что недолго осталось до того момента, когда Мэг соберёт паззл воедино и всё поймёт. Скажи что-нибудь. Объясни. Но, по правде, он не знает, что тут объяснять, потому что позвонить Сэму и Дину — это логично, но он просто не хочет, чтобы они видели его таким… Уязвимым. Слабым. Бесполезным. — Ты уже дважды использовал это слово, Кастиэль, — с ухмылкой тянет Люцифер. — Интересный выбор, тебе не кажется? Нам стоит изучить этот вопрос поглубже, — он выпрямляется и наклоняет голову вбок, растягивая губы ещё шире. — Кас? — окликает его Мэг, и он снова смотрит на неё. — Звони им. Так я пойму, что ты не лжёшь. Но не… — он сжимает зубы, потому что он ангел, а ангел не должен так разговаривать с демоном, но Мэг парой слов может помешать ему, — …пожалуйста, не говори им, что я очнулся. Мэг явно удивлена, но, видимо, решает не углубляться в этот вопрос и просто пожимает плечами. — Ладно. Тогда отдай телефон, Кларенс. Кастиэль отдаёт ей мобильник, хмурясь при этом — его раздражает это дурацкое прозвище, и он до сих пор не понял эту отсылку. Не сводя с него глаз, Мэг набирает номер. Кастиэль слышит гудки в трубке — в конце концов, он ангел и, если бы захотел, мог бы услышать храп миссис Джонсон двумя этажами ниже. — Мэг? Что случилось? С Касом всё в порядке? Это Сэм. Чувство облегчения разливается внутри Кастиэля. Во-первых, он не уверен, что готов услышать голос Дина, а, во-вторых, теперь ему ясно, что Мэг сказала правду. Дин оставил его здесь. С демоном. И нет, Кастиэль не ждёт, что он простит его (никогда не ждёт, потому что знает, что не заслуживает этого), но то, что Дин сказал ему возле машины, что-то значит — он в этом уверен. — Дин, мы не расстались друзьями. — И что? Он знает, как сложно Дину было сказать эти слова, какими бы маленькими и короткими они не были. Ещё он знает, что Дин сказал бы ему что-то ещё, что-то более злое, если бы не состояние Сэма, если бы ему не нужно было, чтобы он вылечил его брата. Но он всё равно это сказал. — Да, с ангелком всё нормально. А у вас как продвигается? — спрашивает Мэг. Это дикий вопрос, учитывая, что демон задает его Винчестерам, но, когда Кастиэль недовольно смотрит на неё, она машет свободной рукой с выражением лица а-ля это была твоя гениальная затея; что ты хочешь услышать? Разумеется, Сэм тоже понимает всю странность вопроса. — Э-э, нормально. Слушай, Мэг, просто маякни нам, если с Касом что-то изменится, ладно? Позвоню позже, — звонок обрывается, Сэм вешает трубку. — Хм, — Мэг закрывает крышку телефона. — Это было грубо. — Я пытался научить его манерам, — говорит Люцифер, тихо вздыхая. — Но как-то они не прижились. — Ладно. Не то что бы я ожидала большего, Сэм не очень любит меня с тех пор, как я примерила на себя его тельце. Не думала, что его это так ранит. Как будто друзья не могут разделить одно тело, да? Кастиэль вдруг понимает, что не в том настроении, чтобы выслушивать рассказы о скелетах в шкафу Мэг. Её присутствие в комнате — мозолящее глаза напоминание о своих ошибках, о провалах настолько громадных, что Дин сам оставил его под присмотром демона и уехал. — Уходи, — хрипло говорит он. — Я не совсем могу уйти… — Ты же не со мной говоришь, да? — вклинивается Люцифер — ...Кас, я медсестра, приставленная... — Потому что я здесь, чтобы остаться, Кастиэль. — ...к тебе, Сэм и Дин так всё устроили, и… — Я буду с тобой каждую секунду каждого дня… — начинает Люцифер и двигается ближе к его кровати, приковывая к себе его взгляд. — …милые люди, на которых я работаю, будут немного удивлены, если я уйду… — …до конца твоего существования, — заканчивает он, маниакально улыбаясь во все тридцать два, встаёт совсем рядом и шепчет ему в ухо, — которое всё-таки вечно. Он слишком близко, и Кастиэль не может сдержать дрожь. Он не реален, напоминает он себе. Это не Люцифер. Это всё в моей голове. — …сейчас, учитывая, что смена только началась. — Мы только начали, — шепчет Дьявол, и Кастиэль дёргается, смотря вбок, прямо туда, где сидит оно. Это всё нереально, — уговаривает он себя, но следом за этим тащится отчаяние вместе с мыслью о том, что может, не так уж и нереально. Это всё слишком: Мэг и Люцифер, и Сэм, и Дин, Дин, Дин — поэтому он кричит «Хватит!» так громко — громче, чем хотел, — что лампочка над его кроватью просто взрывается, погрузив всё в темноту. Он не смотрел на Мэг в этот момент, и она заметила. — Ты видишь его, да? — в её голосе слышится что-то близкое к восхищению, даже граничащее с уважением. Люцифер, всё ещё стоящий у его койки, прижимает ладонь к сердцу. Технически он не видит Люцифера. Он видит свою искажённую интерпретацию Люцифера, через которую его подсознание выражает травму Сэма и (как он начинает думать) его собственное чувство вины. Но это сложно, и он просто хочет, чтобы Мэг ушла, поэтому отвечает ей кратким «да». В её взгляде что-то зажигается, но голос у неё спокойный, даже с какой-то утешающей интонацией, когда она говорит: — Окей, Кас, я могу уйти. Я придумаю, что сказать персоналу, но они могут попросить кого-нибудь заходить к тебе. Ты не можешь просто… исчезнуть или улететь куда-нибудь. — Она права, Кастиэль. Это не очень разумно, — советует Люцифер. — Почему? — он уже не знает, к кому обращается, и это очень, очень плохо. Его взгляд мечется между Мэг и Люцифером и в итоге останавливается на Мэг. — Потому что если ты улетишь, и кто-то заметит, что тебя нет, это выльется в кучу этих реальных земных проблем, — Кастиэль улавливает снисхождение в её тоне, но ему уже без разницы. — И ты не сможешь просто вернуться назад и думать, что всё будет как раньше. Так или иначе, мне придётся что-нибудь сказать твоему страшному дуэту*, и, как я понимаю, втягивать их ты не хочешь, — она делает паузу, а потом спрашивает: — Или ты передумал? Он отводит глаза от них обоих: и от Мэг, и от Люцифера. — Нет, — тихо отвечает он. — Мудро, Кастиэль, — комментирует Люцифер. — Хорошо, — Мэг идёт к двери. — Я дам тебе немного времени побыть одному, ладно? Нажми кнопку возле кровати, когда захочешь, чтобы я вернулась. Понял? — Да, — говорит он. И Мэг уходит, оставляя его наедине с Люцифером, который занимает место в изножье его койки и медленно начинает насвистывать какой-то мотив. Кастиэль узнает его. Это «Ода к радости» Бетховена.