Серебряная земля

      Вентресс явилась на следующий день, как и обещала. Оби-Ван в своей камере не мог определять время, но все же рассчитал, что наступил новый день. Вот так, уже почти сутки в плену. А ему так и не удалось ничего сделать для побега.       За минувшие часы Оби-Ван практически не слышал за стеной шагов дроидов — стало быть, эта часть крепости используется мало. Отметил он и еще кое-что, и новое открытие заставило его крепко задуматься. Теперь оставалось лишь надеяться, что он доживет до того момента, когда сможет передать добытые сведения своим.       Вентресс вошла в камеру с той же довольной кривой ухмылкой. Как и вчера, за нею следовали четыре боевых дроида.       — Ну что? — обратилась она к пленнику. — Не одумался? Будешь отвечать?       — Я тебе уже ответил — вчера, — сказал Оби-Ван. — Больше нам говорить не о чем.       — О нет, ты ошибаешься, Оби-Ван. Нам будет о чем поговорить. — Голос Вентресс зазвучал резче. — В последний раз прошу по-хорошему: отвечай!       Она напрасно ждала ответа, затем подала знак дроидам. Те вытащили джедая из энергетического поля и хотели уже надеть на него наручники, но Вентресс остановила их и приказала сперва раздеть пленника до пояса.       При этих словах в глазах Оби-Вана впервые мелькнуло нечто похожее на гнев. Как только Вентресс вошла в камеру, он сразу заметил висящий на ее поясе энергетический хлыст. Сама она тем временем облизнула губы, словно в предвкушении: ждет, что он станет сопротивляться. Возможно, так ей будет интереснее.       Оби-Ван мысленно взвесил свои шансы. Один, безоружный, раненый, ослабевший, против четверых вооруженных дроидов и Вентресс в придачу? Неразумно, но возможно. Впрочем, бежать надо лишь при полной уверенности в успехе. «Она прикажет им открыть огонь — не насмерть, разумеется. Чем серьезнее будет ранение, тем дольше продлится восстановление. А времени у меня нет». Или все-таки рискнуть? Отбросить всех Силой — и дроидов, и Вентресс; потом — бегом в соседнюю камеру выручать Энакина, а уж вдвоем они горы свернут, даже без световых мечей. Хотя в этом плане столько «если»: если дроиды вырубятся, если Вентресс потеряет сознание от удара достаточно надолго, чтобы он успел отпереть обе камеры, если он успеет… а если не выйдет? Если Вентресс переключится с него на Энакина? «Нет». Джедай обратился к Силе — и та подсказала подождать.       Он глубоко вздохнул. Все колебания заняли от силы пару секунд. Значит, придется испить эту чашу до дна — не только истязания, но и унижение.       Двое дроидов схватили Оби-Вана за руки, третий расстегнул его пояс, разорвал металлическими пальцами тунику от ворота до подола и сдернул с плеч. Затем с него сорвали нижнюю рубашку, на запястьях защелкнулись наручники, которые дроиды прикрепили к свисавшей с потолка длинной цепи. Оби-Ван вытерпел это молча, не меняясь в лице и не пытаясь противиться.       Вентресс подошла к нему, сделав дроидам знак отойти.       — Понял, что с тобой сейчас будет? — процедила она и ткнула Оби-Вана свернутым хлыстом под подбородок. — Я выбью из тебя твое проклятое упрямство и заодно сдеру шкуру. Отвечай, пока не поздно!       — Делай что хочешь, — ответил джедай. — Воистину, ты не знаешь, что творишь.       — Много ты понимаешь, — усмехнулась Вентресс и, отступив на шаг, впилась в него пронзительным взглядом.       Под этим взглядом кровь бросилась Оби-Вану в лицо, по обнаженной коже пробежали ледяные мурашки. А Вентресс продолжала откровенно разглядывать его: широкие плечи и грудь, крепкие руки, твердые узлы мышц на животе, стройную талию. Он походил телосложением на ее учителя… Кай Нарек был выше Кеноби, но фигура была почти такая же… «Он мне словно вечное напоминание!»       Оби-Ван заглянул ей в глаза — и ужаснулся тому, что там увидел: пылающий страстью бледный взор заставил его заледенеть. Да, ее ненависть отвратительна. Но еще отвратительнее — ее вожделение. Только этого еще не хватало…       — Ты все-таки потрясающе красивый мужчина, Оби-Ван, — сказала вдруг Вентресс. — Даже такой, после допроса. — Она почти нежно погладила его по щеке и по волосам, потом провела пальцами по шее и груди. Он собрал все силы, чтобы не отдернуться, — это лишь развеселило бы ее. — Я — тоже не уродина, — продолжала она. — Что ты думаешь?       — Ничего, — отрезал он.       — Правда? — Вентресс положила руки ему на плечи и приблизила свое лицо к его. Ее дыхание обжигало, но было это не возбуждающе, а мерзко. — И все-таки, что скажешь?       — Лучше бей, — бросил Оби-Ван тем же тоном.       Острые когти вонзились в его тело. Вентресс закричала, точно раненый зверь, и рванула руки на себя, оставляя на плечах и груди джедая глубокие царапины. Следующим был удар кулаком под дых. Оби-Ван заметил движение, да и ожидал чего-то подобного, и успел подобраться, так что удар не причинил особого вреда.       — Знал бы ты, как я тебя ненавижу! — прохрипела Вентресс, испепеляя его белыми от ярости глазами. — Что ж, ты сам напросился!       Она обошла джедая и развернула хлыст, установив его в режим минимальной мощности разряда. Пальцы ее пробежались по спине Оби-Вана — словно с сожалением или злорадным предвкушением. А потом она ударила.       Удары сыпались один за другим, и каждый из них сопровождался возгласом ярости, срывающимся с губ Вентресс. Оби-Ван чуть расставил ноги и крепче уперся ими в пол, сжав вместе скованные над головой руки и как можно глубже погрузившись в Силу. Она приглушала боль, но не избавляла от нее. Сперва он вздрагивал при каждом ударе, когда кнут разрывал его тело, затем все слилось в одно ощущение ослепляющей ярко-алой пульсирующей боли, которая ширилась и ширилась с каждым вздохом.       После пятидесятого удара Вентресс остановилась — видимо, устала.       — Ну, хватит, — сказала она. — Довольно тебе геройствовать, Кеноби. Если тебе больно, то кричи.       Он молчал. Хлыст вновь взметнулся — уже в максимальном режиме мощности. Теперь он не просто рассекал обнаженную от кожи плоть, но и прижигал кровавые раны. Вентресс била с каким-то диким остервенением, и с губ ее срывались с каждым ударом бессвязные вопли:       — Довольно мне твоего лицемерия! Клянусь, я тебя сломаю! Ты еще будешь валяться у меня в ногах и умолять о милости! Давай же, гордец, кричи! Хоть один раз крикни, и, клянусь, я убью тебя быстро!       Джедай по-прежнему молчал. Вентресс уже потеряла счет ударам, с ног до головы забрызганная кровью и ошметками плоти. Наконец, она в полном изнеможении отбросила окровавленный хлыст и приказала дроидам снять пленника с цепи.       Оби-Ван пошатнулся, но устоял на ногах. Вентресс окинула его деланным взглядом презрения. По его лицу и обнаженному торсу крупными каплями стекал пот, на плечах и на боках смешиваясь с кровью. Но, к великому разочарованию Вентресс, в ответном его взгляде она не увидела ненависти — лишь некую печальную отрешенность.       — Видел бы ты себя сейчас, — презрительно бросила она. — Жалкое зрелище. Как самочувствие, джедай? Будешь теперь говорить?       — Я тебе все сказал. — Голос Оби-Вана звучал глухо, но твердо. — Да поможет мне Сила.       — Я же говорила — гордец и глупец! — Деланная насмешка в тоне Вентресс сменилась подлинной злобой. — Тебе никто и ничто не поможет! Мало тебе, что ли? Так я добавлю!       Она соединила три пальца щепотью. Оби-Ван захрипел, его скованные руки невольно дернулись к горлу.       — Что, приятные ощущения, Кеноби? Будто грудь и глотка полны раскаленных гвоздей, да?       Оби-Ван был вынужден с ней согласиться — точнее не скажешь. Он чувствовал, как от напряжения лопаются на лице кровеносные сосуды, как набухают кровоподтеки. Воздуха в легких больше не осталось. Перед глазами завертелись черные круги… и тут Вентресс отпустила его.       — Давай, отдышись немного, — насмешливо сказала она. — А то как бы не сдох, бедняжка, тебе и так досталось. — Длинные белые пальцы вновь двинулись друг к другу.       В тот же миг Оби-Ван поднял обе руки, сопротивляясь Силовому воздействию. Энергетические наручники выпустили разряд, он вздрогнул, но рук не опустил. Мощь Силы клубилась в камере, исходящий от ауры джедая свет ослеплял, и Вентресс на секунду испугалась, что не сумеет одержать верх. Она кивнула дроидам.       Один из них вскинул бластер и выстрелил. Лазерный болт опалил Оби-Вану растерзанное хлыстом плечо — словно каленым железом прижгло. Он шумно выдохнул сквозь зубы, но это стоило ему концентрации. Вентресс мигом швырнула его Силой на пол, подошла и встала над ним.       — Никогда не вздумай мне сопротивляться! — прошипела она. Если бы взгляды могли убивать, она бы сейчас убила его на месте. — Ты мне не ровня. Ты — слабое, жалкое ничтожество! Хотя, судя по тому, что сейчас произошло, ты еще не сдался. Самое время это исправить.       Вентресс вновь свела пальцы.       — А сейчас как? — спросила она, глядя в искаженное болью лицо. — Словно тебе заживо вскрыли грудь и голыми руками выдирают легкие?       Джедай лишь хрипел, балансируя на грани потери сознания. Взор его заволокла темная пелена. От страшного напряжения хлынула кровь из носа и из ушей. Заметив это, Вентресс чуть ослабила хватку:       — Ну давай же, отбрось свою глупую гордыню! Проси меня, умоляй о милосердии!       — Ты… не ведаешь… милосердия… — нечеловеческим усилием выдавил Оби-Ван. Голос его напоминал последний стон умирающего. — Должно быть, потому… что к тебе никто… не был… милосерден…       — Будь ты проклят, джедай! — яростно завопила Вентресс.       Оби-Ван почувствовал, как его оторвало от пола и с размаху ударило о стену. Где-то хрустнула кость. При следующем ударе он попытался выставить вперед руки, но заработал лишь очередной мощный разряд из наручников. Глушить боль было уже бессмысленно. Оставалось лишь прибегать к Силе, чтобы хоть немного смягчить удары.       Вентресс не знала, сколько раз ударила его о стены. Но, когда кровавая пелена ярости перед глазами чуть развеялась, и она пришла в себя, то увидела, что Оби-Ван лежит на полу лицом вниз — практически без чувств.       Она стремительно подошла к нему и поставила ногу ему на плечо, нарочно давя каблуком. Оби-Ван дернулся и попытался приподняться, опираясь на локти. Это усилие было вознаграждено очередным энергетическим разрядом.       — Знаешь, Оби-Ван, — заговорила Вентресс, не убирая ноги с его плеча, на котором не было живого места, — меня начинает уже утомлять эта твоя игра в героя и демонстрация неукротимого духа. Посмотри правде в глаза. Ты в моих руках, ты в моей власти, и тебе неоткуда ждать помощи. Так покорись мне, и я дарую тебе легкую смерть. У тебя нет выбора.       — Выбор есть всегда, — тихо ответил джедай. — Да поможет мне Сила.       Вентресс пропахала ребром подошвы сапога по его израненной спине.       — Твоя Сила тебе не поможет! Я здесь сила. Я тебя победила, я тебя искалечила, и ты лежишь, полудохлый, у моих ног. Где же твой свет, джедай? Где твоя Сила?       Оби-Ван вновь попытался приподняться. Одна рука у него явно не действовала, плечо распухало на глазах — возможно, перелом. Но взгляд его был на удивление ясен.       — Легко… убивать… — Слова давались ему все с большим трудом, по губам текла кровь, заливала бороду и грудь. — Легко… мучить… истязать… А ты попробуй созидать, строить, взращивать… защищать, а не карать… спасать жизнь, а не уничтожать…       Вентресс отшатнулась в изумлении. В глазах Оби-Вана сияла надежда — такая, какой она в жизни не знала. На что?       — Как ты можешь надеяться, полутруп? Тебе конец!       — Надежда, — джедай слегка улыбнулся разбитыми губами, — есть всегда…       Тут глаза его закатились, и забытье милосердно приняло его истерзанное болью сознание. Он упал щекой на каменный пол, в лужу собственной крови.       Вентресс ткнула его носком сапога под ребра — он не шевелился.       — Падаль, — бросила она, ударив его еще раз — просто от досады. Но ярость уже утихла, залитая, точно пожар, кровью джедая. «Так и перестараться недолго», — подумала Вентресс: что бы она ни говорила своему пленнику о легкой смерти, убивать его она не собиралась. Следовало принять соответствующие меры.       — Вызови меддроида, — велела она дроиду-сержанту. — Пусть обработает раны на спине и вообще проверит на предмет повреждений.       — Слушаюсь, командир, — прогудел дроид и коснулся рукой антенны в голове, передавая приказ.       Меньше, чем через полминуты в камеру въехал меддроид.       — Приведи его в порядок, — приказала Вентресс, указывая на бесчувственного пленника, — и особо не деликатничай.       — Понял, госпожа, — откликнулся дроид и приступил к делу.       Он провел медицинским сканером над телом джедая и диагностировал сотрясение мозга, вывих правого плеча и нескольких пальцев на руках, перелом четырех ребер и трещины в обеих голенях и коленных чашечках, а также множественные ушибы разной степени тяжести.       — Последнее можешь не лечить — и так хорош будет, — распорядилась Вентресс. — Вправь вывихи и обработай спину, чтобы не сдох от заражения или лихорадки.       Дроид повиновался.       Волна боли безжалостно привела Оби-Вана в чувство, выдернув его из сладостного забытья. Меддроид только что закончил вправлять ему вывихнутое плечо и теперь занялся руками, при этом словно стараясь сделать все как можно больнее. Затем дроид обрызгал ему спину антисептиком и вколол антибиотик — разумеется, никакого обезболивающего не полагалось.       — Вот и славно, — заметила Вентресс. Прежде чем уйти, она добавила, обращаясь к страже: — Все по-прежнему — ни еды, ни воды.       — Осмелюсь возразить, госпожа, — вклинился меддроид. — Если этому человеку не дать хотя бы воды, я не гарантирую, что он доживет до завтра. Состояние тяжелое, и я бы рекомендовал…       — Заткнись, ты свое дело сделал, — перебила Вентресс, но нехотя согласилась. — Ладно, напоите его. И верните ему одежду, не то помрет от стыда раньше, чем от ран.       Один из боевых дроидов сбегал за фляжкой и поднес ее к губам пленника. Оби-Ван жадно глотнул и выпил почти все, проливая воду себе на грудь.       — Вот за это — спасибо, — едва слышно прошептал он.       Боевые дроиды подняли его на ноги, сняли наручники и сунули ему в руки разорванную тунику. Тем не менее, это Оби-Ван тоже принял с благодарностью и сумел сам кое-как надеть ее, хотя руки слушались плохо. Поразительно: несмотря на измученное пытками тело, ум его был ясен, как никогда. Старательно изображая слабость — притворяться почти не пришлось, — он незаметно осматривался с помощью джедайской техники «смотреть, не глядя». Да, вот оно: единственный момент, когда возможно сбежать. Но, конечно, не сегодня.       Дроиды заключили Оби-Вана в поле и ушли. Вентресс вышла следом, одарив его на прощание долгим взглядом, в котором читалось недоумение.

***

      Энакин через стену слышал, конечно, не все, но достаточно, а остальное можно было легко домыслить. Он ощущал энергию темной стороны, один раз почувствовал вспышку света — а потом ничего, кроме багровой ярости. А потом — вообще ничего. И от осознания собственного бессилия молодой джедай бился в энергетических оковах, тихонько шипя от боли сквозь зубы и распоследними словами ругая Вентресс на хаттском. Больше всего на свете ему хотелось вырваться из поля, разметать стену по кирпичику и свернуть этой мерзавке шею голыми руками. Но все, что ему оставалось, — это отчаянно тянуться в Силе к разуму бывшего наставника. «Держитесь, учитель. Держитесь!»       Наконец, возня за стеной стихла, и тогда Энакин рискнул обратиться к Оби-Вану через мысленную связь: не вполне словами, но скорее образами и ощущениями. Каким бы странным ни казался такой способ общения, так они неплохо понимали друг друга.       «Учитель!» — безмолвно позвал Энакин. Не получив ответа, позвал настойчивее: — «Учитель, вы живы? Вы меня слышите?»       Ответ пришел не сразу и такой тихий, словно дуновение легчайшего ветра:       «Да, Энакин. Спасибо тебе».       Скайуокер ощущал, что все свои силы — как телесные, так и духовные — Оби-Ван сейчас направил на собственное исцеление. Он потянулся к чувствам учителя, надеясь найти хоть капельку гнева, но обнаружил только…       «Учитель, как вы можете!» — не смог не возмутиться Энакин. — «После того, что эта тварь с вами сделала, вы ее еще и жалеете!»       «Она — глубоко несчастная заблудшая душа, Энакин. Она поглощена тьмой и в этом безумии не ведает, что творит. Но она не безнадежна. В ней еще осталась частичка добра — крохотная, но осталась. А еще она очень одинока. И мне ее искренне жаль. Вот чем становится джедай, который теряет свет. Но это не повод для ненависти».       Энакин помолчал, потом догадался спросить:       «Учитель, а как… Вам очень больно?»       Он прямо-таки увидел мысленным взором кривую улыбку Оби-Вана. На сердце чуть полегчало: раз улыбается, значит, как он сам любит говорить, жить будет.       «Ну, я знавал и лучшие времена. Но могло быть и хуже, намного. Кстати, у меня появилась идея. А теперь, если позволишь…» — И Оби-Ван разорвал мысленную связь, вновь сосредоточившись на исцелении.       Скайуокер задумался. Ну почему ему в голову ничего путного не приходит? Все его помыслы были сосредоточены на одном — на том, что он сделает с Вентресс, если та вдруг попадется ему. Он ощутил в Силе молчаливый укор учителя, но отмахнулся. Ждать он никогда не умел и вряд ли научится. И вообще: что там поделывает эта девчонка? Она что, даже не собирается их спасать?