Охотник и жертва

      Я едва успела принять душ и надеть бельё, когда в комнату постучалась Каору. Как и в прошлый раз она хотела сама заняться моими волосами. Возражений никаких. Это было даже приятно. А ещё, что немало важно, её возня действовала успокаивающе после недвусмысленной угрозы Сейджуро. Я всячески старалась оградить сознание от фантазий на этот счёт. Если он сказал, что наказание ждёт — так тому и быть. Мечтать о спасении бессмысленно. Как минимум мой персональный строгий ошейник красовался на безымянном пальце левой руки. Отступать поздно. Надежды на спасение нет. Его сети окончательно опутали меня.       «Главное — доверять ему. А я доверяю. Им обоим».       — Быстро же тебя отпустило, — Каору накрутила очередную прядь на плойку и, отсчитав около десяти секунд, отпустила готовый локон. — В чём секрет? — Она заговорщицки улыбнулась. — Мне пригодится совет, когда вновь решусь на замужество.       И это слова трижды овдовевшей женщины… Отдавало чёрным юмором. Интересно, он вместе с фамилией передаётся? Если так, то однажды у меня не станет друзей…       В общей сложности на причёску и лёгкий макияж ушло чуть больше получаса. Натянуть платье и нырнуть в босоножки я успела ещё минут за пять. Предпоказ в зеркале явил миру совершенно нового человека: высокая (из-за каблуков конечно же), утончённая и вполне соответствующая статусу Акаши девушка. И хоть высокий пучок с ажурной сеткой аккуратно уложенных локонов немного ассоциировался с вытянутым затылком пришельца, выглядело это очень красиво. Шея казалась тонкой и длинной, а v-образный вырез платья выгодно подчёркивал это.       За исключением бомбезного хэллоуинского образа Элизабет, косметику Сейджуро не одобрял, поэтому мы обошлись лёгким естественным макияжем и натуральной розовой губной помадой. Капитан вообще выставил целый ряд требований, и чуть ли не распечатал километровый список табу. И как бы не было удобно в платье покороче — моё струилось в пол. Как бы не хотелось распустить волосы — моя голова весила тонну из-за сотен тысяч невидимок. Серебристые босоножки, вышивка камнями поверх голубой ткани и украшения из платины — от меня за километр веяло холодом. Но даже сделать акцент на глазах, чтобы как-то разбавить эту снежную пустыню, Сейджуро запретил.       Каору мягко подтолкнула меня к двери. Я сделала глубокий вдох и на выдохе шагнула в коридор. Я выглядела хорошо, была умна и привлекательна. И чёрта с два хоть один богатенький клоун имел право оспорить выбор Акаши. Слабая уверенность в себе стремительно разрасталась до уровня непоколебимой. К концу вечера, быть может, я взмолюсь небесам о падении с высотного здания, но до наступления этого состояние самовнушение стало моим лучшим другом. ***       К восторженному взгляду Сейджуро привыкнуть невозможно. Парень откровенно пожирал меня глазами и оттого хотелось щеголять в платьях с утра до ночи. Желание, благоговение, безумный блеск… Если бы мог, он бы прогнал всех гостей, чтобы мы посвятили этот вечер исключительно друг другу. Но даже так он не удержался от излюбленной манеры делать замечания.       — Открытые плечи? — Сейджуро сузил глаза и чуть замедлил шаг, чтобы негромко выругаться, завидев украшенную перьевидным узором прозрачную сетку от основания шеи до поясницы. — И спина… Мегуми, ты…       — Если бы я придерживалась твоих критериев, то выглядела бы лет на пятьдесят. Ты не специалист в данной области, Сейджуро. Так что поверь на слово: закрывать руки, плечи и ноги в семнадцать лет девушке стоит только в том случае, если она родилась в одной из арабских стран. — Набравшись смелости, я ухмыльнулась, предвкушая недовольство Акаши. Всё-таки его упрекнули в некомпетентности. — Если ты не забыл, мы находимся в Японии. И я бы надела кимоно, — я огорчённо вздохнула, — но дресс-код мероприятия не позволяет.       Не ему причитать на тему вызывающего наряда. Чёрная рубашка? Это законно? Как я уже успела заметить, пока мы шли по коридору второго этажа, все поголовно служанки пялились своими бесстыжими глазищами на моего капитана. И что мне оставалось делать? Ходить за ним весь вечер и шипеть на пускающих слюни барышень? Сволочь да и только. Хотя нельзя сказать, что в белой рубашке он когда-либо выглядел скромнее…       Я до последнего лелеяла надежду, что прибывшими раньше времени были наши с Сейджуро друзья, но увы. Первым делом меня отвели знакомиться с большими шишками, которые приехали до начала банкета сугубо ради срочных дел с Акаши-старшим. К моему облегчению — или огорчению? — ни посол, ни его дочурка не порадовали своим присутствием. То ли дело мать Накаямы, чья накачанная ботоксом физиономия демонстрировала мимику кирпича. Иногда она приподнимала уголки губ. В такие моменты казалось, что на это у неё уходили все силы, а по спине ручьями стекал пот. Периодически она делала вид, будто шутки про обвал рынка акций США кажутся смешными, но по бегающим глазам становилось ясно, что она нихрена не понимала. Как и я, собственно. Я бы ей посочувствовала, если бы не пафос на лице. Или же всему виной ботокс? Злорадная мысль о том, что Аридзу тоже рано постареет, утешала. Мне-то повезло куда больше! И даже все прелести внешности бывшей соперницы с возрастом подпортятся. А мои скромные останутся на месте и не понесут кардинальных изменений.       — Выглядишь довольной, — заметил Сейджуро. — Неужели тебе здесь нравится?       Осознавая, какого рода мысли посещали мою голову на протяжение получаса в обществе снобов и их дам, я внутренне содрогнулась.       — Кошмар… Я физически ощущаю, как мой мозг уменьшается до размеров горошины. — Выйти замуж за успешного человека показалось вдруг самым страшным, что может случиться в жизни. — Если я когда-нибудь уподоблюсь этим женщинам, надеюсь, найдётся добрый человек, который пустит мне пулю в лоб.       Сейджуро без колебаний согласился это сделать, после чего вынудил меня улыбаться и кивать гостям ещё какое-то время. Пришлось искать новую тему для размышлений. Я попыталась понять мнение о себе. Оно оказалось либо нелестным, либо никаким. Приглядевшись получше можно было различить остатки интеллекта на дне ослеплённых богатством глаз. Те относительно разумные существа, которые растили дочерей, меня откровенно презирали. Никакие камешки на груди и изящество причёски не были способны изменить их мнение. Сейджуро слегка удивился, когда я безошибочно угадала пол ребёнка четвёртой подряд незнакомки. Тест на наблюдательность был сдан на отлично.       Покидая душную компанию я тешила себя надеждой, что даже в таком гадюшнике иногда встречались умные женщины вроде Акаши Каору, и мне не обязательно будет опускаться на самое дно. Я хотела было озвучить эту обнадёживающую мысль своему спутнику, но зависла. Так и шла, поглядывая искоса, оценивая точёный профиль и суровый взгляд. Сейджуро смотрел как и его отец — на цель. Он игнорировал препятствия, словно их не существовало. Это восторгало и пугало одновременно. Если такой человек задумал что-то… Мысли вернули меня в недалёкое прошлое, во всех красках являя перед глазами чёртов кейс и его содержимое. Я сглотнула ком и уставилась в пол.       — Ты полон сюрпризов… — На самом деле, жуткий до чёртиков, но говорить подобные вещи опасно. — Чего ещё мне ждать?       Сейджуро не надо было уточнять. Он и так знал, что я имела в виду. Мы как раз спустились на первый этаж, чтобы присоединиться к друзьям, как вдруг мой капитан резко изменил решение и затолкал меня в глубокую нишу в стене, где за размашистым фикусом нас не могли заметить.       — Сюрприз — синоним неожиданности. — Острые зубы прихватили кожу на шее. Немного больно, но вслед за этим тело пробила мелкая дрожь. — Я не должен отвечать, но показать могу. Хочешь?       Да, я хотела. Потому что любила, когда он брал инициативу в свои руки и условно лишал меня права выбирать. Мне нравилось подчиняться ему. Чёртов стратег всегда видел во мне это. Полчища мурашек покрывали кожу. Хотелось без конца дразнить Акаши, чтобы он вот так понижал голос и угрожающе щурил глаза, негромко высказывая на ушко, когда и чем мне предстояло заплатить за свой длинный язык. Причём к каким бы пошлым штучкам он не планировал прибегнуть, по глазам читалось желание убивать. Без шуток. И мне до дрожи в коленках нравилось гулять по остро заточенному лезвию ножа.       Он мог открутить мне голову, преждевременно испытать весь арсенал игрушек, помиловать или что-нибудь ещё, но узнать так и не удалось. Пронзительный женский вопль и приглушенная ругань отвлекли нас. С лица Сейджуро мигом слетела коварная ухмылка, а взгляд стал острым, точно копьё. Он собрался в мгновение ока. Как дрессированный бойцовый пёс, заслышав команду. Кто бы ни осмелился ввергнуть в ужас гостью или служащую его дома, Акаши готов был найти и разорвать виновника в клочья.       Длинная юбка путалась в ногах. Собирая в кулак невесомую ткань, я почти бежала за капитаном, так как поспевать за ним на каблуках было очень сложно. Несколько спален на этаже оказались открытыми, но Сейджуро не стал их проверять. Складывалось впечатление, что он знал наверняка, откуда доносился шум. Я на автопилоте следовала за ним почти до самого конца коридора, останавливаясь лишь у нужной двери. Минута-другая ушла на восстановление относительно нормального дыхания, после чего я заглянула внутрь.       Источником полного ужаса вопля была одна из молоденьких служанок. Девушка сидела на полу у стены и тихонько всхлипывала. Она обнимала опустившегося на колени парня и прятала заплаканное лицо у него на груди. В этом парне я узнала Маюзуми Чихиро. Судя по босым ступням и незаправленной рубашке, он как раз переодевался в одной из соседних спален и поспешил на помощь, как только услышал крик.       Обводя комнату внимательным взглядом, я попыталась понять, что так напугало девушку. Цветы на трюмо и прикроватной тумбочке, гора примочек для волос… Всё выглядело вполне себе обыкновенно. Тревогу вызывала лишь высокая квадратная коробка посреди кровати. Глаза вновь пробежались по комнате и остановились на спине Сейджуро. Вклинивая взгляд между лопаток, я с замиранием сердца осознала, что шоу развернулось в предназначенной для меня спальне.       Крышка от коробки была отброшена пострадавшей, и я как раз стояла над ней. Без задней мысли я присела, чтобы поднять её. Отчего-то этот предмет навеял момент из прошлого. Неприятный. Достаточно жуткий, чтобы напугать до дрожи ту служанку или любую другу неподготовленную девушку.       Сейджуро за долю секунды изучил содержимое коробки и тут же бросил на меня холодный взгляд:       — Немедленно выйди, — скомандовал он.       Ослушаться я побоялась. Прислонив к стене картонную покрытую с внутренней стороны крохотными красными пятнами крышку, я позвала Маюзуми-сана и предложила вывести девушку. По моей просьбе для неё принесли успокоительное и одежду рыцаря с пепельными волосами.       Коридор быстро заполнился другими приглашёнными на светский раут и толпой любопытной прислуги, а потому выйти из спальни капитана мы не могли. Пока я укутывала пострадавшую одеялом, Маюзуми в кабинетной части комнаты уже полностью оделся и привёл себя в порядок. За исключением галстука: лоснящаяся тёмно-бордовая полоска ткани оказалась небрежно брошенной на диване.       — Спит, — ответила я на неозвученный вопрос и прикрыла за собой дверь.       — Это была твоя комната? — Он имел в виду ту, где на кровати оставили жутковатый привет из прошлого. Я утвердительно кивнула. — Ясно. — Маюзуми задумчиво постучал пальцами по крышке письменного стола. — Даже не спросишь, что было в коробке?       — Я и так знаю, что там… То есть, имею представление.       Ладонь легла на дверь. Казалось, достаточно одного прикосновения, чтобы перенять страх спавшей в кровати Сейджуро девушки. Я вдруг вспомнила её лицо — она была в числе бесстыдно пускающих слюни. Выходит, зависть и любопытство сыграли с ней злую шутку. Она совершила ошибку, когда решила войти в мою комнату и открыть ту коробку. Я не сомневалась, что со стороны она выглядела загадочно. Сама попадалась на эту удочку… И в этот раз должна была. На миг я представила, что события годовалой давности могли бы повториться… Я бы потянула ленту и сняла крышку, чтобы увидеть изувеченное тельце невинного животного.       Полёту фантазии помешало появление Акаши. Внешне он сохранял спокойствие, что восторгало.       — Ты получала цветы? — На присутствие Чихиро он не обратил никакого внимания. Я прислонилась к шкафчику ответила «да». — Когда?       — Чуть ли не каждый день с тех пор, как разослали приглашения.       Это было чистой правдой. Я сначала раздражалась, а потом ради успокоения нервов стала разбирать букеты и составлять свои композиции. Как правило к визиту Сейджуро на выходных не оставалось ни намёка на истинное происхождение вездесущего цветника. Видясь раз в неделю, мы предпочитали друг друга разговорам на малоинтересные темы. Моё увлечение флористикой как раз было из их числа таких тем. Теперь выяснилось, что любую возможную улику я уничтожила собственными руками. За исключением одной: Сейджуро увёз меня слишком рано, чтобы получить очередное «поздравление с помолвкой».       — Этим утром консьержу доставили цветы и, — голос предательски дрогнул, — корзинку с фруктами, — добавила я полушёпотом.       Тревога сдавила сердце. Оставалось надеяться, что консьерж куда сдержаннее пострадавшей горничной. Если Сакамото настолько неадекватная, что решила доконать меня на расстоянии, что ей мешало отравить еду? Не обязательно чем-то опасным для жизни. Её самолюбие потешила бы и сорванная вечеринка. Вот только как она умудрилась организовать доставку прямиком в мою постель? Неужели Накаяма? Больше некому.       Я бы озвучила последнюю догадку, но в комнату заглянула пышущая гневом Каору и вызвала Сейджуро в кабинет отца. Моему парню собирались вставить по первое число. Оставалось гадать, когда прибудет семейство Хошино и наступит моя экзекуция.       До начала банкета оставалось меньше часа, а мы были по уши в дерьме. Хуже расклада не придумаешь. Впрочем, у нас так было всегда.       Стрелки на часах неумолимо приближались к четырём. Мы с Чихиро так и сидели в кабинете Сейджуро, иногда обмениваясь парой фраз. Я узнала много интересного об этом парне. Например, он взламывал компьютер старосты и видел компрометирующие нас с Сейджуро фотографии и видео. Наверное, не стоило начинать узнавать друг друга с такого откровения, но у парня был в запасе весомый аргумент сообщить об этом. Он так и сказал: «Не одному мне должно быть неловко». Так ведь и не поспоришь…       Несмотря на отмороженный вид, Маюзуми оказался интересным человеком. Главное, не сравнивать его с Куроко, что я ошибочно сделала в ходе беседы. После этой ошибки повисло молчание. Чересчур напряжённое.       Пауза неприлично затянулась, но никто не спешил сглаживать углы. Я заняла кресло за письменным столом и оттуда наблюдала за передвижениями высокого парня в светло-сером костюме. Чихиро изучал награды Сейджуро и негромко хмыкал. Позже он обогнул стол, чтобы с тщательно скрываемым любопытством впиться взглядом в фотографии. В какой-то момент он опустил глаза на меня и прямым текстом спросил, знаю ли я, что Акаши псих.       — Если бы каждый раз, когда я слышу этот вопрос, мне давали по сто иен, я бы давно стала самой богатой школьницей в стране. — Я улыбнулась почти весело. — И что он псих знаю, и что сволочь самовлюблённая… Но он лучше, чем многие считают. Я серьёзно, Маюзуми-сан, Сейджуро не такой плохой человек, каким его принято считать.       — На то есть причины…       Я не удержалась и закатила глаза:       — У меня тоже были. Даже больше, чем у кого-либо. — Кому как не мне прилетало за всех накосячивших в радиусе ста километров? Хошино Мегуми — добровольно пришедший на заклание агнец. — Его колючий характер для защиты.       — Ещё скажи, что на самом деле Акаши белый и пушистый…       Вообще-то нет. Под колючками, по моему скромному мнению, расположилось сраное минное поле. Но в том и прелесть. Это значило, что я попала в ту зону, где обнажались его чувства. Смысл разговора был не в том, но я вдруг поняла, насколько глупо бояться воплотить в реальность наши планы. Я же со скалы готова была прыгнуть, разве нет? И Сакамото с её пугающими причудами ничего не значила.       Ладони вспотели, а сердце забилось с бешеной скоростью. Мне хотелось вскочить с места и отыскать Сейджуро, чтобы рассказать о гениальном умозаключении. Но оставалось только ждать. А как оказалось позже, роль моего спутника на большую часть мероприятия досталась не младшему из Акаши. ***       Вскоре после разговора о моём милом тиране служанка позвала Маюзуми. Парень наскоро завязал галстук и поспешил откланяться. Могу поклясться, он был счастлив выйти из заточения. Вслед за ним мужчина из числа постоянного персонала этого дома юркнул в спальню хозяина и на руках вынес беспробудно спящую горничную.       Сетуя на то, что осталась совсем одна, я скинула босоножки и забралась с ногами в кресло. Наедине со своими тараканами оставаться всегда неприятно. Особенно из-за скачков настроения: то я возвышалась над мирской суетой, то опускалась на дно Марианской впадины.       Тоска и неизвестность окончательно доконали. Выйти без позволения я не решалась. Если бы только можно было связаться с кем-нибудь…       Обычно Сейджуро хранил телефон в правом верхнем ящике стола. Его я и открыла, однако кроме бумаг там ничего не оказалось. Обыск всего письменного стола также не дал положительного результата. Я взвыла и вновь развалилась в кресле, совершенно не заботясь об испорченной причёске. Складывалось впечатление, что есть, пить и танцевать меня никто звать не собирался.       Негромкий стук в дверь поселил надежду в сердце. Я ожидала увидеть служанку, которая до этого увела Маюзуми или любую другую — значения не имело. Каково же было удивление, когда порог переступил коренастый мужчина лет сорока с хвостиком. Чёрный идеально сшитый смокинг выдавал в нём гостя, но галстук-бабочка небрежно торчал из правого кармана пиджака, и эта расхлябанность настораживала.       — Не так я планировал провести этот вечер, — мужчина негодующе покачал головой и достал из кармана небольшой перекидной блокнот. — Хошино Мегуми, верно? — Он мягко улыбнулся, замечая мою растерянность. Спустя мгновение он выудил из внутреннего кармана ручку. — Куросава Акайо, — представился он. — Рад знакомству.       Откуда я могла знать это имя? Точно слышала где-то. И не раз… Я тщательно перебирала варианты, пока в памяти не всплыли вечерние просмотры телевизора в Хакодате. Тетка Мэй никогда не упускала сводку криминальных новостей. И именно там я раз сто видела этого Куросаву Акайо — генерального комиссара полиции. Он не просто большая шишка… Огромная! Спасибо, Акаши Масаоми, что не министра обороны прислал…       — Я задам много вопросов. Твоя главная задача — отвечать честно и подробно. — Куросава сел на диван и наклонил корпус вперёд, опираясь предплечьями на широко расставленные ноги. Он жестом велел мне оставаться на месте. — Ты была знакома с Сакамото Хотару до поступления в Ракузан?       — Нет.       — А с Акаши Сейджуро?       Я зависла. Не было ни малейшего намёка на то, что он собирался расспросить о коробке в гостевой спальне. Во всяком случае, не сразу. Это настораживало. Видимо, я не особо старалась скрыть тревогу, потому что генеральный комиссар вздохнул и пояснил, что дело пойдёт в суд, а там из меня вытрясут всю душу. Рассказать ему обо всём — оптимальный вариант. Версию Сейджуро он уже выслушал.       Ещё какое-то время я колебалась, отвечая на простенькие вопросы из разряда «видела/знала/слышала», но после уточнения по событиям, единственным свидетелем которых был мой парень, любые сомнения отпали. Если Сейджуро посчитал верным решением рассказать всё без утайки, то и мне следовало поступить так же.       Дело шло медленно, но уверенно. И мы как раз подошли к вопросу о первой попытке причинения физического вреда, как в кабинет ворвался отец и заявил, что незаконно допрашивать несовершеннолетних без присутствия хотя бы одного из родителей. Лучше бы он не приходил… Куросава, догадываясь, что отец вообще не в курсе того дерьма, которое приключалось со мной за последние годы, виновато улыбнулся уголками губ и уткнулся носом в свой блокнот. Специально для отца он вновь озвучил последний вопрос.       Искоса поглядывая на помрачневшего родителя, я рассказала о том, как староста, пользуясь нашей с Накаямой враждой, нашпиговала мою обувь лезвиями. Папе было стыдно, ведь ни он, ни мама так и не проведали меня в больнице. Когда комиссар начал расспрашивать о цветах и подарках, лицо папы и вовсе стало мертвенно бледным.       — То есть, тебе не впервые присылают убитых животных с целью запугать? — уточнил комиссар, что-то отмечая в блокноте. — Что вы сделали с первым животным?       — Не впервые, — я кивнула. — Сейджуро выбросил коробку и её содержимое, а потом смыл кровь с порога.       Отец до хруста сжал кулаки:       — Ты должна была позвонить нам!       — Да ладно? — Я всплеснула руками. — И что бы вы сделали? Тогда у вас на всё был один ответ: любой чих — летишь в Хакодате.       Конец перепалке положил грохот ударившейся о стену двери. Очередной клоун прибыл на цирковое представление — слегка пьяная Хошино Чиаса. Вечер обещал быть долгим. Поначалу я находила странным, что она не пришла вместе с отцом, но потом догадалась, что она решила предварительно набраться. Да я Нострадамус двадцать первого века.       В присутствии матери допрос показался пыткой. Я не хотела, чтобы она узнала обо всём. И чем больше вопросов задавал комиссар, тем сильнее становилось желание послать всех к чёрту и уйти.       — Как давно ты знакома с Кондо Рио?       Акаши сдал всю мою подноготную, не оставляя шанса увильнуть от ответа или солгать, поэтому я не сомневалась, что рано или поздно это имя должно было прозвучать.       Куросава добавил, что меня никто не станет осуждать, но его слова предназначались в первую очередь родителям, а не мне. Я долго мялась, но когда заговорила о Кондо, тревога начала отступать. Эта тема давно грызла меня. Иногда мне хотелось разделить это бремя с родителями, получить моральную поддержу… Но чаще всего я тупо боялась, что правда раскроется и в их глазах я опущусь ниже плинтуса. И всё равно недоказанность убивала. Подобные секреты хранить тяжело и больно.       — Ты знаешь, чем тебя опоили? — уточнил Куросава.       Я слышала это от врачей и на всю оставшуюся жизнь запомнила:       — Да. Это был флунитразепам.       — Рогипнол, — пояснил комиссар отцу, — наркотик изнасилования. Смешанный с алкоголем приводит к провалам памяти и…       — Я знаю, что это за дрянь, — отрезал отец. Он не мог поверить собственным ушам, ведь до этого дня был свято уверен, что я тогда сбежала из дома. Но теперь-то они с мамой знали, что их дочь чуть не прикончил парень, с которым она встречалась в знак протеста. — Почему ты молчала?        — А что бы ты сделал? — Я безразлично пожала плечами и принялась по одной доставать шпильки из окончательно развалившейся причёски. — Вы всё равно считали меня проблемной и ни единому слову не поверили бы, стоило признаться, что я тогда пила. Толку было унижаться?       Больше он меня ни о чём не спрашивал. Даже когда я рассказала о фальшивом удостоверении — они с мамой промолчали. Когда призналась, что прошлой зимой вновь воспользовалась им ради поездки в Токио на матч Сейджуро, единственным, кто выразил негодование был Куросава. Родители молча смотрели в пол. Наконец-то им стало стыдно. Внутренне я ликовала. Потому что надоело ощущать себя отбросом общества, коим меня мнила мать. Надоело, что они оба из года в год игнорировали мои попытки стать лучше.       Когда все вопросы были отвечены, Куросава спрятал свой блокнот и пообещал, что даст нашему делу ход в ближайшее время, а пока он посоветовал держать ухо востро. Никто не сбрасывал со счетов Сакамото, но до того, как её вина доказана, мне не стоило оставаться одной. Учитывая прошлый опыт, в мою дверь могли постучаться недоброжелатели.       Напоследок комиссар обратился к отцу:       — Когда ребёнок систематически утаивает от родителей такие страшные вещи и готов довериться кому-угодно, кроме семьи, проблему нужно искать не в его поведении, а в своём отношении. Пересмотрите приоритеты, Хошино-сан. У вас замечательная дочь, — он нахмурился и посмотрел на меня суровым взглядом, — хоть я и не одобряю большинство её поступков.       После этого он поклонился и покинул кабинет. Следом за ним вышел отец, который даже не посмотрел в мою сторону. Мама поднялась с насиженного места, но перед уходом всё-таки заговорила со мной:       — Всегда знала, что из меня выйдет плохая мать, — она усмехнулась и надавила на ручку, — но не думала, что настолько.       — В твоих силах измениться. Просто тебя всё устраивает.       Возможно, не стоило говорить так, но это была правда. Раз уж в кои-то веки они с отцом взглянули со стороны на своё отношение к детям, я не могла удержать язык за зубами. И если бы я в тот момент не ощущала себя выжатым лимоном, то заметила бы, что в глазах матери стояли слёзы.       Размеренные тики часов пугающе воздействовали в тишине. Я представляла, как внизу, должно быть, кипела жизнь и смеялись гости, но сама мечтала оказаться как можно дальше. Если бы только кто-то очень умный изобрёл чёртов телепорт…       Дверь вновь открылась. Очередным посетителем стал Сейджуро. Я была рада его увидеть спустя столько времени, но слишком устала, чтобы хоть как-то это продемонстрировать.       — Паршивый день, — сказал он и, что поразило меня до глубины души, поднёс к губам короткий стакан. — Как всё прошло? — Капитан бросил косой взгляд и выдохнул, понимая, что дерьмово. — Мне запретили присутствовать.       — Да уж, я догадалась. — Шурша юбками, я слезла с кресла и босая поплелась к Акаши. Из его бокала пахло древесиной и чем-то пряным. — С каких пор ты глушишь виски?       — Не просто виски. — Он взболтал янтарную жидкость и усмехнулся. — Это скотч. Он неплох на вкус, но попробовать я тебе не дам.       Смешно. Это было реально смешно. Я назвала его жадиной, что изрядно возмутило парня. Он напомнил о моих сложных отношениях с алкоголем. Максимум, на что он был согласен — предоставить мне бокал вина.       — Ну-ну, Сейджуро, меня в прошлый раз с половины унесло. Что после бокала будет, боюсь даже представить.       Скотч колыхнулся ещё несколько раз и был допит одним глотком. Сейджуро поставил стакан на стол и замер, внимательно изучая опустевшее дно. Будничным абсолютно безразличным тоном он сообщил, что сегодняшнее мероприятие лишилось смысла, так как его отец отказался делать какие-либо официальные заявления до того, как решится вопрос с Сакамото и преследованием. Мол, если поднимется шумиха, нам лучше не светиться вместе. Громкое имя Акаши сыграет именно против меня. Блеф. Как бы он ни пытался оправдать решение, а суть оставалась такова, что помолвка расторгнута. Пусть даже вслух об этом никто не говорил.       — Вино так вино… Выпьем за печальный конец?       Если бы не адские четыре часа до этого, я бы заплакала. Но уже не было никаких сил. Хотелось поскорее убраться из этого дома и больше никогда не возвращаться.       Сейджуро встал сзади. Его ладони легли на плечи и, чуть помассировав их, опустились вниз. Капитан переплёл свои пальцы с моими и вытянул руки вперёд, чтобы заключить меня в двойные объятия. Я позволила себе расслабиться. Стоять бы так целую вечность, подставляя макушку под его горячее дыхание. Эдакий островок покоя. Будто мы посреди бушующего моря, и только в одной точке на карте наш крохотный разваливающийся мирок отчаянно сопротивлялся стихии.       — Мы можем сделать это сами, — сказал вдруг Сейджуро. — Все и так ждут, когда о нас объявят официально. Достаточно просто спуститься вниз и показаться вместе. Каору согласится помочь.       — Сейджуро… — Звучало заманчиво, но был один огромный минус. — Твой отец её со свету сживёт, если посмеет вмешаться.       — Тогда я поцелую тебя при всех, — холодно парировал капитан, — это будет достаточно громкое заявление.       Я вывернулась из объятий, чтобы посмотреть в его полные решимости глаза. Он хотел этого как и я сама.       — Бунт на корабле? — Сейджуро кивнул. — Я в деле!       Я улыбнулась и, поднявшись на носочки запустила пальцы в зачёсанные назад волосы. Со словами «протест так протест» я взъерошила алую шевелюру, возвращая ей привычный растрёпанный вид. Мне понравилось, что Акаши наконец-то научился пользоваться расчёской, но влюбилась я в лохматого и нестриженого. Мне отплатили той же монетой. Локоны хоть и развалились окончательно, но немного манипуляций и волосы превратились в мягкие спадающие до пояса волны. Мамины каплевидные серьги я сняла, оставляя из украшений только подаренные моим парнем, и села в кресло, чтобы обуться.       Сейджуро опустился на одно колено, желая помочь с ремешками на босоножках. Длинная юбка мешала, а потому он без церемоний задрал её повыше. Шаловливый взгляд скользнул по слегка перетягивающим бёдра резинкам чулков. Он ухмыльнулся. Ничего не сказал, но по глазам было очень легко прочесть все его похабные мыслишки. Мне это понравилось. Я находила в этом некую отдушину.       Прежде чем мы пустились по волнам безрассудства, Сейджуро поцеловал меня. Страстно и жадно. Как в последний раз. Чисто символически это было прощание. Я поворачивалась спиной к сомнениям — в них более не было смысла, а мой капитан отказывался и дальше играть роль жертвы обстоятельств. Мы попрощались с детскими отношениями, чтобы начать взрослые. ***       Как оказалось, приснившийся прошлой ночью зал для танцев действительно был в этом доме. Но я не была пророчицей. Отнюдь. Сейджуро упоминал об этом, когда рассказывал о формате мероприятия. Я как раз засыпала во время того разговора. Моя фантазия справилась на отлично, когда подсовывала в кошмарах безумно дорогие картины на стенах, люстры на потолках и высоченные приоткрытые окна, откуда веяло осенним холодом.       Нас заметили далеко не сразу. Все были так увлечены беседами в небольших кругах, что Сейджуро удалось провести меня через зал почти без происшествий. Лишь в центре случился первый казус в лице вальсирующей с каким-то старикашкой расфуфыренной Накаямы Аридзу. Принцесса, чью возможную причастность к сегодняшнему подарку не стоило сбрасывать со счетов, запнулась о подол собственного платья и чуть не рухнула навзничь. Плюс один повод подозревать её — эта курица явно не ожидала увидеть меня. Ну или я выглядела сногсшибательно…       Лохматый капитан сообщил на ухо, что у нас нет времени на женскую борьбу в грязи, и под прицелом полного ненависти взгляда повёл меня к компании более приятных молодых людей.       Высветленная макушка Хагивары маятником раскачивалась рядом с флегматичным шифоньером из Поколения Чудес. Нечасто моя подруга носила что-то женственнее шортиков и цветных футболок, а потому я никак не могла ожидать, что она наденет похожее на безе платье с пышной юбкой и красным атласным пояском.       Не удержавшись от соблазна, я заговорила достаточно громко, чтобы все услышали:       — Я сделаю фото и разошлю его твоим одноклассникам. — Она испуганно обернулась и отшатнулась. — Могу поспорить, после этого тебя завалят шоколадом на белый день…       Мурасакибара оторвался от поедания эклера и посмотрел на Рейко будто видел впервые. Спустя минуту он перевёл обиженный взгляд на Акаши и спросил, почему после школьного фестиваля, когда он одевался в женское платье, ему никто не подарил шоколад четырнадцатого марта.       — Мурасакибара-ччи, ты же не девушка… — вклинился Кисе, отбиваясь от намертво в него вцепившейся барышни.       Спасаясь благодаря угрожающему виду Акаши, блондин улыбнулся и отряхнул свой слегка помятый тёмно-синий костюм. Он запустил пятерню в волосы и виновато улыбнулся.       — Но на мне было платье… — не унимался шифоньер. — Я хочу свой шоколад. Эй, Ака-чин?       Сейджуро предложил Ацуши слопать столько сладостей, сколько он сможет. Это зря… У шифоньера загорелись глаза и я поняла, что поднос с эклерами просто ничто в сравнении с его аппетитами. Остальным гостям стоило поторопиться, если хотели попробовать хотя бы один из десертов. Хагивара ляпнула, что я выгляжу как старуха и удалилась вслед за сладкоежкой, дабы изничтожить стратегический запас еды.       План Сейджуро не работал как планировалось. Нас видели, но никакого эффекта это не возымело. Его отец так и вовсе демонстративно отвернулся, делая вид, что во мне нет ничего особенного. Это угнетало.       Сейджуро коварно улыбнулся:       — Меняем тактику, — он наглейшим образом утащил меня поближе к отцу и по-хозяйски обнял за талию. С подноса официанта он прихватил бокал красного вина и всучил его мне: — Не составишь компанию?       Я хотела было напомнить, что эта идея не из числа лучших, но тут же заметила настороженный взгляд Акаши-старшего. О, он наверняка слышал исповедь сына, к которой упоминалась непереносимость алкоголя. И если Сейджуро собственноручно спаивал меня, значить это могло только одно — он собирался сорвать вечеринку и опозориться со мной на пару.       Я настороженно покосилась на бокал:       — Ты уверен?       — Не уверен, — капитан пожал плечами и как ни в чём не бывало взял ещё одну порцию скотча, — но, кажется, пьян достаточно, чтобы рискнуть.       Пьяный Акаши — авантюрист, заподлист, проказник. Настолько яркого озорного огонька в его глазах я ещё не видела. Это было заразно. Стараясь не думать, как стыдно нам будет наутро, я улыбнулась и торжественно взмахнула бокалом. Оставалось надеяться, что мне не придёт в голову танцевать на столе, потому что в глубине души мне всегда хотелось разбавить тухлую вечеринку подобной вызывающей выходкой.       Красная жидкость моментально сковала язык. Терпкое, кисловатое с сильным запахом винограда — безумно вкусное вино. В прошлый раз, когда я залпом осушила свой бокал, не успела даже внимание обратить на вкус. И очень зря.       Стоило бокалу коснуться губ во второй раз, как главный зритель тут же отреагировал, подозвав сына:       — Что ты задумал? — Масаоми прожигал взглядом абсолютно безмятежного мальчишку.       — Сам знаешь, — Сейджуро демонстративно пригубил выпивку.       — Я уже сказал, что с вашими планами придётся повременить.       — А мне не нужны отсрочки, — парировал так, будто перед ним не могущественный отец, а простой одноклассник.       В мыслях раздался удар в гонг. Да уж, намечался самый что ни на есть настоящий поединок… Дамы и господа, в левом углу ринга — Акаши Масаоми, абсолютный чемпион в неподъёмности раздутого эго; человек, чьё влияние способно изменить расписание приливов, и плевать на какого-то там Ньютона с его законом тяготения. В правом — Акаши Сейджуро, амбициозный паршивец с невероятно острым умом, хитрой задницей и раздутым не меньше отцовского эго. Эти двое мысленно вспарывали другу другу животы. Оба упрямые бараны и оба терпеть не могли непослушания. А я между ними — грёбаный вбитый клин… Даже будучи нетрезвым, Сейджуро прочитал ситуацию и решил, что напоить меня не так уж плохо. Я испытала слабое огорчение, ведь изначально расчёт шёл на пьяный дебош… Но и так, должна признать, было неплохо. Я, по крайней мере, не наложила кирпичей.       — Это твоё окончательное решение? — холодно осведомился Масаоми. Сейджуро утвердительно кивнул. — Отлично. Когда в дверь этой девушки постучат репортёры, а её фотографии будут неделями светиться в желтой прессе — не смей просить о помощи. Любые последствия останутся на твоей совести.       Акаши-старший жестом подозвал управляющего и велел предложить гостям шампанское или обновить уже выбранные напитки. Сам он по случаю торжества предпочел именно белое игристое.       Поднятый вверх бокал на длинной ножке призвал музыкантов прекратить выступление. Толпа приглашённых постепенно затихала. Многие последовали примеру хозяина дома и за считанные секунды смели с подносов всё шампанское. Вскоре зал заполнила гробовая тишина, разбавляемая разве что кашлем и, я могла поклясться, чавканьем Мурасакибары.       Торжественная речь была короткой. Помимо желанного представления меня в качестве невесты имело место сдержанное пожелание стать надёжной опорой друг для друга.       Один за другим к нам с Сейджуро стали подходить гости, выказывая своё почтение. Если бы не выпитое вино, мне бы не хватило терпения на всех этих людей. Алкоголь помог отстраниться от происходящего, мысленно закрывшись в тихой и мирной комнате отдыха.       Можно ли сказать, что мы победили в этой войне? Вряд ли. Множество вопросов оставалось без ответов, но, по крайней мере, первую и самую сложную ступень мы успешно преодолели.