Охотник и жертва

      Акаши Сейджуро однозначно псих. И он самый жуткий тип из всех, с кем мне доводилось пересекаться. Чоу как всегда оказалась права: я просто магнит для неадекватных людей и бредовых ситуаций. Но какая-то часть меня подсознательно верила, что рядом с Акаши безопасно. По крайней мере, в этот самый момент.       Я не была уверена, насколько боялась самого Акаши, но стоять спиной к краю сродни пытке.       — Давай отойдём, — попросила я, прерывая поцелуй. — Мне некомфортно.       — Я не причиню тебе вреда.       — Дело не в этом, — я судорожно сглотнула. — Мне тяжело находиться здесь. В смысле на краю.       — Акрофобия?       — Акро… что? — Я растерянно уставилась на Акаши, пытаясь вспомнить значение этого слова. Кажется, именно так называлась боязнь высоты. — О нет, это не то, — попыталась возразить я. — Просто кое-что произошло, когда я… В общем, мне не по себе, когда вот так высоко, понимаешь?       — Понимаю, — усмехнулся Акаши. — Это и называется акрофобией.       — Да плевать мне, как это называется, просто дай мне отойти от грёбаного края!       Мне было стыдно и страшно одновременно. Может, я зря вспылила, но нервы сдавали. Благо, Акаши понял, что шутки шутить я не в настроении, и действительно позволил сбежать.       Мне было плохо. До искр из глаз и невозможной тошноты. И бросало то в жар то в холод. Это был не просто страх. Я боялась долбаных кроликов, а это… это было на совершенно ином уровне.       Я ушла со смотровой площадки, но не на ступени, потому что там тоже было высоковато. Я была на взводе. Прежде чем свалить отсюда, стоило хотя бы немного успокоиться.       — Ты в порядке? — спросил Акаши, одновременно с тем снимая куртку. Он укрыл мои плечи, но едва ли это помогало унять дрожь.       — Дай мне минуту, ладно? Я в порядке. То есть сейчас буду.       Ага, конечно. Сердце долбило прямо в глотку и едва удавалось сдерживать слёзы. Вот теперь это свидание точно худшее. И не только из тех, которые у меня были — вряд ли кому-либо удастся переплюнуть рекорд по хреновым впечатлениям.       — Я думал, что тебе здесь понравится, — признался Акаши.       — Здесь красиво, — согласилась я, шмыгая носом. — Правда. И вот здесь, — я указала пальцем себе под ноги, — мне нравится. А там, если честно, жесть полная.       Не знаю, где находится и как работает рубильник, который переключает настроение этого парня, но никакой угрозы от него не исходило. Как будто кроме моей истерики ничего вопиющего не произошло. Да что с ним не так? И почему после всего мне хотелось не удрать сверкая пятками, а напротив, нырнуть в его объятия? Похоже, у меня всё-таки поехала крыша.       — Хочешь поговорить об этом? — спросил Акаши, убирая с моего лица волосы.       — Не думаю.       Он всё равно ждал, а у меня не находилось аргументов, чтобы дать категоричный отказ. По-хорошему не было причин откровенничать. Сколько себя помню я избегала этой темы и не делилась переживаниями ни с семьёй, ни с друзьями. Так какого, спрашивается, хрена я должна вывернуть душу наизнанку, чтобы утолить любопытство Акаши Сейджуро?       — Я умею слушать, Мегуми.       Решиться на исповедь сложно. Тем более всё так неоднозначно. Что если Акаши не поймёт? История-то мутная от и до. Я и сама порой не понимала, кто виноват в произошедшем. Каждый раз, когда барьеры слетали под напором эмоций и воспоминания оживали, я выносила приговор лишь самой себе. В конце концов, это я уговорила Хикари прокатиться в тот день на колесе обозрения.       Я вернула куртку и тяжело опустилась на поваленное дерево.       — Нет, не нужно, — пришлось настоять, потому что Акаши во что бы то ни стало хотел укутать меня и согреть, — Мне правда не холодно. Порядок.       Я сгорбилась и потупила взгляд. Пальцы непроизвольно коснулись кулона, который выбился из-за ворота футболки. Расхлябанный замочек опять не выдержал и цепочка скользнула в ладонь. Сколько не чинила — постоянно он ломается. Точно проклятие какое-то.       Акаши, который до этого стоял над душой, сел рядом и свесил голову:       — Кому он принадлежал? — повторил он уже озвученный однажды вопрос.       — Хикари, — хриплым голосом ответила я, смаргивая подступающие слёзы. — Когда-то очень давно мы дружили.       — С ней что-то случилось?       — Она разбилась, — задыхаясь ответила я, — упала с тридцати метров и… Там без шансов, понимаешь, слишком высоко.       С каждым словом в сердце вонзались сотни пропитанных ядом ножей. Как же больно говорить об этом вслух. Я зажмурилась в надежде, что это поможет сдержать слёзы. Не помогло.       — И ты винишь себя в её смерти, — констатировал Акаши. — Почему?       — Потому что это я отвела её на колесо обозрения. И это я сорвала с её шеи кулон, когда мы бесились. — Я громко всхлипнула. Сдерживать рыдания сил не осталось. — Потому что этот дурацкий кулон не упал на землю, а зацепился за что-то снаружи нашей кабинки. Если бы я только уговорила её не пытаться его достать…       — Это был несчастный случай, — сказал Акаши. Он положил руку ко мне на плечо и прижал к себе. — Мегуми, ты ни в чём не виновата.       — Я столько раз повторяла себе это. И я знаю, знаю, что плохие вещи порой случаются с хорошими людьми, но мне от этого нихрена не легче.       Как много боли накопилось в душе. Я рыдала впервые за… Да когда вообще я позволяла себе прореветься и выпустить это разрывающее чувство? Я только и делала, что злилась: на себя, на родителей, на весь грёбаный мир. Это ни капельки не помогало, становилось только хуже.       — Знаешь, колесо двигалось так медленно… — отстранённо пробормотала я, окунаясь в самое страшное воспоминание. — Я всё смотрела и смотрела вниз, надеялась, что Хикари не пострадала. Но земля приближалась, и…       Акаши прижался губами к моему виску и шумно выдохнул. Он застыл в таком положении и не сдвинулся ни на миллиметр, пока я давилась слезами и бессвязно бормотала что-то о море крови и криках людей, об отце, который вытащил меня из кабинки.       Время всё шло, а Акаши продолжал обнимать меня. С ним было спокойно. То есть мой внутренний мир разваливался к чёртовой матери, но этот псих каким-то непостижимым образом крепко удерживал за шиворот, не позволяя впасть в отчаяние. Он одним своим присутствием отделял болезненные воспоминания от действительности. Я пережила сущий ад, но это было в прошлом. Рассказать обо всём было настоящим безрассудством, но вопреки опасениям, мне почему-то стало легче.       Я попыталась отстраниться. Акаши раздражённо цыкнул и вернул меня в исходное положение.       — Мне уже лучше. Можешь отпустить.       — Нет.       Признаться, я была рада услышать отказ. Мне были нужны поддержка и живое тепло. Его тепло, потому что не припомню, чтобы хоть с кем-то было настолько комфортно. Ну и каков на самом деле этот Акаши Сейджуро? Что-то на кровожадного монстра он больше не тянул.       Я не знала, сколько ещё мы просидели на том поваленном дереве — потеряла счёт времени, — но в итоге мне показалось, что недостаточно. Я бы и дальше цеплялась за Акаши, как за спасательную соломинку, однако небо стремительно темнело. Ещё чуть-чуть и грозило вылезти боком нарушение установленного лично для меня комендантского часа.       Я вновь попыталась отстраниться от Акаши, но на этот раз аргументировала это:       — Мне нужно успеть домой до восьми.       Глаза покраснели, веки опухли, мои аккуратные стрелки размазались по всему лицу. Кое-как удалось привести себя в порядок, но влажные салфетки ничто, тут была нужна ванночка со льдом, чтобы снять отёк и перестать походить на варёного рака. После такого Акаши вряд ли захочет вновь пригласить меня на свидание.       — Прости, — с губ сорвался невесёлый смех, — я как правило не…       — Я догадался.       К моему облегчению, Акаши не предъявлял за внешний вид и никак не комментировал душераздирающую драму. Он только протянул ладонь, чтобы помочь мне подняться.       По дороге домой я не решалась заговорить. Акаши видел то, что я старалась никому не показывать. Я от себя самой скрывалась, что говорить о других людях. Чем дальше мы уходили от злополучного холма, тем тревожнее становилось на душе. Хотелось сжаться в комочек в каком-нибудь тёмном сыром углу и больше никогда не попадаться на глаза Акаши. Это была минутная слабость, и ощущение безопасности лишь фантомное. Никто не давал гарантий, что этот псих сохранит мою тайну.       — Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь узнал…       Если о произошедшем с Хикари станет известно, мою жизнь превратят в кромешный ад. Такое уже бывало: полные ненависти взгляды, брошенные в спину обвинения, попытки выловить и наказать… Чёрт, я же не просто так меняла школы. Рано или поздно кто-то пускал слушок и из ничем неприметной школьницы я превращалась в мишень для желающих выместить злобу. Никто не искал правды, достаточно уже того, что из двух девочек выжила лишь одна.       — По-твоему, я похож на того, кто много болтает?       — По-моему, ты не похож и на того, кто тычет в людей острыми предметами, но тем не менее… — На моё резонное замечание Акаши лишь фыркнул. — Я же тебя совсем не знаю.       Акаши смолчал, а я, забив на его присутствие, с головой ушла в свои мысли. Мне хотелось ему верить. Или хотя бы кому-то. Потому что бороться со своими демонами в одиночку намного сложнее.       Мы остановились у моего дома. Я отвела пристыженный взгляд в сторону. Это тупое чувство неловкости добивало: ну и чем вообще должно завершиться настолько хреновое свидание? Будет логично, если Акаши предложит удалить его номер из телефонной книги.       — Эм-м, — я на долю секунды взглянула на голодного и уставшего Акаши и тут же опустила глаза в пол. — Спасибо, что выслушал. И… И извини, ладно? Кажется, я испортила тебе выходной.       — Я бы не был столь категоричен в суждениях. Всё не так плохо, как тебе кажется.       Ну да, я совсем забыла, что этот парень чокнутый, а значит, и восприятие нормы должно отличаться. Заплаканная девушка на первом свидании? Повторите для Акаши Сейджуро, пожалуйста, он большой ценитель.       Я натянуто улыбнулась:       — В таком случае, повторим? — Глупость сморозила, знаю, но надо же было как-то разрядить обстановку.       — Непременно, — согласился Акаши, очевидно принимая шутку за всерьёз озвученное предложение, — но в ближайшем будущем у меня вряд ли появится достаточно времени для этого. И у тебя тоже, Мегуми. Ты пропустила много материала, так что лучше займись подготовкой к промежуточным.       После всего, что было сказано и сделано, он не нашёл ничего лучше, чем начать причитать на тему экзаменов? Я бы спросила, в своём ли он уме, но ответ очевиден.       — Я тебе нравлюсь? — вопрос сорвался с языка раньше, чем я успела подумать о последствиях.       Акаши смерил меня долгим тяжелым взглядом, после чего усмехнулся:       — Ты весьма любопытный экземпляр.       — Это значит да?       — Это значит да. — Акаши прикоснулся ладонью к моей щеке. — Девушки существа довольно предсказуемые, — глубокомысленно изрёк он, — но с тобой что-то не так. Ты раздражающе прямолинейная, тем не менее понять логику твоих поступков сложно. Мне по душе головоломки.       Так меня ещё никто не называл. Я даже не была уверена, что это комплимент. Тут ещё поспорить можно, кто из нас двоих не дружил с логикой. Ребус, блин, ходячий. Надолго ли хватит азарта? Или как только разгадает головоломку, он тут же выбросит её из головы? Заменит новой? С Накаямой было так же?       — В жизни как и в игре, Мегуми, со слабым соперником мне скучно.       — Так я для тебя соперник?       — В каком-то смысле.       Я с трудом подавила желание отшатнуться, когда Акаши запустил пальцы в мои волосы. Нервный смех вырвался из груди:       — Знаешь, это звучит немного стрём… — я запнулась на полуслове, неожиданно впадая в оцепенение. Под прицелом этих глаз невозможно собрать мысли в кучу. — Мне, вообще-то, домой пора, — вяло запротестовала я, после первого, пока ещё не особо требовательного прикосновения губ. — Да блин…       Мы целовались впервые после того шоу для взрослых в раздевалке. И я всё гадала до этого момента, как так вышло, что мне снесло вдруг крышу… Однако теперь всё встало на свои места. Чёртов Акаши и его до дрожи в коленках пугающая аура. Мне это нравилось? Да, однозначно. Вот же угораздило вляпаться.