3 часа ночи

— Больные дети должны оставаться в постели, а не шастать по квартире. — Что ты знаешь об уходе за больным ребенком? — Теру сердито посмотрел на Шимазаки. — Более того, ты слепой, у тебя ничего не получится! — Будучи слепым, я надрал тебе задницу два… Нет! Три раза, и ты говоришь, что я не смогу о тебе позаботиться? Прекрати так шутить. — Хорошо, отлично. Вперед. Теру прислонился бедром к шкафу и плотно обернул одеяло вокруг плеч. Он прошел на кухню босиком, так как его тапочки были бог знает где, и не было никаких шансов на то, что он сможет их найти. Он должен приглядывать за Шимазаки, видеть, что тот делает. Что, если мужчина попытается отравить или убить его? Даже если они договорились.  — Я позабочусь о твоей больной заднице, если ты позволишь мне пожить здесь, пока ситуация не станет лучше, — Шимазаки все еще может попытаться избавиться от Теру в любой момент. В конце концов, он террорист, а у террористов ведь нет чести? — Где ты хранишь лекарства? — спросил он. В ответ Теру постучал по шкафчику, висящему рядом с головой Шимазаки. Тот открыл дверцу, вытащил коробку с лекарствами и громко опустил ее на стол. — Какой ты любезный, Теру. А теперь, если позволишь, — Шимазаки начал доставать из коробки бутылочки и таблетки. Он искал буквы на каждой из упаковок, читая их пальцами. Одни он поставил слева, другие — справа. Последние, как заметил Теруки, были от простуды. Хорошо, он мог различать виды лекарств — плюс для него. — Видишь? — спросил Шимазаки. — Теперь топай обратно в кровать. — Почему ты заботишься обо мне? В твоих же интересах, если я буду медленнее поправляться. — Не хочу подхватить от тебя эту чертову простуду. Шимазаки прошел мимо Теру, рукой ища дверцу шкафчика. Он обошел всю кухню, от холодильника и обратно, свободной рукой держась за края столешницы. — Где у тебя чай? А кружки? Чайник? Все? Через несколько минут Шимазаки был знаком со всей кухней. Ему нужно было два-три раза посчитать шкафчики и шаги. Комната была далеко не просторной, и Теруки стало интересно, почему ему нужно так много времени, чтобы со всем ознакомиться. В мыслях он посмеялся над этим, но вслух не посмел. — И теперь можешь вернуться в постель. — Тебе просто нравится иметь превосходство над кем-то, — огрызнулся Теру. — И неважно, идет речь о здоровье или драке. — У меня над тобой всегда будет превосходство. А теперь потеряйся. Теруки отступил на пару шагов, но остановился у двери. Он повернулся к Шимазаки так тихо, как только мог, и стал наблюдать, как тот наливает воду в чайник и роется в чайных упаковках. Мужчина выглядел уставшим и раздраженным, его движения были резкими, иногда лишними — один раз даже споткнулся о свои ноги. В какой-то момент Шимазаки уперся предплечьями о стол и беспомощно опустил голову, как будто случился величайший ужас в мире. Хах, бедолага. Мужчина замер так на несколько долгих секунд. Затем он внезапно выпрямился и двинулся в сторону Теруки. Мальчик дернулся и попятился назад. — Хорошо, хорошо, — сказал Теру, стараясь успокоить Шимазаки. Но эспер «Когтя» продолжал наступать, пока они оба не прошли через дверной проем в комнату. Он остановился только тогда, когда Теру встал у кровати и стянул пуховое одеяло с плеч, затем повернулся и вернулся на кухню, захлопнув за собой дверь. Ладно. Это было не совсем «хорошо» потому, что это была квартира Теруки, а не Шимазаки, черт побери. Но все могло закончиться куда хуже — Шимазаки мог схватить его за шею и отправить в полет до кровати. К счастью, сейчас он воспользовался тонким намеком. Большое спасибо за доброту, мистер Террорист. Теруки сел на кровать и подтянул колени к груди. Он взглянул на окна и вздохнул, увидев фольгу, временно заменяющую стекло. Это будет тяжелый день, но Теру как-нибудь справится, пойдет завтра в школу и, возможно, попытается избавиться от Шимазаки. Он должен найти Кагеяму и попросить его о помощи… Нет, постойте. Теру не мог попросить его о помощи. Он справится с ним самостоятельно. Мужчина был уставшим и явно разбитым морально из-за, скорее всего, неудачной попытки мирового господства. Как только Теру восстановится, он избавится от Шимазаки раз и навсегда. По крайней мере, он надеется на это. Чайник засвистел, когда Теруки лег. До него донесся звук, приглушенный несколькими слоями одеяла. Хорошо, возможно, Шимазаки и может заварить чай, а что насчет ужина? Все-таки он слепой, и, конечно, не умел готовить — кто бы научил его? Наверное, у «Когтя» были свои повара, которые путешествовали по всему миру вместе с ними, поэтому эсперам не приходилось волноваться об ужинах. Они могли быть обычными людьми, подумал Теру, наблюдая за вошедшим в комнату Шимазаки. «Коготь» относился к ним так же, как и к другим? Смотрели свысока и говорили, что они никчемные, при этом чувствуя себя слишком важными, чтобы самостоятельно готовить еду? — Что на обед? — поинтересовался Теру, глядя на руки Шимазаки, которые считывали все с коробочек и баночек и вытаскивали таблетки. — Мы закажем еду. — Так ты не умеешь готовить. — Ты настолько доверяешь мне, что позволишь готовить для тебя? Как мило. Конечно, он не доверял ему! Совсем нет! Он просто хотел его немного подразнить, черт побери. Уф. Теру натянул одеяло на голову, не обращая внимания на человека, стоящего рядом с ним, держа кружку чая и полную горсть таблеток. Они оба не двигались некоторое время, пока Шимазаки не присел на кровать и не опустил кружку на пол. Теру выглянул из-под одеяла. — Есть что перекусить, чтобы ты натощак это не принимал? — спросил Шимазаки. У Ханазавы не было аппетита, и он не был голоден. Мысленно он пробежался по шкафам, полным сладостями. Попытался вспомнить, где спрятал клубничный Кит-Кат. — Да, в пятом от двери есть шоколадные батончики, — Теру ответил через минуту. — В шкафу или ящике?.. — Угу. Шимазаки несколько секунд ждал новых подсказок. Когда он их не получил, он потер виски и с длинным вздохом протянул ладонь с лекарствами к Теруки. Тот сжал кулаки, стиснул зубы, но после непродолжительной борьбы с самим собой, наконец, поднял руку. Он подпрыгнул, когда мужчина схватил его за запястье и накрыл ладонь своей, пытаясь дать таблетки, чтобы не рассыпать их. Затем он поднялся и пошел на кухню. Теру услышал звук открывающихся ящиков. «Всего один день, один чертов день», — повторил себе Теру. Он посмотрел на таблетки, которые дал Шимазаки. Он знал их, они должны были помочь его иммунной системе и в борьбе с кашлем, и с лихорадкой, все в равном количестве. Это было почти высококвалифицированное лечение… Хотя таблетки не все, что нужны были Теру. Да, действительно, Шимазаки проявил милосердие к нему и перевязал грудь и больные ребра, но на этом все. Он не отпустил его в больницу. Тем временем наклоняться и делать резкие движения было больно, поэтому Теру не мог глубоко вдохнуть, не говоря уже о кашле. Но это… Не убьет его, ведь так? И не будет болеть вечно? Он поднял голову, когда Шимазаки сунул ему под нос розовый Кит-Кат. — Один взял себе, — усмехнулся мужчина. Теру совсем не удивился. Он пожал плечами, начал разворачивать обертку и чуть отодвинулся, когда Шимазаки сел на кровать. Какое-то время они молчали. Молчание Шимазаки шокировало Теру, так как он казался человеком, который никогда не смолкал и все говорил, говорил и говорил. Не то чтобы Теру жаловался, ведь в любом случае разговаривать с террористом ему не хотелось. Он заметил на мужчине больше шрамов и синяков, которые ранее были спрятаны под курткой. От Шимазаки пахло потом и грязью, и это неудивительно — он нашел квартиру Ханазавы сразу после битвы и, похоже, сменной одежды у него не было. — Прими лекарство и спи. И прекрати пялиться на меня. — А ты что делать будешь? — Хм… — Шимазаки сделал задумчивый вид. — Может, сожгу твою квартиру, продам все твое имущество, убью твоих друзей… Не знаю, еще не решил. Теру прикусил язык. Проглотил таблетки и выпил чай, затем огляделся в поисках своего телефона. Он не увидел ни его, ни ноутбука — Шимазаки, видимо, спрятал их, чтобы отрезать его от семьи и друзей. Если хоть немного повезет, кто-нибудь начнет волноваться и попытается узнать, почему Ханазава в последнее время ни с кем не разговаривал… Если бы хоть кто-то пытался связаться с ним. Возможно мама, и она, вероятно, была бы единственным человеком, кто подумал бы искать его. Эта мысль ранила Теру. Прежде ему не раз хотелось стать ближе к друзьями, и теперь это одиночество жалило еще больнее. Особенно сейчас, когда он был в опасности. Помощь бы не помешала… Нет, Теруки справится с этим. Ничего плохого не случится. Теру уткнулся в одеяла. Отвернулся от Шимазаки лицом к стене. Не то чтобы он хотел спать — честно говоря, он совсем не устал, — но нужно было немного поспать, чтобы быстрее восстановится. Он задержал дыхание, чувствуя, как прогибается матрас под весом Шимазаки. Каркас кровати скрипнул. Мужчина лег рядом с ним, он уверен. Мальчик придвинулся ближе к стене и вздрогнул. Один день. Один чертов день.

***

— Я плачу, но открываешь дверь ты, — это было, наверное, самой странной просьбой… Нет, самым странным приказом, что Теру когда-либо слышал. Конечно, Шимазаки был преступником в розыске, поэтому никто не должен видеть, как он принимает заказ от случайного сотрудника, который случайно доставил еду в случайную квартиру. Не колеблясь, Шимазаки достал несколько банкнот из кошелька и дал их Теру, чтобы он заплатил за еду. Ханазава заметил кредитные карты внутри. «Банк точно заблокировал его аккаунты», — подумал он с удовольствием. Он широко ухмыльнулся и затем закашлялся, выронив палочки. — У тебя есть капли от кашля, — услышал он слова Шимазаки и покачал головой. Они не помогали. Кашель становился все хуже. Казалось, что его внутренности хотят выпрыгнуть наружу. Они покалывали, болели и не давали ему дышать. Теру начинал сомневаться, что он пойдет в школу завтра. — Ну, ну. Он почувствовал прикосновение руки Шимазаки к своей спине, но у него не было сил даже чтобы отреагировать. Приступ кашля вынудил его напрячься и лишил всякой готовности что-либо сделать, особенно — закончить ужин. Он закрыл коробку с едой на вынос, оттолкнул ее в сторону так далеко, как только мог, и опустил голову на стол. Дрожь прошлась по телу Теру, заставив его содрогнуться. — Я куплю какие-нибудь антибиотики, — услышал он слова другого эспера. — Никто их тебе не продаст, — пробормотал Теру, не получив ответа. Напряжение в воздухе поднялось и исчезло в мгновение ока. Теру моргнул и поднял голову. Шимазаки пропал. Он резко встал. Стул громко проехался по полу. Теру оглядел комнату в поисках своего телефона и ноутбука. Он обыскал шкаф, посмотрел на полках, отодвинул вешалки. Нет. Проверил по углам, нырнул под кровать, заглянул на балкон. Нет, нет, нет. На кухне тоже ничего не было. Озадаченный мальчик вернулся в свою комнату и сел на кровать, пряча лицо в руках. Видимо, Шимазаки забрал их из квартиры, возможно, бросил на крыше. Это было бы глупо, если бы мужчина оставил их там, где Теру легко нашел бы их. НО!.. Ханазава вскочил на ноги. Его соседи могут помочь ему! Он направлялся к двери, когда атмосфера снова наполнилась аурой Шимазаки. Теру резко остановился и развернулся на пятках лицом к Шимазаки, возникшему в полуметре от него. Эспер «Когтя» впихнул ему в руки три маленькие коробочки. — Это заняло время, фармацевт был довольно упрям, — сказал Шимазаки — Эти таблетки должны быть более эффективными. И тебе нужно поспать… Действительно поспать, а не просто лежать и пялиться в стену, черт возьми. Он схватил Теруки под затылком и подтолкнул к кровати. Ханазава зарычал и вздохнул, давая понять Шимазаки, что ему в целом не нравится вся эта ситуация. Кроме того, он не хотел спать. Как он вообще может уснуть, когда в его доме террорист? Теру практически разорвал коробки, чтобы вытащить лекарства. Он пролистал указания. — Дважды в день с двенадцатичасовыми интервалами, — сказал он через мгновение, а затем взглянул на часы. Было три часа. — Я ни за что не встану ночью и… Гх. Хорошо, не важно. Да, он мог говорить сколь душе угодно, но ему было необходимо почувствовать себя лучше до того, как Шимазаки оправится от их драки. Кто знает, как долго еще этот эспер собирался оставаться и когда это все, наконец, разрешится. Неделя или две? Месяц? Нет-нет, Теру не позволил бы ему задерживаться здесь надолго, ни в коем случае. Или он сойдет с ума. Ха, он уже чувствует себя безумцем, позволяя Шимазаки быть рядом. Наконец Теру принял лекарство и устроился так удобно, как только мог. Силами он притянул книгу к себе. Уснуть не получится, так хотя бы почитает или выучит что-нибудь — неважно. Это заставит время идти быстрее.

***

Но, конечно же, он уснул, и даже не заметил, когда это случилось. Проснувшись несколькими часами позднее, он обнаружил себя плотно закутанным в одеяло, потным и растерянным. Пульс грохотал в голове и за закрытыми глазами, а его горло сдавливало болью от сухости. В комнате было темно, за исключением тусклого света, источником которого был телефон в руках Шимазаки. Он сидел у кровати, с мобильником у уха, а в другой руке держал бутылку чего-то, что пахло пивом. Говорил с собеседником он шепотом. — Я пока не вернусь в квартиру, ни за что. Может, заскочу на секунду, захвачу пару вещей, но, может быть… Гх, я даже не знаю, через недели две, три? Тебе что-нибудь нужно? Теру нахмурился. Недели две, три? И просто «заскочу на секунду»? Он, должно быть, шутит. Ханазава даст ему еще день, чтобы убраться отсюда, и если он этого не сделает, то он схватит его и выбросит с балкона. — Который час? — пробормотал Шимазаки. Теру невольно взглянул в сторону часов, но не увидел ничего в абсолютной темноте. — Два часа? Время не может идти еще медленнее. Одиннадцать часов. Так много часов Теру проспал не тревожимый ничем и никем. Как минимум, один день прошел… И он не чувствовал себя лучше. Он не сможет пойти в школу завтра; у него даже не хватило бы сил, чтобы перейти дорогу. Но послезавтра? Он сможет. Даже если ему придется выплюнуть легкие, сломать ребра. Он выйдет, подальше от этого ублюдка. Теру вздрогнул, когда Шимазаки повернулся и потянулся к нему. Он закрыл глаза, напрягся ожидая, что же тот сделает. Шимазаки мог просто проверить, есть ли температура у Теру, или разбудить его, или что-нибудь еще. Теру никогда не поймет этого парня — утром Шимазаки надерёт тебе зад как никто другой, а затем убаюкивает тебя вечером. Непредсказуемый человек. Несколько глухих ударов сердца спустя — и ничего не произошло: ни прикосновения, ни звука. Теру открыл один глаз; рука Шимазаки остановилась у самого лба. — Как давно ты проснулся? Теруки прикусил губу, но не ответил. — Я говорю не с тобой. Перезвоню позже. Шимазаки положил трубку и убрал телефон куда-то на пол. — Прекрати притворяться, что ты спишь, — вздохнул он. — Я только что проснулся. — Конечно, только что. Он двинулся, поворачиваясь, чтобы сесть лицом к Теруки, и оперся локтями о матрас. Что бы Шимазаки не намеревался сделать раньше, он сдался. И от него несло пивом. Не как от пьяницы, а как если бы он выпил одну или две бутылки, но Теру все равно это не понравилось. Он отодвинулся от Шимазаки и прикрыл нос одеялом. — С кем ты разговаривал? — спросил он, все равно не ожидая честного ответа. И он был прав потому, что Шимазаки только поднял бровь. — Мне нужно позвонить кое-кому тоже… Или хотя бы проверить, не ищет ли меня кто. — Ищет ли? Так ты даже не уверен в этом? Один — один. — Мне нужно позвонить хотя бы родителям, — ответил Теру. — Если они увидели все, что вы сделали с городом… — Я подумаю над этим. Теру фыркнул. Он развернулся лицом к стене и пододвинулся к ней. — Только не усни. Тебе нужно принять лекарства скоро. Конечно, да, лекарства. Теруки накрылся одеялом с головой. Он может побыть упрямым и отказываться принимать лекарства до тех пор, пока Шимазаки не даст ему позвонить родителям, но, во-первых, это не принесет пользы. Во-вторых, эспер, возможно, разозлится и, в конечном счете, затолкает таблетки ему в рот. Боже, почему Шимазаки вообще волнуется об этом так сильно? Почему он так сходит с ума из-за здоровья Теру? В любом случае, он мог бы сделать что-нибудь другое — избавиться от того, кто ему не нужен (возможно, Теруки) и оставаться в квартире столько, сколько ему нужно. И почему именно Ханазава? Как Шимазаки узнал, что он живет один?.. Разнообразные сценарии и варианты ответов посещали голову Теру. Одни из них включали в себя обвинение Шимазаки в преследовании, другие, что «Коготь», видимо, хранил информацию о Теру. Все равно Шимазаки был как-то заинтересован в нем. Прекрасно. — Дай мне взглянуть, — пробормотал Шимазаки, стягивая одеяло. Теру сжал пальцы, чтобы удержать его, но мужчина все равно отодвинул ткань с его лица. Шимазаки дотронулся до лба Теру. — Как минимум, твой жар спал, и стало лучше, чем вчера, — прокомментировал он. — Видишь, как я забочусь о тебе? Профессиональная забота во всех её проявлениях. Теру не ответил. Он хотел размазать его голову по стене.

***

Девятнадцать пропущенных звонков и тридцать четыре непрочитанных сообщения. Теруки прочитал каждое, и тяжелая рука страха сжимала его горло все сильнее и сильнее. Большинство звонков были от родителей, которые пытались связаться с ним; в последнем сообщении оказалось написано, что они уже в пути в аэропорт. Отправлено три часа назад. Вот о чем Теру волновался больше всего — его родители будут в панике и решат прилететь с другого края земли. Он не был удивлен, но предпочел бы избежать подобной ситуации. Ему не хотелось, чтобы родители подверглись опасности. Он набрал номер, надеясь, что кто-нибудь ответит. Один гудок, второй, третий. — Теруки! — закричал его отец на другом конце провода. Теру испуганно дернулся. Лежащий рядом Шимазаки усмехнулся. — Почему ты не брал трубку?! Ты можешь себе представить, как сильно мы волновались?! Теру готов был спеть серенаду из извинений и заверений, что все хорошо. Он также продумал логическое объяснение текущей ситуации и своего исчезновения. К сожалению, сначала ему пришлось выслушать выговоры и угрозы. — Что за чудесный человек, — прошептал Шимазаки. — Хочу с ним познакомиться. — Теру, дорогой, — миссис Ханазава взяла телефон своего мужа. Она не кричала, так что у Теру была возможность услышать шум на заднем плане — шум толпы, стук колес и другие вещи, о которых он не особо хотел думать сейчас. — Где вы? — спросил он. — Мы едем в аэропорт. Что случилось? По телевизору сказали… Еще одна минута объяснений того, что Теру и так прекрасно знал. Похищение премьер-министра, разрушение города, брокколи. Спасибо за напоминание. Теперь давайте вернемся к важной теме. — С тобой все в порядке, Теру? Спасибо. Нет, он не был в порядке. На его окнах была фольга, а рядом — чертов террорист, который не позволяет попасть в больницу. Что еще хуже, он кашлял, чихал, иногда скручивался от боли, и вишенкой на торте было желание пойти в школу уже на следующий день. Ему хотелось все это озвучить, нажаловаться и поплакаться своей маме, как он привык. Но когда он открыл свой рот, то почувствовал мягкое прикосновение к своей груди. Пальцы Шимазаки заскользили по его ребрам, обрисовывая путь вокруг сломанных костей. Теру сглотнул и сжал телефон сильнее. Он едва удержался, чтобы не проклясть или ударить эспера. — Ну, да, все в порядке, — сказал он с фальшивой уверенностью. — Я просто устал. Да-а-а, все, что вы сказали и правда случилось, да. Но я не участвовал в этом и просто помогал людям после всего. И-и-и-и я потерял телефон, и вот только что нашел его. Вам не нужно приезжать, серьезно. Все хорошо. Он добавил ряд извинений и благодарностей за их беспокойство. Удостоверился, что его родители не приедут. Иногда его голос ломался, когда палец Шимазаки бродил рядом с особенно больным местом. Когда его спросили, что не так, он обвинил во всем усталость и боль в горле… Других, более хороших ответов на это, не было. Шимазаки убрал руку ровно в тот момент, когда Теру положил трубку. — Ты такой послушный мальчик, — сказал он, протягивая руку к телефону. — Я правда надеюсь, что они не соберутся навестить тебя. Он исчез, видимо, для того, чтобы спрятать телефон Бог знает где. Часы шли невероятно медленно.