Питомец

По возвращении домой Тао первым делом ушел в ванную греть под водой озябшие пальцы. Крис аккуратно развешивал скинутые куртки, шарфы, свитера, расставлял обувь. - Тао, хочешь кушать? – спросил Крис, появляясь в дверях ванной. - Нет, спасибо, - ответил юноша, - если позволишь, я бы лег спать. - Почему я должен не позволять тебе? – удивился Крис. - Возможно, ты хочешь бодрствовать, и тебе приятно будет мое общество. - Иди спать, - твердо сказал Крис, подходя к юноше и подставляя свои руки под струю, чтобы вымыть их. Тао убрал ладони и, когда Крис сполоснул руки, закрутил кран. - Спокойной ночи, - на ходу произнес Тао, удаляясь в спальню. Крис поверхностно прибрался в ванной и переместился на кухню ужинать. Процессы приготовления и поглощения еды в одиночестве внезапно показались слишком долгими и скучными. Крис чувствовал, будто чего-то не хватает – на пустующем месте должен быть Тао и, если не участвовать в ужине, то хотя бы просто присутствовать. Крис с отстраненным исследовательским любопытством отметил это свое чувство и удивился тому, как быстро привык к наличию в своей жизни другого человека. Крис поставил грязную посуду мыться, потушил везде свет и в темноте по хорошо изученному маршруту отправился в спальню. Там он на ощупь отыскал ночную рубашку и штаны, переоделся и осторожно, чтобы не потревожить спящего, улегся на свое место на кровати. Крис лежал на спине с открытыми глазами и ни о чем не думал. В голове было пусто, на душе – спокойно. Он терпеливо ждал сошествия сна, но сознание было ясным и гаснуть не желало. Крис невольно прислушался к дыханию Тао. Юноша дышал тихо и мерно, но не так, когда спит. Крис уже успел изучить его, спящего, и во сне Тао был настолько тих, что казался бездыханным. Крис перевернулся на бок и положил ладонь на плечо Тао. - Ты все еще не спишь? – тихо спросил он. – Я довольно долго ужинал, а ты до сих пор бодрствуешь. Тао некоторое время молчал, а потом сказал доверительно: - Я часто долго засыпаю, а просыпаюсь очень рано. В моей голове слишком много мыслей, и они отпускают меня, лишь когда я полностью вымотаюсь. Каждое утро я просыпаюсь свежим и энергичным, но к ночи выжат и истощен. Крис уловил в его словах обнаженную откровенность. Отчего-то он знал: то, что говорит Тао, - тайна, которую он хотел бы оставить сокрытой. И поскольку его голос звучал неуверенно, Крису подумалось, что Тао боится и не желает выдать ни малейшей своей слабости. - У тебя огромный багаж знаний, да еще и каждый день ты пропускаешь через себя тонны информации – неудивительно, что ты не можешь затормозить мыслительный процесс, - сказал Крис. – Просто не успевает пройти обработка. Я не знаю как, но тебе нужно научиться отключаться по собственному требованию. - Я знаю, но у меня не получается. Крис осторожно погладил Тао по плечу. - Все, отключайся прямо сейчас, - повелительно сказал он. - Я пробую. Крис переместил поглаживания на голову Тао. Он пропускал короткие прядки между пальцев и легонько ерошил их, словно вычесывая излишек мыслей. Крис провел против роста волос по шее и ощутил, как расслабляются напряженные мышцы. Проверяя свою догадку, он скользнул ребром пальца от уха по челюсти к подбородку, затем на горло, и заметил, что Тао расцепил плотно сомкнутые зубы и напряжение в шейных мышцах ослабло. Крис неуверенно приобнял юношу за талию и придвинулся ближе. Тао не возражал не только словесно, но и в языке тела не проскользнуло и намека на недовольство. «Можно я тебя поцелую?», - хотел спросить Крис, но вместо этого просто прижался губами к ткани футболки на лопатке. Тао глубоко вздохнул и завозился. Крис, напуганный мыслью о том, что поступил как-то не так, чуть отодвинулся и убрал руку. Тао продолжал елозить. К вящему изумлению Криса, он снял с себя футболку и швырнул ее на пол, после чего подцепил рубашку лежащего рядом мужчины и медленно потянул ее вверх, касаясь пальцами торса. Первым желанием Криса было отпрянуть как можно дальше, но упустив этот момент, он остался лежать на месте, не делая попыток помочь обнажить себя. Тао заставил его приподняться и стянул рубашку. Крис услышал легкий шорох от падения ткани на пол и почувствовал тесно прижавшееся горячее тело. Теперь Тао лег к нему лицом. - Я видел реставрацию старинной картины, где был изображен человек, спящий под боком у тигра, - доверительно сообщил Тао, - наверное, я сейчас себя чувствую так же, как он. Он выглядел умиротворенным и спокойным, находящимся в тепле под защитой. Крис усмехнулся и позволил себе снова обнять юношу. - Это странное сравнение, - заметил он, - и странная картина. Разве тигры, пока их не истребили, не были опасными мощными убийцами? Как человек мог спокойно спать рядом? И я уж никак не тяну на тигра. Будем смотреть правде в лицо: я руку ни на кого не подыму. - Это искусство, его не нужно воспринимать буквально. Возможно, художник хотел сказать, что приручить можно даже неукротимое создание или, может, в древности умели ладить с тиграми – я не знаю. Я лишь поделился ассоциацией на чувства. - Да, прости, я зачем-то стал искать полное совпадение. Крис скользнул рукой по горячей спине от поясницы и остановил ее на выпирающих лопатках. Он проследил видимые в полумраке изгибы тела и замер, столкнувшись взглядом с юношей, почему-то напуганный тем, что Тао держит глаза открытыми. Тао медленно прикрыл веки, но не до конца, лишь притушая горящий взгляд. Крис залюбовался едва уловимым трепыханием и, гипнотически завороженный, неосознанно подался вперед и поймал это касание крыльев ночной бабочки на свои губы. Тао подтянулся повыше на кровати, и его губы оказались напротив губ Криса. Раздразненная движением ресниц чувствительная кожа требовала прикосновения, и Крис, забывая обо всем, удовлетворил это желание. Божественная пустота в мыслях послужила отличным фоном для расцветающих ощущений. Едва ли соображая, что делает, Крис припадал к губам Тао, лаская их и упиваясь ими, а тот так же искренне отвечал, пусть слабо и робко. Крис запоминал на ощупь изгибы тела, фактуру и температуру кожи, изучал мышцы и, лишенный восьмидесяти процентов зрительной информации, ощущал все в разы ярче. Он чувствовал, что Тао не против, но немного напуган, что он боится коснуться чего-то еще, кроме груди, на которую положил ладонь. Чувствовал также, что ему, несмотря на это, любопытно и хочется: он исследовал пальцами каждый сантиметр груди, и Крис давил стоны, когда он задевал соски и проводил всей ладонью, словно стремясь захватить как можно больше. В Крисе словно поломалась какая-то ненужная деталь, отвечающая за удерживание на расстоянии. Он избавил себя и Тао от последних кусков ткани. С фантастической для самого себя дерзостью он игнорировал слабые попытки Тао отстраниться. Крис каким-то особым чувством знал, что нащупал территорию, на которой Тао неуверен и нуждается в проводнике. Робкий, легко рушимый страх юноши не останавливал Криса, который понимал, что может с этим чувством справиться. И Тао действительно понемногу с каждым поцелуем и касанием отпускал себя. Он напрягся, когда Крис по необходимости отодвинулся к тумбочке, но тут же успокоился, едва мужчина вернулся обратно. Крис не стал ничего говорить, только поцелуями извинялся за боль и обещал лучшее. Первым неконтролируемым порывом Тао было вырваться, и никакая взращенная покорность Питомца не помогла ему избежать этого рефлекса. Крис насильно удержал его. Он сцеловывал проступившие слезы и мешал Тао царапать собственное лицо, прижимая его руки к кровати возле головы. И сила, с которой Тао в особо неприятный момент рефлекторно дернулся, сказала Крису о том, что если бы юноша действительно имел намерение сопротивляться, он бы запросто прекратил все в ту же минуту. Он почувствовал громадное облегчение, когда Тао обмяк и задышал томно, вперемешку со стонами. Крис отпустил его, и Тао сомкнул руки на его шее. Крис любил Тао, как нечто неземное, до боли прекрасное, он был нежным и стремился показать свое восхищение. Обладание туманило мозг и путало все чувства, выпуская на поверхность только то древнее, на уровне инстинктов, которое побуждало приобщаться к тому, что кажется чудесным. После Крис почти лежал на юноше, переводя дух и с возрождающейся тревогой следил за его реакцией на произошедшее. Тао закрыл глаза, и по его виду ничего нельзя было понять. Крис начинал чувствовать себя ужасно. Он припоминал, как игнорировал чужую боль и продолжал получать удовольствие, и ему становилось плохо при мысли, что он причинил вред прекрасному созданию. Тао открыл глаза и вдумчиво посмотрел на занятого самобичеванием мужчину над собой. Крис открыл рот, чтобы попросить прощения, но Тао запечатал его уста пальцами. Он толкнул мужчину в плечо, заставляя слезть с себя и лечь рядом. Крис подчинился. Тао развернулся к нему, ложась на бок, взял его руку и положил на свою талию, а сам уткнулся лицом ему в грудь. Крис гадал, можно ли такое поведение считать прощением, или же Тао просто сохраняет то, что еще осталось. Тао, не меняя позы и почти не двигаясь, пару раз нежно поцеловал его грудь, и от этого добровольного интимного действия Крису стало спокойно. По воцарившейся чуть позже тишине, он понял, что Тао заснул.