Охотник и жертва

      К тому времени, как поток желающих выслужиться перед Акаши постепенно иссякал, один за одним наши друзья покинули танцевальный зал. Они начали потихоньку сваливать ещё минут пятнадцать назад и вот, похоже, ушли все, окончательно превращая мероприятие в скучную сходку «кому за».       На минуту в толпе объявился Кисе: он сказал что-то на ухо Сейджуро, и вновь скрылся из виду. Ещё немного мы мариновались в душном, несмотря на открытые окна и кондиционер, помещении, после чего втроём — Акаши, я и полный без одного глотка бокал вина — наконец-то сбежали.       Вопреки ожиданиям, что нас ждут, кроме прислуги в коридоре никого не оказалось.       — Где все?       — В библиотеке, — спокойно ответил Сейджуро, уводя в противоположном от оной направлении. — Мы присоединимся к ним, но предварительно посетим кухню.       Навряд ли Сейджуро проголодался, но спрашивать о причине визита я не стала. Вообще, одного глотка вина оказалось более чем достаточно, чтобы до конца вечера преспокойно плыть по течению, не сопротивляясь.       На кухне ожидало невероятное открытие: Сейджуро послали за алкоголем. Так как не была достоверно известна личность доставившего посылку и его возможности, мой капитан решил не рисковать и брал исключительно запечатанные бутылки. Вдобавок ко всему, выслушав от меня комплименты по поводу потрясающего вкуса вина, он спустился в погреб, чтобы распотрошить коллекцию.       Я приняла из рук Сейджуро протёртую от пыли бутылку «Ля Таш»:       — Всё-таки решил меня споить?       — Отнюдь, — возразил он и загадочно улыбнулся, — этого требуют правила игры.       — Какой ещё игры?       Кто бы мог подумать, что пьяному дебошу всё-таки быть? Приглашённая молодёжь почти единодушно пришла к выводу, что наша вечеринка — полный отстой. На коротком совещании провели голосование за способ развлечься, и с огромным отрывом победила немалоизвестная игра «Я никогда не…» Разумеется, её алкогольная версия, так как большинство наших друзей уже достигли совершеннолетия. Правда, нельзя сказать, что «младшие» были против.       По пути в библиотеку Сейджуро предупредил, что в число игроков вошла и Накаяма. Её алиби, о чём я не была осведомлена ранее, подтвердилось самим генеральным комиссаром: он лично привёз их с матерью в дом Акаши, а потому мог гарантировать, что никакие окровавленные коробки от этой семейки не поступали. Даже обидно немного… Это был бы отличный повод ещё разок врезать ей. Но, как говорится, не судьба.       С позволения Сейджуро и под чутким руководством Сацуки парни передвинули мебель так, чтобы образовать широкий круг из кресел, диванов и стульев. В центре комнаты поставили два журнальных столика и водрузили на них бутылки и стаканы. Кисе со знанием дела принялся смешивать простенькие коктейли и разливать неразбавленное крепкое пойло. Такао с Фукуи вызвались в качестве добровольных помощников. Фукуи, к слову, на банкете я вообще не видела. Это могло означать, что прохвост умудрился кого-то охмурить. Ну, у него, по крайней мере, вечер действительно удался…       Вином для меня Сейджуро занялся лично. И пока он разбавлял минеральной водой рубиново-красную жидкость, Чоу взяла со столика откупоренную бутылку. Она внимательно изучила надписи на этикетке и поднесла к носу горлышко, вдыхая аромат. Подруга усмехнулась, что-то бормоча под нос. Она сумасшедшим блеском в глазах вернулась к изучению бутылки.       — Это почти преступление, — вздохнула она, умоляющим взглядом встречаясь с Сейджуро. — Кощунство разбавлять винтаж 2003 года минералкой. — Внучка винодела, этим всё сказано.       Я толком и не поняла, как так вышло, что мы с Акаши оказались разделены, но факт оставался фактом и пока я была девятой от Кисе, который начинал игру, — мой ненаглядный сидел напротив и являлся замыкающим игроком.       То ли перенервничал, то ли не хотел начинать круг с пошлого вопроса, но смазливый инициатор веселья выдал, что никогда не прыгал с парашютом. Компания молча переглянулась, после чего проштрафившийся из-за неудачного вопроса Рёта официально начал пьянку большим глотком водки со спрайтом. Судя по скривившейся мордашке, сладкой газировки стоило налить чуть больше.       Пока некоторые посмеивались над первым неудачником, следующий игрок в лице моего ненаглядного братца, не отрываясь, смотрел мне в глаза:       — Отец сорок минут меня отчитывал. В знак благодарности, я заставлю тебя гореть со стыда и пить до отказа печени, сестрёнка. — Он поднял повыше стакан с джином и улыбнулся. — Я никогда не сбегал из дома.       — Как подло, Юи… — Выбранное Сейджуро вино оказалось чуть сладковатым и сильно отдавало вишней. Мне очень понравился вкус.       Судя по всему, на «никогда не» от брата мне было суждено пить каждый раз. Уж он-то знал обо всех моих грешках… Пришлось собрать волю в кулак и приготовиться упиться в дрова.       — Я никогда не держала отношения с парнем в тайне от подруги на протяжение четырёх месяцев, — на одном дыхании выпалила Чоу, насмешливо приподнимая светлую бровь. Она пожала плечами: — Прости, детка, но я солидарна с Юичи.       — Почему мне кажется, что смысл игры не в стремлении напоить одного конкретного человека?       Такао, сидевший справа от меня, поднёс ладонь ко рту и принялся хихикать. Врезать бы ему, но меня куда больше интересовал Маюзуми. Вообще-то у него тоже был компромат… Скажи он что-то по типу «я никогда не получал в подарок трупы животных» или «я никогда не снимался в домашнем порно», и мне пришлось бы вновь пить. Но он не выглядел особенно заинтересованным в издевательствах. Этот парень избрал путь осуждения, а потому сказал, что никогда не забрасывал мяч в свою корзину. Сейджуро понимающе кивнул и отпил из стакана полюбившийся скотч. Почти все присутствующие были в курсе выходки капитана Ракузан в игре против Шутоку на первом году обучения в старшей школе, но спустя два с половиной года над этим пафосным жестом наконец-то рискнули посмеяться.       — Должен признать, такого я от тебя не ожидал… — хмыкнул Ниджимура, не подозревая даже, что к концу первого круга список неожиданных поступков Акаши значительно возрастёт.       — Продолжим? — стоявшая у окна Аридзу заправила белую выровненную утюжком прядь за ухо и состроила максимально невинную мордашку. — Я никогда не занималась сексом в кабинете тренера баскетбольного клуба. — Племянница директора, и этим всё сказано. Она была в курсе всего на свете.       В комнате повисло молчание. Ладно бы она сказала «в школе»… Шанс, что такой эксперимент присутствовал в жизни ещё пары человек, был крайне высок. Однако уточнение локации окончательно убило надежду.       Почти синхронно мы с Сейджуро поднесли свои бокалы к губам. Под вопль Такао я чуть не подавилась.       — Ребята, вы… — он поражённо метался взглядом между единственными выпившими в раунде. — Да ладно? Кабинет тренера?       Мибучи гаденько улыбнулся, и я знала наверняка, что он собирался подлить масла в огонь:       — Кабинет Широгане? Сей-чан, Ми-чан, неужели вы более подходящего места не нашли? Душевая или…       — Ох, Рео, без твоего совета мы бы точно не справились… От всей души спасибо! — Мибучи посмотрел на меня как обиженный ребёнок. Если бы не желание снести голову Аридзу, я бы посмеялась. — Кто там следующий?       Наверное, кто-то наверху решил сжалиться… Ну или Мидорима Шинтаро — лучший в мире человек, потому что мерзкое хихиканье Такао вдруг превратилось в возмущённое и по-девичьи писклявое «Шина-ча-а-ан, как ты мог?». А всему виной утверждение, что очкастый любитель гороскопов никогда не блевал в кроссовки капитана перед игрой. То ли дело его верный друг…       — О, так вот почему он не вышел на площадку во время нашего матча несколько недель назад? — понимающе кивнул Тецуя. — Такао-кун, ты был болен?       — Нет, Куроко. Он все выходные после Хэллоуина страдал от похмелья. — Шинтаро демонстративно поднял стакан, напоминая другу об основном правиле игры. Он в привычной манере поправил очки на переносице и пояснил тем, кто в теме: — Собственно, только по вине этого пьяницы нам пришлось отказаться от квеста, который вы проходили.       Краснеющий Казунари на некоторое время стал центром внимания. О моих грехах благополучно забыли, но расслабляться не стоило, ведь следующей на очереди была Рейко.       В этой игре нет понятия «друг» или «враг». Главное, напоить и опозорить. Было видно, что любительница букашек тщательно перебирала всё, что я когда-либо творила. Хотя, что она могла сказать? Что никогда не вылетала из школы? Не дралась с кем-либо? Не била дома посуду в истерике? Всё это она тоже «да».       Рей на секунду опустила взгляд на свой мохито с минимальным содержанием спиртного и тяжело вздохнула:       — Давайте проверим, кого среди нас больше… Допустим, я никогда не занималась сексом.       Я выдохнула с облегчением. Как два пальца об асфальт. После упоминания тренерского кабинета можно было пить, не парясь. Вообще, большая часть игроков в этом раунде пила. Именно поэтому интерес вызывали как раз те, чьи стаканы оказались нетронутыми. Если от Куроко с Момои я вполне ожидала, что они из тех, кто не торопит события, то узреть Такао в числе сохранивших целомудрие было крайне удивительно.       — Я вожу Шин-чана в рикше, — обиженный Казунари надул губы, — у меня так до самого выпуска постоянной девушки не будет.       Акаши вопросительно изогнул бровь, обращая взгляд на темнокожего парня, который возвышался над Мибучи, сидевшим по правую руку:       — Эйкичи? Я удивлён.       — О, Сей-чан, с такими манерами его даже потрясающее тело не спасёт… — вздохнул Рео и прикрыл глаза ладонью.       Возмущённое «чё» смуглого качка оказалось всеми проигнорировано. Время шло. Пора было вылить очередную порцию грязи.       Казунари хищно прищурился и одними губами ехидно улыбнулся:       — Я никогда не спал с девушкой, которая… — он выдержал паузу, ожидая, когда все без исключения обратят на него внимание, — старше меня на пять лет. — Вообще-то он ни с какой не спал, но технически утверждение правдивое.       — Ты будешь возить меня в рикше до конца своих дней, Такао, — буркнул Шинтаро, под восхищённые взгляды парней смачивая горло бурбоном, — и умрёшь девственником. Гарантирую.       А страсти-то накалялись. Как минимум было интересно узнать о чужих грязных тайнах. Сплетни — не моё, но присущее каждому человеку любопытство лезло наружу под влиянием алкоголя. Чего такого я не делала? И кому из подставивших меня следовало отомстить той же монетой? Пьяный мозг хотел объединить их, но Юичи, Чоу и сучка Накаяма никакого общего знаменателя не имели. Завалить одного из них? Жёстче компромата, чем на братишку, у меня не водилось. Однако согласно заключённой сделке про угон тойоты рассказывать было нельзя. Я своё слово намеревалась держать во что бы то ни стало. Заложить Чоу оказалось невозможно. Совесть умной, красивой девушки из приличной семьи была чиста как укрывающее склоны высоких гор нетронутое снежное покрывало. Самое страшное её преступление — снисхождение до дружбы с тремя оболтусами в лице Таро, Рей и меня.       Валить Накаяму? Но чем? Кроме организации школьных междоусобиц и войн за Акаши она ничем не отличилась. Да, мы подрались… Вот только выставлять на всеобщее обозрение наш конфликт из-за парня не было желания. Тупик.       — Хоши-ччи, ты долго думаешь над вопросом. — Кисе часто заморгал и виновато улыбнулся.       — Ну-у… — Взгляд метался между хорошо знакомыми мне людьми. — Я никогда не… — В памяти вдруг всплыла причина отстранения Юичи от уроков в средней школе. Это был оптимальный вариант. — Я никогда не подглядывала за девушками в раздевалке.       Присутствующие в компании барышни с любопытством вытянули лица, изучая притихших парней. Что-то подсказывало, что процент извращенцев в библиотеки дома Акаши нереально высок.       — Пейте, парни, — громко приказал Ниджимура, с трудом подавляя улыбку, — мы честно играем, так ведь? — он без капли смущения отпил такую же водку со спрайтом, как у Кисе.       От бабника Фукуи я этого ожидала. Про Юичи — знала наверняка. Догадывалась, что на подобную глупость был способен Эйкичи… Но шесть членов легендарного Поколения Чудес — это что-то за гранью понимания.       — Сейджуро?! — Я открывала и закрывала рот как рыбка в аквариуме. — Ты?! — Он лишь пожал плечами, мол, ничего ужасного в этом нет.       Где-то на фоне моего возмущения прозвучало такое же в адрес Куроко Тецуи. Глаза бегали по этим двум наглым бесстрастным физиономиям. В самом деле, кто бы мог подумать?       Так как Тецуя мужественно хранил молчание, Сацуки набросилась на друга детства:       — Дай-чан! Я жду объяснений!       Аомине сопротивлялся как мог: отбивался от атак, парировал словесно, неумело переводил стрелки… Но вскоре под угрозой кровавой расправы сдался. Всё-таки Момои в гневе страшнее того Гуинплена из катакомб хоррор-квеста… Пока грудастую пышущую гневом девушку мягко, но настойчиво удерживал Куроко, смуглый извращенец всё выложил как на духу. Под плохо сдерживаемый смех Шузо, он рассказал, как они сплоховали на матче и вместо тренировки отправились под палящее солнце красить школьные заборы. Всем основным составом. Через пару часов измученные и грязные они добрались до того участка, где решётки располагались в десяти метрах от спортзала. В такую жару окна были открыты…       — Вы следили за Мики и Ацуко?! — взвизгнула Момои, явно принимая на свой счёт этот безнравственный поступок парней. — Они же так помогали в клубе… И… и… Дай-чан, они мои подруги! Как ты мог?!       — Чего только я-то? — Аомине возмущённо скрестил руки на груди и откинулся на спинку дивана. — Покричи на Акаши с Ниджимурой. Они там вообще родинки Мики обсуждали. Те, — уточнил он, — что на ягодице.       Симфония упавших на пол челюстей — такое не услышишь в филармонии.       — Родинки значит? — уточнила я, глядя в глаза своему извращенцу. Он кивнул. — На ягодице?       — Именно, — подтвердил Сейджуро. — На правой, если быть точнее.       Ниджимура нахмурился:       — А разве не на левой?       — Нет, — хозяин дома спрятал улыбку, отпивая из стакана, — точно на правой. Я в этом уверен.       Шифоньер, модельная моська и Тецуя отмалчивались, пока их бывших капитанов пропесочивали. Мечтавший остаться в сторонке Мидорима по-своему хлебнул горя, наслушавшись насмешек Такао. Кому-кому, а ему это бесстыдство точно не забудут. Так ему и надо.       Мне нечего было сказать. Ткнула пальцем в небо, а попала в игольное ушко. Мой суровый Акаши подглядывал за одноклассницами… Судя по всему, это произошло до раздвоения личности. Это значило, что в его гениальной башке сидят целых два неисправимых извращенца, а потому надеяться на благоразумие вообще не имело смысла. Я живо представила, как они там за чашечкой кофе обсуждали, чем бы смутить меня в этот раз… Додумались, сволочи, до кейса с интимными игрушками.       — Бакаши, — буркнула я, насупившись.       Алые брови резко взметнулись вверх. Выражение лица Сейджуро прочесть было невозможно. Что это, снисходительная улыбка? Насмешка? Искреннее веселье? Его тонкие губы растягивались, а в моих жилах остывала кровь.       — Как грубо, Мегуми. Ни капли уважения к будущему мужу…       Ауч. По самому больному прошёлся. Знал ведь, сволочь, что меня коробит от идеи замужества. И ляпнуть такое при толпе друзей, впитывающих как губка каждое услышанное слово… Слишком жестоко.       — Это было грубо? — Я состроила невинную моську. — Прошу меня простить, Бакаши-сама!       Во рту перекатывался приторный вкус безнаказанности, а здравый смысл смыло цунами разбавленного минералкой алкоголя. Если бы не вино, я бы даже спустя пять или даже десять лет отношений на подобное не решилась. Это же всё равно что написать прощальную записку и встать на краю крыши. Самоубийственная ошибка. Но куда там понять такую простую правду жизни не предрасположенной к пьянству соплячке?       Новое прозвище Сейджуро вызвало море восторга у Шузо. Судя по комментариям, его ещё со времён Тейко до разорванного живота смешила манера девчонок обращаться к нему с суффиксом «-сама». Чересчур уважительно для двенадцатилетнего сопляка.       Пока половину присутствующих веселило ляпнутое сгоряча «Бакаши-сама», Сейджуро и все, кто смеяться не спешил, мысленно меня хоронили. По горящим глазам напротив ясно читалось, что мне суждено пожалеть о каждом движении языка. Вот только… Взгляд упал на левую руку, где под платиновым ободком отпечаталась невидимым клеймом на коже гравировка на латыни. За полтора года этот дьявол так и не добился, чтобы я всерьёз захотела сбежать. Так или иначе все его попытки оказывались тщетными. Наивный дурак…       Шепча «удачи» в ответ на молчаливую угрозу, я приподняла бокал и криво усмехнулась. Удача пригодилась бы нам обоим. Мне — чтобы не сдохнуть, а ему — чтобы меня не прикончить.       Ацуши сам себе сказал «я никогда не ел чуррос» и сам же выпил, потому что никто не знал, что это такое. Не то чтобы этот парень расстроился… Ему, похоже, не было дела до происходящего. Ход перешёл к Ниджимуре, который неслабо так задумался над своим вариантом «никогда не». Он разглядывал бывших товарищей по команде, будто приценивался и решал, чью тайну стоило слить. Его выбор пал на Аомине. Брюнет хмыкнул и заявил, что никогда не дрался с бывшим парнем своей подружки.       — Хайзаки? — удивлённо переспросил Дайки. — Химуро доложил? — Шузо кивнул, подтверждая догадку. — Ясно. Но я тогда с ней не встречался вообще-то…       Мидорима на корню пресёк зарождающийся спор, заявив, что все ключевые моменты присутствовали: девушка, её бывший и причинение физического вреда оному. Вроде бы логично. Аомине сдался и хлебнул намешанной Рётой непонятной жижи.       После признавшего поражение аса Тоо Юичи отпил из своего стакана и тут же обратился к Сейджуро:       — Это тоже считается. — Он хмыкнул и и потупил взгляд. — Пей.       — Акаши-ччи кого-то избил? — Кисе изумлённо хлопал своими безумно длинными ресницами.       — Избиением это назвать сложно, — уклончиво парировал заядлый садист с очень больной фантазией и бесконечной ненавистью к Кондо Рио, — скорее, преподал урок.       Градус напряжения снизил Куроко, который никогда не переходил дорогу на красный свет. Этот парень, судя по всему, бесконечно терпелив. Возможно, он единственный на планете, кто способен на столь чудовищный самоконтроль. Каждый из круга сделал по глотку. Даже Сацуки пристыжено отвела взгляд и хлебнула вина.       — Наконец-то моя очередь! — Всё ещё алые от смущения щёки загорелись ещё сильнее. — Я никогда не переставала любить Тецу-куна…       Куроко мягко улыбнулся, сжимая в своей ладони хрупкие пальцы девушки:       — Момои-сан, это утверждение касается личных отношений и совсем не подходит для игры.       — Да? — Она явно огорчилась, но под напором ласково поглаживающей плечо ладони, приободрилась и обвела присутствующих пристальным взглядом. Она как-то подозрительно задерживалась на девушках, а потом просияла: — Я никогда не комплексовала из-за размера груди.       Я молча отпила из бокала.       — Не всех природа щедро одарила, — мечтательно пропела Накаяма, выпячивая вызывающе глубокое декольте.       — Уж лучше маленькая грудь, чем мозг размером со спичечную головку, — не осталась в долгу я.       Желание ещё разок втащить Аридзу росло, но намёк на низкий уровень её интеллекта сработал на ура. Через долгих десять секунд обработки поступившей информации превосходство на её лице сменилось раздражением. Удовлетворённая результатом, я посмотрела на задумчивого Котаро, который закусывал нижнюю губу, то и дело скользя взглядом по лисьей морде Мибучи. Этот долговязый засранец ещё во времена школы всех задолбал своими подколами. Насколько я знала, Хаяму угораздило попасть с ним в одну комнату в общежитии. Это было слишком для психики любого человека. И мой друг, совершенно позабыв о возможных последствиях, швырнул неподъёмный булыжник в огород бывшего атакующего защитника команды Ракузан.       — Я никогда не целовался с парнем, — выдал Котаро и смущённо почесал затылок.       Выпивающие девушки никого не удивили. А вот к расплывшемуся в нахальной улыбочке Мибучи возникла масса вопросов. Не у бывших и нынешних учеников Ракузан — мы догадывались довольно давно. Это было очевидно. С девушками Рео не гулял. Я вообще не припомню, чтобы он хоть раз упоминал об отношениях с кем-либо. Его поведение, манера общения и то, чем он увлекался говорило само за себя. Ещё были подозрения, что он запал на Акаши. Чего только стоило его ласковое «Сей-чан»! Но доказать что-либо было невозможно.       Любопытный факт: когда Рейко призналась, что девственница, Мибучи выпил. Меня так и подначивало на втором круге заявить, что не спала с девушками. Если этот лис пропустит выпивку — это будет значить, что опыт за его плечами исключительно нетрадиционный. Я не осуждала. Было любопытно знать.       — Я никогда не влюблялся, — с прискорбием сообщил Эйкичи.       Один за другим в кругу подносили к губам стаканы. Две присутствующие парочки — очевидно должны были выпить. Кто постарше и опытнее — Ниджимура и Маюзуми — поддержали их. Тихонько отвернувшаяся к окну белобрысая королева Ракузан осушила половину бокала. В этом её жесте было что-то очень откровенное, и я поняла, что за моим Акаши она бегала вовсе не из-за статуса…       Пил девственник Такао и любвеобильный Кисе Рёта. Поражая до глубины души заливал, судя по всему, разбитое сердце мой друг Фукуи по прозвищу Казанова. На фоне их всех особенно больно смотреть было на Котаро: он печально улыбнулся мне и глотнул немного разбавленного рома. Было грустно наблюдать эту сцену. Казалось бы, любить — нормально, но у каждого из присутствующих это чувство вызывало кардинально отличающиеся эмоции.       Думая о своём, я сделала глоток безумно вкусного — пусть и разбавленного — вина. Сейджуро вторил моей неторопливой манере пить. Будто ждал, чтобы одновременно признаться в чувствах к друг другу таким странным способом. Ещё и при свидетелях. Кто-то фыркал и закатывал глаза, кто-то умилялся… Уверена, на моих щеках горел румянец.       — Вы уже пресытились романтической атмосферой, мои звёздочки? — уточнил Мибучи приторным голоском у притихшей компании. — Давайте продолжим! — Он чуть высокомерно задрал подбородок, как бывало, когда его гордость задета и вот-вот должен был последовать ответный удар. — Я никогда не пытался увести девушку у Сей-чана.       Не в бровь, а в глаз. Черти бы его побрали этого Мибучи… Надеяться, что кто-то не понял, какую именно девушку пытались увести, не стоило, потому что каждый из присутствующих прямо или украдкой посмотрел в мою сторону. Ну, а провинившийся с темой о поцелуях и парнях Хаяма не особо раздумывал, когда сдавал себя со всеми потрохами.       — Никого я не уводил! — слишком громко и даже несколько истерично возразил блондин.       Мибучи не унимался:       — Врать нехорошо. Ты даже пытался поцеловать Ми-чан! — Будто без уточнения имени нельзя было обойтись. Уверена, он назвал его намерено. — Дважды!       — Дважды? — будто смакуя слово переспросил мой капитан.       Его лицо помрачнело. Сейджуро смотрел исподлобья, буквально пронзал меня острым взглядом. Опасно, очень опасно. Всего на миллиметр, но благодаря Мибучи я пересекла проведённую черту. Для Сейджуро не существовало понятие «срок давности», и когда бы я не накосячила, всё воспринималось как совершённое здесь и сейчас преступление. Он знал все подробности о фото с якобы поцелуем, но понятия не имел, что Хаяма почти сорвался в кабинете Широгане, когда капитан команды взял под ручку прибывшего из Кореи Юичи и отправился делиться подробной информацией об окружающей нас заднице. Рео хотел отплатить за обиду Хаяме, но, судя по всему, честь огрести от Акаши как всегда должна была достаться мне.       — Какая занимательная игра… — Сейджуро в обход правил одним махом допил свой скотч и гордо вскинул подбородок, как обиженный Рео до этого. — Я никогда не боялся кроликов.       Над моей головой неоном горело слово «скепсис». Как низко. Кролики? И запомнил же! Пришлось пить, деваться было некуда. Чёртов Бакаши выставил меня посмешищем…       Ко второму кругу почти половина игроков слилась: кто просто отказался участвовать, кому пора было сваливать… Была ещё пара смешных моментов с тем же Рео и подтверждением догадки о его интимной жизни. Мурасакибара когда-то состоял в отношениях с девушкой, которая весила ровно в два раза меньше него. Самую мелкую в нашей компании Рейко аж передёрнуло. Она, конечно, восторгалась здоровяками Ацуши и Эйкичи, но представлять их рядом с кем-то её комплекции было страшно.       Кстати, о бывшем центровом Ракузан мы узнали любопытный факт: он с юных лет поклонялся действующему тренеру баскетбольной команды Йосен — Арако Масаки, потому что она шикарная, по его мнению, женщина и офигенная баскетболистка. Влюбиться в неё мешала разница в возрасте, но определённая дань уважения имела место: её фото с разворота журнала десятилетней давности по сей день висело над его кроватью. И этот парень чуть не помер от счастья, стоило Ацуши как бы невзначай сообщить, что Масако-чин восторгалась Небуйей, когда тот играл за Ракузан.       В очередной раз я убедилась, что баскетболисты — люди странные и непонятные. Даже слегка чокнутые… Кисе за плечами имел опыт ношения женского нижнего белья. Он, конечно, бился головой и клялся, что проспорил другу… Но, давайте говорить откровенно, ему хоть кто-то поверил?       После алкогольных откровений мне в классе следовало быть внимательнее, так как за Казунари имелся грешок с подкладыванием кнопок под задницы одноклассниц. Как он заверил, подобным больше не промышляет исключительно потому, что крови было слишком много. После лезвий в кроссовках у меня в два раза уменьшилось желание общаться с ним…       Было ещё много забавных мелочей с остальными ребятами… А вот меня Юичи с Сейджуро сливали по-чёрному. Без шуток. Они сдали всё: изгнание из школы с позором, бесконечную тягу к дракам… Из стыдного, но безобидного — венец первенства за самую уродливую икебану в младшей школе. Плохо у меня получалось, очень-очень плохо.       Когда мишенью быть надоело, я решила отомстить Сейджуро:       — Я никогда не тащилась после четырёхчасовой тренировки из Киото в Токио из-за приступа ревности.       Настучать на брата мне дали. Бакаши-сама пролепетал что-то о моей некондиции и, опрокинув ещё полстакана за последний раунд, поспешил отвести свою пьяную девушку подальше. Насколько я могла судить, сам он был пьян в стельку.       Что там говорила мама о присущей мужчинам Акаши любви к эстетике? Чёрта с два Сейджуро помнил о существовании этого слова, когда, пошатываясь и скалясь, запирал на ключ дверь своей спальни. Платье опасно трещало по швам, пока его с аппетитом хищника тянули наверх. Столь тщательно подобранное нижнее бельё с меня почти сорвали, а чулки оказались безбожно изодраны наручными часами. И для кого, спрашивается, нарядилась? Хотя, жаловаться не стоило. По крайней мере, с меня не сняли скальп за «дважды» с Хаямой. На том спасибо и низкий поклон моему маньяку. ***       Важный этап был пройден. Официальность отношений сильно сказалась на школьных буднях. Информация о преследовании пока не просочилась в прессу, но факт помолвки был известен всем. Косые, полные недоверия взгляды, зависть и даже ненависть… Всё это было неприятно. Благо, большей части учеников в Шутоку было до задницы, с кем там у меня шашни. Ну, разве что присутствовать на тренировках Мидоримы с Такао стало проблематично, так как местные параноики подозревали во мне шпиона. Вплоть до Зимнего кубка пришлось отказаться от посещения баскетбольного клуба. А после главного турнира года это я была вынуждена держаться подальше из-за победы Акаши… Замкнутый круг. Разве что Такао не парился, что болела я за Ракузан. Он всего две недели со мной не разговаривал, а потом парня прорвало как сбитый пожарный гидрант.       Дни шли, январский этап вступительных экзаменов завершился. Нагрузки Сейджуро стали немного меньше, так как пост капитана он передал сразу после финала, но приезжать в Токио чаще всё равно не получалось. Можно даже сказать, что со следователем он проводил времени больше, чем со мной.       Это был сильный стресс. Ощущение чужого взгляда между лопаток не отпускало даже в стенах родного дома. Спасал лишь Юичи, который по просьбе родителей вернулся в нашу токийскую квартиру и занялся преподаванием самообороны.       Первый месяц я ходила с отбитым телом. Полагать, что умела драться, было самой большой ошибкой. Я оказалась жалким дилетантом. Одно дело врезать однокласснику. Кто первый ударил — тот победитель. Почти всегда так и получалось. Главное бить со всей силы и неожиданно. А вот когда низкорослая щуплая девушка имеет дело с парнем, в разы превосходящим её по силе, — пиши пропало. Так было с Рио: тогда моя довольно увесистая пощёчина сошла бы за щекотку. К тому же, главное, чему учил брат — способы вырваться и удрать. Никто не собирался делать из меня машину для убийства. ***       День влюблённых, как и год назад, я провела в гордом одиночестве. Под сухое «не могу приехать» от Сейджуро и какую-то сопливую дичь по телевизору я обиженно слопала весь запас шоколада. Сама готовила. Старалась. А он, гад, не приехал.       До конца февраля мы почти не общались. Созванивались не чаще двух раз в неделю. С длительностью бесед от пяти до десяти минут можно было смело утверждать, что моё проживание в Хакодате сближало нас куда больше… Опять же, обидно.       Вовсю ломая зубы о гранит науки в последние выходные месяца, я ждала чего угодно: брата с тренировками, Сакамото с подарками, восстание машин или очередную запущенную ядерную бомбу. Но не Сейджуро на пороге квартиры. Он молча протянул мне букет нежно-розовых лилий. Это было своего рода извинением. Условным. Вины за собой эта сволочь не признавала. Ну и пусть.       Я приняла цветы и оставила Сейджуро раздеваться в прихожей. Целовать его даже не собиралась. Обидно. Ни встреч, ни внятных объяснений, почему видеться не выходило… Если мы во всеуслышание объявили о желании пожениться однажды, это вовсе не значило, что я должна была стать предметом мебели. А его неожиданный визит и вовсе выглядел как «засвербело между ног, вот я и приехал».       — Я был у следователя. — Значит, причина приезда даже не в желании потрахаться впервые за месяц. Многообещающее начало более серьёзных отношений. — Ты не говорила, что состояла в банде.       Смех вырвался из груди даже раньше, чем пришло осознание, что Акаши на самом деле злился.       — Тебе следователь такое сказал? Смешно да и только. — Немного усилий и освобождённые от упаковки лилии свободно рассыпались в вазе. — Я была знакома с несколькими ребятами — Рио чинил их байки. Это вовсе не значит, что я состояла в банде.       — Но ты водилась с преступниками.       Прийти в мой дом и с порога начать сыпать обвинениями? Ещё и с таким ярко выраженным осуждением в голосе? Внутри меня всё закипало.       — Ты и сам не лучше, — несмотря на желание швырнуть в парня вазу, я продолжала с наигранной безмятежностью поправлять цветы, — твоя семья нанимает якудзу в качестве охраны. Считаешь уместным обвинять меня в связях с преступным миром?       Сейджуро без каких-либо церемоний отправился на кухню. Он выудил из холодильника мясную запеканку и, сняв фольгу с формы для запекания, отправил её в микроволновку.       Он бросил на меня насмешливый взгляд:       — Экзамен на наблюдательность с треском провален. — Парень смял фольгу и отправил в мусорное ведро. — Дай знать, как пересчитаешь количество целых пальцев на левой руке Комацу.       — Во-первых, он ходит в перчатках. Во-вторых, — я скрестила руки на груди, — считать — не вариант. Он мог накосячить… И не раз.       — Я бы не подпустил к тебе того, кто постоянно косячит, Мегуми. — Сейджуро закатил глаза и достал из микроволновки разогретую еду. Выудил из ящика столовые приборы и, поманив меня пальцем, продолжил: — Моя семья не нанимает активных членов группировки. Только бывших. Это полезно по двум причинам: опыт и… — Он отправил в рот кусочек мяса, и я ненадолго забыла о сути разговора, читая по лицу, понравилась ли стряпня привереде. — Опыт — это очень важно, — продолжил он, — но бывшие якудза, в большинстве своём не имеющие образования и отвергнутые обществом, практически неспособны зарабатывать легально. Нет никого более ответственного, чем тот, кто по-настоящему дорожит своей работой.       Я всё ещё была обижена. Но то, как Сейджуро продолжал уминать запеканку не могло не радовать. Ему всё-таки понравилась стряпня.       Какое-то время мы молча ели. Я обдумывала сказанное. В этом был смысл. Хотя и становилось не по себе от мысли, что сохранность моей тушки зависела от человека, в чьи обязанности раньше входило чинить насилие. О том, что Комацу отнял чью-либо жизнь даже думать было страшно.       — Курьера нашли.       Я даже не сразу поняла, что значили эти слова. Просто уставилась на Сейджуро с немым вопросом. Мне-то никто не докладывал о продвижении дела. Всё шло через родителей и вездесущих Акаши. Я получала буквально огрызки информации.       — Хотару в этом не участвовала. — Мои глаза полезли на лоб. Я была уверена, что это её рук дело. Ведь если это не так, значит, замешан был другой немало опасный персонаж. — Именно, — кивнул Акаши, предугадывая ход моих мыслей, — это был Рио. Воспользовался связями с бандой и через сестру одного из байкеров передал посылку. Она даже не знала, что в коробке, когда устраивалась официанткой на банкет.       — Что с ней будет? — Не то чтобы меня сильно заботила её судьба, но назвать виновной эту девушку можно было с натяжкой.       — Я пока не определился. — Сейджуро пожал плечами. — Можешь сама принять решение о мере наказания, если хочешь. Возражать не стану.       До судьи мне далеко, но отказываться с ходу было бы глупо. Я решила подумать.       — Вы уверены, что Сакамото ни при чём? Всё-таки у неё был мотив испортить нам жизнь… — Я на минуту замолчала, перебирая в памяти все её козни. — Они всё ещё могут действовать сообща.       — Нет, о ней можешь забыть. Она безобидна.       В добровольное желание оставить нас в покое верилось с трудом, а потому я сделала ставку на угрозы. Если Акаши угрожает — это реально повод попридержать лошадей. В подтверждение угроз дом старосты перевернули вверх дном: проверили все щели, подняли каждый кирпичик, заглянули под каждую половицу — любой компромат на нас Сейджуро получил в белом конверте, обмотанном розовой ленточкой. Маюзуми, как лицо надёжное и незаинтересованное в скандале, был нанят, чтобы подчистить любые оставшиеся хвосты. Это произошло сразу после моего отъезда в Хакодате больше года назад.       Связываться с конкретно обозлённым Рио нам обоим не хотелось. Совершенно очевидно, что он собирался мстить. Сейджуро так и не признался, каков был его собственный вклад в причинении травм моему бывшему, и именно факт утайки подобных сведений наталкивал на мысль, что поступил он поистине ужасно.       Если честно, я не хотела знать больше, чем требовалось. Но Кондо Рио рассуждал иначе. Я утопала среди учебников, ломала голову над выбором ВУЗа и не находила слов, чтобы объяснить Сейджуро, что передумала поступать в Токийский… А в это время монстр из моих ночных кошмаров подбирался всё ближе.