Охотник и жертва

      Отойти от шокового состояния оказалось непросто. Нас окружили со всех сторон. Акаши слез с лошади самостоятельно, а вот меня поручил высокому мужчине в строгом чёрном костюме, который называл меня госпожой. Видимо, самому наследнику не пристало возиться с неумелыми наездницами. Хотя Акаши выглядел подозрительно довольным: он открыл новый способ доводить меня до белого каления и с упоением наслаждался выражением вселенской скорби на моём лице.       — Это перебор! — шепнула я Сейджуро. — Лучше бы мы пешком дошли.       Акаши в привычной для себя манере раздал указания. Пока он командовал, я вдруг осознала, что примерно так же он вёл себя и в школе: то же выражение лица, та же интонация. Рождённый повелевать…       »…и уничтожать мои нервные клетки».       Уши откровенно вяли от того, что к нему все обращались «Акаши-сама». Если рассудить здраво, иначе при его статусе и быть не могло. Но меня коробило.       — Акаши-сама… — передразнила я прислугу, когда нас наконец-то оставили в покое.       Сейджуро одарил меня убийственным взглядом и легко отбил желание шутить подобным образом:       — Можешь так обращаться ко мне в постели. Не стану возражать.       Я залилась краской и моментально заткнулась. Это звучало слишком пошло. Акаши ухмыльнулся, склоняя голову набок. В его взгляде появился азарт.       — Уже не так весело? — Он с удовольствием наблюдал моё смущение. — А ведь ты должна исполнить моё желание. Думаю, стоит рассмотреть вариант более уважительного обращения…       — Нет, пожалуйста, только не это!       От одной мысли, что он этого потребует, у меня сердце ушло в пятки. Я вскинула перед собой руки и попятилась назад. Может, я так, пятясь, дошла бы до самой рощи, но предательский куст предотвратил попытку бегства посредством укола веткой в зад. Я ойкнула и отскочила обратно. Акаши раздражённо вздохнул и пообещал, что его желание тему обращений не затронет.       — Но если захочешь… — он вновь хитро ухмыльнулся. — Я уже сказал, когда можно.       Мысленно проклиная отца за то, что позволил этому маньяку меня похитить, я поспешила войти в дом следом за Акаши.       Внутри, как и снаружи, всё оказалось вычурным и дорогим. Тёмная массивная мебель, тяжёлые шторы на окнах, замысловатые люстры, каждая из которых, судя по всему, стоила дороже моего дома в Никко… Я ощущала себя неуместной в чёртовой обители аристократов. А вот Сейджуро был, как это говорится, в своей тарелке.       Мы шли по длинному коридору. Справа от нас вдоль стены тянулись высокие окна, а вот по левую руку красовались гобелены и живые цветы в нишах. Вскоре мы свернули на лестницу. Я вперила взгляд в пол, чтобы лишний раз не глазеть по сторонам, поэтому чуть не врезалась в спину Сейджуро, когда он остановился возле одной из комнат. Парень сообщил, что мои вещи доставили и мне следует переодеться. С той же целью он удалился и сам.       — Госпожа готова? Вас ожидают.       У меня задёргался глаз, когда служанка назвала меня госпожой. Она была одного возраста с моей матерью, и это мне казалось неуместным.       «Не удивительно, что у Акаши развилась мания величия».       Женщина почти избегала смотреть на меня, и оттого становилось ещё более неловко. Я искренне считала, что лучше бы мы остались с Юкимару в поле: пусть голодные, но уж лучше там, чем здесь.       Сейджуро ожидал меня в просторной столовой. Он восседал во главе обеденного стола. На нём красовалась выглаженная белая рубашка, жилетка и чёрные брюки.       «Он дома или где? А как же растянутая футболка? Где тапочки с зайцами?»       Я была поражена, но всё-таки не сомневалась, что тут так заведено. И это огорчало. Дома должно быть уютно. Хотя, стоило признать, что Акаши выглядел просто потрясающе. Если бы не гнетущая атмосфера, я бы непременно подавилась слюной.       Мужчина из числа прислуги пододвинул стул, когда я садилась за стол по правую руку от Акаши, и, поклонившись, поспешил удалиться. Даже обед в этом доме оказался задачей не из лёгких. Передо мной лежало с десяток столовых приборов, и мне предстояло устроить серьёзный мозговой штурм, чтобы поесть.       «Чему там меня учила мама… — Я бросила ненавидящий взгляд на Акаши, который с интересом наблюдал за мной. — Салат… Ну это легко: большая вилка — для мяса, а средняя — для рыбы. Мне нужна маленькая!»       — Если ты будешь так пристально следить за каждым моим движением, Сейджуро, я непременно подавлюсь.       Акаши усмехнулся и, к моему облегчению, обратил внимание на свою тарелку. Я не знала всех ингредиентов салата, он был явно не из японской кухни, но вкус оказался нежным и легким. После холодной закуски подали суп, с которым, к счастью, не возникло никаких проблем. А вот после супа личный официант принёс жульен. Я выругалась про себя, вспоминая, считался ли он горячим блюдом.       «Вроде бы нет…»       Я вновь посмотрела на Акаши с ненавистью. Если бы не строгое воспитание и годами оттачиваемый навык сохранять кирпичное выражение лица в любой ситуации, клянусь, он бы уже катался по полу от смеха. Но это же Акаши, мать его, Сейджуро. Он смотрел свысока, проявляя снисходительность к плебейским манерам своей спутницы.       Собравшись с мыслями, я решила, что не дам этому самодовольному засранцу повод потешаться надо мной. С наигранным безразличием я обшарила взглядом стол и, внутренне ликуя, взяла маленькую, похожую на кофейную, ложечку. Мне едва удалось сдержаться и не показать Акаши язык.       Как я успела заметить, каждый раз, когда передо мной оказывалось новое блюдо, этот садист наглейшим образом ожидал, чтобы я первой сделала выбор столового прибора, и лишь после этого сам принимался за еду.       Первый раз я прокололась на рыбном горячем блюде. Акаши внезапно поднялся со своего места и, не разрывая зрительный контакт, подошёл. Я смотрела как загипнотизированная. Он лично решил наполнить мой бокал, заметив, что даже с моей непереносимостью спиртного можно пригубить немного вина. Когда он занял своё место, я вышла из оцепенения и, опустив взгляд на стол, обнаружила, что этот подлец украл у меня один из ножей. Если бы все приборы оставались на своих местах, я бы взяла средний. Но передо мной их лежало два, и из головы напрочь вылетело, как именно выглядел нож для рыбы.       — Я тебя ненавижу.       Мой потерянный взгляд метался по столу. Акаши откинулся на спинку стула, задумчиво потирая подбородок.       Махнув рукой на попытки вспомнить, я определила нужный предмет посредством детской считалочки. Едва рука потянулась за ножом, Акаши цокнул языком и негодующие покачал головой. Оказалось, что рыбный нож он как раз и похитил.       — Согласно этикету, Мегуми, при отсутствии ножа для рыбы, следует использовать дополнительную вилку.       Надменное замечание Акаши вызвало желание отплатить той же монетой.       — Согласно этикету, Сейджуро, — я осуждающе посмотрела на парня, в точности копируя его интонацию, — не принято воровать у гостя столовые приборы.       И он улыбнулся. Это было неожиданно, словно гром среди ясного неба. Я оказалась неподготовленной к такому повороту, и отвела смущённый взгляд в сторону.       — Несмотря на эту ошибку, ты довольно неплохо справляешься. Только думаешь долго.       — Ну я же не голубых кровей, как некоторые.       Вино я всё-таки решила не трогать. Акаши пока не знал, что с этим напитком у меня особенно тёплые отношения.       В завершение на десерт подали клубнику в шоколаде. С удовольствием уплетая свою порцию, я пришла к выводу, что ради этого стоило терпеть все предыдущие испытания.       — Акаши-сама, мы подготовили гостиную, — слуга поклонился, когда трапеза была окончена.       Сейджуро жестом велел оставить нас и вместо официанта сам отодвинул стул, когда я вставала.       — Твоя галантность меня смущает, — я робко улыбнулась, подавая руку кавалеру. — Тебе так нравится надо мной издеваться?       — Понятия не имею, о чём ты, — Акаши поцеловал тыльную сторону ладони, и я почувствовала, как лицо вновь стало пунцовыми.       «Дьявол, как пить дать!»       Сердце бешено колотилось. Я слишком разнервничалась. С Акаши по-другому не бывало. Не найдя лучшего варианта, я попросилась в уборную, чтобы хотя бы где-то укрыться от своего личного маньяка.       Глядя в зеркало, я обнаружила, что так и не распустила косу. Исправив недоразумение и приведя себя в порядок, я покинула уборную. К моему удивлению и огорчению, самостоятельно добраться к гостиной мне не позволили: у входа терпеливо ожидала служанка. Я поклялась, что никогда в жизни не соглашусь посетить этот дом ещё раз.       В считанные минуты меня «доставили» к Сейджуро. Служанка, сопровождаемая моим негодующим взглядом, поклонилась и поспешила удалиться. Когда дверь за ней закрылась, меня передёрнуло.       — Как ты вообще терпишь их присутствие? Это просто кошмар какой-то…       Пока я глубокомысленно изучала дверь, Сейджуро стоял у высокого окна. Он промолчал. Мне показалось, что ему из-за этого всего тоже некомфортно, но ввиду подобного отношения с детства, он вынужден был смириться. Сама я не испытывала негативных чувств к прислуге. Они просто выполняли свою работу. Но для человека неподготовленного такой повышенный уровень «заботы» сильно напрягал.       — Сыграй для меня.       — Что?       Предаваясь размышлениям, я не сразу поняла смысл его слов. Когда мозг успешно обработал поступившую от парня просьбу, я осмотрела комнату в поисках нужного инструмента и чуть не обомлела. Мой помешанный взгляд заскользил по поверхности шикарнейшего рояля, который я когда-либо видела в своей жизни. На чёрной глянцевой поверхности деки виднелась едва различимая золотая гравировка компании Стэйнвей. Отступной рояль, который подарил отец, был от того же производителя, но он и в подмётки не годился этому чуду. В своё время я изучила от корки до корки весь каталог Стэйнвей, и могла с уверенностью сказать, что такой модели никогда в продаже не было.       — Под заказ изготовлен?       Акаши не отвечал, но я и так знала, что права. Было страшно даже представить, сколько стоила работа. Я шумно выдохнула, поднимая клап и касаясь клавиш. Сомнений никаких: это именно слоновая кость. Рояль был слишком хорош, и я голодным взглядом обшарила каждый миллиметр его поверхности. Меня не покидало ощущение, что за возможность сыграть на нём мне придётся отдать душу.       — Ты серьёзно? Я могу сыграть?       Акаши с интересом наблюдал за реакцией. Он видел, что у меня уже руки чесались приступить к делу. Парень коротко кивнул и жестом пригласил занять место за инструментом.       — Что сыграть? — мой взгляд горел.       — Я не собираюсь заказывать музыку, Мегуми, — отпустил насмешливый комментарий Сейджуро, подтаскивая за спинку стул к скамье перед роялем. — Можешь играть что угодно.       Акаши повернул стул, садясь верхом, и уложил подбородок на сложенные поверх спинки руки. Я колебалась, но всё же заняла скамью. Оказалось сложно унять дрожь в руках, так как он пристально за мной наблюдал. На мгновение я встретилась с Акаши взглядом: он сгорал от любопытства. И я поспешила приступить.       Пальцы пробежались по клавишам, и мне с трудом удалось сдержать желание заскулить. Звук ласкал уши. Я решила играть лучшее, что умела. Акаши, позабыв обо всём, с маниакальным интересом следил за руками.       Лишь когда я доиграла первую композицию, он поднял на меня возмущённый взгляд. Его голос звучал холодно и требовательно:       — Ещё.       Долго уговаривать не пришлось. На самом деле я готова была до потери сознания играть. Можно сутки или двое… Если бы организм не нуждался в отдыхе, я бы играла целую вечность.       — Я бы отдала за него душу, — озвучила я пришедшую ранее мысль.       Акаши усмехнулся и сообщил, что готов принять обозначенную цену. Я издала лёгкий смешок и решила сыграть для него «Фантазию-экспромт»*. Моё самолюбие разрослось до небес благодаря виду восхищённого Сейджуро. Стоило ещё раньше показать ему, на что способна. Хотя мозг услужливо напомнил, что этот дьявол успел подслушать меня ранее. Я решила спросить его об этом.       — Тогда в зале… — я замялась, медленно перебирая клавиши, — как долго ты наблюдал?       Акаши нехотя оторвался от созерцания моих рук и посмотрел в глаза своим хитрым, сводящим с ума взглядом:       — От начала до конца.       Я заулыбалась и отвернулась:       — То есть ты проторчал на балконе почти час? Что ты вообще там забыл? Насколько я знаю, это здание никакого отношения к клубу не имеет.       — В прошлом году это был зал для третьего состава, — Акаши пожал плечами. — Но клубу отдали комплекс зданий в другом конце школьной территории. Я забирал некоторые бумаги для тренера.       — Вот как… — я улыбнулась мягко, но чуть печально от осознания, что мы могли не встретиться тогда, и он бы с большой долей вероятности не обратил бы на меня внимание в школе. — Значит, воля случая.       Акаши легко замечал перемены в настроении. Едва мой голос погрустнел, он протянул руку и ловким движением, как с недавних пор повадился, заправил за ухо непослушную прядь.       — Вся наша жизнь состоит из случаев. Я не жалею, что оказался там.       И он был прав, как всегда. Если бы я не вздумала хитрить с поступлением… Да и вообще, если бы не война с родителями в принципе, я бы сейчас жила в Никко, так и не повстречав своего Акаши Сейджуро. Моя улыбка повеселела: что ни делается — к лучшему.       Маленький фортепианный концерт для моего гения продолжился. Я увлечённо играла, пока отворяющаяся дверь не привлекла моё внимание.       «Худшее, что могло произойти сегодня…»       В комнату вошёл Акаши Масаоми. Температура в помещении будто понизилась до нуля. Меня пробил озноб. Сейджуро действительно было куда стремиться в навыке устрашения. Его отец смотрел «сквозь» меня, отчего я чувствовала себя ничтожеством. Будучи пригвождённой к скамейке от страха, я не заметила, как рука Сейджуро легла на моё предплечье, предотвращая возможную попытку встать. Я скорее инстинктивно, нежели из вежливости, коротко кивнула головой в знак приветствия, но выдавить из себя хоть слово не смогла.       Мужчина проследовал в дальний угол комнаты и опустился в кресло:       — Продолжайте, Сейджуро.       Хорошо, что Акаши всегда был на шаг впереди. Его рука сжала мою чуть сильнее, отрезвляя. Я взглянула на него с немой мольбой, но это было бессмысленно.       «Играй или умри».       Если бы не Сейджуро, я бы уже распласталась на полу под гнётом пугающей ауры хозяина дома. Задница подсказывала, что сейчас мои навыки будут оценивать строже, чем когда-либо это делала бабуля, периодически норовя врезать указкой по пальцам. Мне предстояла прогулка по минному полю. Дрожь не унималась. Я ещё раз посмотрела на своего капитана: от него исходила уверенность.       «В самом деле, какого хрена трястись? — я негромко откашлялась. — Музыка — моя стихия».       Глава семейства Акаши был истинным аристократом. Ему стоило играть соответствующие произведения. Выбор пал на Бетховена. Собственно, по части этого композитора бабуля хорошо меня надрессировала. Проблем возникнуть не должно было.       Я не ждала похвалы от Акаши-старшего, стараясь думать только о том, что играю для его сына. Получалось отлично, я даже не сбивалась. Вскоре паника полностью отступила благодаря сосредоточенности на процессе. По завершении очередной композиции, хозяин дома всё-таки подал голос, но обращался он опять не ко мне.       — Сейджуро, твоя избранница действительно хороша.       Так же внезапно, как объявился, Акаши-старший покинул кресло и направился к выходу. На прощание он бросил холодный взгляд на сына, сообщая, что вернётся поздно, и Сейджуро придётся взять на себя заботу о гостях.       Создавалось впечатление, что я предмет мебели. Я старалась не подавать виду, но меня сильно задевало игнорирование моей скромной персоны. Это был болезненный удар по самооценке. Пусть он похвалил мои навыки, но за человека явно не принимал. Предаваясь невесёлым мыслям о том, что отец моего парня не одобряет выбор сына, я особо не обратила внимания на суть их разговора.       Предмет инстинктивного страха покинул комнату. Я со злостью выдохнула и поспешила сообщить, что никогда больше не желаю играть для этого человека. Акаши лукавым взглядом изучал эмоции на моём покрасневшем от напряжения лице.       — Он всех твоих девушек так же презирал? Или только мне так повезло?       Акаши протянул руку к клавишам, задумчиво перебирая незатейливый мотивчик. Он сказал, что отца ни с кем не знакомил раньше, так как не видел необходимости. Этот факт немного остудил мой пыл: всё же льстило, что только меня постигла печальная участь знакомства с его родителем. Чуть успокоившись я всё-таки обратила внимание, что Акаши очень даже ловко управлялся с клавишами. Прежде чем я успела подтвердить догадку о наличии ещё и музыкального образования моего гения, оный обратился ко мне по другому вопросу.       — Мегуми, кое о чём я умолчал, когда сообщил, что тебе позволено остаться в Токио, — Акаши покосился в мою сторону, — сегодня здесь состоится приём. Ты ведь не откажешься его посетить?       Это было больше утверждение, нежели вопрос. И оно было неуместным. Особенно после появления его отца, когда я чувствовала себя проигнорированной и оскорблённой. Вера во вседозволенность у этих двоих, похоже, держалась на высоком уровне. И мне это осточертело.       Я аккуратно опустила клап, давая Акаши возможность убрать пальцы, и, медленно поднявшись из-за рояля, повернулась спиной к наглому манипулятору.       — Мегуми?       Я чувствовала, что Акаши удивился и даже напрягся. Но это было уже слишком. Даже для него.       — Отказываюсь. — Ноги сами двинулись в сторону двери. Я подхватила брошенный ранее рюкзак и напоследок бросила в сторону парня полный обиды взгляд: — Каждый раз ты всё подстраиваешь так, чтобы у меня не оставалось выбора. В итоге я всё время решаю, вызвать у тебя неодобрение или послушно сплясать под твою дудку. Каждый, чёрт возьми, раз я выбираю последнее. Я люблю тебя, но марионеткой оставаться не собираюсь. Когда научишься действительно интересоваться моим мнением — сообщи, пожалуйста. Всего хорошего.       Дверь захлопнулась чересчур громко, но мне было плевать. Я перед ним открывалась, выворачивая душу наизнанку. Неужели я не заслуживала после этого хоть немного уважения к себе? Он лишал меня свободы выбора. Постоянно. Акаши всё время дёргал за ниточки. Сейчас он, в обход моего мнения, добился разрешения на посещения какой-то чёртовой вечеринки для снобов. Мог ли просто пригласить? Ответ — однозначно да. Но он устроил целое представление: прокатил на лошадке и расслабил, ненавязчиво протестировал знания этикета… Мне было обидно. Я считала, что мы оба получали удовольствие. Но для Акаши это был лишь холодный расчёт.       Терпение лопнуло. Он слишком увлёкся манипуляциями. Стоит ли вообще упоминать, что изначально Акаши избрал меня на роль своей жертвы. Кто знает, чего он на самом деле хотел этим добиться.       — Мегуми, — послышался голос Сейджуро. Он вышел следом за мной и сверлил спину сердитым взглядом: — Куда ты собралась?       — Домой.       В голосе Акаши звучала насмешка:       — Ты даже не знаешь, где находишься. Как собираешься добираться?       Опять всё рассчитано: я действительно понятия не имела, как далеко от города меня увезли. Тем более, мне даже не было известно как покинуть территорию его дома. Но сдаваться я не была намерена.       — Плевать. Что-нибудь придумаю.       Я заслышала достаточно быстрые шаги Акаши и обернулась. Когда он вышел, нас разделяла половина коридора, но сейчас ему удалось сократить расстояние вдвое. У меня появились все шансы быть пойманной. Впереди сновала прислуга. Опасаясь, что маньяк может призвать их к помощи в поимке беглянки, я свернула на лестницу. Без церемоний я потянула на себя одну из дверей. Судя по наличию большой кровати, туалетному столику и отдельной ванной комнате, это была гостевая спальня, как та, в которую меня приводили переодеваться. В комнате никого не оказалось, и я с облегчением повернула ключ в замочной скважине. Здесь можно было укрыться от погони.       Припадая к двери, я старательно прислушивалась к звукам в коридоре. Акаши уже однозначно находился на втором этаже. Я услышала, как открывались и закрывались двери каждой из комнат поочерёдно. К моему убежищу он добрался очень быстро. Я по инерции отшатнулась, когда ручка двери опустилась вниз. Послышался тяжёлый вздох.       — Ты не сможешь прятаться там вечно.       — А мне и не нужно вечно, — язвительным тоном заметила я, — достаточно будет посидеть тут до утра. Тогда ты сам будешь гнать меня в шею по ненадобности.       На какое-то время Акаши замолчал. Я ждала ответа, скрестив руки на груди. Но за дверью было тихо. Едва я решила переспросить, есть ли там кто-то, как Сейджуро сам дал о себе знать: судя по шуршанию одежды, он сел под дверью. Я последовала примеру и, опустившись на пол, прислонилась виском к дубовой поверхности.       — Ты настолько не хочешь идти? — голос Акаши звучал устало.       — Вовсе не в этом дело, — я закрыла глаза, вспоминая, как мне было хорошо с ним, — просто я считала, что сегодня всё было по-настоящему, а оказалось, что ты просто преследовал свои цели. Это неприятно.       Сейджуро вновь замолчал. Я не хотела знать, о чём он думал. Мне казалось, что он просто менял стратегию. Как обычно.       — Ты права лишь отчасти, — Акаши казался слегка раздражённым, но сложно было определить точную причину. — Если бы я хотел просто заставить тебя посетить мероприятие, то действовал бы несколько иначе. Но, должен признать, тебя действительно пришлось заманивать. Сама ты ни за что не согласилась бы переступить порог этого дома.       На какое-то время вновь воцарилась тишина. Я скользила безразличным взглядом по комнате: богато, но уныло. Мне бы не хотелось жить там, где вообще не было никакого уюта. Вдруг стало интересно, какой была мама Сейджуро. Быть может, при ней мой возлюбленный действительно мог назвать это место «домом». Оказалось крайне сложно представить женщину, способную выбрать в мужья его отца.       «А всегда ли он был таким?»       Я потянулась за рюкзачком и задумалась, прижимая его к груди. Мелькнула глупая мысль. Я достала ручку и блокнот в клетку. Старательно обводя клеточки, я нарисовала поле для игры в крестики-нолики. Получилось почти на всю страничку размером с ладонь. Сделав свой ход, я просунула блокнот под дверь. Акаши издал смешок и поставил свою отметку, принимая вызов.       Спустя минут десять я была разбита в пух и прах: Сейджуро оказался хорош в крестиках-ноликах. Я засмеялась, но прозвучало с грустью.       — У меня всё ещё есть одно желание, которое ты должна исполнить… — голос Акаши звучал тихо, но всё равно слишком самоуверенно.       — Да без проблем, — злобно выпалила я, вновь закипая, — можешь заставить меня пойти.       Сейджуро промолчал, возможно, преодолевая раздражение, потому что я услышала, как позже он опять вздохнул.       — Мегуми, ты можешь не идти, если не хочешь.       Я удивилась, но подозрения, что он задумал что-то другое, не отпускали:       — Тогда чего ты хочешь?       — Открой дверь.       Я возмутилась, требуя дать ответ прежде, чем я решу, стоит ли открывать ему.       Сейджуро, судя по всему поднялся с пола:       — Ты меня не поняла. Я хочу, чтобы ты открыла дверь.       Я была поражена. Он просто потратил отличную возможность поизмываться надо мной. Меня всё ещё одолевали сомнения, но уговор есть уговор. Если после этого я окажусь свободной от выполнения какого-либо иного желания, то так тому и быть. Я потянулась к ручке и повернула ключ. Пока я вставала на ноги, Акаши уже открыл дверь и остановился рядом. Я избегала смотреть на него, так как всё ещё обижалась.       — Тебе незачем постоянно хитрить, чтобы я что-то сделала. Иногда достаточно просто попросить об этом.       Я попыталась выйти, но Сейджуро преградил путь:       — В таком случае, я прошу тебя остаться.       — Мы уже решили, что на приём я не собираюсь идти, и ты это подтвердил. Посторонись.       Акаши вынудил встретиться с ним взглядом и наклонился:       — Можешь не идти. Я прошу тебя остаться со мной. Здесь и сейчас.       Этому дьяволу удалось застать меня врасплох. Его просьба казалась действительно бескорыстной. И я согласилась, решая дать парню шанс на реабилитацию. Всё-таки без компромиссов с ним отношения не построить.       Сначала я подумала, что мы вернёмся в комнату с роялем, но Сейджуро направился в левое крыло второго этажа, безжалостно удаляясь от лестницы. Я всё гадала, не ждала ли меня расплата за побег. ***       На первый взгляд комната Сейджуро ни капли не походила на пристанище подростка. Скорее, это был кабинет управляющего. Несмотря на высокие потолки и большое почти на всю стену открытое окно, воздух казался слишком тяжёлым. Создавалось впечатление, что необходимо подписать пару сотен документов, чтобы получить ограниченную дозу кислорода. Я внутренне содрогнулась, понимая, что и в шесть лет у Акаши вряд ли была возможность познать вкус настоящего детства. Вдруг захотелось увести его отсюда так далеко, как только возможно.       Меня немного осадило увиденное. Злость с обидой начали отступать, оставляя место для сочувствия и понимания.       Я принялась изучать комнату. В основном преобладали тёплые тона. Стены были покрыты деревянными панелями цвета тёмного шоколада, а на окнах висели массивные бордовые гардины. Громоздкий письменный стол, диван обитый чёрной кожей и встроенные в стены книжные шкафы из тёмного дерева идеально вписывались в концепцию строгого кабинета. В дальнем углу находилась дверь, как я догадалась, непосредственно в спальню, но меня не покидала мысль, что и там обстановка была далека от домашнего комфорта.       Единственным, что явственно указывало на возраст и характер хозяина комнаты, — фотографии на полках позади письменного стола. Они были слишком яркими и сильно выделялись на фоне преобладающей строгости.       Отдельного внимания заслуживал застеклённый шкафчик с добытыми трофеями. Сейджуро, судя по количеству наград, действительно преуспевал во всём, за что брался. Из всего увиденного меня заинтересовало наличие награды за музыкальный конкурс. Как я успела заметить ранее, он явно был обучен игре на фортепиано. Но всё же я решила уточнить.       — На каком инструменте ты играешь? — я вопросительно приподняла бровь, оборачиваясь к Акаши.       — Фортепиано и скрипка, — Сейджуро как ни в чём не бывало пожал плечами.       На моих губах заиграла тёплая улыбка: если так задуматься, не удивительно, что мой гений одарён ещё и в музыке. Также я посмела предположить, что он весьма хорош.       «Не знаю как Паганини, а этот юноша точно заключил сделку с дьяволом…»       Сейчас у него совершенно отсутствовало желание играть. Как человек вдохновения, я понимала, что лучше не прикасаться к инструменту через силу, поэтому просто взяла с Акаши слово, что он сыграет для меня в другой раз. А пока что мне оставалось лишь предвкушать это событие.       Наконец дело дошло до фотографий. Даже у хладнокровного и расчётливого капитана были воспоминания. Сейджуро молча наблюдал за мной, пока я, по сути, наконец-то получала возможность перелопатить его внутренний мир.       — Серьёзно? Боги, какой ты был миленький! — не удержавшись, я взяла фото, где маленький улыбающийся Акаши стоял рядом с Юкимару. Я повернула изображение к парню и засмеялась: — Честное слово, я бы тебя затискала!       Акаши смотрел с напускной суровостью, что, собственно, спровоцировало меня на хохот. Заметив, что благоверный действительно не в восторге, я постаралась взять себя в руки. Взгляд заскользил по другим фотографиям, что-то в них было не так, но я никак не могла взять в толк, что именно. Сейджуро подошёл ближе и приобнял меня. Мозг отчаянно искал причину подсознательного негодования, пока наконец не пришло озарение. Я взяла ещё одно фото: команда средней Тейко крупным планом.       — Твои глаза! — пальцы коснулись лица моего благоверного на изображении, — Сейджуро, я думала, что у тебя с рождения гетерохромия…       — Нет. Цвет впервые изменился в средней школе.       Я переспросила, что значило его «впервые» и часто ли подобное происходило. Акаши не отвечал, а я продолжила вглядываться в каждый кадр.       Если опираться на расставленные в хронологическом порядке фото, получалось, что в средней школе только на третьем году проявилась гетерохромия, первый год в Ракузан на летнем турнире она сохранилась. Далее был запечатлён момент с открытия Зимнего кубка, и если зрение меня не подводило, глаза оставались разными. Но, что примечательно, следующее фото было с товарищами из Тейко, сделанное явно после финала: радужки глаз Сейджуро были одинакового алого цвета.       — Почему это происходит?       Акаши опять хранил молчание. Я попыталась вывернуться, но он не позволил. Возникло чувство, будто в помещении стало ещё меньше воздуха. Руки на талии оказались напряжены до предела, стальной хваткой удерживая меня на месте. И я сама нашла ответ на свой вопрос: глаза изменились, потому что он вернулся.       «Именно так сказали те ребята из Сейрин: снова тот Акаши, который был на Зимнем кубке. Всё сходится. Но почему так?»       Было сложно уловить связь. Я долго размышляла об этом, пока не пришла к выводу, что он уходил насовсем.       «А потом что-то вынудило вторую личность проснуться вновь. Могу ли я спросить о причине?».       Крепкие объятия перестали радовать и постепенно начинали приносить дискомфорт.       — Сейджуро, пожалуйста, не сжимай меня так сильно.       Я сделала пару глубоких вдохов, когда меня отпустили, и обернулась. С замиранием сердца я обнаружила, что меня холодным взглядом сверлил «опасный» Акаши. Но перспектива остаться с ним сейчас наедине отнюдь не пугала.       — Можно? — робко спросила я, поднимая руку и намереваясь коснуться его лица. Запрета не последовало. Я приложила ладонь к его щеке и принялась мягко поглаживать скулу подушечкой большого пальца. — Должна признать, Сейджуро, я без ума от твоих глаз.       Холодный взгляд ни на миг не смягчился, но Акаши не относился ко мне с настороженностью. Эта его непредсказуемая и жестокая личность, как по мне, была слишком ранима. До ужаса захотелось прижаться к нему ближе, впитывая в себя весь негатив. Собственно, это я и сделала: обняла, пряча лицо на груди любимого человека.       — Ты слишком наивная, — на мой затылок опустилась его ладонь. Сейджуро запустил пальцы в мои волосы и, склонившись, коснулся губами макушки: — Но так даже забавнее.       «Не такой уж ты опасный».       — Ответишь на вопрос?       — Нет необходимости, — Акаши отстранился. — Ты всё правильно поняла.       Иногда перемены в нём происходили слишком быстро, и становилось сложно адаптироваться вовремя. Но я была усердна: с каждым разом получалось всё лучше, почти естественно. Ещё чуть-чуть, и наши переключения станут синхронными. Одно объединяло оба режима моего поведения с Сейджуро: можно было любить его одинаково сильно.       — Тебе действительно стоит вести себя более осмотрительно рядом со мной. — Теперь уже первый Акаши поглаживал моё лицо. Он был полон печали: — В тот день… Я опасен даже для тебя. Хотя нет, именно для тебя, Мегуми, я опаснее всего. Ты подобралась слишком близко.       — Если есть место, где мне ничего не грозит — так только рядом с тобой. Ни один из вас меня не ранит. Забудь уже о том дне. Если бы я сказала «нет», он не посмел бы прикоснуться ко мне. Сейджуро, твоё второе я жестокое, а не подлое и низкое.       — Так спокойно говоришь… — Печаль сменилась интересом. — Ты осознаёшь, что я болен? Я даже не знаю, кто из нас реален, а кто — плод нездорового разума.       Я потянула его за руку в сторону дивана. Восседать верхом уже вошло в привычку. Акаши усмехнулся, когда я взобралась к нему на колени. Я наклонилась к его лицу и уткнулась лбом в лоб. Я улыбалась искренне и тепло.       — Оба реальны. Как только перестанешь делить мир на чёрное и белое, сам поймёшь это. Я не переживу, если кого-то из вас не станет. Но буду самой счастливой, когда вы объединитесь. А это обязательно произойдёт.       Акаши смотрел на меня как на умалишённую, хоть и не ему меня было судить. Какое-то время мы просто отдавались нежности. Но вскоре я вспомнила об одной важной детали.       — Сейджуро, — я чередовала речь с быстрыми поцелуями, — ты взял меня в плен без объявления войны, я ничего не прихватила с собой… Мне не в чем посетить сегодняшнее мероприятие.       Акаши самодовольно ухмыльнулся, осознавая, что он победил, и я вновь приготовилась встать на задние лапки по его команде. Я поспешила пресечь возможный язвительный комментарий очередным поцелуем, но этот парень не был дураком, чтобы снова испытывать моё терпение. Он лишь сообщил, что обо всём позаботился сам.       На мой удивлённый взгляд он ответил действием. Со всей осторожностью пересадив меня с коленей на диван, Акаши отправился к двери в спальню. Спустя какое-то время он вынес оттуда достаточно большую квадратную коробку, со сторонами примерно по полметра.       Когда коробка очутилась рядом со мной, Сейджуро приподнял мой подбородок и заглянул в глаза:       — Я выбрал его для тебя.       Мои глаза сузились. Я подозревала, что он сделал, но до последнего не хотела верить. Лёгким движением он откинул крышку, и моему взору предстало платье насыщенного синего цвета. От пояса поверх корсажа без бретелей тянулся чёрный прозрачный фатин, который доходил до воротника. Талия у платья оказалась чуть завышенной. Юбка представляла собой многослойный кринолин без колец и была покрыта тем же чёрным фатином с оборками. Длину на глаз я не смогла определить, но решила, что точно ниже колена. Оно было прекрасным, но…       — Сейджуро, ты с ума сошёл? Я не могу в нём идти.       — Отчего же? — Акаши всерьез удивился. — Я ни минуты не колебался, когда увидел его.       «И когда он только успел?»       Мой потерянный взгляд метался от наряда к недоумевающему парню. Он хмурил брови, пока, судя по выражению лица, не понял в чём заключалась проблема.       — Не стоит переживать об этом, — снисходительно начал Акаши, — Ты моя девушка. Если мне будет угодно осыпать тебя подарками с ног до головы, никто и слова не посмеет сказать.       — Нет! — я вскинула перед собой руки и категорически замахала головой. — В моей семье так не принято. Для тебя подобные вещи могут казаться абсолютно нормальными, но для меня это неприемлемо. Мне не стоит принимать такие подарки, а тебе не следует их покупать. Я не надену это платье, и точка.       Парень закрыл глаза и потёр переносицу, демонстрируя, что я создаю ему кучу проблем на пустом месте. Едва он собрался предпринять ещё одну попытку уговорить меня, я резко встала и приложила палец к его губам.       — Я не приму платье. Верни его туда, где взял.       Акаши с некоторым раздражением убрал мою руку от своего лица и крепко сжал запястье:       — Возврату не подлежит. Тебе придётся идти в нём.       Но я упёрлась рогами, твёрдо решив стоять на своём. Акаши подумал и пришёл к выводу, что стучать в глухую стену смысла нет никакого. Он предложил мне другой вариант: я должна была надеть платье только в этот вечер, а после ужина он бы его забрал. То есть я в каком-то смысле брала его напрокат. Это всё равно напрягало, но всё же лучше, чем принять наряд в дар. К тому же, мне действительно не в чем было посетить мероприятие.       — Отлично, — холодно принял моё согласие Акаши. Его взгляд на мгновение задержался на тонкой прозрачной ткани, после чего в глазах демона заплясали недобрые огоньки. Сейджуро схватил меня за локоть и угрожающе шепнул на ухо: — Ты будешь в нём ровно до десяти вечера. А после, Мегуми, я его сам с тебя сниму. Ты получишь сполна за всю мою головную боль.