3 часа ночи

      Теру смог уснуть только на три часа, прежде чем сильная боль в груди разбудила его. Он перевернулся на спину и начал дышать сквозь стиснутые зубы. Чертов Кагеяма, почему он… Нет, погодите, на этот раз это был не Кагеяма. Видимо, кто-то другой ранил его в недавней схватке. Но полусонный Теруки не мог — и не хотел — вспомнить события предыдущего дня.       Он повернул голову и нахмурился, раздраженный непривычной яркостью спальни в ночное время. Осмотрелся. Телевизор был включен и освещал всю комнату. Звук был на минимуме. По нему транслировалась драма, ниже шла бегущая строка. Ханазава прочитал первые несколько слов, а затем закрыл глаза. Он не помнил, чтобы вчера включал телевизор, но нет, все в порядке, пусть будет так. По крайней мере, в комнате не было тихо. Теруки ненавидел тишину.       Ему хотелось выпить воды, но было невозможно сдвинуться с места — казалось, что ноги прижаты тяжелыми валунами, не позволяющими и шевельнуться. Руки оказались в ловушке под давлением мягкого одеяла — не было никаких шансов против него. С такой скоростью мальчик определенно умрет от жажды.       Он сглотнул. Боль обжигала горло, заставляла стонать и тихо ругаться. Теперь подросток действительно понимал, что значит жить одному — не было никого, кто принес бы лекарство и стакан воды. Если бы у него только хватало сил, чтобы сбросить одеяло и встать…       Может быть, утром станет лучше. Не нужно никуда идти или что-то делать, поэтому Теру мог спать столько, сколько захочет. У него было достаточно времени, чтобы прийти в себя.       Закрыв глаза, он попытался заснуть снова. Понадобилось всего несколько минут, прежде чем болезнь и усталость охватили его и заставили оцепенеть. Несколько секунд парень дрейфовал между сном и бодрствованием, медленно теряя связь с окружающим миром, едва замечая странное, но знакомое чувство присутствия кого-то другого. Поначалу только шестое чувство Ханазавы ощущало чужую ауру. Она стала заметнее после нескольких вдохов, когда мальчик, наконец, уснул.       Теру не слышал ни шороха бумаги, ни хруста осколков стекла. Он не пошевелился, когда холодная рука коснулась лба и щеки, хотя и вытащила сознание из сети сна на пару секунд. Он даже не был уверен, что до него действительно кто-то дотронулся, — может быть, это была просто сонная галлюцинация. В любом случае, это не имело значения.

***

      Было около восьми часов утра, когда Теруки окончательно проснулся. Солнце освещало комнату, вызывая раздражение и боль в глазах своей наглой яркостью. Обычно, по вечерам, Теру задергивал шторы, но после сражения они были порваны в клочья. Ему нужно купить новые сегодня. Это все, что он мог сделать сейчас.       Что бы он ни говорил себе ночью, сейчас обязательства вернулись к нему — необходимо выйти из дома и разобраться с некоторыми вещами. Больница не посетит его и окна не купят себя сами. А первым делом ему стоило бы прибраться у себя в квартире.       Он хотел осмотреть комнату, но его взгляд упал на выключенный телевизор. Рядом с ним стоял стакан с водой и бумажный пакет для покупок. Теру бездумно открыл и закрыл рот, а затем прищурился. Он не клал вещи таким образом прошлой ночью. Что-то было не так.       Ханазава полез рукой под подушку, где обычно оставлял телефон ночью. Конечно, его пальцы почувствовали знакомый, прохладный чехол и зарядку. Он поднял телефон над головой и проследил за направлением шнура. Тот был подключен к розетке в стене, прямо за кроватью. Странно. Теруки не помнил, чтобы подключал свой телефон. Либо он ходил во сне, либо Рейген бросился к нему проверить, все ли в порядке. Других объяснений не сыскать, хотя и они оба были маловероятными.       Теру несчастно пробормотал что-то и потер лоб и нос. Он чувствовал себя менее уставшим, но температура определенно усилилась — лоб был горячим, голова все еще пульсировала, между глазами что-то чесалось или щекотало. Когда подросток вдохнул, легкие сжались, пытаясь разразиться кашлем. Как минимум, у него нет насморка. Пока что. Опыт научил его, что немного лекарств и пара часов в постели сделают свое дело или, по крайне мере, помогут ему достаточно, чтобы он смог выйти на улицу, не падая при этом в обморок посреди города.       На кухне, в шкафу над раковиной, было лекарство от простуды. Но оно было далеко, и Теру не хотел переусердствовать с использованием своих сил для чего-то настолько незначительного.       Ханазава сел и оцепенел, кровь застыла в жилах. На другом конце кровати, прямо у его ног, сидел Шимазаки. Ссутулившись, положив подбородок на ладонь, он выглядел немного потрепанным после вчерашней битвы, но чистым и отдохнувшим на вид. Мужчина повернул голову к Теру, пока тот думал только о том, чтобы позвать на помощь.       — Доброго… — тихо сказал Шимазаки, — ну, утра или дня. Не могу сказать.       — Утра, — произнес подросток, стараясь успокоить колотящееся сердце. Он сделал несколько глубоких вдохов, изо всех сил стараясь не закашлять.       «Просто успокойся, успокойся!» — кричал разум сквозь раздражающий, пульсирующий страх.       Ханазава знал, что облажался. Ему едва хватало сил, чтобы встать, и тем более сразиться с эспером, одним из самых безжалостных среди всех, кого он встречал. Ко всему прочему, это была вина Шимазаки, что он чувствовал себя уставшим и больным. Видимо, после вчерашнего оставалось ждать только смерти или чего-либо похуже.       «Он бы уже напал, если бы действительно хотел причинить вред», — сказал мягкий внутренний голос разума.       В любом случае, как долго тот находился здесь? Теру не мог чувствовать его присутствие или ауру до сих пор.       — Всю ночь прождал, пока проснешься, — мужчина откинулся руками на матрас позади него. — И я удивился, почему ты не заметил меня раньше.       — Всю… Всю ночь… О, черт.       Теруки осмотрел комнату. Телевизор, включенный ночью, заряжающийся телефон и стакан воды — все это сделал Шимазаки. Но хуже всего, он даже не заметил его. Так устал, что игнорировал его всю ночь? И затем привык к чужой ауре и присутствию? Как это возможно?! Это было чертовски опасно, это точно.       — Ты смог войти, значит, сможешь и выйти, — фыркнул Теру.       — Ты выгоняешь меня после всего, что я сделал? Никакого гостеприимства.       — Я просил помощи? Кажется, нет.       Теру понимал, что сможет выгнать Шимазаки отсюда только силой. И в более подходящих условиях — если бы он был здоров и выпил хотя бы одну кружку кофе, то без проблем сделал бы это. В конце концов, он изучил стиль боя Шимазаки и почти победил его ранее. Но теперь, честно говоря, Теруки нужна была помощь.       — Я не мог стоять в стороне и позволить тебе кататься в стекле, — довольно пробормотал эспер. Он наклонил голову и слегка улыбнулся. — Если только ты не мазохист.       — Это не так, — ответ едва успел сорваться с губ Теру.       Нервозность от внезапной встречи с Шимазаки не помогала его лихорадке. Он чувствовал усиливающийся жар на лице, пока кашель пытался пробиться сквозь легкие, а пот заливал шею и спину. Может быть, если он отправит сообщение о своей проблеме, кто-нибудь придет на помощь… Погодите! Остальные, скорее всего, смертельно устали после вчерашних событий. Черт возьми! Позвать всех и притащить их задницы сюда займет час, если не больше.       Но они нужны ему. На его кровати сидел чертов эспер из «Когтя», и Теру не мог вышвырнуть его сам. Ха, в таком состоянии он, вероятно, не смог бы даже коснуться Шимазаки. У него не было и шанса.       Ханазава схватил свой телефон и набрал номер Рейгена, Рицу и, после секундного размышления, старшего Кагеямы. Он печатал первые слова, когда Шимазаки внезапно появился возле него. Рука потянулась, чтобы схватить Теру за горло.       — Н-нет!.. — слабо воскликнул Теру.       Другая рука поймала ладонь с телефоном и толкнула Теру обратно на подушки. Ханазава нервно выдохнул и стиснул зубы, когда мужчина навис над ним.       Некоторое время никто из них не двигался. Оба ждали действий друг друга.       Пальцы бывшего эспера «Когтя» обжигали кожу и разжигали в мальчишке панику, ускоряя сердцебиение. Хватка не была сильной, но само прикосновение подсказывало, что ему придется сражаться за воздух, если он просто скажет неправильное слово или сделает резкое движение. Что еще хуже, лицо Шимазаки оставалось бесстрастным. Он, безусловно, знал, что у мальчика нет шанса на победу.       — Я не хочу сражаться, — внезапно сказал эспер. — У меня есть небольшое предложение для тебя.       Теру нахмурился. Он, должно быть, шутит!       — Нет, — сразу же ответил он.       — Если ты не согласишься… — рука сжалась сильнее вокруг горла Ханазавы. Через мгновение Шимазаки ослабил хватку и начал поглаживать кожу большим пальцем. — Я не причиню тебе вреда, милый. Повтори, как твое имя?.. Теру?       Теру снова стиснул зубы. Знай своего врага в лицо, так?       — Ханазава. Теруки Ханазава.       — О. Так, мой дорогой, маленький Теру. Я буду заботиться о тебе, кормить, и ты примешь это как хороший ребенок, а взамен позволишь мне остаться здесь, пока все в городе не уляжется. Мы оба выигрываем. Ты должен признать, это достаточно классное предложение, хм? — рука на его горле потянулась вверх, и теперь Шимазаки мягко поглаживал щеку Теруки. Другой рукой он накрыл телефон, который все еще был в руках Ханазавы. Его пальцы медленно сжали кисть мальчика, чтобы попытаться убрать этот ненужный предмет.       — Круто, — эхом повторил не впечатленный Теру. — Отлично. Я просто надеюсь, что у меня не будет Стокгольмского синдрома.       В первую очередь ему стоит усыпить бдительность Шимазаки, пока не придумает план. Чтобы в нужный момент он смог позвать других эсперов… Если только не восстановится достаточно быстро, чтобы сбросить его с балкона самостоятельно.       — Стокгольмский синдром? Я был бы не против, — Шимазаки ухмыльнулся.       Он забрал телефон из рук Теру и положил его на пол, под кровать. Когда он наклонился, мальчик почувствовал знакомый сладкий запах.       Страх уступил место замешательству. Мужчина использовал его шампунь.       Этот цирк начался еще до того, как он проснулся.       На минуту Теру просто уставился в лицо мужчины. И вздрогнул, когда Шимазаки накрыл его одеялом.       — Рад, что ты согласился, — услышал Теруки, прежде чем тепло снова затопило тело и начало усыплять. — Я постараюсь больше не причинять тебе вреда.       Ханазава не хотел засыпать, и он упрямо боролся несколько минут. Последнее, что он заметил, — это исчезнувший с кровати вес, как только эспер поднялся, и давление в голове, ставшее нормальным. Вместо этого на его лоб положили теплое, мокрое полотенце, но он уже спал, чтобы оценить это.       Теруки заснул не в первый и не в последний раз за этот день.