Охотник и жертва

      Как мне удалось выяснить, брату не падал кирпич на голову, его не шарахнуло молнией и он вовсе не сошёл с ума. Акаши и правда сообщил о своих чувствах прямым текстом после того, как ввёл Юи в курс дела по поводу всего, что творилось вокруг. Юичи терпеливо выслушал пояснения от встреченного впервые юноши и, поразмыслив над услышанным, спросил, почему он так усердно опекает меня. И ответ не заставил себя ждать: «Потому что люблю её». Сейджуро говорил это без тени сомнения, и брат ему поверил.       Я умирала от зависти. Честное слово, я была готова отдать всё за возможность услышать эти слова лично. Только представить… Невероятно! Он переступил через себя и сказал нечто подобное… Я твёрдо решила, что всю душу вытрясу из капитана, пока он не скажет и мне три заветных слова.       Ночью было очень тяжело уснуть. Голова шла кругом от предвкушения. В мыслях я прокручивала грядущую беседу, но никак не могла решить, как заставить его расколоться? Надавить или быть нежной? И как это будет звучать? Как холодная констатация факта или страстное томное признание, сопровождающееся жаркими поцелуями?       Утром голова продолжала гудеть после бессонной ночи, а с лица не слезала счастливая улыбка. Юичи качал головой и крутил пальцем у виска, но ничто в мире не было способно испортить мне настроение. В школу я почти бежала, и лишь братец терпеливо удерживал мои романтические порывы за капюшон осеннего пальто. Всего за одну ночь я в плане поведения опустилась до уровня шестилетнего ребёнка.       Врываясь в аудиторию для наказаний, где уединился Акаши перед уроками, я чуть не сорвала дверь с петель:       — А мне ты признаться не хочешь? — начала я с порога без каких-либо прелюдий.       Капитан и не подумал оторваться от доски, оставаясь абсолютно безучастным:       — В чём?       — В любви конечно же!       Рука капитана на миг зависла в воздухе с зажатой между пальцами фигуркой:       — Нет. С чего вдруг? — Акаши и бровью не повёл, продолжая разыгрывать партию. Он даже не удосужился взглянуть на меня. — Я уже давно говорил, что подобные чувства доступны лишь слабакам и дуракам. Ни к тем, ни к другим я не отношусь.       Я опешила и задумалась, не разыграл ли меня Юичи. Однако замешательство быстро отступило. Вообще-то, ему просто незачем так шутить над своей сестрёнкой. Да и только искренние чувства Акаши были способны удержать братца от демонстрации силы.       — Но ты говорил об этом Юи… — уверенности в голосе заметно поубавилось, как и восторга в душе.       Капитан всё-таки наградил меня осуждающим взглядом:       — Умерь любопытство, Мегуми. То, о чём говорили мы с Юичи касается лишь нас двоих. — Замечая, как мои брови поползли вверх в немом вопросе «Ты серьёзно?», парень вновь переключился на игру. — Я не собираюсь отчитываться перед тобой по поводу каждого сказанного слова.       — И всё же ты не отрицаешь, что сказал это? — уточнила я с надеждой.       — Что?       — Что любишь!       — Не припомню.       Воодушевления как не бывало. Я кипела от злости и чувствовала себя униженной:       — Пожалуй, сгоняю в аптеку за таблетками для улучшения памяти. Они тебе пригодятся.       Непробиваемый упрямый гад. Если он когда-то и признался бы мне в чувствах, то это произойдёт либо в пьяном угаре, что маловероятно ввиду его отношения к алкоголю, либо на смертном одре. С последним вариантом одно уточнение: умирать он должен мирно, природной смертью, а не под давлением чужих рук на горло. Моих рук, если быть точнее. А ввиду текущей беседы, гарантировать безопасность любимого человека я, увы, не могла.       Сердечко отозвалось болезненным уколом. Я рассчитывала на иной результат… И всё-таки Акаши сказал брату, что любит. Он бы не стал бросать на ветер подобные слова. Обидно, конечно, что моего слуха не коснулось столь желанное признание, но ведь я уже давно убеждала себя, что не особенно в нём нуждаюсь.       Как ни крути, а Сейджуро удалось растоптать моё прекрасное настроение. Я уселась за одну из парт и достала тетрадь по истории, бегло пробегаясь по материалу прошлой лекции. Интерес к датам был наигранным, так как мысли неудержимым потоком стремились к Акаши и вопросу о том, а признает ли он хоть когда-нибудь свои чувства? И не надоест ли мне со временем его молчание? Сейчас я в себе не сомневалась, и надеялась, что так всё и останется, но… Не изменюсь ли я? Хотелось верить, что нет.       Из-под гнёта грустных мыслей меня буквально за волосы вытащил спокойный голос капитана:       — Разве я дал повод усомниться в серьёзности своих намерений?       — Нет… — Я подняла на него удивлённый взгляд.       — Тогда перестань забивать голову ерундой.       Акаши вновь не поднимал взгляд, но уголки его губ дрогнули в незаметной улыбке. Я поняла, что он, наверное, никогда не признается прямым текстом именно мне. Кому угодно — да, но только не девушке, перед которой пыжился, что любовь — розовые сопли для лохов. А он-то не лох. Просто гордый олень. Имело ли смысл обижаться? Нет. Просто мне выпала честь любить очень-очень глупого гения.       Я долго сверлила взглядом красную стриженую моими же руками макушку. Хотелось бы услышать это пробирающее до костей «я люблю тебя», но…       «Акаши — человек дела, он не болтает. — Ещё раз напомнила я себе. — Не смей скулить и жаловаться».       — Так уж и быть, — я подошла ближе и зарылась пальцами в его волосы. — Как-нибудь в другой раз.       — Никогда, — негромко ответил Сейджуро, усмехаясь.       Сложно сказать, Акаши больше забавлял своим упрямством или же бесил, но текущая ситуация была поистине нелепой. Я упёрлась ладонями в парту на которой Акаши вёл ожесточённых борьбу между собой и собой. На миг я забыла, что намеревалась делать, так как задумалась, над очень странным вопросом. А не играют ли две его личности между собой? Я бы спросила, но побоялась, что улечу в окошко.       Акаши недоумённо наблюдал за моим зависанием. Звонко щёлкнув пальцами перед глазами, он вернул меня в реальность. Я была искренне благодарна за это.       — Знаешь, ты теряешь очень многое, — я быстро поцеловала своего упрямца и отстранилась. — Говорить человеку, который тебе дорог, что любишь его — очень приятно. Надеюсь, ты когда-нибудь наберёшься смелости проверить это.       Негодующий взгляд Акаши как компенсация морального ущерба. Правильно Юичи сказал: моему капитану не стоило задирать нос так высоко. Всё-таки я тоже умела играть на его нервах.       Если бы не необходимость идти на урок, наверняка Акаши предпринял бы попытку проучить меня за намёк на его трусливость. Внутренне ликуя, я заняла своё место в классе, и, пока на нас никто не смотрел, показала противному капитану язык. Это меньшее, чего он заслуживал. ***       Постоянное изменение количества возложенных на меня обязанностей уже порядком бесило. Как только я привыкала работать в режиме нон-стоп, происходил какой-нибудь казус, и меня освобождали от половины задач. Я почему-то не сомневалась, что спустя какое-то время, когда братца примут в ряд преподавателей в секцию по дзюдо, мне придётся заново привыкать в грёбаным адским нагрузкам, потому что опекуном моей многострадальной задницы вновь станет четвёртый номер школьной баскетбольной команды. Это просто издевательство.       Я сидела на крыше в гордом одиночестве, так как Хотару вдруг вызвали в учительскую. Вновь предаваясь размышлениям о своей печальной судьбе, я не заметила подкравшегося Акаши. А должна была. Каждый раз, когда капитану взбредало в голову поиздеваться над своей девушкой, ученики вдруг начинали расходиться. Будто он взглядом приказывал всем рассосаться. И пора бы научиться замечать это. Но я была чересчур поглощена мыслями.       Неожиданно напавший со спины маньяк сжал моё горло и, полностью игнорируя случившийся у меня инфаркт, заговорил у самого уха:       — Считай, что ты поймана Рио или тайным поклонником, — пальцы надавили чуть сильнее, и дышать стало ещё труднее. — Я прикладываю столько усилий, чтобы уберечь тебя, а ты сама подставляешь спину. Ты так беспечна.       На крыше уже давно никого кроме нас не осталось. Акаши без зазрения совести лишал меня кислорода. Но вместо того, чтобы поддаться инстинкту вырваться и сбежать, я постаралась успокоить запредельно быстро колотящееся сердце. Я лишь насколько могла расслабилась и откинулась назад.       — Ну-ну, я ведь нахожусь в пределах твоих владений. Какой дурак осмелится меня тронуть?       — Тот, который уже не раз это делал, Мегуми, — раздражение парня вынудило меня насупиться. — Тебе следует вести себя более осмотрительно.       Желание раскашляться уже подступало из-за пережатого горла. Прежде, чем задохнуться я кое-как выдавила из себя возмущение:       — Сейджуро, если ты не решил вдруг избавиться от всех проблем одним махом — придушив меня… — я сглотнула и как могла прочистила горло, но продолжить речь так и не сумела.       — Я бы и рад, — Сейджуро вздохнул, — но не могу.       Рука капитана безвольно упала. Создалось впечатление, что он огорчился, что не довёл дело до конца. Я его не винила: если бы мне кто-то преподнёс столько головной боли, я бы и сама с удовольствием прикончила бы этого человека.       Откашлявшись немного, я обернулась к своему истинному джентльмену:       — А раньше ты говорил «не хочу»… Обидно вообще-то.       Парень устало покачал головой и усмехнулся, глядя куда-то вдаль:       — Твоя правда, — кивнул он. — Знай я тогда, что благодаря связи с тобой появится столько проблем… Да, пожалуй, стоило сбросить тебя с той горы.       — Вот спасибо… — глаза от удивления полезли из орбит, потому что взгляд его стал почти мечтательным. — Брату бы моему такое сказал.       Акаши вопросительно приподнял бровь и насмешливо сообщил, что похожее по смыслу было упомянуто им в минувшей беседе. И Юичи оказался солидарен в этом вопросе. Это, между прочим, было как минимум жестоко.       Сообщая своему парню неблагоприятный маршрут, по которому ему следовало пойти, я прихватила форменный пиджак и поплелась прочь. Акаши проигнорировал путёвку в одну сторону в задницу и последовал за мной. До того, как я успела коснуться ручки двери, которая вела на лестницу, он остановил меня.       Крепко удерживая меня за локоть, Сейджуро посерьёзнел на глазах:       — После уроков я зайду к тебе домой и заберу твой ноутбук и планшет с мобильным телефоном.       — З-зачем? — запинаясь уточнила я, предварительно даже не задействовав свои примитивные дедуктивные навыки. Через секунду до меня дошло, что мы вообще-то не знали, на что ещё кроме взломов способен преследователь. Параноик Акаши решил проверить наличие вирусных программ или ещё чего-нибудь. Это было как-то слишком, потому что мы всё-таки не главные герои детективного романа. Но, понимая, что спорить с капитаном бессмысленно, и он всё равно не отстал бы, я нехотя согласилась: — Как скажешь. — Я задумалась ненадолго и уточнила: — Мой телефон ты приговорил к смертной казни во время Межшкольных, а новый я не упускала из виду с самого возвращения в Киото…       Акаши кивнул в знак согласия, но в глазах его читалось сомнение:       — Не факт. Ты чересчур невнимательна, когда дело касается чего-либо не считая музыки и книг — школьные учебники в эту категорию тоже попадают, — глаза капитана сузились. — Я не могу слепо поверить, что ты действительно так хорошо следила за своими вещами, как утверждаешь. К тому же, неизвестно, насколько к тебе близок преследователь. Если он из круга приближённых…       — Если бы он был из круга приближённых, Сейджуро, ты бы давно его вычислил.       — И всё же я никого не собираюсь исключать из списка, пока имя этого человека не раскроется. ***       Я для себя окончательно решила, что Акаши законченный параноик. Но что оставалось делать, кроме как подчиниться его воле? Отказы не принимались. Послушание или смерть — третьего не дано. Смирившись с тем, что кому-то будет позволено копаться в моих личных данных, я выдала капитану все затребованные чудеса техники. Они же — неотъемлемые атрибуты моего быта. Досадуя из-за отсутствия связи с внешним миром, я перебирала пришедший в голову мотивчик. Я уже давно не пыталась сочинять музыку, но в этот момент отчего-то пришло вдохновение. Импровизация обрастала нотами, превращаясь в коротенькую повторяющуюся мелодию. Я решила, что её стоило записать. Всё же никогда не знаешь, из чего может выйти толк.       — Мегуми, ты пишешь музыку? — Акаши буквально стоял над душой, пока я корябала ноты.       — Представь себе, — раздражённо ответила я, вновь проигрывая и изменяя отрывок в поисках подходящего звука. — Но очень редко. Крайне редко, — пришлось уточнить, чтобы парень не решил вдруг, что записями собственного сочинения у меня завален весь чердак.       Мне было не до вопросов Акаши, потому что нужные ноты, как забытое вдруг слово, которое вертится на языке, но никак не облачается в звук, ускользали. После моего небрежно брошенного «да» на его вопрос есть ли у меня на счету законченные композиции, парень потребовал сыграть хотя бы одну.       — Никогда и ни за что. Я их играю только для себя. Смирись и забудь.       — Но я бы хотел услышать…       Не успел Акаши договорить, как я резко обернулась и осуждающе взглянула на него:       — И я бы хотела услышать…       Баскетболист тут же переменился в лице, становясь более собранным и серьёзным, хотя в глазах его читалось подобие обиды. Что ж, он это заслужил. Свои секреты держит при себе, а с меня требует откровенности? Этому не бывать.       — Баш на баш, как говорится. Если ты не считаешь важным признаться мне в любви из гордости и упрямства, то с чего вдруг я должна открывать для тебя своё творчество? Может, я считаю его слишком личным?       — Похоже на вымогательство, — холодно пометил он.       — Вымогательство зачеркнуть. Это лицемерие, Сейджуро. Причём с твоей стороны.       Стараясь избежать продолжения неприятной беседы, я отмахнулась от парня. Возвращаясь к записям, я принялась вновь наигрывать мотивчик. Именно его играть при Акаши было ни капли не стыдно. Он пришёл в голову спонтанно, и нельзя сказать, что я переживала нечто значимое в момент сочинения. Это был лишь набросок, эскиз, фундамент — как угодно можно называть, но его наличие не гарантировало дальнейшее развитие. Однако, если позже я решила бы вникнуть в суть, оставаясь наедине с мыслями, вспомнила бы, какие эмоции давили меня в момент «озарения» или в этот конкретный жизненный период… Инструмент творца, а именно его душа — слишком хрупкий, чтобы обнажить результат его работы перед человеком, который сам не способен довериться в ответ. Музыка для меня всегда делилась на два типа: звук вдохновения и рвущийся изнутри стон. Композиции из последней категории оставались на слуху самих творцов, и, возможно, иногда ими стоило делиться с теми, кто способен так же широко распахнуть дверь в своё собственное сердце.       Негромкий вздох Акаши, как мне показалось, подтверждал его полную капитуляцию. Но мне лишь показалось.       — Я люблю тебя. Звук оборвался так же резко, как прозвучало долгожданное признание из уст капитана. Я с большей долей недоверия вглядывалась в его бесстрастное лицо. Меня снедало желание ущипнуть себя побольнее, потому что поверить в то, что он сказал это было слишком сложно.       — Что ты сказал? Сейджуро?       Парень подошёл к окну. Его невнимание было очевидно наигранным. Я не знала, чем ответить. Сказать «и я тебя»? Мысль казалась слишком глупой. Да и мне не было понятно, Акаши признался всерьёз или он таким образом хотел заставить меня сыграть что-нибудь авторства Хошино Мегуми.       Прежде, чем я успела вновь затребовать повторить сказанное, он лишил меня права претендовать на нечто подобное:       — Играй, — злобно приказал он, чем поразил меня. — Ты сама предложила эту сделку. Одно признание будет стоить тебе равноценной по значимости композиции. Играй, Мегуми, ты должна мне это. — Акаши вновь отвернулся к окну, будто смотреть в мою сторону было просто невыносимо. Взгляд уникальных глаз устремился вдаль. — И ещё одно: я хочу знать о ком или о чём твоя музыка.       Моей растерянности не было предела. Неистово желая услышать заветное «люблю», я всё-таки умудрилась пропустить всю красочность момента. Сухо брошенное в спину признание звучало как-то болезненно, будто Акаши вместо того, чтобы сбросить с себя тяжкий груз, взгромоздил на плечи ещё больший. Это как раз и был ответ на вымогательство. И всё же сделка есть сделка, и вернуть долг я решила сразу.       — Моя музыка о потерях, Сейджуро.       Не считая простенькой, но душераздирающей мелодии, которая была написана спустя несколько месяцев после смерти Хикари, тесно к сочинительству я не прикасалась. Всё время казалось, что мировые шедевры слишком хороши, чтобы кто-то вроде скромной японской школьницы позволил себе «внести лепту». Во мне долгие годы говорила неуверенность. Это действительно нелегко — играть Баха и мнить себя достойной пиликать музыку собственного сочинения. Бабушка говорила, что это пройдёт со временем. Она оказалась права. Лет с тринадцати я начала активно упражняться в этом деле, но не преуспевала, оставляя за собой кучу непримечательных мотивчиков. И лишь чуть больше года назад, оставаясь наедине с пережитым страхом, я научилась прислушиваться к своему инструменту. Переломный момент имел место быть.       Как и было обещано, я сыграла. Выбор пал как раз на «Дождь» — увы, но более подходящего названия для композиции, которая символизировала слёзы и боль вызванные потерей друга я не нашла. Акаши никак не прокомментировал услышанное, но критика была бы лишней, как, собственно, и похвала. Я показывала чувства, а они, как известно, не нуждаются в оценке. Либо твоё сердце отзывается, либо — нет. Вот и всё.       — Я могу сыграть ещё одну, — пальцы перебирали клавиши, чтобы унять бурю эмоций. Акаши всё так же не оборачивался. — Но ты должен будешь повторить эти слова, глядя мне в глаза, а не в затылок.       Повисла гнетущая тишина. Акаши требование пришлось не по вкусу. Я надеялась, что он хотя бы не передумает насчёт сделки в общем и целом. Ответа всё не было, и идея стала казаться нелепой. Что за уговор такой? Он должен сам захотеть открыть мне чувства, а я рано или поздно без принуждения поделилась бы результатами творческих порывов. Пресловутый юношеский максимализм был присущ нам обоим. Так что стоило лишь подождать.       — Согласен, — коротко подтвердил капитан. — Но это мы отложим на более удачное время. Я должен идти.       Едва замок на входной двери щёлкнул, оповещая нас о приходе второго надзирателя, Акаши покинул комнату. Он полностью проигнорировал необходимость хотя бы посмотреть на меня. Пересменка состоялась под немой обмен угрожающими взглядами между парнями. Прихватив с тумбочки в прихожей сумку с ноутбуком и планшетом, Сейджуро на миг задержался, отвечая на входящий звонок. Он ещё раз с осуждением посмотрел на брата и качнув головой от негодования приложил телефон к уху. Мимо дома проезжала машина с противно хрипевшим мотором, поэтому моего слуха коснулся лишь обрывок фразы: «…с собой, Чихиро… Скоро буду». ***       Этим же вечером в дверь моего дома позвонил шофёр Акаши.       — Он думает, что может вот так просто присылать за тобой, не спрашивая у меня разрешения? — взбесился не на шутку Юичи.       Шофёр откашлялся, привлекая к себе внимание:       — Вообще-то, я сказал, что меня послали за Хошино, но Акаши-сама говорил вовсе не о Мегуми-сан.       Я с немым вопросом в глазах наблюдала, как не меньше моего удивлённый Юичи взял куртку и направился следом за водителем. Чего хотел Акаши? Дверь заперли прямо у меня перед носом, но я быстро спохватилась и решила, что могу напроситься в гости к своему возлюбленному. Раз уж наши отношения превратились в рыночные, я вполне могла предложить ему свой непрошеный визит за его наглое похищение брата без каких-либо объяснений.       Решение было принято в считанные секунды и я рывком распахнула дверь, намереваясь потребовать водителя подождать. Мой рот открылся, но со звуком была беда.       — А-а… — я удивлённо хлопала ресницами, разглядывая обернувшегося на шум незнакомца. — Добрый вечер.       — Добрый, — кивнул довольно высокий для японца мужчина в чёрном пальто. Он вновь отвернулся. Я продолжала молча пялиться на выглядывавшую из-за чёрного ворота цветную татуировку. Широкие плечи незнакомца едва заметно дрогнули, будто он раздражённо вздохнул, и строгий взгляд вновь обратился ко мне: — Проблемы?       — Нет.       На автопилоте я закрыла дверь и поклялась, что Акаши умрёт страшной смертью. Почему-то у меня не возникало ни капли сомнений, что сей персонаж под дверью призван не столько беречь мою задницу, сколько — удержать её дома. Мне очень хотелось верить, что у этого типа обычная татуировка. Всё-таки якудзы, насколько известно, не наносят рисунки на область шеи, чтобы их было сложно отличить от обычных людей.       «Или он просто отбитый на всю голову и ему плевать на мнение общества…» — пришла в голову мысль, и я решила, что не хочу знать наверняка, кого прислал Акаши».       Я слонялась по дому и маялась от безделья. Текст в книгах казался нечитабельным, музыка в наушниках звучала неприятно, еда казалась безвкусной… Окончательно сдаваясь в лапы тоски, я поплелась к роялю. После разговора с Акаши мне не хватало сил туда войти. Чем больше я думала о его словах, тем сильнее убеждалась, что это не было признание как таковое. С такой же интонацией он отдавал приказы команде. Сухо. Слишком даже для него. Лучше бы он промолчал, потому что я не хотела его заставлять. Или он просто не умел говорить о любви? Если так, то мне становилось стыдно за мысленно выставленные претензии.       Сыгранный днём мотивчик вновь возник в памяти и я решила, что раз уж Юичи нет, то можно позволить себе поэкспериментировать. На удивление у меня получалось. Правда, написанная музыка стала отражением наших с Сейджуро отношений, а потому звучание было несколько печальным.       «Пора перестать капать ему на мозг, — решила я, — веду себя как истеричка».       Глаза ужасно слипались. Я бросила взгляд на часы — начало первого ночи. Юичи так и не вернулся. Наверное, волноваться было не о чем, но хотелось узнать, где же он и зачем понадобился Акаши. К сожалению, у меня отобрали все средства связи с внешним миром. А вот у того страшного мужика точно был телефон.       Перед тем, как открыть входную дверь и снова навлечь на себя раздражение незнакомого и на вид опасного человека, пришлось устроить целую зарядку. Я походила взад-вперёд по прихожей, немного попрыгала, скривила пару рожиц отражению в зеркале. Но оттягивать неизбежное было глупо. Я выдохнула и резко открыла дверь, уверено встречая взгляд мужчины в чёрном.       — Добрый вечер, — зачем-то повторила я уже звучавшее ранее приветствие и почувствовала себя идиоткой.       — Добрый, — вновь кивнул приставленный капитаном охранник. Его брови взметнулись вверх, и я готова была поклясться, что он насмехался: — Проблемы? — повторился он намеренно.       Какой Акаши, такой и телохранитель. Игнорируя издёвку я поспешила озвучить причину обращения к нему:       — Мне нужен телефон.       Я сначала хотела попросить вежливо, но решила, что ему как-то до пятой точки моё «пожалуйста» и вопросительная интонация. Не задавая лишних вопросов, он достал из внутреннего кармана примитивного вида телефон, как я понимала сугубо рабочий, и передал его мне. Набирая номер человека, которого обещала себе убить в ближайшем будущем, я выразила некое подобие благодарности.       Акаши ответил почти сразу:       — Проблемы?       — Если меня ещё раз об этом спросят, то они точно появятся… — от раздражающего вопроса у меня начал дёргаться глаз. — Хочу убедиться, что вы с Юичи не прикончили друг друга. Ты ничего не хочешь мне объяснить?       — Нет, — холодно ответил Акаши.       Мне послышалось эхо его голоса, и это показалось немного странным. Прежде, чем я успела спросить, где мой брат, на заднем плане отчётливо послышалась возня и кто-то очень громко закашлялся.       — Сейджуро, что…       — Я занят, Мегуми, — раздражённо сообщил он как-то подозрительно громко произнося моё имя. Кашель тут же прекратился, что вызвало ещё больше вопросов. Но озвучить их мне не дали: — Уже поздно. Ложись спать.       Спать? Ага, как же! От догадок у меня ехала крыша. Я так распереживалась, что после того, как вернула телефон владельцу, ещё дважды выходила на крыльцо. Первый раз я поинтересовалась, не голоден ли он. Всё-таки этот мужик не первый час там торчал. Страшный или нет, а всё же он был человеком. Я решила, что даже наёмник мог устать или проголодаться. Вот только объект у моей двери оказался настоящим терминатором. Во второй раз я решилась подышать воздухом. Накинув пальто я широко распахнула дверь и не успела шагу ступить, как сильные мужские руки наглейшим образом развернули меня в обратном направлении.       — Акаши-сама приказал никого не впускать и не выпускать.       — Я бы сказала, куда засуну ему эти приказы…       Последняя надежда успокоить нервы ускользнула из рук. Сон казался несбыточной мечтой. Большую часть ночи я очерчивала бермудский треугольник с тремя точками остановок: плита с чайником на ней, ступенька в прихожей и туалет. В жизни не пила столько крепкого кофе. Ближе к четырём часам утра мои движения стали какими-то резко-неуклюжими. Я попросту сносила всё на своём пути, и сердце при этом колотилось как бешеное. Хотелось идти куда-нибудь, делать хоть что-нибудь. Где-то в городе происходило что-то ужасное, но я не знала где и что именно. Неизвестность убивала.       Спёртый душный воздух давил на мозг. Я принялась открывать окна, но обнаружила к своему удивлению, что везде были установлены ограничители. То есть окна открывались строго до небольшой щели, достаточной для слабого проветривания. Вопрос с безопасностью Акаши решил кардинальным образом. В памяти всплыла та ночь в рёкане, когда он сказал, что после согласия принадлежать ему, сбежать я не сумею. Как он сказал? Посадит под замок, если попытаюсь? Что ж, убедил.       «Юношеский максимализм, — успокаивала я себя. — Никакого вреда он мне не причинит: ни физического, ни морального».       Размышления вновь коснулись темы странного поведения Акаши и связанного с этим исчезновения Юичи. Часы на стене показывали половину шестого утра. Мозг плавился и вытекал из ушей. В какой-то момент мой безумный взгляд упал на ящик с ножами. Но помогли бы они мне сбежать от телохранителя? Наверное, нет. Но и несмотря на то, что ему было приказано запереть меня и не позволять выйти, «Акаши-сама» вряд ли одобрил бы мою внезапную смерть от удушья. Стоило объяснить мужчине, что мне нехорошо.       Когда я вновь открыла дверь, на пороге не оказалось пугающего типа с подозрительной татуировкой. Вместо него на сырых ступенях сидел мой брат. Пару минут я тупо пялилась и не могла выдавить из себя ни слова. Как давно он был тут? Я неуверенно шагнула к нему, но запнулась о какой-то предмет. Юичи вздрогнул и обернулся.       — Не раздави ноутбук, Мегуми.       Под ногами действительно валялась сумка, которую ранее забрал Акаши. Похоже, он узнал всё, что хотел.       — Когда ты вернулся? — спросила я, закинув сумку в дом.       — А сколько сейчас времени?       — Почти шесть.       Юичи усмехнулся и покачал понурённой головой:       — Значит, давно.       Я присела рядом с братом на ступеньку. На улице стоял непроглядной туман, и я поёжилась от сырого холодного воздуха. И всё-таки тут было лучше, чем в доме, который вдруг превратился в клетку.       — Твой Акаши очень, хм… Странный? Пожалуй, это слишком мягко, но другого слова не нахожу.       — Псих, — подсказала я. — Называй вещи своими именами. Не стоит этого стесняться.       Юичи поднял голову и взглянул на меня с неприкрытым удивлением: — Знаешь, а ведь он сильно на тебя влияет. — Братец потрепал меня по волосам, за что был награждён несильным ударом в область левой почки. — Ты изменилась. Но, наверное, в лучшую сторону. Увереннее стала.       Мне польстил комментарий брата. Хотя и было в его голосе нечто странное. Будто он сомневался. Видимо, как и я в своё время, Юи не мог понять, стоило ли перетерпеть немного и узнать Акаши получше или же сразу гнать его в шею?       На вопросы об их с капитаном ночных приключениях Юичи ответов не давал. Как и сам Акаши ранее, братец велел мне отправляться ко сну. Да и сам он желал лишь встретиться с кроватью и признаться в светлых чувствах подушке.       Вырубился он почти сразу. Мне едва хватило сил стянуть с него одежду. Довольно грязную, как я успела заметить в полумраке. Уже в коридоре под ярким освещением ламп я различила непонятные тёмные пятна на тёмно-серой толстовке. Особенно сильно испачканы были рукава. Липкая грязная жижа была мерзкой на ощупь. Я догадывалась, что это, но решила убедиться. Опуская рукав под поток холодной воды, я выжала моментально промокшую ткань. Грязновато-красные потоки поползли в слив, и я больше не сомневалась, что это была кровь. И я даже догадывалась чья она.       Сейджуро был недоступен, и я без колебаний вызвала такси. Разбудить брата не было риска. Судя по степени усталости, его и соло на барабанной установке не подняло бы. ***       Охранник даже не потребовал у меня пропуск на входе. Он и так знал, кто я и к кому направлялась и отступил в сторону.       В дверной звонок я позвонила не меньше ста раз. Попутно я не отказывала себе в удовольствии ещё и попинать дверь ногой.       Акаши наконец-то открыл мне. От одного его вида сердце сжималось от жалости: растрёпанные волосы торчали в разные стороны, глаза казались уставшими и будто налилась кровью от недосыпания, лицо болезненно бледное… Он был похож на Юичи, но всё-таки не таким убитым.       — Какого хрена мой брат вваливается домой среди ночи в окровавленной одежде?! — начала я свои претензии с порога.       Сейджуро сладко зевнул, прикрываясь кулаком:       — Так у него и спроси.       — Он спит…       — И ты решила приехать сюда, чтобы разбудить меня?       Акаши покачал головой и, бормоча себе под нос, что меня реально стоило сбросить со смотровой площадки, поплёлся на кухню. Он выпил воды, отключил кондиционер, а потом отправился в спальню. Всё это время я ходила за ним хвостиком и пилила, повторяя одно и то же «Ну!».       Уже в спальне он не выдержал:       — Ещё раз это скажешь, и я свяжу тебя, а в рот вставлю кляп. — Сонный Акаши выглядел ещё страшнее, чем обычный. — Мегуми, я устал и собираюсь лечь спать.       — Ну уж нет! — Я скрестила руки на груди. — Из-за вас я всю ночь глаз не сомкнула. Знаешь сколько литров кофе пришлось поглотить, чтобы не вырубиться?       Акаши вновь покачал головой от досады, бормоча себе под нос, что я никогда не слушаю, что он говорит. Как будто он сам смог бы уснуть в подобной ситуации. Гневная тирада была прервана капитаном, который просто сначала стянул с меня свитер с футболкой одновременно, после чего потянулся к застёжке на джинсах. Протесты против его действий были отклонены. Парень сухо сообщил, что так или иначе уложит меня спать.       — Сейджуро, вы же не… — я побоялась сказать вслух, но, думаю, Акаши понял, что я имела в виду.       Кривая усмешка так резко контрастировала с уставшим обликом возлюбленного, что я невольно содрогнулась:       — Что «не»? Не прикончили Рио? — я сглотнула ком в горле и задержала дыхание. — Жив он. Можешь расслабиться. Только ещё долго будет ходить под себя и есть через трубочку.       Капитан выглядел почти мечтательным: кривая ухмылка, горящий взгляд маньяка, который мысленно прокручивал всё сотворённые с жертвой ужасы.       — Сейджуро, — не выдержав, простонала я, — Ты же обещал.       — На самом деле, я ничего не обещал, если ты помнишь, — его хмурый взгляд упал на собственные руки, которыми он продолжал держаться за джинсы, но расстегнуть их я не давала. Раздражённо выкрутившись, он отвернулся и вновь отправился к кровати, чтобы сесть на неё: — Я ему ничего не сделал… почти. Предоставил это твоему брату.       Глаза расширились от удивления:       — Ты просто натравил Юичи на Рио и наблюдал? — это звучало как-то слишком дико. А ещё этот его поступок был очень похож на манипуляции, о чём я бы хотела поговорить не меньше: — Сейджуро, ты использовал моего брата для мести?       — Не использовал и не натравил, — Акаши злобно зыркнул на меня. — Для него было делом чести разобраться с Рио. Именно потому, что он твой брат, Мегуми. Попробуй задуматься об этом хоть раз. Мне его чувства понятны… Хотя я бы предпочёл сам пообщаться с Рио.       «Пообщаться» из уст Акаши больше походило на «устроить адские пытки», и отчего-то я была уверена, что он мог себе позволить пойти на крайне жестокие меры.       — Подойди, — приказал капитан протягивая в мою сторону руку.       Я повиновалась. Попадая в пределы досягаемости Акаши, я тут же оказалась схваченной и поваленной на кровать. Мой персональный маньяк, пылая праведным гневом, таки стянул с меня джинсы и отправил их в полёт в неизвестном направлении.       — Обо всём поговорим завтра, Мегуми, — парень невесомо поцеловать меня в лоб и отстранился. — А сейчас мы будем спать.       Укладывая голову на плечо капитана, я украдкой бросила взгляд на экран его телефона. Акаши как раз отправлял наскоро набранное сообщение для Юичи.       «Не уследил. Она у меня».